Project PM: Боль, Бензин и Небосвод

      — Ну вот, теперь ты бессмертен до своих ста годиков, Горшочек!       Помахавший на прощанье парень с безумно-усталой улыбкой, неуместным кулоном-ключом на груди, но при этом в строгом чёрном костюме вытолкнул седовласого мужчину из аномального стеклянного пространства обратно в реальность. Выкрикнув торжественное «Удачи!», незнакомец, только что совершивший очередную сделку, закрыл межпространственный портал. Теперь Миха остался наедине с собой и своими мыслями. Снова. Как и в любой обычный день. Ему не привыкать, но боль глубоко в груди от этого никогда не менялась. Однако сейчас его голова была занята новообразовавшимися мыслями: «Что только что произошло и что делать теперь? Продолжать жить как и раньше? Но зачем всё это было, если ничего не поменялось?»       … А, нет, кое-что всë-таки изменилось.       — Э… Дружище! — обратившийся к стоявшему неподалёку мужчине, Горшок поспешно встал с пыльной земли, но запутался в ногах и снова чуть не грохнулся на колени. — Я сейчас где? Что это за место?       На крыльце заброшенного дома курила фигура, напоминавшая какого-нибудь клишированного детектива — весь такой таинственный, в бежевом плаще, с пронзительным взглядом. Он долго разглядывал ни с того ни с сего образовавшегося перед ним анархиста, смотрел на него молча так, будто тот сам должен был ответить на свой вопрос.       — В Москве. — наконец ответил мужчина хриплым голосом.       — Как в Москве?! — Миха схватился за голову, ошарашенно осмотрелся вокруг. — Я же только что… Ёмаё. Ты прикалываешься что ли?       В ответ — очередное молчание всё с тем же пронзительным взглядом янтарных глаз.       — А год-то какой?       — 2013. Июль 18. — тяжёлый вздох, за ним — шумное открытие входной двери заброшки. Щелчком откинув скуренную сигарету в ближайшие кусты, мужчина собрался уходить в своё жильё.       — Стой-стой-стой! Погоди! — Миха метнулся к незнакомому «детективу» и остановился прямо у ступенек. Тот замер, терпеливо выслушивая незваного гостя. — Я это… Ну… Горшок! Король и Шут, слыхал?       Недоверчивая ухмылка.       — Ну, слыхал.       — Ну, это… Блин… Дай переночую у тебя ночку-две, пока не уеду обратно в Питер, а? По-братски! Денег ща нет… А потом я тебе обязательно пришлю их! В знак благодарности!       Раскинувший в стороны руки седовласый панк дружелюбно улыбнулся, пока его карие глаза тревожно бегали по собеседнику и в страхе ожидали услышать…       — Нет.       Хлопок дверью. Затишье…       Тело впало в ступор, не понимая, что делать дальше. Куда идти? Где ночевать? Сейчас было лето, но спать во всяких грязных закоулках совсем не хотелось. Хотелось хотя бы минимального комфорта, чтобы не переживать за сохранность собственной жизни. Хотя… Тот незнакомец в межмирье предложил сделку бессмертия, а, следовательно, Миха вряд ли мог умереть. Или в условиях сделки было бессмертие только от алкоголя и наркотиков? Теперь уж и не вспомнить… Ай, не важно! Всё равно проверять такое не хотелось — мало ли, это была всего лишь галлюцинация от наркотика, который Горшок как раз употребил перед «телепортацией». Но если это галлюцинация, то как он так быстро переместился из Питера в Москву? Часовые пояса же одинаковые, всё тот же вечер того же дня. Не похоже на простой галлюн…       — Эй! Да погоди ты, ё-моё! — Горшок принялся стучать в дверь и проситься в дом. Выглядело это не столько навязчиво и жутко, сколько жалко — стучал он в дверь не так часто и громко, но вот болтал — без умолку.

***

      Щелчок замка. Хозяин заброшенного дома, желавший выйти на свежий воздух, наблюдает, как безнадёжный Горшенëв сидит на ступеньках как верный пёс — кажется, он сидел так всё это время, часа два или больше. Сидит теперь неподвижный, как статуя.       — Заходи. — прохрипел мужчина, сминая губами очередную сигарету       — А? — заблудившийся в своих мыслях, Горшок обернулся на голос, поднял голову.       — Заходи, говорю. Только подружек не води.       Панк на радостях вскочил и зажал нового знакомого в крепких объятиях. Тот аж чуть не выронил сигарету изо рта.       — Спасибо тебе огромное, дружище! Блин, вот если б не ты… Ой блин, я ж твоё имя так и не знаю! Так как тебя звать?       — Родион. — не выдавший ни единого признака радости и дружелюбия, Родион лишь достал спичечный коробок, зажёг сигарету и стал наблюдать за радостным Михой, зашедшим в дом и принявшимся болтать об уютности. Уютом в доме Родиона и не пахло, но Горшок находил его даже в таком месте.

***

      — Родион Меглин… Знакомая фамилия. Блин, я будто о тебе слышал.       Новые знакомые сидели за столиком в утренней столовой, существующей со времён советского союза и выглядящей как раз по тем временам. Женщина — работница заведения — скорее всего была давней знакомой Родиона, благодаря которой майору то и дело перепадала бесплатная еда. Именно эту еду Родион сейчас и поедал — небольшая порция селёдки под шубой. А вот Миха отказался от каких-либо бесплатных угощений — халяву он, конечно, любил, но всегда старался платить за любые услуги, чтоб по чести было. Да и сейчас ему было совсем не до еды.       — Так, как, говоришь, тебя зовут? — обратился Меглин к панку, пока глаза его смотрели в висящий в углу столовой маленький телевизор.       — Миша Горшенëв. Ну, или «Горшок». Но лучше зови меня просто Миха. — панк стучал подушечками пальцев по столику, покрытому гладким материалом, что был намертво прибит скобами к нижней части поверхности стола. В ритме постукиваний можно было распознать мелодию, которую Миха, кажется, очень любил.       На его ответ Родион хмыкнул и кивнул в сторону телевизора.       — Как-то ты на него не очень похож. — он с недоверием ухмыльнулся и продолжил жадно поедать салат. Такое чувство, что последний раз он ел довольно давно, и сейчас старался отдаться процессу вовсю.       — В смысле «не похож»? Сам на себя что ли? — Миха засмеялся и обернулся на новости, что шли по одному из каналов. Улыбка с его лица исчезла в момент, когда он услышал…       — Михаил Горшенëв — он же «Горшок», лидер группы «Король и Шут» — сегодня утром был найден мёртвым в своей квартире. Предполагаемая причина смерти — передозировка.       Мёртвый? В своей квартире? Как это… Он же здесь — сидит, живой, дышит, слышит, ждёт, когда свои забьют тревогу и объявят его в розыск.       — Чë за брехня.? — Горшок ощупал собственные руки, ущипнул себя, убедившись, что не спит. — Это… Подстава какая-то. Я же живой!       Он вскочил из-за стола, недоуменно развёл руками. Приблизился к телевизору, слушая, как ведущие новостей описывают его прошлое, говорят об отмене концертов.       И только сейчас он понял фразу Родиона — «не очень похож». За всё то время, пока они шли по утренней Москве, ни один человек из потока толпы не подошёл к Михе, не сказал про его группу, не попросил автографа. Его всегда узнавали на улицах, всегда окликали. Неужели что-то действительно случилось, из-за чего Горшок перестал быть… Горшком?       И вдруг в конце новостей показывают замазанные фотографии…       … Мёртвого Горшка.