***
Домой Флинн вернулся со смешанными чувствами. Радость от находки преступника смешивалось с горьковатым смятением из-за случившегося разговора. Будто съел пирожное, щедро заправленное перцем каким-то шутником, пока ты отходил оплачивать счёт. Вроде забавно, но любимый десерт испорчен и его остаётся только выкинуть, чтобы его заменили на другой. Да… Финес явно ожидал, что эмоции будут другими. Но его ожидания взяли и кинули в жёсткую стирку, тщательно перетерев между собой, чтобы вывести плохие предположения. Вот только не учли, что это затронуло и хорошие, от чего вся картина поплыла и превратилась в кашу. Оставалось лишь надеяться, что эти ожидания не изменятся слишком сильно. Интересно, это вина Фуфелшмерца, который превратил серьёзный разговор в потеху для себя… или мальчик, прыгнувший выше головы и думающий, что имеет вес в ситуации? Очертания родной комнаты не принесли облегчения. Скорее наоборот, только усугубили мысли о дальнейших действиях. Снова впустить диктатора в свой мир — оставить неприятную рану в сердце Триштатья. Юный изобретатель — её шов. Если мужчина сможет обвести его вокруг пальца, то ранение откроется и начнёт кровоточить. Кровь, которая успеет вытечь, это зло, которое преступник принесёт с собой. А он точно принесёт кусочек своей тьмы. Флинн медленно сел на кровать. Он единственный из всей семьи, кто до сих пор носит груз воспоминаний. Адреналин от этого факта заметно спал и ещё сильнее обнажил то, что так умело прятал за своей обложкой: ответственность и последствия. Удручает то, что нет возможности даже спросить у кого-нибудь совета, рядом не было трезвого взгляда, чтобы оценить общее положение дел. Нет, были, конечно, члены О.Б.К.А. Память им никто не стирал и не станет, но Финес ещё не окончательно сошёл с ума, чтобы наивно бежать к Монограмму и между потоком вопросов — «Почему ты всё ещё помнишь о том дне?!», «Как ты сохранил эти воспоминания?!», «Ты уже успел кому-то рассказать?!» — пытаться втискивать свои… глупо. Просто глупо. Страница истории «Тренировок от диктатора» только началась. И мальчик будет единственным его автором. «Нужно приручить эту жестокость. Я обязан.» — Эй, Финес. Тот чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности. Голос Ферба ворвался в сознание, моментально перечеркнув весь поток имеющихся мыслей. Будто кто-то со злости начиркал в чистой тетради каракули, чтобы испортить её товарный вид. Обычный вопрос, чтобы привлечь внимание, но неприятные мурашки всё же пробежали. Взгляд мальчика наконец сфокусировался на хмуром лице брата перед собой. Голубые глаза сверкали от еле сдерживаемой тревоги. Изобретатель с трудом сглотнул. Как долго он так просидел? Даже не услышал, что находится в комнате не один. — Извини, Ферб. Я… задумался. Ты что-то говорил? Флетчер медленно кивнул. — Я спрашивал, как прошла твоя встреча. Ты смог поговорить со своим… м-м, другом? — А-а. Да. Да, конечно… — скороговоркой пролепетал Флинн в ответ, чтобы не дать себе времени передумать и снова начать налепливать бредовые оправдания и ложь как было в случае с пультом. Он не знал, какую эмоцию сейчас показывать лучше всего, чтобы случайно не дать зелёный свет новым вопросам и подозрениям. Слишком оптимистично или чересчур разочарованно не стоит. Обязана выйти золотая середина. Финес итак был сыт по горло сомнительным общением с Фуфелшмерцем. — Всё прошло… нормально. Ну, я так думаю. Ферб бросил быстрый взгляд в лицо мальчика, но ничего не сказал. Чёрт. Попался всё-таки, да? Но даже если он снова почувствовал ложь — в этот раз решил не вытягивать её наружу. Осадок от прошлых допросов продолжал прогрызать себе место где-то глубоко внутри. Вместо этого Флетчер решил обратить своё внимание на плечо брата, которое явно этого требовало. — Пора поменять повязку. Ты за что-то зацепился? — он указал на рваные волокна бинта в нескольких местах. Нитки, ранее плотно прилегающие друг другу, теперь напоминали кусочки разорванной паутины. Изобретатель машинально кивнул и молча протянул Фербу руку. Он бы предпочёл, чтобы Флетчер занимался перевязкой, чем забивал свою голову его приключениями и проблемами. Флинну и своей головы хватало, не хотелось бы подключать и захламлять вторую. Он уже твёрдо решил, что в своей системе «Рискую порушить всё вокруг» будет только два звена. И второе отнюдь не брат. Финес мазнул языком по губам. Осталось решить кое-что. — Ферб… можно попросить тебя ещё об одном одолжении? — осторожно, как бы невзначай, спросил и приподнял руку, чтобы ослабить повязку. — Конечно. Всё, что в моих силах. Мальчик почувствовал себя мученником ситуации. Ему всё ещё непривычно, что Ферб так легко соглашается на его авантюры. Неужели всегда было так? Или изобретатель принимал это как должное, всё лето слишком увлечённый постройками новых проектов… или это близкое доверие заметно обострилось и стало ощущаться как груз из-за сложившейся ситуации. Когда врёшь в глаза тому, кто доверительно впитывает каждое твоё слово и искренне запоминает любой факт… след от разговора запоминает именно лжец. А если ещё ты неумелый лжец, который не привык вертеться как уж в своих предложениях, то становится гораздо хуже. «Нужно сказать это… придётся, чёрт возьми.» — Ты ведь всё ещё общаешься с Ванессой, не так ли? — Ага. — А ты можешь… э-э… попросить её отдать один комплект одежды её отца? Халат, брюки… ну, и всё остальное. Если бы Флинна попросили описать реакцию Ферба на этот вопрос — это будет соскочившая с пластинки иголка граммофона. Слишком похоже. С неприятным скрипом нежная мелодия прекращается и наступает тишина, в густоте которой ещё некоторое время слышны шестерёнки механического прибора. Флетчер замер с новым бинтом в руках словно забыл, для чего находится в этой комнате. Финес невольно положил руку обратно на свой рюкзак и сжал одну из лямок для уверенности. Лицо брата буквально выражало недоумение ребёнка, который потерялся в масштабе окружающего мира и не знал, на чём ему остановить взгляд и к какому звуку прислушаться. — Я знаю, как это странно звучит. Правда. — постарался смягчить Финес и надеялся, что это немного ослабит чужой ступор. Хотя, кажется, даже искреннее предложение вооружиться и ограбить банк звучит более здраво, чем просьба взять чужую одежду. Ферб, наконец, оттаял и снова вернулся к своей работе, снимая старую повязку с плеча Финеса. Похоже, он хотел чем-то занять себя, чтобы не зацикливаться на поставленном вопросе и не усугублять собственные мысли. — Для… — Да. Снова. — резко сказал мальчик, пресекая дальнейшие формулировки. — Это нужно. Флетчер поправил волосы и устало ответил: — Прости, но… как ты себе это представляешь? Что я должен сказать Ванессе? «Слушай, мне вдруг захотелось сменить имидж и образ твоего отца отлично подойдёт»? Или что? Да она просто покрутит пальцем у виска и пошлёт меня куда подальше. Это в лучшем случае. В худшем — покажет короткую дорогу в психиатрическую лечебницу. Это слишком нетипичная просьба. Флинн кивнул в знак согласия. Да, он понимал, что запрос крайне странный. Учитывая, что разговоры с Ванессой обычно дальше обсуждения интересов пока не заходили и плавно обрубались, когда добавить было уже нечего. Темы семьи даже на пороге там не было. Даже немного. Но поговорить всё равно придётся. Финес ответил после недолгого молчания: — Скажи, что эта одежда необходима нам для следующей идеи. Например… мы хотим создать что-то познавательное. У нас ведь не все проекты развлекательные. Допустим, готовим выставку, посвящённую истории науки. Ой, да неважно. Лишь бы ложь соответствовала одеянию учёного. Пускай это, скажем, образец для создания наших костюмов. Я не думаю, что это проблема. Мальчик умоляюще взглянул на брата. Надо подсекать. Он уже видел сомнение в глазах напротив. — Пожалуйста, Ферб. Попробуй спросить… — его голос стал тише. — Я бы и сам купил этот комплект в центре, но… не могу сейчас позволить лишние траты. Я хотел оставить больше денег на новые запчасти и микросхемы. Некогда тратиться на одежду. К тому же, я не знаю размер того человека. Но точно могу сказать, что костюм доктора Ф отлично подойдёт. Флетчер испустил страдальческий вздох и драматично упал на кровать брата, словно тот высосал из него все силы к вечеру (хотя время едва перевалило за третий час дня). Зелёные волосы растеклись по подушке. Ферб долго пялился в потолок как фарфоровая кукла, которую забыли поставить на место, а потом медленно сказал: — Ладно. Я попробую. Но больше никаких таких одолжений. Не дай Бог, Ванесса подумает, что я питаю нездоровый интерес к её отцу. Финес уже хотел было отпраздновать успешное принятие решения, но в голове снова родилась небольшая мысль, которая отчаянно требовала выполнения. Он осторожно потянул брата за край футболки, чтобы привлечь внимание. — Стой. Ещё мне нужна одна маленькая вещь. Обещаю, это последнее.***
Фуфелшмерц из второго измерения не соврал: к ночи ряды охранников рядом с его местом содержания заметно поредели. Финес мог с лёгкостью пересчитать их на пальцах… что он и сделал и очень удивился, когда понял масштаб изменений. Неужели за прошедший год Хайнц действительно смог ослабить чужую бдительность настолько, что они дали ему такую поблажку? Мальчик бы скорее поверил, что к полуночи Кэндис обставляет каждый квадратный метр десятками человек. Да так плотно, что участники сопротивления и сами с трудом могут продохнуть, постоянно сталкиваясь друг с другом как сардины в банке. А тут… в очередной раз ожидания не оправдались. Изобретатель и вправду плохо знал это измерение. Характеристика «Тёмное, злое и непреступное» больше не соответствует действительности. Или, во всяком случае, на том уровне, на котором помнил Флинн, когда во главе стоял безжалостный правитель, требующий контроля даже за прогулками граждан. Знакомая комната. Знакомая решётка. Джаммер в рюкзаке издал тихий треск, оповещая об отключении новой установленной камеры. Худощавая сутулая фигура преступника чётко выделялась на незаправленной койке. Хайнц лежал на боку, отвернувшись лицом к стене, будто принципиально не желал смотреть на вход в комнату. Кэндис определённо устроила ему очередную взбучку, когда вернулась после неудачного поиска нарушителя и снова обвинила его во всех бедах. Это можно было понять по напряжённой позе эмбриона, в которой застыл человек. Однако, стоило Финесу только ступить на пол, как в полумраке вспыхнул его единственный глаз. Было глупо думать, что он спал. Фуфелшмерц медленно встал на ноги и пугающе тихо, как по воздуху, приблизился к прутьям. Согнутые в коленях ноги сосредоточенно ступали по полу с носка на пятку, издавая едва слышимый шорох. Тонкие руки диктатора плотно прижаты к телу, пока он внимательно измеряет собственные шаги. Спокойное дыхание мужчины завершало картину. Это было удивительное зрелище. Финес ещё в первый раз заметил слаженность и грациозность чужих движений (они были заметны даже в художественном движении пальцев), но такое применение их в темноте вызвало у него лёгкий трепет. Хайнц ощущал себя в своей среде и умело сливался с ней. Как хищник, который подкрадывался сквозь заросли к незадачливой добыче. — Dies ist das erste und letzte Mal, dass Sie Ihre Experimente an mir durchführen. — злобным тоном пробормотал Фуфелшмерц. Слова были пропитаны привычным ядом. Если так и дальше пойдёт, то изобретатель и вовсе перестанет его замечать. Флинн достал Разделитель и направил его на мужчину. Тот инстинктивно ощетинился, вжав голову в плечи и сделав шаг назад. Пожалуй, если бы его связки позволяли ему гортанно рычать, то он уже давно бы это сделал. Даже добровольно принятое решение не помогало преступнику спокойно расслабиться и позволить кому-то пальнуть в него из подозрительного изобретения. Единственный глаз горел чистым презрением. Хайнц закрыл лицо руками, ожидая неизбежного. Выстрел. Небольшая отдача вынуждает Финеса сделать пару шагов назад. Языки искусственного света охватывают «подопытного» так быстро, что тот не успевает издать ни звука. Эксперимент прошёл по плану: от Фуфелшмерца отделился небольшой прозрачный сгусток, который стремительно увеличивался в размерах. Бесформенная масса пульсировала будто большая человеческая артерия, от каждого сокращения которой шли небольшие волны и вибрации. Постепенно она начала принимать знакомые черты, повторяя каждую мелочь тела диктатора как живой принтер, не нуждающийся в электропитании. Дубликат, обретя собственное сознание, растерянно огляделся по сторонам. А оригинальный преступник застыл с открытым ртом, выдавив из себя шёпотом лишь одно слово: — Охереть… Финес ухмыльнулся. Да, вполне нормальная реакция. Можно сказать, даже немного мягче, чем ожидалось. Наверно, если бы не было нужды вести себя тихо, то Фуфел отреагировал бы гораздо громче. Мужчина приблизился к двойнику и поводил ладонью у него перед носом, внимательно следя за движениями его взгляда. Изучал как ребёнок, что нашёл незнакомую игрушку на полке магазина. Двойник молча наблюдал за быстро двигающейся рукой напротив. Оригинал положил большие пальцы на щёки копии и тут же испуганно отдёрнулся как будто его что-то ошпарило. Однако испугался диктатор не реалистичности аналога, а наличия у его дыхания, которое коснулось его кожи. — Д-дышит… будь я, блять, проклят… оно дышит… дышит как живой… и моргает тоже… как… как это вообще… Финес приподнял руку, прерывая поток бессвязных фраз. — Можете считать это магией, если Вам будет от этого проще. Теперь этот клон заменит Вас в этой камере. Хайнц рассеянно проводил дубликата взглядом. Тот без лишних слов и возражений просто приблизился к койке с низко опущенной головой и сел на её край. Движения уже не были такими отточенными как у оригинала, но всё ещё его напоминали. Сгорбленные плечи, казалось, стали ещё ниже к земле, а походка приобрела медлительный окрас. Фуфелшмерц нахмурился и окинул себя оценивающим взглядом. — Но… я не чувствовать никаких изменений. Ты сказать, что на человека прибор влияет ментально. — Так и есть. Я отделил от Вас эмоцию, которая стала корнем в личности двойника. Мужчина снова обратил внимание на аналога. — Дай угадаю… ты забрать у меня печаль? Он какой-то… подавленный. Девчонка подумает, что у меня хандра. — В Вашем случае это, кажется, самая бесполезная эмоция. — слегка отшутился Финес. — Не думаю, что Вы заметите её отсутствие. Наверняка давно ей не пользовались. Диктатор недоумённо нахмурил брови, но мальчик успел заметить, как на его лице мелькнула тень улыбки. Ага. Небольшой шаг к общению сделан. Но сейчас этот наклёвывшийся прогресс придётся порушить. — Осталось уладить одну маленькую проблему, мистер Ф. Изобретатель вплотную подошёл к решётке, держа одну руку за спиной, а другой поманил преступника наклониться. Флинн решается на отчаянный шаг. Он резко просовывает запястье через прутья и хватает Хайнца за запятнанный воротник робы. Не дав растерявшемуся Фуфелшмерцу времени опомниться, Финес упирается ногами в пол и со всей силы тянет человека на себя. Мальчик вздрагивает и морщится от громкого звука, когда мужчина со всего маху стукается лбом о решётку. Очень не хотелось создавать лишнего шума, но упрашивать Фуфела добровольно надеть эту вещь то же самое, что остановить всю вселенную — бесполезно. Преступник шипит от боли, пока с его губ срывается поток отборных ругательств. Изобретатель, не теряя ни секунды, вытаскивает вторую руку из-за спины. Щелчок. На шее преступника появляется маленькое устройство слежения. Крохотный красный огонёк сверкает в полумраке. Флинн отпускает воротник Хайнца и тут же отскакивает назад, игнорируя густой запах чужого пóта. Он не удивится, если Фуфелшмерц в порыве ярости откроет в себе нечеловеческие способности и сможет вырвать прутья собственными руками. Даже если это из ряда фантастики, Финес всё равно не хотел испытывать эту злость на себе. Безопаснее встать лицом к лицу со стремительно приближающимся поездом. — Какого хуя ты творишь, сучёныш?! — голос мужчины дрожал от ненависти. Он остервенело схватил устройство и попытался сорвать его с себя. — Что это за хрень?! — Это то, что будет сдерживать Вас от… чувства вседозволенности. — спокойно ответил мальчик. — В нём установлен маячок на случай, если Вы попробуете сбежать от меня и скрыться. А ещё… Изобретатель хлопнул в ладоши. И бывшего диктатора тут же поразил разряд тока. Из горла преступника вырывается тихий хрип, когда он резко сгибается пополам до хруста в сутулой спине. Единственный глаз расширяется от страха, когда тело охватывает внезапный жар, распространившись по венам как бушующий пожар. Хайнц упирается руками в пол, чтобы не растянуться окончательно. За эти несколько мучительных секунд он напоминал сломанную деревянную куклу, конечности которой попытались повернуть на 360 градусов, что было не предусмотрено производителем. Дубликат, который сидел на койке, вздрогнул от увиденного и испуганно поджал ноги к себе. Его подавленное выражение лица исказили шок и страх. Фуфелшмерц шумно выдохнул с каким-то мерзким булькающим звуком, будто в его лёгких застоялся воздух и приобрёл форму желе. Немного придя в себя, он поднял взгляд на Флинна. —… это электрошокер, который реагирует на звук. Так что не советую пытаться причинить мне вред, когда мы окажемся… не разделены решёткой. Я не думаю, что Вам хочется испытать разряд ещё раз. Правда ведь? Мужчина долго молчал. Думал. Злоба набирала силы в его сердце, пожирала изнутри не меньше, чем жар от электрошокера за эти пару мгновений. Казалось бы, удар не занял и пяти секунд, а отходняк такой, будто Финес обмотал преступнику руку оголённым проводом. Но это лишь дурная игра воображения из-за самовнушения. На деле ничего критичного не произошло. — А защёлкнуть эту херню на руке нельзя было? — прорычал сквозь стиснутые зубы бывший правитель. — Зачем такие сложности? Второй раз за день стукаюсь об эти ебучие прутья. — Вынужденный выбор. — как можно более отстранённо ответил мальчик. — Зная Ваше нежелание подчиняться чужим требованиям… что бы Вас остановило от решения оторвать себе руку и избавиться от этого маячка? Если не сейчас, то часом позже. Я, может быть, и наивен, но не настолько, чтобы давать Вам оковы, которые легко сорвать. Не думаю, что у Вас хватит духа ломать себе шею. Преступник замер в замешательстве, а затем раздражённо поправил воротник своей робы. — Чёрт с тобой. Я всё равно найду способ надрать тебе задницу. Что дальше? Финес достал из рюкзака пульт. Осталось создать коридор между изменениями. Координаты установлены на одну из улиц Дэнвилля. — В первую очередь вытащим Вас из этого мира. Здесь каждый знает, что Вы из себя представляете. Не хотелось бы поднять тревогу. А мой мир… почти как чистый лист, если не считать О.Б.К.А. Мальчик задумчиво нахмурился. — Вы сможете провести меня до места, о котором говорили днём? — Боюсь разочаровать, но в твоём мире там наверняка совершенно другая постройка, — саркастично ответил Хайнц. — но да, я знать, как туда пройти. Я часто наведываться туда, когда скука брала своё. Изобретатель улыбнулся уголком губ. — Всё нормально. Важно только место. Если оно действительно находится на отшибе города, то мы можем снова создать коридор в это измерение как только доберёмся туда. Преступник изогнул бровь. Его лицо просветлело от приятного удивления. — Ха… пройти дорогой через один мир, чтобы не попасться в этом… — неторопливо произнёс он. — неплохо. Всё-таки в этой головке есть шанс на дельные мысли. Фуфелшмерц бросил выразительный взгляд на своего дубликата, который за время разговора уже успел укутаться в одеяло и подготовиться ко сну. Его не особо интересовала цель побега — в его подсознание была вшита другая задача: быть хорошим отвлечением. Что он, собственно, и собирался делать. — Надеюсь, что оно не подведёт. — ворчливо буркнул оригинал.