Если бы я знал, когда видел тебя в последний раз, что это последний раз, я бы постарался запомнить твое лицо, твою походку, все, связанное с тобой. И, если бы я знал, когда в последний раз тебя целовал, что это — последний раз, я бы никогда не остановился. Майк Ханниган
Человек рождается с криком. Беспомощным и надрывающимся криком – так сильно лёгкие обжигает долгожданный чистый воздух, так сильно несозревшие глаза ослепляет яркий свет больничных потолочных ламп. Первый звук, первые вибрации писклявого голоса – наш первый подарок миру и взволнованному родителю. В крике мы рождаемся, в крике и умираем. Некоторым не везёт и крик этот отсутствует вовсе – тогда ты обречён уснуть, так и не вкусив пропахшего лекарствами больничного воздуха и не познав всех прелестей жизни вне утробы матери. Прелестей жизни и горя утрат, которые, несомненно, сопровождают каждого смертного в этом злачном мире. Кристина тоже очнулась с истошным криком, ненароком вырвавшимся из лёгких с тяжёлым пробуждением. Тело ощущалось тяжёлым и болезненным, а голова пустой. И лучше бы она оказалась в больничной палате, чем в жестокой реальности. Потому что рано или поздно придется открыть глаза и лицезреть последствия борьбы за выживание. Выживает сильнейший.. Голову разрывает на части отупевшая боль и непонятный шелест кругом, сводящий с ума. Лицо неприятно стягивает застывшая кровь и высохшие на коже слезы. Грудная клетка тяжело вздымается от каждого жадного вздоха, будто до этого кислорода в организме не было вовсе. Грязный асфальт неприятно холодит тело даже сквозь тёплые вещи. В сознании мутными изображениями всплывают последние воспоминания перед неожиданной отключкой. Мчащийся на всех порах грузовик, родная горячая ладонь в её ладони, паника, затем резкий удар, острая боль в виске и, последней вспышкой теряющего связь с реальностью сознания, испуганный взгляд карих глаз. А затем ничего. Ни звуков, ни чувств. Отсутствие воспоминаний о дальнейших событиях заставило с трудом открыть слипшиеся очи – в глаза острой болью врезался яркий солнечный свет. И только сейчас, вернув телу чувствительность с возвращением разума, блондинка ощутила на себе тяжесть чужого тела. В нос ударил металлический, неприятный запах крови. Она тяжело сглатывает, с опаской, боясь увидеть там её, опуская помутненный солнцем взгляд вниз, испуганно шарахаясь от увиденного. На неё, посмертно уставившись выпученными в страхе глазами, смотрел мёртвый незнакомый мужчина в военной форме. Капилляры на белке полопались, радужка помутнела, придавая мёртвому взгляду ещё больший ужас. – Блять.. – Неожиданно осипшим голосом чертыхается Крис, порывисто сталкивая с себя труп и отползая на пару метров назад, пока снова не упирается в какую-то мягковатую преграду спиной. Она с опаской оглядывается, резко прикрывая рот ладонью и шокировано глядя на очередное тело среди сотен таких же. Во рту мгновенно пересохло. К горлу подкатила тошнота. Пара залитых бурой жидкостью голубых глаз бесцветно смотрела в небо. Русые волосы, грязные и втоптанные в окровавленный асфальт, разметались по земле. Некогда живое и в последнее время светящееся радостью лицо не выражало ничего, кроме бесцветной болезненной гримассы смерти. А в тонкой шее красовалась рваная пулевая рана. – Лариса.. – Неверяще шепчет девушка, подползая ближе и, сама не зная зачем, прикладывая два пальца к сонной артерии. Она понимала, что подруга мертва, но шок и растерянность от происходящего затмевали все здравые мотивы разума. – Господи.. Желточенко оседает на землю пятой точкой, обхватывая себя обеими руками и нервно покачиваясь из стороны в сторону. Голова опустела. Соображать, что делать сейчас, не было сил. Она с опаской озирается кругом, боясь увидеть среди бесчисленных мертвецов бездыханное тело нежно любимой супруги. Однако осмотреть такую огромную территорию, сидя на одном месте, было невозможно. Её вдруг накрыл животный страх от очевидного факта – она осталась здесь одна. Ни единого признака жизни. Ни друзей, ни возлюбленной, ни знакомых лиц. Никого. Никого живого. Однако этот факт развеялся так же быстро, как созрел, в тот момент, когда из-за завалившегося на бок грузовика послышался тихий стон. Голубоглазая насторожилась, прислушиваясь. За автомобилем кто-то снова подал голос, затем едва слышно зашкрябав чем-то по кузову. Штрэфонд нахмурила брови, осторожно поднимаясь на ноги и оглядываясь в поисках оружия. А его среди множества трупов военных было достаточно. По спине постоянно пробегал неприятный холодок, стоило ей столкнуться взглядом с чьими-то мёртвыми глазами. Блондинка вздыхает, пересиливая себя, и неприязненно морщится, подходя к трупу мужчины, что лежал на ней ранее. Она взялась за пистолет, покоящийся в его кобуре, как вдруг взгляд зацепился за это. В пяти метрах от трупа, на устланном отголосками бойни асфальте, лежал потрёпанный батончик сникерса. Крис помнила, что Маша прихватила их с собой и прекрасно осознавала, что никто другой разбрасываться едой не стал бы. Стало не по себе. – Просто шоколадка.. – Тихо убеждает она саму себя, наконец забирая пистолет и на негнущихся ногах подходя к злосчастной шоколадке. Она поднимает её, крепко сжимая в руке, и смотрит дальше, замечая на асфальте три непонятных грязно-белых клочка. Светлые брови жалостливо сводятся на переносице от осознания. – Ну нет.. Тепля в груди надежду на то, что её догадка окажется неверной и это лишь мусор, Кристина медленно подходит к этим клочкам, замечая вслед за ними бурые полосы засохшей крови. Похожие на следы пальцев. Она присаживается на корточки, двумя пальцами поднимая с земли.. Оторванный с плотью ноготь. А всего в нескольких метрах, на асфальте, виднелись чёрные рваные полосы от машинных шин. – Ты сопротивлялась.. – Тихо констатировала факт Желточенко, прикрывая глаза от накатившей волны боли и страха. От мысли, что с Лебедевой приключилась беда, становилось дурно. Однако она уверена наверняка, что та жива. Чувствовала, что не покинула бы её ни за что. Не могли зомби затащить её в тачку силой, чтобы увезти от эпицентра заразы. Значит, её пытались спасти. Пазл в голове складывался медленно, но верно. – Ты не хотела оставлять меня, но тебя заставили. В сознании ты не далась бы без боя. Поднявшись на ноги, блондинка зарылась рукой в копну отросших волос, сжимая у самых корней до отрезвляющей боли. Нужен был план. Нужно было думать. Нужно было спасаться самой и найти возлюбленную. Вдруг за спиной послышалось шуршание. По спине пробежал липкий страх. Рука сама по себе крепче сжала ствол пистолета, готовясь в любой момент защищаться. Крис чувствовала опасность затылком и всеми порами кожи и надеялась, что патронов в оружии достаточно. Тихий звук разбивающихся о асфальт капель жидкости, в тишине собственного замершего дыхания показавшийся громче атомного взрыва или упавшей наземь арматуры. В этот момент одиночество и чувство отчаяния усилилось троекратно. Нет привычной опоры и поддержки. Нет тыла, прикрывающего спину и родной горячей ладони, уверенно сжимающей пальцы. Ноги сами по себе стали медленно разворачивать тело на триста шестьдесят градусов, неминуемо сталкивая блондинку лицом к лицу с неизвестной угрозой за спиной. Мышцы лица свело нервной судорогой. Штрэфонд замерла, наблюдая, как с морозной земли, сломленно кривя позвоночники и конечности, поднимаются мёртвые тела. Они роняли на пол бессильные руки и головы, пытаясь принять устойчивое положение, сбрасывали с себя чужие тела, которым уже не суждено подняться и с явным отсутствием разума качались из стороны в сторону. "Пуль точно не хватит." – В доли секунды пронеслось в её голове прежде, чем инстинкты подтолкнули бежать. Ноги сами понесли её в сторону сторожевой башни, с которой ещё некоторое время назад их отстреливали военные. В голове вдруг пронеслась мысль: сколько она находилась в отключке? По собственным ощущениям понять это было сложно. Час? Сутки? За это время с её семьёй могло случиться что-то очень нехорошее. Это вводило в панику больше, чем восставшие из мёртвых тела за спиной. – Ладно, если бы я была в отключке долго, меня бы давно сожрали. – Тяжело дыша излагала мысли вслух Кристина, боясь оглянуться и увидеть бегущую вслед за ней толпу. Однако рычания слышно не было. Ни рычания, ни звуков погони, ни чего бы то ни было другого. Она остановилась у колючей проволоки, ограждающей башню, и порывисто оглянулась. В этот момент она почувствовала себя глупо и несуразно. За ней никто не бежал. Видимо, трупы не успели учуять её – слишком быстро девушка дала дëру. Других объяснений она не находила, да и проверять различные догадки храбрости не хватило. Нервно скрежетнув зубами, блондинка повернулась обратно, обходя проволоку и приближаясь к массивной двери с мизерным смотровым окошком, однако позади слышится панический крик. – Крис! – Мужской голос. Узнать его было тяжело – зовущий надрывался и, по всей видимости, бежал в её сторону. Голубоглазая снова обернулась, оглядываясь по сторонам и замечая, как в её сторону, болезненно хромая окровавленной ногой, как может бежит знакомый парень с Ковчега. И пусть они практически не общались – она была рада увидеть знакомое лицо. Живое лицо. За парнем уже бежала толпа трупов. Выглядело это дико и непривычно – тела ещё не успели разложиться и выглядели практически, как люди. Словно здесь происходили съемки дешёвого триллера и у спонсоров не хватило денег на качественный грим. Спохватившись, Штрэфонд побежала навстречу, цепляясь одеждой за колючую проволоку и чертыхаясь про себя – других вещей у неё не было, всё, что они забрали находилось в рюкзаке Маши. Она выбежала за ограду, прицеливаясь на ходу и двумя меткими выстрелами укладывая на лопатки двух мертвецов, слишком активно приближающихся к темнокожему парню. – Давай быстрее, патронов мало! – Грубо крикнула она, нервно хватаясь за чужую одежду и проталкивая подоспевшего знакомого к себе за спину, ко входу. Тот облегченно, практически сумасшедше хохотнул, наконец приблизившись к безопасному месту и подтягивая за собой кровоточащую ногу, которая, впрочем, уже практически не ощущалась. Вместо привычного чувства нога казалась ватной и будто лишней. Крис спиной отошла ко входу, наотмашь стреляя во всё ещё приближающихся зомби, и, когда дверь позади наконец отворилась, развернулась, чтобы убежать. Однако чья-то проворная ледяная рука схватила за ногу, заваливая на землю. Девушка болезненно приложилась подбородком о шершавый асфальт, выронив пистолет и по инерции отшвырнув его от себя рукой. Соображать времени не было. Колючими тисками сознание сжали инстинкты самосохранения – голубоглазая тут же перевернулась на спину, пиная чудовище пяткой прямо в глаз, с такой силой, что обувь рассекла веко, повредив сетчатку. От вида вытекающего вперемешку с кровью глаза замутило, в нос ударил сладковатый запах, вызывая приступ тошноты. – Ублюдок! – Послышалось злостное высказывание позади. Крис спохватилась, вспомнив, что она уже не одна, и стала отползать назад – к укрытию, пока темнокожий парень, звякнув по земле чём-то металлическим, слишком резво для раненого не побежал на оживший труп. В руках его откуда ни возьмись оказалась железная арматура. Он с присущим мужчинам замахом ударил мертвеца по голове, нервно крича и скаля зубы. Несмотря на холод на улице по тёмному лбу каплями струился прозрачный пот. Он нанес уже лежащему без признаков жизни трупу в военной форме ещё несколько смертельных ударов, не обращая внимания на хруст костей, и, шатаясь, бросил арматуру в очередного подбегающего к ограде зомби. Его лицо казалось смутно знакомым – сказать точно мешала кровь и слегка поношенной смертью лицо. Желточенко тяжело задышала от вида искрошенного в требуху черепа монстра. Она резво поднялась, скорее беря напарника под руку и с трудом помогая дойти до укрытия. Сзади холодящее кровь рычание и чей-то страшный крик – видимо, кто-то ещё остался в живых. Но спасать ценой своей жизнь кого-то ещё не было времени. Наспех усадив раненного товарища на пол, девушка схватилась за внушительный рычаг у входа с тяжелым сердцем дергая на себя. Тяжёлая дверь наконец-то глухо ударилась о косяк, преграждая вход для мёртвых. Чей-то посмертный крик померк. В башне разразилась оглушительная тишина, показавшаяся вакуумом. В голове воцарился такой же штиль. Звенело в ушах. Где-то в горле билось отчаянно напуганное сердце. В этот момент Крис поняла, как сильно присутствие возлюбленной придавало уверенности и бесстрашия раньше. Захотелось срочно сжаться с родным человеком в облегчённых объятиях, почувствовать, как бьётся в грудной клетке чужое любящее сердце и непременно выплеснуть эмоции на родных губах. Но Лебедевой не было рядом. Только тяжело дышащий в углу Дэвид давал понять, что она не одна в этой темноте. – Спасибо. – Тихо шепнула во мраке блондинка, пытаясь нащупать выключатель на шероховатой стене. Рука наткнулась на какую-то слизь, но девушка предпочла не думать о том, что это могло быть. – И тебе спасибо. – Хрипло ответил парень. Послышался шорох и звук ляпающей по стене ладони, а затем, спустя мгновение, помещение наконец осветилось тусклым светом висящей на потолке лампочки. Только сейчас Штрэфонд увидела, что товарищ успел подняться на ноги. Он стоял в трёх шагах, так и не отняв руки от переключателя, и как-то опустошённо смотрел на свою спасительницу. – Что с ногой? – Быстро взяв себя в руки, Кристина подвела парня к лестнице, дождавшись, пока тот усядется, и спокойно задрала колошину широких джинс до самого колена. Даже на смуглой коже были видны страшные гематомы. Увиденное блондинке совсем не понравилось. – Когда Василий привёз выживших, началась паника. Меня затоптали наши. – Сжав челюсть от боли, которую приносили лёгкие касания женских рук, Дэвид отвернулся. – Потом военные стали отстреливать мёртвых на вездеходах. По мне проехались. Благо, только по ноге, иначе не выжил бы. Спрятался за ваш грузовик, а потом эти вставать начали.. – У тебя сломана нога. Нужно подняться наверх и посмотреть, что есть в аптечке у этих ребят. – Крис поджала губы, оборачиваясь на ту самую слизь, которую она размазала по стене в темноте. Это оказалось свежее пятно крови. Стало понятно, что живых в вышке явно нет. – Я поднимусь одна, проверь, нет ли трупов. – Я тебя не оставлю. – Уперто произнёс товарищ, с трудом, оперевшись на металлическое перило с обтесанной краской, поднимаясь с лестницы. Девушка с укором заглянула в уставшие карие глаза. – Ладно. – С недовольным вздохом обойдя мужчину, Желточенко похлопала себя по одежде, обречённо вздыхая – пистолет остался на улице. – Мы в полной жопе. – Главное, что живы. – Невесело хохотнул спутник, медленно поднимаясь вслед за храброй дамой. Та с опаской поднялась на самый верх, медленно высовывая голову и оглядывая следующий этаж – там оказалось пусто. – Есть кто? – Решила поинтересоваться она, ступая на грязный пол и осматриваясь. Ответа не последовало. Помещение оказалось практически пустым и тусклым. По стенам ровными стеллажами стояли обычные ржавые полки – на них голубоглазая сразу заметила переполненные чем-то коробки и решила позже посмотреть содержимое. Посреди комнаты стоял круглый стол и несколько стульев. Три недоеденных сэндвича и открытая бутылка воды на столе дали понять, что уходили военные в спешке и их появления не ожидали. В углу, на небольшой тумбе стояло навороченное радио с трубкой. Этот факт слегка расслабил – значит, можно будет выйти на связь. – Поищи аптечку, Дэвид. Я схожу выше, тут по-любому должна быть комната. Спали же где-то вояки во время пересменки. – Будь осторожна. – Парень натянуто улыбнулся, наблюдая, как спасительница возвращается к лестнице, крупными шагами поднимаясь выше. Он тяжело вздохнул, оглядываясь. Подошёл к ветхим полкам, раздвигая всевозможные коробки в поисках аптечки. Расфокусированный от усталости взгляд зацепился за одну из них. Не такую, как все остальные – она была из твёрдого чёрного материала. Схватившись за ручку и едва не уронив находку от неожиданной тяжести, Дэвид, хромая, подошёл к столу, тяжело плюхаясь на стул и устраивая находку перед собой. – Что тут у нас.. Тихо поскрипывала старая лестница под ногами – Крис остановилась в пролёте, чтобы прислушаться: не потревожил ли он кого-то? Мёртвого или живого. Она не знала, что будет страшнее сейчас, без оружия – встретить мертвеца или агрессивно настроенного военного. Откинулась спиной на холодную стену, нарочно ударяясь о неё головой и с силой проводя руками по лицу. Только сейчас она почувствовала на подбородке что-то не приятное и липкое – видимо, рассекла об асфальт. На неё вдруг нахлынула боль и тоска, которые не было времени выплеснуть раньше – от того, как сильно сжималось одинокое сердце слезились глаза. Было страшно. Она не знала, как выбираться из этого места. Да ещё и с раненным товарищем. Не знала, где её друзья и как погибла Лариса. Не знала, живы ли её близкие. Она не знала, что сейчас с Машей. Вдруг ей сейчас хуже? Вдруг её забрали враждебно настроенные люди и сейчас причиняют боль? Или она вовсе.. – Нет! – Одернула сама себя Желточенко, обрывая эту страшную фразу в своей голове. По щеке неконтролируемо скатилась слеза. Стены давили и внушали беспокойство и неумолимое чувство безысходности. Даже воздух был тяжёлым сейчас – дышалось затруднительно, словно её вот-вот настигнет паническая атака. Сжав губы в плотную линию, блондинка грубо размазала слезы по лицу, шмыгая носом. – Найду тебя.. Обещаю. Найду.. Через силу ноги идут дальше, уже не так активно – они медленно перебирают скрипучие ступеньки, словно каждый шаг даётся с трудом. Теснящаяся в груди боль растворяется вдруг нахлынувшим откуда-то сверху свежим воздухом. Крис поднимает голову, наблюдая, что пролётом выше лестница выходит на крышу. Она проходит мимо дверного косяка, ведущего, скорее всего, в комнату, и поднимается выше. Глаза ослепляет яркий дневной свет. Там, на крыше, под ногами глухо скрипят мелкие камушки, покрывшиеся ледяной коркой приближающихся холодов. Короткие белые волосы, спутанные и испачканные кровью, непослушно развеваются в разные стороны, забираясь в глаза и раздражая – собрать их резинкой пока не позволяла длина. Блондинка останавливается у дверей, с некой тоской глядя на разрушенную ограду и далёкий горизонт. Горизонт, из которого они бежали вместе не зная, что по эту сторону баррикад, в ожидаемой безопасности, судьба решит их разъединить. Из груди вырывается обременённый вздох. Повинуясь непонятно откуда взявшемуся желанию, Штрэфонд медленно подходит к краю, опуская взгляд вниз и вздрагивая. – Твою мать.. Голову вновь закружило от увиденного. Не устояв на ногах, Кристина медленно оседает на перегородку, зарываясь длинными пальцами в спутавшиеся прядки волос. Голубые глаза безэмоционально смотрят вниз. Туда, где тяжело рыча, к одинокой вышке стягиваются десятки шатающихся тел мертвецов. Шансы на спасение улетучивались с каждым вновь прибывшим агрессивно настроенным телом. Их слишком много. Хромой парень и пусть и хорошо стреляющая девушка без оружия против десятков плотоядных существ. Им не выбраться отсюда живыми. Эта башня станет и их посмертным храмом.***
Чувство вины. Отвращение. Непринятие ситуации. Ощущение, будто где-то под рёбрами теперь воссияла зияющая пустота. Словно оторвали кусок плоти, бьющейся в груди. Алина чувствовала себя отвратительно. Перед глазами вновь и вновь – удаляющийся силуэт Лебедевой на руках с бессознательной Крис, выпорхнувшая грудью на амбразуру Лиза, наивно пытающаяся помочь друзьям. Горб жрала себя изнутри. Терзалась мыслями – могла ли она сделать что-то? Могла ли остаться с людьми, которые спустя тяжёлый путь вместе стали для неё приютом души? Могла ли остановить автобус любыми силами и заставить подождать.. Она тяжело вздохнула. Лицо казалось покрытым липким слоем клея от слез. Опустила взгляд на свои окровавленные руки, зажимающие раны Кашириной с двух сторон – девушка лежала на её коленях. Сама же она бездумно сидела на полу, в самом конце транспорта, лишь иногда поднимая тяжёлый взгляд на стоящих впереди вооружённых людей. На военной амуниции ярким пятном покоился знак корпорации Амбрелла. – Она дышит? – Взволнованный голос справа заставил моргнуть. Горб медленно повернулась, заглядывая в осунувшееся лицо сидящей рядом Иваненко. Девушка нервно повела плечами от пустоты чужого взгляда, и, оглядевшись, аккуратно коснулась её лица, проводя пальцами по гладкой щеке. Настя склонилась ближе, тихо, чтобы услышали только они, шепча. – Всё будет хорошо. Отец договорится, чтобы за девочками послали вертолёт. – А если уже некого спасать, Настя? – Вяло просипела доктор, зажмуриваясь от неприятного покалывания в переносице. – Если они не нашли укрытие и вертолёт прилетит за тремя трупами? – Брюнетка опустила взгляд на холодеющую Таню, вздыхая. – Четыремя трупами.. – Мелкая ни за что не сдалась бы. – Вдруг вмешалась в диалог сидящая на сиденье дальше Костья. Она аккуратно выпустила притихшую Бэллу из объятий, поворачиваясь к врачам и опираясь локтями о расставленные колени. – Она сильная. Она сообразительная. Уверена, она придумала что-то. Да и Штрэфонд сообразительная девка. Всё с ними будет хорошо. Отправляйте вертолёт. – Мы тоже должны полететь. Мы их бросили. – Поникше подала голос Кузнецова, не оборачиваясь. – Не знаю, как вы, я готова пешком за ними вернуться. Мы семья. – Не геройствуй, засранка. Пешком она пойдёт. – Кас закатила глаза, садясь обратно и что-то тихо шепча возмущающейся любовнице. Та по окончанию диалога недовольно скрестила руки на груди, отворачиваясь к окну. – Они правы. Девочки точно спрятались, а мы заберём их сразу, как сможем. Это же Маша и Крис. Они и себя вытянут, если жить захотят, и Лизу на себе потянут. – Настя спустилась на пол, присаживаясь рядом с подругой и прощупывая пульс Кашириной. – Слабо дышит. – Крис была без сознания, когда мы уезжали. Вдруг что-то серьёзное? Вдруг вирус даст о себе знать? Мы не успели её обследовать. – Не унималась накручивать себя Алина, ощущая, как начинают дрожать руки. Вдруг из ран лежащей на ней Тани снова начала хлестать кровь, заливая пол под ними и всю одежду врача. Мысли мгновенно собрались в кучу, возвращая девушку в реальность. – Кровотечение открылось! – Долго нам ещё?! – Сразу всполохнулась Мивина, подскакивая и перебегая салон. – Человек умирает! – Блондинка остановилась перед внушительного вида военным, упираясь взглядом в чёрную тонированную маску на его лице в попытке разглядеть за ней глаза. – Вы меня слышите?! – В сторону! Вы не проверены на вирус. – Донёсся грубый мужской голос из-за маски. Громила сделал шаг назад, показательно, дабы напугать, перезаряжая внушительную пушку в руках. Тут же с сидений повскакивали Петрова и Василий, по узкому проходу протискиваясь к перепалке. – Просто скажите, когда нам окажут помощь! Она не проживёт и часа, если её не оперировать! – Жертвы случаются. – Ублюдок! – Мивина злостно выплюнула в обидчика оскорбление, сжимая кулаки, и собиралась продолжить брань дальше, но сзади подошла Настя, устраивая ладонь на её плече. – Успокойся. Нам не нужна перестрелка прямо в автобусе. Оглянись. Люди итак напуганы. – Вкрадчиво заговорила Петрова, не сводя взгляда с вооружённого человека впереди. Настя сконфуженно огляделась. Нервы на исходе были у всех. – Присядь, дочь. Я сейчас разберусь. – Вслед за подругой позади возник Василий – он спокойно обошёл дочь, складывая руки в миролюбивом жесте и снова обращаясь к охраннику. – Скажите, уважаемый, долго ли до вашей базы? – Почти на месте, сэр. – В доказательство мужчина выглянул в окно, лишь слегка пригнув голову. – Мы подъезжаем к пропускному пункту. – А сразу нельзя было? – Недовольно заворчала Иваненко, резко разворачиваясь и нервной походкой возвращаясь на своё место. Алина пыталась затянуть ткань на ранении Кашириной потуже, всё сильнее пачкаясь в чужой крови. – Она должна выжить. Мы должны успеть. – Слишком много крови. Нужно переливание. – Привычным "докторским" тоном заверила брюнетка, дрожащей рукой по очереди раскрывая глаза раненой. – Как бы в кому не впала.. – Надеюсь, у них достойная операционная. – Настя без лишних слов схватилась за свою кофту, разрывая по шву и отрывая кусок подлиннее. Она вздохнула, помогая подруге аккуратно затянуть кровоточащие раны лидера поверх старых тканей. Автобус плавно затормозил, заехав на некую металлическую конструкцию. В водительском окне показался контрольный пункт – мужчина в такой же эмблемированной амуниции обошёл автобус, заглядывая в окна. Затем вернулся к открытому окну водителя, что-то неразборчиво объясняя и отходя назад, в свою небольшую бронированную будку. Иваненко вытянула голову, выглядывая наружу в попытке понять, когда они, наконец, заедут на территорию. Далеко за КПП виднелся непонятный металлический купол с воздухоотводами. Ни окон, ни дверей. – Что это за хрень.. – Тихо чертыхнулась она, поднимаясь на ноги и тут же испуганно пригибаясь, когда автобус хорошенько тряхнуло. Люди впереди начали паниковать. – Спокойно! Мы входим на территорию базы! – Громко крикнул Василий, выставляя руки вверх и оглядывая выживших людей, за которых он отвечал. – Корпус Амбреллы находится на подземных уровнях! Горб и Мивина взволнованно переглянулись. Не сговариваясь, девушки взялись за руки – блондинку не смущала чужая кровь. Она лишь крепче сжала пальцы коллеги, придвигаясь ближе и ощущая, как вместе с транспортом в стрессе трясется её тело. Народ в ожидании затих, прижимаясь друг к другу в поиске защиты. Где-то впереди тихо заплакал ребёнок. Платформа медленно погружала прибывших во мрак. Вместе с дневным светом пропало и зрение – на несколько мгновений в автобусе воцарилась темнота и оглушающая тишина , нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Кашириной. Они спускались неумолимо долго. Слабо освещенные этажи сменялись такими же, всё глубже и глубже уходя в землю. Возможно это было лишь самовнушением, однако Алине показалось, что воздух стал жарче и тяжелее, или это чужая ладонь, испуганно ищущая в ней опоры, внушала беспокойство и от того затруднение дыхания. А своеобразный лифт всё спускался и спускался.. Пока не остановился на освещённой площадке на самом дне котлована. Горб насчитала десять подземных этажей. Масштаб поражал и будоражил воображение. Было невероятно, что человек может соорудить такое. Она аккуратно вытянулась, выглядывая в окно и наблюдая, как из титановых раздвижных дверей один за одним выбегают вооружённые люди. В самом конце строя выбежало два человека в белых халатах с носилками – это заставило опомниться. Таня. Нужно спасать Таню. – Выходим по одному, подходим к врачам на осмотр, затем вас распределят по комнатам. – Громко скомандовал охранник, открывая двери и выходя наружу. Алина и Настя аккуратно подняли не подающую признаков сознания Каширину, протискиваясь вперёд. – Пропустите нас! Живее! Наконец вырвавшись наружу и не успевая оглядеться, девушки скорее понесли раненную в сторону врачей – они стояли недалеко от автобуса, уже предупрежденные о раненном человеке. – Стоп, сначала проверка. – Остановил их один из работников Амбрелла, выставляя руку вперёд. – Мы врачи, олух! Пропусти, иначе я знаю, как отбить тебе яйца так, чтобы никогда не пригодились. – Злостно прошипела Горб, глядя на мужчину с угрозой. Тот недружелюбно нахмурился. – Наша подруга умирает! Военный недовольно поджал губы, размышляя и вглядываясь в перепачканные лица докторов. Перевёл взгляд на бледную Таню, с сожалением вздыхая, словно ему действительно было жаль девушку. Затем слабо кивнул, шагая назад и снова становясь в привычную истуканскую стойку. – Сквозное ранение, пуля не осталась в теле. – Тут же подбегая к врачам и устраивая Каширину на кушетке, серьёзно заговорила Горб, кивая коллегам. – Возможно задеты органы, десять минут назад началось обильное кровотечение. Персонал Амбреллы незамедлительно взялся за носилки, собираясь везти раненую в операционную. – Пойдете с нами в операционную, нам нужны данные и свидетели в случае летального исхода. – Спокойным, безучастным тоном заговорил мужчина в халате, не оборачиваясь на гостей. Девушки переглянулись, послушно следуя за ними. Сзади послышался голос Петровой. – Девочки! – Мы вас найдём, не натворите глупостей! – Мивина лишь на мгновение оглянулась, заметив, как из автобуса, оглядываясь в поиске подруг, вылезли Кас и Бэлла. – Мать твою.. – Шокированно прошептала Купер, останавливаясь и задирая голову вверх. Она даже не шелохнулась, когда мимо прошёл парень из Ковчега, случайно задев её плечом и тут же извинившись. Паянные титановые плиты уходили высоко вверх бесконечным тоннелем. Где-то там, в этом полумраке, раздражающе мигали питающиеся от солнечных батарей лампочки. Костья медленно опустила голову, оглядываясь вокруг: в такие же непробиваемые металлические стены были встроены пуленепробиваемые стекла. За ними тут и там мельтешили безучастные люди – в белых халатах и в форме. Больше никаких. Это заставило осмыслить, что кроме учёных и армии здесь, видимо, никого не было. – Кто-то смотрит на нас. – Тихо шепнула Бэлла, прижавшись к боку возлюбленной и совсем забыв о прошлых разногласиях. От исполинских размеров эдакого бункера она чувствовала себя блохой. Картавая девушка заметалась глазами по окнам и светлым помещениям, выискивая чужой взгляд. А когда нашла его, неосознанно прижала возлюбленную ближе к себе. В муравейнике бесконечных помещений стояла статная женская фигура в строгом костюме. Женщина скрестила руки на груди и, словно пчеломатка, наблюдала за прибывшими гостями. Даже на расстоянии в десятки метров ощущался тяжёлый высокомерный взгляд чёрных глаз. – Это главнокомандующая. Сайна Дорж. – Вкрадчивым голосом произнёс подошедший из-за спины Василий, задумчиво глядя на женский силуэт. – Тяжёлый человек.. Придется с ней повозиться.. – Девушки одновременно обернулись, награждая главного тяжёлыми вопросительными взглядами. Тот, заметив это, сразу же закивал головой, улыбаясь. – Не волнуйтесь, всё будет в порядке. Я сейчас же договорюсь с ней обо всём. Вертолёт будет. Но сначала.. – Мужчина обременённо вздохнул, наблюдая за врачами, проверяющими состояние прибывших. – Пойду проверюсь. Никаких исключений. Василий замычал про себя неизвестную мелодию, сложив руки за спиной и медленно отходя к толпе выживших, выстроившихся на проверку здоровья. На полпути он обернулся, задумчиво посмотреть на так и оставшихся стоять любовниц. – Добро пожаловать в корпорацию Амбрелла, дамы.***
Темно. Вокруг ничего, кроме этой темноты. В ней нет никаких эмоций и чувств – ни страха, ни боли, ни спокойствия. Только бесконечная пустота и молчание разума. И вроде ты понимаешь, что это лишь сон – но заставить сознание проснуться никак не можешь. "Проснись, проснись, проснись!" Какие-то глухие звуки. Неразборчивые, словно они исходят из под тяжёлой толщи воды, но с каждой секундой становящиеся всё отчётливее и разборчивее. – Отвечай! Отвечай мне, мать твою! – Мужской голос кричал и надрывался, срываясь на ком-то. – Столько молодых ребят из-за вас полегло, мрази! Отвечай, куда увезли остальных! Вы будете отвечать перед законом! Послышался глухой удар. Тут же болезненный женский стон – Лебедева узнала в этом стоне голос Лизы. Это заставило с трудом открыть глаза. Первую минуту она практически ничего не видела – видимо, после долгой отключки и кромешной тьмы зрению было тяжело вернуться в норму. Страшно болела голова. Саднило собранные в мясо пальцы – брюнетка пошевелила неожиданно связанными руками за спиной, проводя подушечками пальцев по коже. Там, где должны были быть ногти, на нескольких пальцах ощущалась лишь грубая корка запекшейся крови. – Оставь её, Денис. Ты колотишь её уже три часа и нет результата. Знала бы, уже выдала бы. – Грубый женский голос по началу показался мужским. – Подождём, пока вторая очнётся. Дикая. – Дикая очнулась. – Хрипло подала голос Маша, медленно, пересиливая боль поднимаясь на пятую точку. Она села, откинувшись на стену спиной и мимолётно осмотревшись. Они находились в оборудованном военном урале с твёрдым кузовом. По обе стороны стояли пластиковые лавки. Справа сидело два мужчины и девушка со светлым коротким хвостиком – кареглазая сразу узнала её. Та, что стояла на воротах во время оккупации. В самом углу, свернувшись в клубок, лежала тяжело дышащая Андрющенко. Карие глаза нервно метнулись в другую сторону в поисках супруги, но, не найдя её, недобро почернели. – Где третья. – Ну здравствуй, красотка. – Та самая блондинка деловито поднялась, насколько позволяла мчащаяся куда-то машина вальяжно подходя к связанной. – Пришлось с тобой повозиться. Крепкая. Но вопросы здесь буду задавать я. – Она завела руку назад, вынимая из кармана военных штанов складную книжечку и тыкая ею в чужое лицо. – Лейтенант политической армии республики Монголия Кира Медведева. Вы незаконно вторглись на нашу территорию под руководством политического преступника Василия Иваненко. – Я спросила, где третья, лейтенант Медведева. И уберите удостоверение от моего лица, я прекрасно читаю. – Уперто произнесла брюнетка, буравя точно такие же, как у неё самой, тяжёлые карие глаза. Та лишь усмехнулась, захлопывая книжечку и пряча обратно в карман. – Куда увезли ваших людей. Кто их забрал? – Удивившись, что военные ничего не знают о крупной корпорации, Лебедева решила молчать. Она неприязненно усмехнулась. – Где. Третья. Девушка. Удар. Голова брюнетки, словно тряпичная, откинулась в сторону от мощной пощёчины. Она замерла в таком положении на мгновение, сжав челюсть, а затем повернулась обратно, показательно разминая рот. Чужие, колючие глаза смотрели спокойно. – Вы, девчонки, похоже не понимаете ситуации. Вы принесли в нашу страну заразу. Теперь мы обязаны ввести чрезвычайное положение и очищать улицы от грязи, которую вы сюда впустили. Погибло много солдат. И ещё столько же погибнет невинных людей, пока ты, мразь, сидишь и прохлаждаешься. – Голос Медведевой звенел сталью и выдрученными армией повадками. – А ты знаешь, мразь, сколько погибло людей у нас, пока вы сидели и морозили задницы, даже не пытаясь помочь? Знаешь, сколько погибло детей? Сколько мёртвых младенцев мы находили в пустых квартирах? Как мы, сука, выживали, пока вы охраняли свое ебаное государство и стреляли в людей, которые нуждались в вас? – Лебедева вспыхнула, резко подавшись вперёд и практически столкнувшись носом с чужим. Двое парней тут же навели на неё оружие, но Кира выставила руку вперёд, останавливая. Те послушно опустили ружья, оставаясь начеку. – Ты знаешь, сколько пришлось убивать, чтобы выжить и сколько близких мне людей полегло на моих глазах? – Уже шёпотом добавила кареглазая, играя жевалками и глядя на лейтенанта диким взглядом зверя. – Вы оставили там подыхать человека, которого я люблю. И пока вы не развернете эту гребаную колымагу и не заберёте её, я не скажу ни слова. Можете хоть ногами пинать, ничего не скажу. Медведева медленно разогнулась, не отрывая взгляда от пленницы. В её глазах неожиданно засквозило уважение. – Думаешь, я руковожу всем? – Задумчиво произнесла она, садясь на лавку напротив и почесывая подбородок с небольшой ямочкой. Изо рта показался раздвоенный язык, прошедшийся по сухим тонким губам. Маша следила за каждым движением. – Мы подчиняемся правительству, и оно не давало указаний вмешиваться в дела России. – Дела России? – С истерическим смешком гаркнула спортсменка, откидывая голову на стену и качаясь в разные стороны от движения урала. – Это катастрофа и уничтожение нации, а не внутриполитические разборки. Называй вещи своими именами, лейтенант. Кира замолчала, задумавшись. Её тяжёлый взгляд блуждал по девушке напротив, подмечая, что та хорошо сложена и, скорее всего, действительно не сломается. – Едем на базу. – Отчеканила она приказным тоном. У Лебедевой внутри всё болезненно оборвалось от услышанного. Надежда на то, что манипуляциями удастся вернуть оставшуюся на границе возлюбленную развеялись прахом. По позвоночнику пробежал холодок. – Не было ещё такого человека, который не раскололся бы от электрического стула. – Можно решить всё гораздо проще. Моя девушка в обмен на информацию. И вам не придется сутками тратить время на бесполезные пытки. Я выдержу всё, чтобы вы за ней вернулись. Поверь, совместное выживание даёт свои плоды. Можем это проверить и потерять время или вернуться сейчас и упростить задачу всем. – Маша всецело напряглась, устрашающе глядя на военную. Догорающая на краю сознания надежда звенела и ускоряла кровообращение в организме. И ни одна рана не ощущалась так больно, как пустота внутри от мыслей об одиноко лежащей на земле Крис. Было больно от осознания, что она очнётся совсем одна. Безоружная, потерянная, брошенная. Но ведь она не собиралась оставлять её. Брюнетка была готова ценой жизни оберегать свой островок счастья от всех невзгод. Закрыть от пуль своим телом и поймать каждую вместо возлюбленной. Но сейчас она здесь, в относительной безопасности, а Желточенко там, в полной заднице. – Ты сильная и храбрая. – Тихо прервала мысли кареглазой Медведева, со вздохом поднимаясь на ноги. – И так-же глупа, если считаешь, что я поведусь на твои провокации. Мы едем на базу. Разговор окончен. Блондинка отошла к истекающей кровью Лизе, что дрожащими руками пыталась прикрыть разбитое лицо. Она присела на корточки, устраивая ладонь на чужом плече. – Живая хоть? – Отвали. – Андрющенко огрызнулась, загнанным зверем отползая подальше в угол от непрошенной руки. Лейтенант усмехнулась, грубо берясь за чужие волосы и заставляя поднять лицо. Индиго диким волчонком вгрызлась в военную колючим взглядом. – Ребёнок совсем. Подайте мне воды и чистых бинтов. Заражение крови нам не нужно. Лебедева молча проследила, как Лиза, дергаясь, пыталась отбиться от чужих рук. Мужчинам пришлось держать её, пока блондинка с присущей грубостью обрабатывала раны на её лице и разбитый нос. А затем резко подорвалась, со всей возможной мощью врезаясь телом в задние створки военной машины. Четыре пары глаз в удивлении проследили, как она сделала это ещё трижды, слегка потряхивая движущийся урал. Но, осознав, что пробиться не выйдет, Маша медленно осела обратно на пол, опустив голову и уткнувшись лбом в холодную стену. По щеке медленно сползла одинокая слеза. – Отчаянно. Машина бронированная. – С усмешкой выдала Кира под весёлый хохот своих солдат, тут же теряя интерес к пленной и продолжая обрабатывать раны напрягшейся Лизы. "Я всё равно найду тебя.." – Отвернувшись в угол и позволив слезам беззвучно падать на согнутые ноги, произнесла про себя брюнетка. – "Только дождись меня, моя любовь."***
Где-то в высоких кронах сочной листвы деревьев весело щебечут о своём разношерстные птицы. В носу стоит свежесть летней цветущей зелени и хвойных пород вокруг. Дышится так легко и спокойно, что тело ненароком размякает, норовясь вот-вот отправиться в царство Морфея. Но разве можно спать, когда где-то вокруг шелестит травой любимая девушка? – Крис, смотри, кто к нам пришел. – Маша грузно приземлилась на плед рядом, тормоша сонную Крис. Та лениво открыла глаза, сонно разглядывая улыбчивую супругу. Затем перевела взгляд на какой-то комок у неё в руках, умиленно улыбаясь. – Ты всё это время гонялась за ежом? – Блондинка потянулась, приняв сидячее положение и проследив, как Лебедева, аккуратно положив животное на плед, с интересом наблюдает за ним. Эта детская сосредоточенность не могла не вызывать улыбки. – Он сидел под деревом и я чуть на него не помочилась. – Ты ужасная. – Голубоглазая рассмеялась, прикинув в голове картину, как любовница садится пятой точкой на колючие иголки. Ёжик тем временем аккуратно высунул мордочку, принюхиваясь и с опаской поглядывая на уставившихся на него девушек. – Но ты меня всё равно любишь. – Брюнетка потянулась к корзине с импровизированным пикником, доставая оттуда красное налитое соком яблоко и откусывая кусочек. Она положила его перед тут же свернувшимся в клубок лесным зверьком, снова наблюдая. Штрэфонд смотрела на эту картину влюблёнными глазами. – Люблю до безумия. Животное снова высунулось, поведя носом и почувствовав сладкий запах еды. Оно быстро схватило лакомство, тут же пулей убегая куда-то в низкую траву, но влюблённые уже не обращали на это внимания. Маша порывисто вздохнула, плюхаясь рядом с супругой и закидывая на неё упругую ногу. Блондинка не упустила возможности сжать её, устроив голову на любезно подставленной руке. Карие глаза смотрели чарующе и игриво. – По тебе кто-то ползёт. – Спортсменка опустила взгляд вниз, двумя пальцами руки изображая маленькие ножки. Она прошлась по чужому плоскому животу, поднимаясь к груди. Эти вездесущие пальцы оставляли за собой след из мурашек. – И кто же там ползает? – Уловив флирт в родном голосе, решила подыграть блондинка. Она подняла руку, убирая с красивого лица волосы и заправляя их за аккуратное ухо с блестящим гвоздиком. – Голодная женщина требующая секса и ласки. – Кареглазая закусила губу, забираясь рукой под чужую майку и оттягивая резинку спортивного топа. Горячая ладонь аккуратно обхватила упругую грудь, сжимая. – Чтож.. – Приподнявшись, Желточенко завалила подругу на плед, устраиваясь между тут же раздвинутых в стороны ног. – Прийдётся накормить бедную голодную самку.. – Голодная волчица. – С шутливой усмешкой шепнула девушка, свободной рукой берясь за светлую макушку и притягивая к себе. – Только не кусайся. – Интимный шёпот в самые губы. Тяжёлое горячее дыхание и возрастающее лишь от одного взгляда на эту даму возбуждение. – Не обещаю. – Лебедева подалась вперёд, мягко пробуя на вкус уже давно изученные вдоль и поперёк губы. Крис закрыла глаза, обмякая на партнёрше и жадно отвечая на поцелуй, зарываясь пальцами в шёлк струящихся тёмных волос. А затем открыла их, апатично глядя в серый потолок. Вот она, реальность. Жестокая, страшная реальность, в которой любимого человека нет рядом. Только глухая пустота в груди. Эти неконтролируемые фантазии сведут её с ума. Однако если закрыть глаза, она всё ещё чувствует на губах вкус тёплого поцелуя родной девочки. Из груди вырвался плаксивый вздох. – Думаешь о ней? – Тихо шепнул лежащий на соседней койке Дэвид, поморщившись от боли в забинтованной ноге. Они нашли аптечку и блондинка сделала всё, что смогла в таких условиях. – Да. – Сухо ответила она, отворачиваясь к стене. Разговаривать не хотелось. Хотелось уснуть и забыться в красочных сновидениях. – Если она тебя любит.. – Тихо начал парень, стуча пальцами по животу. – То обязательно вернётся за тобой. Любимых людей не бросают. Штрэфонд задумчиво повела щекой, прикусывая внутреннюю сторону щёк. На некоторое время комната погрузилась в полнейшую тишину. Лишь тихо рычали уставшие зомби за окном, где-то там, внизу. – Значит.. – Она тихо вздохнула, подкладывая под голову руку и прижимая ноги к груди. – Она обязательно вернётся.