But then he saw the light,
Gained the will to fight,
Saw that victory was in sight.
But soon they all will see.
Воздух леденеет и свирепеет, вокруг расстилаются бесконечные километры воды — быть может, озеро, море или сам океан. Необъятный и неподвижный водоём даже не колышется под порывами ужасного ветра, что нарастает и нарастает с каждым новым мгновением. Уилл оглядывается, сглатывая страх, но не видит вокруг ничего, что могло бы послужить ему выходом. Где он вообще, чёрт возьми? А вода подступает ближе, затапливая его маленький сухой остров. Уилл пытается взлететь, щёлкает пальцами, чтобы остановить явно не доброжелательную природу, но не может сделать ровным счётом ничего. Прозрачная вода приближается к ногам. Там, под ней, словно сплошная бездонная яма. Уилл судорожно выдыхает, предпринимая очередную попытку взлететь в воздух и спастись от этого пугающего озера. Но вновь терпит неудачу. Чëрт, чëрт, чëрт. Он с ужасом наблюдает, как его маленький спасительный остров пропадает и тонет. Гладь воды отражает рассыпанные по небу бесчисленные звезды и яркий полумесяц, освещающий, кажется, весь хрупкий мир. Уилл вглядывается в своё чёткое отражение, словно рассматривает себя в зеркале. Зрачки дрожат от страха и непонимания: вода не может вести себя так пугающе и опасно. Осознание, что прикоснувшись к ней, придётся пойти на дно, выбивает весь воздух из лёгких. В отражении Уилл замечает ещё один силуэт до безумия похожий на него самого. Словно рядом стоит его точная копия. Уилл вновь оглядывается, но понимает, что совершенно одинок. Рядом нет никого и ничего, кроме бесконечной сокрушительной воды и отражений. Капля за каплей медлительно подкрадываются со всех сторон, а чужое отражение чуть не смеëтся беззаботно, задорно похлопывая отражения Уилла по плечу. Но кругом одна лишь ночь, тьма и вода. Билл улыбается счастливо и поднимает взгляд на Уилла, уже чуть не балансирующего на последнем кусочке своего спасения, стараясь уцепиться за сушу. Отражение протягивает руку, словно зовёт собой, зовёт к себе. Уилл почти слышит, как чужие губы шепчат: «Не боись, давай». Маняще. Пугающе. А вода подступает всё ближе, не давая даже надежды, что остановится и не заберёт на самое дно. Уилл наклоняется к глади воды, к Биллу, и медленно и аккуратно подносит ладонь к протянутой ему руке. Но стоит только их пальцам на миг соприкоснуться, как от этого места разносятся звонкие трещины. Уилл вздрагивает и резко отстраняется от воды. От воды ли? Гладь громко трескается, словно разбивается на тысячи осколков. Зеркала дрожат, чуть не подпрыгивают от напряжения. Уилл в ужасе наблюдает, как его отражение растворяется среди трещин, вслед за ним пропадает и Билл. Вода подступает до невыносимого близко и, наконец, касается обуви. Тут же разносится жгучий и ужасающий дребезг, от которого закладывает уши. Уилл хватается за голову, лишь бы заглушить этот невыносимый треск, уже отдающийся эхом, отскакивающий от звёзд и воздуха. В осколках теряется даже свет полумесяца с неба. Всё исчезает навеки.***
Уилл судорожно хватает ртом воздух и принимает сидячее положение, не решаясь открыть глаза. Медленно приходит осознание, что больше не звучит оглушающий треск и завывающий ветер. — Чёрт, опять? — раздаётся рядом сонный и усталый чужой голос. — Пропустил, — Уилл выдыхает, успокаиваясь, и поднимает взгляд на Билла. Его волосы чуть золотятся в лучах встающего солнца. При свете пыльная гостиная наполняется теплом и уютом, обнимая куда роднее и улыбчивее, нежели ночью. Уилл потирает глаза, стараясь выкинуть фантомный дребезг из головы. Но перед ним всё равно проносятся обрывистые моменты неприятного сна. Воспоминания сыпятся песком сквозь пальцы, резко прерываясь и растворяясь, оставляя после себя лишь несвязные картинки. Уилл с успокоением разглядывает поднимающегося на ноги Билла. Живого, настоящего, легко улыбающегося ему в ответ. Наконец, подворачивается возможность полностью рассмотреть его со всеми деталями. С их последней встречи он отрастил себе волосы и, кажется, растерял былой запал безумного оскала. Но, наверное, это только кажется. Скулы выделяются куда острее, а глаза в солнечных лучах и правда чуть не светятся и искрятся. — У тебя наоборот взгляд потускнел, — обрывает мысли Билл и усмехается, наклоняя голову набок. — Но ничего, мы его раскрасим. И научим снова думать тише, — добавляет серьёзно и протягивает свою руку. — Пойдем. А то Сосна проснётся и разочаруется, что мы ещё здесь. — Что ты успел тут натворить? — Уилл хватается за руку Билла и встаёт на ноги. Тело, затекшее за ночь, отдаётся запоздалой ноющей болью. — Почти конец света, — уклончиво отвечает тот и искренне смеётся, когда замечает, как Уилл округляет глаза. То есть Диппер говорит правду, не преувеличивая? — Было весело. Надо будет повторить как-нибудь с тобой, а то ты там вообще жизни не видел. Уилл натягивает улыбку. Не сказать, что перспектива уничтожить какой-нибудь мир его невероятно прельщает, но он и честно не против. Он ведь и правда жизни не видел, и стоило бы наверстать упущенное. Билл тем временем взмахивает рукой, резко разрезая воздух и открывая небольшой портал. Тот чуть искрится синим, словно охваченный по краям демоническим пламенем. «Прошу», — элегантно поклоняясь с детской усмешкой, Билл пропускает Уилла вперёд. Они даже не оглядываются назад, чтобы в последний раз оглядеть пыльную комнату. Почему-то стоит чёткое ощущение того, что они ещё сюда вернуться. Билл так точно, чтобы лишний раз побесить Диппера: от него так и веет этой задуманной детской шалостью. От портала чуть шумит в ушах, но Уилл не обращает внимания, только лишь морщится с непривычки. — Давненько меня тут не было, — доносится сквозь затухающий звон задумчивый голос Билла. Уилл оглядывается, не сразу понимая, куда переместился. Тусклый небольшой коридор сначала вовсе кажется чужим, пока не накрывает резкое осознание: это его родной дом, в котором он прожил всю жизнь бок о бок с братом. Штукатурка уже почти облезла, под потолком и вовсе пошла трещинами. Полки, висящие на стенах, чуть перекошены, пол покрыт сантиметровыми слоями пыли и… Осколками? Там, где раньше стояло зеркало в пол, теперь лишь красуется пустой каркас, в некоторых местах обрамлённый оставшимися остриями стекла. Подле расстилаются десятки осколков. Даже воздух в коридоре кажется тяжёлым и грязным, полностью пропитанным пылью. Затхлый запах словно въедается в кожу. «Давненько» — это ещё мягко сказано. — Не стой на пороге, — отрывает от накативших мыслей Билл, выглядывая из-за угла. Уилл тут же кивает, ускоряя шаг и заходя в другую комнату. Довольно большой зал, такой же мёртвый, словно и здесь много лет никого не было, только-только начинает дышать, услышав шаги. Билл с нескрываемым интересом оглядывается по сторонам, особо не задерживая внимания на деталях, и щёлкает пальцами. — О, можно дышать, — комментирует он, вручную открывая окно нараспашку. — Не шибко гостеприимно, но уж извиняй. Комната обретает куда большее тепло и яркость после того, как пыль вмиг исчезает. Зал наполняется старыми красками, всё равно выцветшими, моментами тусклыми и уже облезшими. Фотографии в рамках весело и бесшумно оживают, двигаются и улыбаются. Уилл с хрупкой ностальгией пробегает глазами по фото на стенах, чуть улыбаясь им в ответ. Билл же особо не обращает на них внимания, пододвигая стулья из угла комнаты. — А теперь выкладывай. Хотя проще просто посмотреть, — пожимает плечами он и выжидательно поднимает бровь. Но Уилл лишь качает головой, хмурясь: отнюдь не хочется живо и в красках воображать и показывать фильм о прошедших годах. Разговором обойдутся. — Как пожелаешь, — разводит руками беззаботно, падая на стул. — Даже не знаю, как начать, — задумчиво произносит Уилл, всё ещё оглядывая родные стены. Все-таки ничего особо и не поменялось, только лишь затухло без живых голосов. — Глифулы отыскали заклятие, которое способно забрать чужие силы. Дальше ты и сам понимаешь, наверное, — выдыхает Уилл и задирает рукав костюма, свежим взглядом рассматривая ожог. Лёгкая боль всë ещё отдаётся пульсациями. Со вчерашнего дня он словно затянулся, чуть зажил, потеряв былой ужасающий вид.– Призвали, я не успел среагировать — вот и всё. Сам виноват, спору нет. Билл напротив выглядит весьма разочарованным. Не то столь кратким рассказом, не то его сутью. Он неспешно барабанит пальцами по своему колену и поджимает губы. Нет, ему не нужны подробности, он и без того понимает всё достаточно хорошо и ярко. Они молчат. И это молчание давит и сковывает, Уилл опускает взгляд и не решается его вновь поднять: слишком напряжённо и неуютно. Разочарование с нелепым страхом пропитывает воздух. — Ты же звал меня? — спрашивает тихо Билл и сжимает ладонь в кулак. — Да, но… — Уилл тут же кивает и замолкает. Обида расползается по телу вместе с невыносимой тоской. Он многие годы звал и надеялся на помощь, когда понял, что не способен справиться сам. Но не получил ничего. Даже толкового отказа. — Но я не пришёл, — Билл заканчивает сам и вздыхает. — Всё из-за этой защиты, у меня не получалось переместиться к тебе. Как и узнать точное место, и потому пришлось искать вручную. Тебя не получалось призвать и вообще связаться. Сплошная тишина, я в жизни с таким не встречался, — волнительно дополняет он, с силой ударяя кулаком по колену. — Да, я тоже, — Уилл согласно кивает с мурашками вспоминая, как сам постоянно утопал в громкой тишине. — Но как тогда с зеркалом вышло, что это вообще было? — он поднимает тревожный взгляд. В голове всплывает то непослушное отражение, что обрывками смешивалось с отражением брата, меняя то цвет глаз, то натягивая безумную улыбку. — Окольный путь, мы случайно обошли систему, — усмехается Билл чуть не гордо. — Были в отзеркаленных вселенных, к тому же мы близнецы. Вот защита и сбилась, пропустив кусочки портала. Или что-то в таком духе. — Но контакт всё равно засекли, — заканчивает Уилл и потирает переносицу. Все вопросы медленно находят ответы, а пустые дыры заполняются пониманием и оправданием. Всё до абсурда просто и невероятно, вся скопившаяся удача за эти годы выстрелила в один миг. И что-то сработала так точно, что теперь Уилл оглядывает родные стены дома, а не лежит мёртвый в том подвале. Поразительно. — Всё равно пришлось облазить много реальностей. Но я успел, прошу заметить! — смеётся Билл, как будто оправдывая свой поздний приход. Уилл смутно помнит сумбурные минуты вчерашнего вечера, всё слишком запутано и рвано. Но единственное он понимает абсолютно точно: — В последний момент. Три минуты до отделяло их от куда более лёгкого ухода, после — от вечной разлуки. И от этого осознания мурашки по коже. Ужасает и будоражит, поднимает внутри волны мандража и безумного азартного страха. Нет, Уилл бы такое никогда не хотел переживать вновь, но стоит признать, что было невероятно. — Зато как эффектно! — Билл явно лишь делает вид, что не сожалеет об опоздании. — Ты видел их лица? — Ох, прости, не доглядел, сознание пришлось терять, — саркастично бросает Уилл, на самом деле даже расстраиваясь. Он помнит лишь размытое непонимание Мэйсона, но ничего более. А ведь где-то в глубине души хочется увидеть яркое удивление и животный ужас от осознания. Увидеть, как властные ухмылки спадут с чужих лиц, потерявшись в страхе и безвыходности. — Через пару днём нагрянем к ним, ещё успеешь насмотреться. Они замолкают. Уилл счастливо улыбается, не отводя взгляда от Билла. Тот спокойно и беззаботно откидывается на спинку стула и закрывает лицо ладонями. Такой родной и эмоциональный, не выдуманный и абсолютно точно находящийся рядом. Стоит только протянуть руки. — История, конечно, невероятно идиотская, — заключает Билл, выдыхая. Уилл лишь поджимает губы. Он согласен, согласен на все сто процентов, потому что такое невезение и после крайне нелепое и удачное стечение обстоятельств ещё найти и пережить надо. Особенно его завязку: вот так умудрится пропустить человека за спиной, что громко и чётко думает и действует, забирая силы у, черт возьми, демона — тоже надо постараться. Уилл искренне разочарован в себе. Впрочем, всю его гордость уже давно разбили, Уилл ненавидит себя, как оказалось, восемь лет без перерывов из-за этой короткой, но судьбоносной слабости. — Да с кем не бывает, — отвечает Билл на чужие мысли, словно они продолжают диалог, как ни в чем не бывало, и пожимает плечами. Да с ни с кем, на самом-то деле. — Ты уже не там, хоть завтра пойдёшь и убьёшь их самым жестоким образом, — успокаивает он в своей беззаботной манере, резко вскакивая со стула, — не зацикливайся. Уилл кивает. Всё равно уже мало что можно изменить, остаётся и вправду лишь отомстить и жить дальше. Многое упущено и забыто, покрыто пылью и грязью, многое кажется никогда не тронутым и не знакомым. Поэтому теперь нужно вспомнить и узнать вновь, вернутся к прошлому темпу жизни. В этот миг Уилл остро ощущает нехватку энергии: он полупустой и всё такой же слабый. Ведь силы всё ещё ютятся в глупых и тесных камнях. — Точняк! — Билл достаёт из кармана два голубых амулета и протягивает их на раскрытой ладони. — Забыл отдать. Всё возвращается на свои места: силы к владельцу, владелец — в родной дом. Камни трескаются, стоит только Уиллу сжать их в кулаке, и рассыпаются в мелкую пыль. Невероятно. Приятно. И так невыносимо желанно, что по рукам проходит лёгкая дрожь. Он мечтал почувствовать это вновь, стремился к былой циркуляции энергии в крови. И вот сейчас он ощущает, как тепло стремительно разносится по телу вместе с облегчением и счастьем. Уилл дома. Уилл жив. Разве есть что-то лучше этого? И сейчас все его мысли о смерти пугают ещё сильнее, но кажутся далёкими и незнакомыми, словно размытыми и забытыми. Уилл искренне улыбается и оглядывается. Беглым взглядом проходится по стене и фотографиям, пока не находит нужное, всплывшие в голове детское воспоминание: ближе к выходу в коридор красуются два когда-то ярких отпечатка рук. Детские маленькие ладошки голубого и кислотно-жёлтого цвета с несколькими подтёками краски и вовсе заставляют прикусить губу, чтобы не пустить счастливые слёзы. Выцветшие подписи снизу гласят: «У. и Б.». Кривые и нелепые они выбиваются из общего чистого и аккуратного фона, словно задорно хохочут, как озорные мальчишки. Ведь именно так хохотали Уилл с Биллом, в тайне совершив такую глупую шалость. Уилл смаргивает накатившиеся слёзы вместе с хрупким дежавю и подходит ближе. Он прислоняет ладонь к своему отпечатку. Выросшая и огрубевшая рука мягко закрывает голубую краску, запуская по телу приятную дрожь, словно он прикоснулся к чему-то сокровенному. В мыслях фильмом проносятся пыльные воспоминания, приятные и улыбчивые, яркие и смешные. Прошлое было наполнено счастьем, после — отчаянием. Так стоит изменить это и создать новое настоящее и будущее, избавившись от страха и уже закончившегося кошмара. Уилл делает шаг назад, отстраняется от стены и детства, возвращаясь в реальность, и выглядывает в коридор. Он пробегает свежим взглядом по полупустому помещению и вновь останавливает внимание на разбитом зеркале. — А с ним что? — аккуратно спрашивает Уилл, присаживаясь рядом и подбирая с пола один из осколков, разглядывая в нём отражение собственного глаза. — И почему здесь всё такое мёртвое, ты где был? — напирает уже с большим любопытством и волнением. — Я не мог здесь находится, — тихо шепчет Билл и разводит руками, — тут всё напоминало о тебе. Особенно зеркала. Резко накрывает понимание, стоит только Уиллу обернуться на брата и оглядеть его с ног до головы. Раньше они были похожи, словно две капли воды, напоминали друг друга каждой выпирающей косточкой и уголками натянутых губ, каждым движением рук и даже смехом. Они были отзеркаленными версиями друг друга, что сливались в одно единое целое, невозможное отличить. Они были разными, разными настолько, что легко было запутаться, где кто. Возможно ли вынести отражение из зеркала, так идеально вырисовывающее образ пропавшего без вести, и не сойти с ума окончательно? — Отойди, — просит Билл, притягивая Уилла к себе, и щёлкает пальцами. Тут же осколки взлетают в воздух, слегка ударяясь друг о друга и ярко звеня, отряхиваются от пыли. Очередной щелчок заставляет их подлететь к пустой раме и начать собираться пазлом со слабым дребезгом. Постепенно, от краёв к середине, собирается отражение. Уилл с упоением наблюдает, как осколок за осколком находит своё место, как трещины светлеют и исчезают, словно их никогда и не было. Отражение смеётся своей целостностью и теплом, Уилл даже не верит глазам: он стоит рядом с Биллом, рядом с родным братом, и они улыбаются счастливо и не наигранно. Разбитое зеркало собирается томительно и неспешно, пока в один миг не замирает без последнего кусочка. Тут же осколок выпрыгивает из пальцев Уилла и врезается точно в середину с лёгким скрежетом. Звон отдаётся слабым эхом. Они вновь встретились и собрали отражение. И больше никогда и ни за что его не потеряют и не разобьют.