Кирилл
— Это чё, прям... жизненно необходимо, а? — Да. Без грима никто не поверит. Они припарковались у низенького торгового центра с гигантской вывеской «Золотое яблоко» и смотрели на него через лобовое стекло. Кирилл еле-еле нашёл свободное парковочное место и несколько минут крутил рулём то так, то эдак и медленно, сантиметр за сантиметром, выставлял «бэху» параллельно другим автомобилям, стараясь никого не задеть. Втиснуться между двумя «мерседесами» получилось не с первого раза. И даже не со второго. От этой работы Кирилл взмок и разозлился, поэтому идея Макса казалась ему ещё глупее, чем раньше. Можно ведь обойтись и без дополнительного реквизита. К чему эта бутафория? — Может, один сходишь, а? Макс улыбнулся. — Не припоминаешь, это тебе или мне надо? — Лады, — нехотя согласился Кирилл, выключая зажигание. — Погнали. В «Золотом яблоке» стоял запах, в разы более удушающий, чем после самой весёлой вписки. Шлейф вони миллионов бутыльков с парфюмом можно было пощупать рукой, и он обвил Кирилла со всех сторон как верёвками. Макс упорхнул в самую глубь длинных стеллажей с косметикой. Как будто каждый день тут тусуется. Кирилл побродил между стоек, сунув руки в карманы, вскользь поглядел на электронные стенды с размалёванными девками, пока наконец не прибился к отделу мужских одеколонов — крохотному островку безопасности посреди неизвестных и странных товаров. Что такое помады, тени и румяна он в принципе знал, но вот слова по типу «хайлайтеры», «консилеры» или «палетки» наводили на него неосознаваемый страх. В кармане ветровки забренчал сотик. Батя. Ну конечно, самое время. Алё, бать, приветик. Я в бабском магазине уходовой и декоративной косметики, очень занят выбором хайлайтера, не могу больше говорить. Он скинул вызов и уставился на милипиздрический флакончик из чёрного стекла. Несколько косарей за пятнадцать миллилитров ароматизированной воды! Сколько же зарабатывают эти парфюмеры? — Вам что-нибудь подсказать? Он вздрогнул от неожиданности. Рядом, как из воздуха, материализовалась приятного вида девушка-консультант. Миниатюрная, вся в чёрном, шея повязана атласным платочком. — Да не, — подавляя смущение, проговорил он и почесал затылок. — Я просто смотрю. — У Tom Ford вышла новая коллекция древесных ароматов. Не хотите попробовать? Я, по-твоему, чё, похож на дерево? — Не хочу, — сказал Кирилл. — Слушайте, я просто девушку жду. Консультант улыбнулась, наверное, сладчайшей улыбкой из всех, что были в её арсенале. — Конечно, хорошего вечера. Зовите, если что. — Ага, — пробубнил Кирилл. — До свидания. Ему захотелось быстрее слинять отсюда. Тогда он отыскал Макса среди тысячи полок и налетел на него чуть не с предъявой: — Давай закругляйся уже. — Я подобрал несколько вариантов палитры, но не вполне уверен, — сказал Макс. — Посмотришь? И с очень сосредоточенным и серьёзным видом протянул ему какие-то баночки, тюбики или пузырьки — короче, предметы, отличающиеся в понимании Кирилла только формой, цветом и ценой. У него не было желания вникать во все тонкости, поэтому он схватил всё, что предложил Макс, и сказал: — Да похуй. Пошли уже! А сразу после грубовато потянул его за собой на кассу. По пути Макс изловчился добавить к покупкам пачку салфеток. — Зачем? — спросил Кирилл. — У меня в машине есть. — Спиртовые? Кирилл пожал плечами. Ему всё сильнее казалось, что он случайно оказался в чужом сюрреалистичном сне или собственном ночном кошмаре. — Понятия не имею. Наверное. — Издеваешься? У меня кожа от них высохнет. — Да Господи, блядь, бери и молчи уже. На кассе он столкнулся взглядами с той самой девушкой-консультантом, которая впаривала ему дорогущий одеколон. Кирилл пожелал провалиться сквозь землю прямо здесь, на месте. Всяко лучше, чем терпеть эти издевательства. Слушайте, я просто девушку жду. Кирилл нацепил глупую лыбу и неловко потянулся во внутренний карман ветровки за банковской картой. Уши предательски заалели. Он ничего не мог с собой поделать. — Что-нибудь ещё? — спросила девушка, пробив покупки. — Гигиеническая губная помада в ассортименте. — Нет, спасибо. Кирилл даже не взглянул на стеклянную коробочку, доверху забитую разноцветными пузырёчками. Он помахал картой в воздухе, мимолётно подумав, что, даже будь он тёлкой, не потратил бы сто пятьдесят рублей на подобную хуйню. — Дайте малиновую, пожалуйста, — сказал Макс. Кирилл замер с картой в руках. — Конечно. Девушка вытащила из стеклянной коробки один пузырёчек в ярко-малиновом пластиковом корпусе. Пропищал сканер штрих-хода. Он и вывел Кирилла из ступора. — Карта магазина? — Нет, — замогильным голосом ответил Кирилл. — Не хотите завести? — Нет! Она назвала сумму, Кирилл с излишней силой приложил карту «Сбербанка» к терминалу и, не дожидаясь оплаты самых странных покупок в его жизни, умчался в сторону выхода. Когда раздвижные двери выпустили Кирилла на улицу, он вышел на тротуар, вдохнул поглубже и достал пачку «Бонда» с кнопкой. Подпалив сигарету, он обнюхал себя и с отвращением обнаружил, что с головы до пят пропах термоядерной смесью химозных ароматов. По-вашему, вот так пахнет древесина? От этого неделю отмываться надо. — Кирилл, подожди! Макс нагнал его на пути к машине. Этот придурок уже вытащил гигиеничку из упаковки и тонким невидимым слоем наносил на свои губы. Не смотри на него. Ну же, ты сможешь. Не смотри, кому сказал! — Ты угораешь? — Что? — похоже, искренне недоумевая, спросил Макс. — Матовая помада, которую ты взял... Кто взял?! — ...сильно сушит. Да и тебе не помешало бы, у тебя вон губы обветрились. — Отстань! Красный как рак, Кирилл вырвался вперёд, огибая чужие машины. И если бы не прохожие, он, наверное, остановился бы посреди тесной парковки и во всю мощь своих прокуренных лёгких закричал бы в небо. Он открыл дверцу «бэхи» и тогда впервые услышал, как Макс смеётся. Смеётся от души, по-настоящему. Кирилл бы соврал, сказав, что этот звук ему не понравился.***
Снимать видос приехали за гаражи. Те самые, где Кирилла вчера беспощадно впечатали лицом в землю. Если пройти чуть дальше, вглубь пустыря, по тропинке между убитыми ржавыми гаражами, можно, наверное, отыскать углубление в щебне, окроплённом кровью. Несколько минут Кирилл жевал сигаретный бычок, пока Макс наносил грим, пользуясь зеркальцем на откидном козырьке. Идея, может, и рабочая, но... от способа её реализации Кирилла почему-то нехило коробило. Он косился на пространство за машиной, молясь всем богам, чтобы никто из его знакомых не вздумал пройти мимо. — Я готов, — сказал Макс, выкладывая свой набор косметики на подлокотник. — Э, себе забери. — Даже гигиеничку не возьмёшь? — в голосе Макса всеми оттенками переливалась ласковая хитрость. Это сбивало с толку. — Пошли уже, умник. Снимали на телефон Кирилла. Первые полчаса сосредоточиться на деле было трудно: они ржали как кони — то один, то другой. Получалась полная лажа, которую приходилось удалять. — Да блин, это нереально, — сквозь смех повторял Макс. Кирилла самого то и дело разбирало без какого-либо повода. Если бы сам не участвовал в этой неуклюжей постановке — ни за что бы не поверил, что будет заниматься чем-то подобным. Но ему было хорошо. Гораздо лучше, чем обычно. Оказалось, что бить Макса понарошку оказалось весело. А видеть его смущённым и раскрасневшимся от смеха — приятнее, чем напуганным до смерти. — Ладно, хорош, — сказал наконец Кирилл, прервав запись самого удачного фрагмента. — Достаточно. — Покажешь? Кирилл запустил для него последнее видео, и Макс переключил всё своё внимание на него. Кирилл не смотрел на потрескавшийся экран: он невольно разглядывал Макса. И осторожно прощупывал своё сознание, пытаясь найти корень всех проблем. Он вспомнил, что, перед тем, как он перестал посещать уроки, они так же близко стояли в конуре. Были готовы разругаться, а этот идиот... этот придурок... Внутри будто тронулся лёд. Он слышал, как трещит толстая поверхностная корка, как одна за другой холодные глыбы отделяются друг от друга и приходят в движение. С ним что-то происходит. Прямо сейчас. — Ну и лицо у меня, — разочарованно протянул Макс. — Нормальное лицо, — ответил Кирилл на автомате. — Чёткое. — Ну, неплохо получилось. Особенно там, где всё размазано и твои пальцы в кадре. — Я тебе чё, боевик с Джеки Чаном обещал? Правдоподобно, хули. Не ржём хотя бы. Кирилл убрал телефон в карман. Надо ехать домой. Подумать о том о сём. — Так чё, мы договорились насчёт вина? — Я не пью. Кирилл посмотрел на него. — Трава? — Даже обсуждать не хочу. — Сам тогда решай. Кирилл достал пачку сигарет, помял её в руке и положил обратно. Стоит быть поэкономнее. Макс выглядел смешно. Не в том смысле, что хотелось доебаться и слямзить у него сотик, нет. В том смысле, что... короче, неважно. Всё лицо у него перемазано пахучей дрянью, а губы растянулись в коварной улыбке. Улыбке? — Я хочу поцелуй. Кирилл оторопел. — Чё? — Хочу твой поцелуй. Кирилл сглотнул. Что-то в груди забарахлило, причём серьёзно. Если бы его сердце было тачкой, он бы не рискнул в него сесть. — Ты сказал, я могу попросить что угодно. — Я помню, ёбт, — пробормотал Кирилл и огляделся. — Ну... Чё, прям тут? Казалось, его слова удивили Макса. — Говоришь так, будто уже согласен. Кирилл скривился. — Прикалываешься? — Нет. Я очень серьёзно прошу. Ещё никогда в жизни Кирилл не чувствовал себя настолько растерянным. По крайней мере, на ум ничего такого не шло. Да на ум вообще ничего больше не шло. Макс мазнул пальцами по щеке, оставив на них следы кроваво-красной помады. — Я не буду настаивать, — сказал он. — Тогда просто откажись, если не хочешь. Кирилл сделал глубокий вдох. Ещё раз воровато посмотрел по сторонам. Выдохнул. И толкнул Макса в узкое пространство между двумя прогнившими насквозь гаражами. С размаху, несколько агрессивно, прильнул к его лицу. Ощупью нашёл губы, ртом принял ошеломлённый вздох и задержался дольше, чем предполагал. Всё, о чём он мог тогда думать, — это пьянящий цветочно-малиновый привкус гигиенической помады из «Золотого яблока». Кирилл очнулся, когда Макс обхватил его шею руками. Он отшатнулся, как от полыхающего пламени, оступился, наступив на камень. Ноги его заплетались, широко раскрытые глаза сверкали. Раскрытые губы ещё блестели от слюны, тело ещё не растеряло чужого тепла. Кирилл сделал ещё несколько шагов назад, не отрывая глаза от Макса. Потом наконец развернулся и, не говоря ни слова, двинулся к машине.