Печать отчаянья

— Ты знала, что это неправда. Мичиру появилась, как всегда, неслышно и встала за спиной подруги, не спеша подходить. — Знала. — Тогда что? — Я… растерялась. — Хару, ты в последнее время сама не своя. Что-то случилось? — Волнуешься? — в голосе Харуки слышится улыбка. — Возможно. Мичиру подошла к подруге и присела рядом с ней на каменный бортик. Опустила ноги в прохладную воду школьного пруда и слегка пошевелила носком, когда из воды выпрыгнул огромный карп. — Объясни. — Это сложно. — Думаешь, я не пойму? — в голосе Мичиру послышалась слабая обида. — Я тебя не пойму? — Я сама себя не понимаю, — Харука замолкла, подняв голову вверх. — Знаешь, Мичи, — после недолгого молчания начала девушка. — Я… просто неожиданно поняла, что это не будет продолжаться вечно. — Ты о чём? Большие школьные часы, звук которых был слышен даже на заднем дворе, пробили пять. Через несколько минут сюда, на задний двор, посыплется толпа учеников, у которых закончатся занятия, но пока у них время есть. — Ты сегодня дежурная, Мичи? Да? — Харука принялась вставать. — Ну и где тогда этот упырок? Алмаз? — Харука Тено! Сядь! — Мичиру никогда не повышала голос, и даже сейчас она говорила спокойно и размеренно, что не лишало её голоса угрозы. — Не меняй тему. Подруга со вздохом подчинилась и уселась на прежнее место. — А теперь говори. Та вздохнула. — Что я могу сказать, если сама не понимаю своих чувств? Знаешь, это… трудно выразить словами, — она покачала головой. — Ты знала, что это неправда, — в голосе Мичиру нет упрёка, только констатация факта. — В чём же тогда дело? — Я… просто неожиданно поняла, что это не может продолжаться вечно. Наша дружба. Ты девушка, Мичиру. Леди. — Если ты не заметила, то ты тоже. — Я вот навряд ли на Леди похожа, — Хару громко рассмеялась. — Но вот ты… ты скоро выйдешь замуж, Мичиру. Если бы не я, то давно бы уже вышла. — Мне всего девятнадцать. — Я тебе мешаю. — Глупости. — Мешаю, мешаю, — утвердительно склонила голову Тено. — Я не выношу мужчин. А ты же мечтаешь о семье, замужестве. Разве не так? Мичиру открыла рот, чтобы возразить, но была справедливо перебита Харукой. — Себе можешь врать, но мне-то не ври. Мичиру задумчиво уставилась на гладь пруда. Да, конечно, Харука права. Мичи всегда мечтала о семье. О большой, дружной. Минимум с двумя дочками. Прожив всю жизнь с отцом, который после казарм и учений любил тишину и спокойствие, и почти не помнив лицо матери, Мичиру часто себе представляла большой и шумный дом. — Возможно, ты права, — согласилась Мичиру — Но разве это может нам мешать общаться? Харука как-то неопределённо хмыкнула и улыбнулась. — Боюсь, я не выдержу и врежу твоему мужу прежде, чем вы успеете дойти до алтаря. — Ты такая забавная. — Какая есть. — Хару, тот… мальчик… Тайки, да? Он тебя чем-то зацепил? Ты впервые столько о ком-то тосковала. — Он? Зацепил? — Себе можешь врать, но не ври мне, — Мичиру повторила фразу подруги, краем глаза замечая бродящую в поисках уединённого местечка парочку. — Хм. Зацепил? Возможно. Я ведь разучилась жить по-настоящему, потеряв зрение. А рядом с этим мальчишкой как-то… оживилась, что-ли. Как-бы банально это не звучало. Зацепил чем-то? — Понравился? — не упустила возможность подколоть Мичиру. — Только не говори, что ревнуешь, — вернула колкость Харука. — Навряд ли это была симпатия, просто мы были… в одинаковой ситуации. Безвыходной. — Ты же не думаешь, что останешься такой навсегда? — Думаю. А что мне ещё остаётся? Поэтому разреши мне уйти. Я не хочу тебе мешать, — Харука поднялась и закинула куртку за спину. — Совсем ничего не чувствуешь? — Чувствую, — кивнула Хару. — Я слышу. Слышу почему-то море. Два разных моря. Одно спокойное, а другое мятежное. Они что-то шепчут мне, зовут. — Именно поэтому я тебя никуда не отпущу. Если ветер ослепнет, он научится слышать. *** — Рей, надо убить Зойсайта, — Плутон отозвала её в сторону минуту назад, чтобы приватно поговорить. Надо же, а она даже не удивилась, услышав её слова. — Когда? — девушка внимательно разглядывала свежий маникюр на ногтях. Да, тело копии было в отличном состоянии. — Когда вернёмся назад, в нашу реальность и в наше время, — неужели воин настолько в ней доминирует? – Рей, ты… не удивилась моим словам. — Я сразу поняла, когда ты рассказала мне про Зойсайта, — про Зойсайта, а Рейана всегда звала его Цоизитом. — Металия сейчас попытается призвать Зойсайта, как единственного подвластного ему Темного Лорда. Нам не нужно усиление Металии, поэтому Зойсайта надо убрать. А лучше и Кунсайта тоже, но он может подождать. Рей нервно барабанила пальцами по каменному ограждению, но на лице у неё застыла маска спокойствия. Да, всё правильно. Рей, как всегда, сама всё поняла правильно. Да, настоящая сенши, настоящий лидер. Именно Марс должна была стать Верховной, Пеллар отлично это помнила. Но потом ситуация изменилась, а характер Рейаны уже закалили. Они стояли на крыше. Джедайт остался внизу, присматривать за копией Сецуны, в то время как Рей и Плутон стояли на открытой, продуваемой всеми ветрами крыше, ёжились от холода и впервые за долгие годы говорили начистоту, как воин с воином. — Да, ты всё правильно поняла, но ты уверена, что… сможешь? — несмело спросила Сецуна. Рей пожала плечами. — Я не привязывалась к Зойсайту в этой жизни, поэтому не о чем говорить. — А Джедайт? — Сецуна в упор смотрела на Рей, которая повернулась лицом к краю крыши и наблюдала на тренирующимися четвёртыми курсами. — А что Джедайт? — Марс снова пожала плечами. — В этой жизни он тоже не был особо привязан к Зойсайту. — Но они были товарищами раньше, — перебила брюнетку Сецуна. — А потакать его демоническим привязанностям я не собираюсь, — закончила сенши. — Вот оно как, — прикусила губу Сецуна и поглядела куда-то вдаль. — Послушай, Рей, а что, если я тебе скажу, что надо убрать и Джедайта? — Но ты же сказала, что Джедайт чист! — резко отреагировала Рей и осеклась: она попалась самой себе. Да, она любит его. Демона. — Если ты родился демоном, то никакие перерождения не помогут, — Пеллар намеренно процитировала Марс, но та, казалось, даже не обратила на это внимания. Молчала. — Рей, что ты сделаешь, если я скажу, что надо убить Джедайта? Он был демоном, в конце концов. — Я не знаю, — наконец, вздохнула та. — Не задавай вопросов, Плутон, на которые боишься услышать ответ. Я не знаю. Плутон, что тебя беспокоит? — Рей неожиданно сменила тему. — Ты беспокоишься о том, как мы вернёмся? Металия? Тогда что? — Металия, конечно, меня беспокоит, но о нём будем волноваться позже, — в ответ на удивлённый взгляд Марс Плутон пояснила. — У нас ещё есть немного времени. Пока Металия не станет предпринимать какие-либо активные действия, Сатурн очень нестабильна, и если Металия сильно себя проявит, она пробудится и… — Разнесёт всё к чертовой матери вместе с Металией. Принято, дальше. — Меня больше беспокоит исчезновение ваших душ. Ваши воспоминания, как я объяснила до этого, все верны. И скорее всего ваши тела сейчас покоится на дне Средиземного моря. — А вулкан? — Там были только ваши души, — спокойно и несколько задумчиво отозвалась Сецуна. — Металия это организовал, пока готовил переход в эту реальность для ваших душ. — И к чему столько сложностей? — Рей закатила глаза. — Вы бы переродились. Ты — точно. И поскольку Металия сейчас в осознанном обличье в этом мире, ты бы переродилась почти сразу же после смерти. — Никакого отдыха, — вставила Марс. Сецуна улыбнулась на её бурчание. — Ищи потом тебя. Гораздо выгоднее запереть твою душу в этой реальности в теле твоей копии. В теле Рей этого времени. Ты не сможешь переродиться и будешь вынуждена жить здесь, по крайней мере, до своей смерти. — То есть мне надо сброситься с крыши здесь, чтобы переродиться снова в моём мире? — и невозможно понять, каким тоном это сказала Рей: сварливым или насмешливым? — Нет, не обязательно, — Сецуна в который раз проигнорировала колкость Марс. — Это вовсе не гарантирует того, что ты переродишься в нашей реальности, — лицо Плутон было серьёзным и задумчивым. — Тогда в чём дело? О чём ты думаешь? — В мире ничего не исчезает и не растворяется бесследно. Это одна из причин, почему будущее при перемене прошлого, не исчезает, а появляется лишь альтернативное будущее. Как что-то существующее может бесследно исчезнуть? — Тогда что? — Рей помотала головой. — Ты прости, Плутон, но я не понимаю твою логику. — А я не понимаю, где ваши души. Где души ваших копий. Твоё тело, Рей, наверняка мертво и плещется где-то в Средиземном море… — Хоть после смерти я в нём искупалась… — А твою душу Металия сумел переместить в эту реальность, в тело твоей копии. Но ведь душа-то твоей копии, Рей, должна же куда-то деться! Ты просто заняла её место, но она не может исчезнуть. И это волнует меня больше всего. Где души твоей копии и Джедайта? Меня-то в этом мире две, а вот вас… чёрт, ненавижу неопределённость. Не дай Бог, они переместились в наш мир. Фиг их тогда найдешь. Рей не торопилась отвечать. Лишь лениво провожала учеников отстранённым взглядом. — Мне не хочется возвращаться, Плутон. Здесь хорошо, нет войны, Металия этот чертов… ещё не начал действовать. Но… не волнуйся, найдём мы твои души. Если сумеем выбраться, конечно. Кстати, Плутон, а как мы выберемся? — Я… не знаю, — начав воодушевлённо, Плутон закончила унывно и покачала головой. — Зато я знаю, — раздался властный, полный твёрдости и решимости голос за их спинами. Рей обернулась резко, резче, чем Плутон, но поражённо замерли обе: позади них, в воздухе, в полном боевом облачении парила сейлор Плутон, глаза её были рубиновыми и бесстрастно взирали на пришельцев. В правой руке сенши сиял гранатовый жезл, а левой сейлор Плутон держала за шкирку, словно беспомощного котёнка, Джедайта, который в ответ на их взгляды молча и виновато развёл руками: мол, что он тут мог сделать? — Поговорим? *** Кунсайт зашёл в старый ангар, закрыл за собой дверь и с удивлением понял, что у него дрожат руки. Что-ж, это не зазорно. Умирать всегда непросто. Он ослабил галстук и прошёл к креслу. Сел и сложил руки перед собой, чтобы успокоиться. Потом плюнул и с прерывистым вздохом откинулся назад. Да, обидно было умирать вот так. Ничего не сделав и ничего не совершив. И никого после себя не оставив. Он так мечтал о сыне. Мечтал, что у него будет бойкий, золотоволосый мальчуган, который унаследует его дело и пойдёт по стопам отца. Вариант с дочерью он как-то не рассматривал. Только сын. Но Минако… мысли о ней отдались тяжёлым вздохом. Хоть перед смертью он хотел почувствовать, что у него есть нормальная семья. И все же не зря он чувствовал себя таким идиотом, когда покупал ей кольцо! У него не может быть нормальной семьи, он для этого не создан. Нет, вспоминать о ней перед смертью он не будет. Кунсайт достал из стоящего рядом стола бутылку хорошего бренди, налил в стакан и пригубил. Он узнал, что болеет пять лет назад. Он заразился одним из первых. Так всегда бывает, что лучшие бросаются на помощь первыми. В принципе, он не жалел, что бросился тогда в огонь при первом взрыве. Он спас мальчишку, совсем маленького ещё, он был у них с классом на экскурсии, когда произошёл взрыв. Но все равно, какое-то неприятное чувство осталось. По всем законам он должен был умереть. Он болеет уже пять лет. Никто так долго не держится. Мако вон вообще болеет только два года, а уже так осунулась. А он жив. Может и поэтому у него такое странное чувство. Чувство сожаления, что ли? Хорошо ещё, что Зойсайт жив. И здоров. Вот вправду говорят, что дураком везет. А ведь лез в самое пекло почище него. Кунсайт сделал ещё глоток и поболтал содержимое в стакане. Нет, конечно, брата он любил. Пусть тот был совершенно на него непохожим и чудным, но любил. И доверял. Не доверял только Металии. Слишком уж часто он в последнее время приходил к брату, отчего Зойсайт становился хмурым и нелюдимым. Металия был несколько… амбициозным человеком, по мнению Кунсайта. И уж совсем не тем человеком, с кем следовало общаться горячему и такому внушаемому Зою. Казалось, даже Зой это понимал, потому что всеми силами старался избегать общества мужчины, часами прячась у своей пленницы. Кстати, о пленнице. Вот о ней стоило поразмышлять. Мицуно Ами. Уголок губ Кунсайта дернулся в издевательской усмешке, и мужчина одним глотком осушил стакан. Он не понимал, почему брат связался с этой… Мицуно. Да, она красива. Да, она умна. Но она сдержанна, холодна и серьезна. Так похожа на него. Кунсайт любил таких женщин, и эта Мицуно принадлежала к касте именно таких девушек. Которые всегда нравились Кунсайту. Умные, холодные, расчётливые. Умеющие себя держать и подать в обществе. Именно они приводили его в восторг и некое возбуждение. Возможно, если бы он не встретил раньше Минако, он бы приударил за ней. А ещё она запугана. Кунсайт видел, как она огрызалась на брата, а в глазах стоял страх и стремление сохранить дистанцию. Кунсайт ненавидел, когда женщины его боялись. А вот брату, похоже, это нравилось. Но она умна, а Зой… легкомысленнен. Он никогда не обращал внимания на таких девушек. Скорее предпочитал подобных Минако. Подобных себе. Ярких и заводных. Да, таких, как Минако. Которая не любила, в отличие от Мицуно дистанции и обожала, когда люди находились рядом с ней. Снова Минако. Не хотел же думать о ней перед… не хотел он думать о ней. Но все же, хорошо, что у него есть брат, даже такой непутевый. Хоть один человек, которому он дорог. Зой продолжит его дело, не даст ему угаснуть и займёт место сына, о котором так мечтал Кунсайт. Правда… Кунсайт поджал губы и отхлебнул ещё бренди. Зойсайт не знал, что он болел. И не знал, что он собирался сделать. И знать это эмоциональному Зою не следовало. По всем документам он просто уедет жить за полярный круг, по делам школы, вот и все. А то зная брата, Кунсайт вполне логично опасался, что горячий Зой после его смерти может что-нибудь с собой сотворить. А так уж лучше пусть злится на брата, чем лежит в соседней могиле мёртвым. Над головой мужчины загорелась красная кнопка. Кунсайт поднял голову, со вздохом поставил свой бокал и поднялся. Он был на старом складе. На действующем старом складе. Здесь хранилась большая часть их оружия, в том числе и треклятый лазер. Уже долгое время Кунсайт проводил свои собственные исследования и понял, что, несмотря на совершенную систему защиты, уничтожить лазер можно. Только делать это нужно не здесь, а в атмосфере, чтобы влияние воздуха и других веществ было минимальным. И, кроме того, нужно уничтожить базу на земле, чтобы сигнал из атмосферы не успел дойти до земли, таким образом, система защиты не успеет активироваться. Но на базе тоже стояла защита. Ему не удастся выжить. Механизм, который активирует самоликвидацию, запускается только изнутри, кнопку нужно держать минимум минуту, пока блокируются двери и окна. Ну, а кто это сделает, кроме него? Правильно, никто. Лучшие не только должны спасать, они должны ещё и умирать, обычно — раньше всех. Пора расплатиться за то, что он жил слишком долго. А все же жаль… что у них с Минако ничего не получилось. Как же жаль. Где-то наверху скрипнула дверь. Кунсайт напрягся, поднял голову, вслушиваясь, но потом покачал головой и нажал на кнопку. Все, назад пути нет. А ждать смерти-то так долго. Почти целая минута. Впереди, на экране высветилась надпись: «блокировка дверей, просьба подождать». Ещё никогда минута не длилась так долго. Несколько раз Кунсайту казалось, что он слышит шум наверху, на втором этаже, но он тут же себя одергивал. Мало ли что может показаться, особенно если ты собрался умирать. На экране начался обратный отсчёт. Он должен взорвать лазер там, в атмосфере прежде, чем база будет уничтожена. Кунсайт набрал команду на компьютере, ввёл замысловатый пароль и нажал на кнопку подтверждения. Вот теперь все. База и лазер в атмосфере взорвутся одновременно, что и положит конец всей этой ужасной истории. Он сел в кресло, откинулся на спинку и крепко сжал перед собой руки. Ну может быть, хоть кто-нибудь узнает о его смерти и будет сожалеть… — Кунсайт! В зал вбегает взмыленная Минако. Мужчина неверяще приподнимается, а губы лишь сипло выдавливают: — Ты… — Кунсайт! — глаза Минако полны решимости, но она почему-то плачет. В этот момент где-то наверху раздаётся взрыв, потолок покрывается трещинами и слышится явный треск. Кунсайт, как в замедленной сьемке, видит, как крыша медленно начинает обваливаться. Он понимал, что ничем не может помочь. Он понимал, что это бессмысленно. Но все равно ринулся, прыгнул на Минако, закрывая её своим телом. И сжался, в ожидании удара. Мгновение, два… его не происходит. Он осторожно поднимает голову и видит нависшую над ним в воздухе бетонную плиту крыши. Её обломки щепки, повылетавшие стекла — все это замерло в воздухе. Время… оно будто остановилось. Кунсайт приподнимает голову ещё выше и замирает. В воздухе, излучая фиолетовый свет, зажав в руке гранатовый жезл, стоит Сейлор Плутон, позади неё Сецуна и поддерживающая Джедайта Рей. Гранатовый шар в посохе горел янтарным светом. *** Оливия всегда спала чутко. Спала так, будто сон в принципе ей был не нужен и от силы 4-5 часов. Этого девушке вполне хватало, чтобы отдохнуть и привести себя в норму. Но сегодня она проснулась вовсе не от того, что выспалась. Рядом с ней кто-то стоял. Девушка легко приоткрыла глаза, а затем села на своей импровизированной постели. Перед ней стояла девочка. Совсем маленькая еще, как определила Оливия, лет пять, не больше. Раньше Оливия часто помогала Луне в госпитале, поэтому могла различать некоторые болезни и сразу поняла, что девочка, судя по всему, страдает альбинизмом. У неё были белые, чисто белые волосы и ярко-алые глаза. — Ты замерзла, малышка? — Оливии показалось, что девочке холодно в таком летнем, тонком платьице с ромашками, тем более, насколько она знала, альбиносы всегда были очень хрупкими созданиями, подверженными различным болезням. — Иди сюда. «Осхаба» совсем озверели, раз бросают в темницу детей. — Тебя стёрли, — утвердительно произнесла девочка и склонила свою светлую головку чуть набок. — Что? — Оливия растерялась. Девочка явно не мерзла. — Ничем помочь не могу, здесь даже не ты, твоё воспоминание, подпитанное слезами и мольбами существующей. Она плачет, а ты живёшь. Но без души. Душа – там, — девочка указала куда-то в неопределенную сторону. — Но ты нужна мне. — Её голос скорее походил на женский, чем на детский и был совершенно каким-то бездушным, лишённым даже грамма эмоций. — Ты нужна мне. Ты должна её вытащить. Её убьют. — Кого? — Оливия недоумевала. Определённо, у ребёнка жар. Надо позвать кого-нибудь, кто бы мог помочь. Оливия с надеждой оглянулась по сторонам, но тщетно, все сокурсники ещё спали, расположившись в разных углах темницы на своих постелях. — Вот, возьми. Это пригодится, — девочка говорила как-то урывками, отрезками фраз, будто обрубая, чеканя слова. Оливия опустила глаза. Девочка протягивала Оливии небольшой камушек. Та нерешительно взяла его и повертела в руках. Камень, как камень. Для чего он может ей пригодиться? — Вызови свою душу, наполни её солнцем, тогда он поможет тебе. Но учти, никто не вспомнит. Ни ты, ни они. Вас же стёрли, особенно тебя, тебя больше не существует, а значит твоих воспоминаний и Имени твоего тоже. — Но все же какой странный у девочки голос. Женский, но со стальными нотками, немного похож даже на механический. — Взамен ты должна вытащить её. Как можно скорее. За ней придут. Он не сможет защитить её в одиночку. Не в этом состоянии. Пока ничего не помнит. — Кого вытащить? Откуда? Кто не сможет защитить? Меня бы саму кто вытащил, — девушка прикрыла глаза и усмехнулась, а когда открыла, обнаружила, что девочка исчезла. Вот просто так. Исчезла. Из закрытой камеры. — Да ладно?! — Оливия оглядела камеру, но девочки действительно нигде не было. Она села на кушетку и поежилась. Холодно. Оливия ненавидела холод. Холод и сырость. Ещё с детства. Она любила нежиться на солнышке, играть солнечными лучиками у себя на потолке комнаты по утрам и щуриться от яркого света. Что там девочка говорила про свет? Наполнить душу солнцем? В этой сырой и старой темнице нет даже намека на лучик. На плечи девушке опустился старый, местами порванный плед. — Извини, с солнечными зайчиками вот ничем помочь не могу, — улыбнулся Ятен, присаживаясь рядом с девушкой. — Хоть так. — Ты… — Как узнал? — Ятен снова улыбнулся. — Вы так похожи… с Минако. — Извини. — Тебе не за что извиняться, Вия, — Ятен всегда любил по-разному сокращать её имя. — Я тебе невольно напомнила… Это тяжело? — она повернула к нему лицо, но смотрела только куда-то в область шеи. — Уже не так, — Ятен тяжело вздохнул. — Да… ты всегда любил её. — И что? Моя любовь никому была не нужна. Знаю, что Минако не нужно в этом винить, но она не видела во мне мужчины. Лишь друга. Напарника. Быть может, брата. Но только не мужчину. — Мина никогда никого не любила. Оливия не могла понять, откуда у неё взялась эта злость на Минако, она ведь всегда относилась к ней хорошо. Кроме одного пункта. Да, возможно, виноват именно он. Она всегда любила Ятена, а он обращал внимание лишь на Мину, как на нечто солнечное в его жизни. А она… она ведь тоже любила солнце. Любила не хуже Минако. — Вот здесь ты не права, — усмехнулся Ятен, покачав головой. — Мина любила слишком много. В этом и вся её беда. Она любила слишком много, просто одного человека. — Да ладно?! Оливии хотелось скептически хмыкнуть, но она понимала, что это будет неправильно, поэтому лишь сильнее натянула на плечи старый плед, наблюдая за спящими в разных сторонах товарищами. — Правда? Кого? — Я не могу сказать. Это тайна. Её тайна. Она скрывает это ото всех, но я знаю. Когда-то она отдала ему всю свою любовь, но видать, этого оказалось слишком мало, чтобы его изменить. Мина умеет любить, но только одного. — Ятен, — Оливия не выдержала и обняла парня. Ей вдруг стало так жалко его, что вмиг позабылась собственная невзаимная любовь, захотелось просто утешить его, поддержать, чтобы он улыбался… всегда. Забытый девушкой камень, что так и лежал рядом на кушетке, засверкал. Ятен вскочил, рефлекторно заслоняя собой Оливию, и тут его ослепило… Он один из многих и в то же время единственный. Он могущественный и слабый одновременно. Он способен дарить жизнь и забирать её. Он тот, кто должен хранить эту самую жизнь. Принцессу. — Принцесса, — Ятен опустила на одно колено перед Оливией и прижал обожженную, саднящую руку к сердцу. — Вы опять нас пробудили. Это чудо. Оливия не смогла сдержать слез, неуклюже вытирала их рукой. Слезы не хотели останавливаться и попадали на старую одежду, рыжие, но потускневшие от холода темницы волосы, а затем и на грязный пол. Грязь угрожающе и одновременно беспомощно шипела, вспениваясь белой пеной. — Ты опять заслонил меня, — покачала головой принцесса. — Вот это чудо. Ты снова защищал меня, хотя ничего не помнил! Когда вы уже поймёте, что ваш статус не ниже моего, и моя жизнь не дороже вашей! — Я рад снова видеть вас, принцесса, — усмехнулся Ятен, вставая на ноги. — И рад, что в этот раз нам не нужно искать вас. Мы вместе. Оливия помрачнела. — Но найти нам кое-кого всё-таки предстоит, — объявила она напряженно. — Да, принцесса, я полностью в вашем распоряжении, — кивнул Ятен. Люди вокруг ещё спали, поэтому не видели странной сцены, разворачивающейся в темнице. Камень, данный Оливии странной девочкой, угасал и к тому моменту, как принцесса окончательно что-то для себя решила, совсем потух и начал исчезать. — Пойдём, я расскажу тебе по пути. У нас нет времени, мы должны успеть. Принцесса взяла в руки исчезающий камень и кинула его в стену. Удара не последовало. Камень пролетел сквозь бетон, где тут же открылся портал, напоминающий синеватые, немного переливающиеся ворота. Принцесса и Ятен спешно, чтобы не быть замеченными, вошли в него, и синяя дверь растворилась. — Мы должны успеть. *** — Мы должны успеть. — Да мне дела нет до твоего Сатурна! — взорвался Алмаз в ответ на заявление Сейлор Нептун. Он выглядел взмыленным и нервным. Все ходил из угла в угол, в то время как сенши Нептуна спокойно сидела в его кресле на правах гостьи. Алмаз посмотрел на плотно задернутое шторами окно в своей гостиной – сенши Нептуна почему-то раздражал солнечный свет — и принялся заново мерить шагами комнату. — Единственное, что меня сейчас волнует — это вернуть Плутон. Чёртова Сецуна, — он с силой ударил кулаком по столу. — Я ей отправил подсказку! Я помог ей вспомнить, но она все равно не возвращается! — Ты не вытащил её? — Сейлор Нептун слегка приподняла брови. — Ты же знаешь, не могу, — уже более спокойно отозвался Алмаз. — Это мне не по силам. Но я дал подсказку, я помог ей! А эта чертова женщина! — он пнул тумбочку, и она опрокинулась вместе со стоящим на ней светильником. — Оставь уже в покое Плутон, — всё так же безразлично проговорила девушка, подпирая голову рукой. — Она уже немаленькая. Сама разберётся. Алмаз даже не повернулся. — Плутон единственная неперерождённая, Алмаз. Ты считаешь, она может заблудиться в подвластном ей пространстве? — сенши скептично хмыкнула. — Без него — может, — жёстко проговорил Алмаз, кидая на стол безжизненный и тусклый жезл Плутона. — Та-а-ак, — многозначительно протянула Нептун и дёрнулась в кресле. — Ну и что это значит, спрашивается? — Что значит? — огрызнулся Алмаз. — А то и значит, я украл у неё жезл. — И зачем? — Зачем? — проговорил Алмаз и в несколько шагов вплотную приблизился к сенши, упираясь руками в подлокотники. — Тебе напомнить, сенши, что вы сделали? А? А что сделала конкретно Плутон, напомнить? Алмаз смотрел сенши прямо в глаза, в упор, и девушка чувствовала, как он сдавленно дышит, но даже не моргнула. — Ты лишил Плутон жезла тогда, когда Металия закинул её чёрт знает куда. В тот момент, когда он начал пробуждаться. Очень оригинальный способ мести. Ты всегда умел выжидать. — Я знал, что так произойдет?! — взорвался Алмаз, отстраняясь от Нептун. — Я знал, что Металия начнёт действовать?! Я вообще про него ничего не знал! — В любом случае, — снова начала Нептун. — Я не понимаю, чего тебе-то волноваться. Это мне сейчас стоит беспокоиться о том, как её вытащить. А ты отправил её туда, куда хотел. Отомстил. Что теперь кипешуешь? Алмаз снова медленно приблизился к сейлор Нептун. — Я сказал, что сам её убью, сейлор Нептун. Сам. А не позволю сделать это темной ожившей лужице. Алмаз внимательно следил за глазами сенши. Он уже пожалел, что рассказал Нептун про жезл. С дуру рассказал. Но глаза сенши оставались спокойными. Лишь потемнели после заявления и еще более настороженно следили за его действиями. Ну да, ведь в её глазах он до сих пор преступник. Да, определённо, зря он сказал. Теперь Нептун не упустит его из виду и всё будет ждать мгновения, чтобы уничтожить. А с другой стороны, кто еще, кроме сенши, может помочь ему вернуть Плутон? Сам, один, он просто до неё не дотянется. Чёртова женщина! Алмаз отошёл от девушки и подошёл к окну, чуть раздвинув шторы. — Мы должны успеть. — Я, по-моему, внятно выразился, что мне нет дела до твоей Сатурн, — Алмаз внимательно оглядывал улицу, прижимая руку к подбородку и словно размышляя о чём-то. — Ты только что говорил, что не позволишь ожившей луже убить Плутон, — напомнила сенши. — Только Сатурн может её вытащить. Больше никто не способен. Даже, — девушка сделала ударение. — Сейлор Мун. Она помолчала, словно позволяя мужчине обдумать её слова. — Тем более, ты мне говорил, что хочешь уничтожить Металию, не так ли? — Ну, — напряжённо отозвался Алмаз, не отрываясь от окна. — Только все восемь сенши, вместе, способны сокрушить Металию. Ты сам мне напоминал, помнишь? Так что же ты, пытаешься вытащить Плутон, но тебе нет дела до Сатурна, самой сильной сенши, без которой победить Металию даже рассчитывать не приходится. Да, если Металия убьёт Сатурн, она переродится. Но это будет не скоро. И её придётся искать. Будет уже поздно. Некоторое время она сверлила взглядом спину мужчины. — Мне нет до Сатурн никакого дела, — оборачиваясь, в третий раз повторил мужчина. — А так? — Нептун посмотрела на него с вызовом снизу вверх, удерживая клинок своего меча прямо у горла Алмаза. Но впрочем, она почти сразу же убрала меч и заговорила, как ни в чём не бывало. — Сатурн сейчас единственная угроза для Металии. Даже я сейчас для него не так опасна. Но если он убьёт Сатурн — мы проиграем. Мужчина не стал отвечать. Просто повернулся к окну. — Почему она не возвращается? Я же дал ей все подсказки, возможность… — Не хочет, — кратко ответила сенши. — Пеллар намеренно не хочет возвращаться. В этот раз мужчина даже не вздрогнул от упоминания настоящего имени Плутон, хотя возможно, что он просто не расслышал. — Ладно, пошли за твоим Сатурном, — проговорил он, отворачиваясь от окна и направляясь к двери. Нептун развеяла свой меч и двинулась следом за мужчиной, захлопывая за собой дверь. *** — В чём дело, Сапфир? — насмешливо спросил Металия, приближаясь к мальчишке. — Ты хотел разрешение от Берилл? Получи и распишись. Берилл — живая и перед тобой. А теперь отойди, мне надо забрать Хотару. — И не подумаю, — дерзко ответил подросток, загораживая собой девочку. — Никуда вы её не повезете. — Ну-ну-ну, Сапфир, — слащаво пропела Берилл. — Не дерзи старшим, отойди. Сапфир не мог заметить, что у Берилл изменились глаза. Из ярко-голубого стали насыщенно-красными. Сапфир не мог этого заметить. Но не отметить изменения в поведении не мог. Резкие, чёткие движения, уверенные пассы. Слащавый голос, в котором проскальзывали металлические нотки. Берилл никогда ещё не вела себя столь… странно. — Убирайтесь прочь! — снова огрызнулся Сапфир. Он понимал, что Металия загнал его в ловушку, поэтому сейчас защищался, как только мог. Хотару за его спиной испуганно жалась, не понимая, зачем так сильно нужна Металии и почему же Сапфир рьяно её защищает от, казалось бы, рядового учителя в их школе. Но возражать ему отчего-то не смела. Сапфир тоже этого не понимал, но готов был защищать девчонку до последнего, да и отступать было выше его принципов. — Полегче, Сапфир, ты же всё-таки с преподавателями разговариваешь, — мягко сделал ему замечание Металия. — Я всё равно не отдам вам Хотару. Сапфир пропустил момент, когда Берилл оказалась за его спиной и приставила к виску тяжёлое дуло пистолета. — Берилл, что вы делаете? — Сапфир непроизвольно сглотнул, скашивая глаза на оружие. — Ну-ну, мой мальчик, не стоит так дёргаться, — нежно, до омерзительности приторно, проворковала Берилл, несмотря на то, что мальчишка не шевелился. — Ты же хотел моего разрешения? Так вот — я разрешаю. А это — чтобы ты думал, что в следующий раз стоит говорить, а что нет. За слова нужно отвечать. — Пойдем, Хотару, — Металия дёрнул девочку за руку. — Нам тут больше делать нечего. — Не пойду! — вдруг упрямо заявила та. — Я хочу дожидаться Сецуну здесь, в школе! — Нет, пойдёшь, я сказал! — Металия практически прошипел. — Не трогай её! — Сапфир дёрнулся было на помощь, но Берилл обхватила его рукой за горло и прижала к себе спиной, не убирая холодного дула с его виска. — Сапфир! Отпустите, я не пойду! — похоже тревога мальчика передалась и Хотару, она активно пыталась вырвать руку из захвата учителя. — Что вы такое делаете? Отпустите Сапфира! Пожалуйста! Я не хочу никуда идти! Классная комната, в которой разворачивалось действо, находилось далеко от оживлённых коридоров школы «Осхаба» и редко использовалась по назначению. Даже при всём желании Сапфир и Хотару не могли позвать на помощь, их бы просто не услышали. — Вы с ума сошли! — Хотару начала паниковать. — Почему вы угрожаете Сапфиру? Металия, я сама не хочу никуда идти, оставьте меня в покое! — Отпусти её! — вырывался меж тем мальчик. — Тихо, тихо, Сапфир, ничего с твоей подружкой не случится, — нежно ворковала Берилл. — Пошли, Хотару, — Металия потянул девочку за руку и той ничего не оставалось, как последовать за ним. — Металия, что делать с ним? — спросила Берилл, до сих пор удерживая Сапфира. — Убей, — равнодушный ответ. Металия даже не посмотрел в их сторону. — Что? — ошеломлённо выдохнула Хотару. — Металия, не шутите так! — Побеспокойся лучше о себе, — в этот раз мужчина даже не пытался сдерживать эмоции. В его голосе проскользнули насмешка и удовлетворение. — Хотару, беги! — прохрипел Сапфир, борясь с захватом Берилл. — Хотти, уходи от него! Хотару неверяще оглянулась на Сапфира. Он впервые её так назвал. Впервые. Прежде Сапфир не звал её даже по имени, предпочитая игнорировать, а теперь… Тут Хотару почувствовала то волнение, ту тревогу, которые испытывал Сапфир, когда защищал её. Чувство опасности. Угрозы. Беспокойство. — Отпусти моего брата, Берилл, — холодно проговорил Алмаз, приставляя пушку прямо к её затылку. Металия зашипел. Но смотрел он вовсе не на Алмаза. Впереди него стояла Нептун и прижимала к его горлу клинок. — Что происходит? Алмаз? — мозг Хотару отчаянно отказывался воспринимать всё происходящее. Металия резко развернул девочку к себе спиной и схватил за горло. — Ну, сейлор Нептун, что будешь делать дальше? Надо было вас всех перебить, а не одну только Марс укокошить. — Прекрати. — Нет, это ты прекрати, Нептун, — Металия с издёвкой хмыкнул. — Это ты сейчас не можешь ничего сделать, — мужчина быстрым взглядом оглядел окна. — Ты ничего не сможешь без своих друзей. Без остальных сенши. Бесполезные насекомые. По одному совершенно ничтожны и ничего не стоите. Я могу развеять тебя в пыль! Если приблизишься, я раздавлю тебя. Сейлор Нептун это знала. Она мысленно высчитывала что-то, но не сводила взгляда с Металии и меча не убирала. — Берилл, отпусти мальчишку! Мы уходим! На этот раз ты опоздала, сенши. Рука, сжимающая меч, побелела. — Ну, они, может и опоздали, а вот мы, гляжу, вовремя, — насмешливый голос возник ниоткуда, и вот в Металию летит яркий, пылающий свет. Впрочем, это бесполезно. Когда в комнате появляются отчётливые фигуры Ятена и Оливии, атака Целителя уже была отбита. — Ц-ц-ц, — осуждающе покачал головой мужчина. — А ведь вы могли её ранить, — он приподнял выше Хотару. Девочка ещё сопротивлялась, но уже начинала задыхаться. — Еще одно движение, одна атака, и моим щитом станет она, — предупредил он, чуть склоняя голову. — Вы же все явились её спасать, вот и позаботьтесь о том, чтобы она осталась жива. — Тогда нам выгоднее её убить, — произнесла Нептун и прежде, чем хоть кто-то успел отреагировать, Оливия атаковала Металию. Свет её атаки был настолько ослепительным, что Металия зажмурился и неуклюже попятился. В это мгновение начала действовать Нептун. Она незаметной тенью скользнула к Металии, ударила его по руке и выхватила Хотару. Одновременно с ней Алмаз выстрелил в Берилл, но промахнулся, пуля просвистела в сантиметре от Металии. — Нет, — мужчина прокашлялся и повёл плечами. — Вы не сможете мне помешать. Нептун толкнула Хотару в руки Оливии и перегородила ему путь. — Глубокое погружение! Тот с раздражением уклонился, но главная цель была достигнута: Оливия и Ятен успели исчезнуть в портале и забрать с собой Хотару. Брюнет выругался и с неприкрытой злостью глянул на сейлор Нептун. Усмехнулся и вытянул руку. Стены комнаты угрожающе затряслись. Стёкла окон повылетали, и одно из них вонзилось в шею сейлор Нептун. — Пойдём, Берилл, — отдал приказ Металия, опуская руку и стремительно выходя из комнаты. — Вот скажи мне, брат, почему ты умудряешься попадать во всякие разные задницы? — задал риторический вопрос Алмаз, оглядывая пустую, разорённую комнату. — Алмаз, та девушка! — воскликнул Сапфир вместо ответа, подбегая к осевшей у стены Нептун. — Да я вижу, — он присел возле сенши, которая предпринимала слабые попытки остановить кровь. — Ну-ну, тише, — пробормотал Алмаз, помогая девушке зажимать рану руками. — Если мы не найдём того парня… который с рыжей был… то ей каюк, — сообщил Алмаз брату. — Тише, Нептун, не дёргайся. — А если врача? — Сапфир с надеждой оглянулся на дверь. — У неё осталось минут пять. Где ты найдёшь врача за такое время? Твою мать… я ничего не могу сделать… — он покачал головой. – Эй, ты! Ты меня слышишь, я знаю! — обратился он непонятно к кому, глядя в потолок. Крови становилось ещё больше. Ею уже были запачканы его манжеты, а она продолжала скатываться вниз по серой форме. Нептун пыталась держаться достойно и почти не дрожала, лёжа на руках мужчины. Даже не хрипела. Сенши умирают молча. Но это не значит, что им не больно и не страшно. — Хватит быть растением! Если ты сейчас не придёшь, она умрёт! Умрёт, понимаешь?! — прокричал он, срывая голос. Ответом ему была лишь тишина. Капли крови продолжали скатываться вниз.