ᴦдᴇ бᴇзʍоᴧʙныᴇ ᴄᴋᴀᴛы ᴄʙᴇдуᴛ ᴛᴇбя, бᴇзоᴩужноᴦо
ʙ ᴄʙᴇᴛᴧыᴇ ᴨоᴋои ʙᴧᴀдыᴋи-ᴩᴀзʙоᴇʙᴀᴛᴇᴧя,
уᴨᴩᴀздниᴛᴇᴧя ʙᴩᴇʍᴇни, ᴨᴩᴇдᴄᴛояᴛᴇᴧя ᴩᴀʙноʙᴇᴄия.
ʙᴇᴩᴀ ᴨоᴧозᴋоʙᴀ
Она молчит, утопая в чужих руках. Пропускает сквозь пальцы мягкие каштановые пряди, думая о своем. Думая о том, как стереть туман с мрачного неба, как зажечь свет луны. Ичиго не может понять свои приливы нежности к Айзену до конца, не осознает, откуда в ней столько трепета к нему. Откуда в ее мелкой душе вдруг оказалось столько места. Стылые ладони обхватывают мужское лицо, поднимают. Кровавые губы слабо улыбаются, пытаясь обогреть чужую душу, пока в карамели плещется солнце. Девушка тянется к Соуске, шершавыми сухими губами медленно целует бледную кожу щек, лба. Касается спинки носа, тонкой морщинки меж хмурых бровей, но почему-то не касается губ. Айзен не шевелится. Как будто не хочет. Лишь прилежно подставляет лицо под прохладные пальцы и губы и надеется, что хватит духу солгать. Простое действие – вновь надеть маску. Но с Ичиго притворяться нет желания. Ее губы со страшной, непривычной нежностью касаются его горячих скул, носа, лба. Соуске сглатывает неприятный ком в горле и прикрывает глаза. Чтобы не видеть ее. Она всего лишь посетила его внутренний мир, но кровь на ее губах режет каждым бурым пятнышком. – Ты все сделаешь как нужно, – тихо шепчет она, раздувая темные прядки у виска. Не ей нужны эти слова – ему. Подушечки больших пальцев проходятся по кончикам темных густых ресниц. Под тонкими опущенными веками девушка видит бегающие радужки, будто мужчина перед ней видит дурной сон. Она целует и его веки, чтобы под ними Соуске больше не видел кошмаров. Айзен перехватывает ее губы и запечатляет на них поцелуй. В нем все – болезненная привязанность, вина и просьба принять такого, какой он есть. Остаться рядом, но не пачкаться его тьмой. Он справится самостоятельно, как справлялся столетия до этого. Ее руки обнимают крепкую шею, и рыжая отвечает на поцелуй – мягко и ласково, будто солнечные лучи поглаживают кожу в утренней неге. Она давит на Соуске, чтобы тот лег на спину, чтобы потянул и ее за собой. Ичиго с уютом укладывается сверху и только после этого немного отстраняется, чтобы вдохнуть. Айзен обнимает ее, такую внешне хрупкую, и переворачивает их набок. Чтобы хотя бы немного защитить ее от внешнего мира. Скрыть от ядовитых рук шинигами. Мужчина сжимает девочку в своих объятиях и мысленно умоляет – то ли ее, то ли себя – принять. Ичиго проходится языком по своим губам. Кровь размочилась из-за слюны, и из-за этого девочка не хотела целовать мужчину в губы – нечего ему ощущать этот мерзкий вкус. Но, даже испробовав его, ее прижимают только сильнее. И временная шинигами охотно поддается, обвивает капитана всеми своими конечностями, трется своим лбом о его, а после вдруг застывает. – Я помогу тебе с волосами, Соуске, – шепчет в чужие губы, не открывая глаз. Айзен, забыв уже о такой тривиальной вещи, вдруг улыбается. Тихий смешок проходится вибрацией по его груди. – Хорошо. Горячая вода смыла с девочки и кровь, и дрожь после утреннего путешествия в потаенные уголки чужой души. Стало сильно легче. Ичиго сообщила служанке о том, какие инструменты ей нужны для воплощения ее планов, и та без вопросов принесла юной госпоже гребни и ножницы. Девочка усадила только-только вышедшего из ванной Айзена в деревянное кресло, что было в их комнатушке, и деловито обошла его, рассматривая. Тот выглядит расслабленно, будто ничего экстраординарного прежде не произошло. Ичиго же тоже удивительно уютная – с распущенными приведенными в порядок волосами, в светлом нижнем кимоно, тонком и мягком на ощупь. – Не бойся, Соуске, ты не первая жертва, – наигранно серьезно сообщает Куросаки, понимая, что никто ничего не боится. Останавливается сзади и аккуратно прочесывает гребнем вьющиеся пряди. Мужчина улыбается и расслабленно откидывает голову назад, подставляясь под аккуратные движения. – Зря ты сказала, теперь я переживаю, – тихонько смеется Соуске и наклоняет голову в противоположную сторону, чтобы волосы натянулись. – Самое страшное, что может случиться, – Ичиго деланно призадумалась, вытягивая гребнем пряди, после зажимая пальцами одну из них и ловко орудуя ножницами, – это незапланированное облысение. Но и Кьека Суйгецу тебе на что? Улыбка мужчины становится шире. – Пытаешься запугать меня? – Соуске, ну ты чего дергаешься? – вдруг возмущается, хотя мужчина вообще не двигался. – Ну вот… руки бы мне отсечь, – в голосе непреодолимое разочарование. Девичья голова выглядывает из-за плеча капитана, рыжие волосы падают на его руки, поддаваясь гравитации. На губах хитрая улыбка, девочка чмокает чужую бледную скулу и выпрямляется. – Шучу. Не переживай. – Настоящая Яо-ху, – длинные пальцы пытаются шутливо прихватить рыжие пряди, но те быстро ускользают. Соуске улыбается и радуется, что тяжелый разговор позади. – Клянусь, – ловкие пальцы подхватывают очередную прядку, раздается звук смыкания ножниц, – если это что-то плохое, я самолично выстригу тебе макушку, пока будешь спать, – несерьезно угрожает она. По голосу слышно, что девушка тоже улыбается. – А все, что ниже, оставлю. – Сама решишь, плохое или хорошее, – мужчина легкомысленно пожимает плечами. – Мне уже это не нравится, – наигранно дуется девочка и становится слева, прижимаясь коленками к мужскому бедру, прочесывая волосы сбоку. – У меня ножницы в руках, а ты такое говоришь. – Я же сказал, запугиваешь, – улыбается Соуске, но тут же делает преувеличенно серьезное лицо. – О, великая и ужасная риока запугивает бедного капитана. – А ты бы и вправду побоялся, капитан, – она сгибает ногу и кладет свою бледную коленку, выглянувшую из-под кимоно, поверх его ноги. Гребень, тем не менее, аккуратно огибает ухо Соуске, и девочка отстригает немного длины от очередной пряди. – А мне надо? – хитро щурится Айзен и кладет ладонь поверх острой коленки, нежно поглаживая фарфоровую кожу. Ичиго замирает на мгновение, и на мягкой коже появляются мурашки, особенно в области прикосновения. – Надо, – звучит уверенно, но на щеках расцветают бутоны роз. Руки продолжают свою работу. Соуске убирает ладонь и, сцепив руки, положил их на колени. – Тогда я в полном ужасе. Хитрая улыбка продолжает играть на его лице. – Верное решение, – Ичиго опускает ногу и, в последний раз пройдясь гребнем по прядям слева и проверив длину, обходит мужчину со спины и становится справа. Юркие пальцы проделывают аналогичные движения с гребнем и ножницами, что и на другой стороне. Айзен же в последний раз окидывает румянец на щеках девушки и прикрывает глаза, наслаждаясь процессом. Спустя некоторое время она заканчивает стричь справа и становится перед Соуске. Затем, подумав, что так будет неудобно, нагло проходит между его бедер, приминая ткань мужского домашнего кимоно, и наконец упирается ногами в сидушку стула. Прохладные пальцы аккуратно приподнимают лицо капитана за подбородок. – Замри, – мягкий голос нарушает повисшую уютную тишину. Мужская рука, так же нагло, проскальзывает между складками кимоно и ложится на мягкую кожу бедра. Айзен смотрит ей в глаза и хитро улыбается. – Сказала же замереть, – ее щеки горят, пальцы на ногах поджимаются. Взгляд деланно строгий. Гребень расчесывает пряди у лица, тянет волосы вниз. Ичиго захватывает пальцами прядку, отрезает пару сантиметров и откидывает волосы на пол, чтобы те не упали мужчине на лицо. Соуске прикрывает глаза, когда девушка проходится ножницами по челке. – Я случайно. Пальцы несильно сжимаются на фарфоровой коже. Девочка шумно вдыхает ртом и замирает, чтобы ненароком не ранить ни себя, ни Айзена. Горячая рука обжигает, и рыжая не хочет, чтобы она покидала ее бедро. – Соуске, – снова натужная строгость в голосе, девичьи руки вновь возвращаются к делу. Хитрая улыбка на его губах пропадает. Соуске выглядит совершенно незаинтересованным и убирает ладонь, кладя руки на подлокотники. Ичиго нервно облизывает губы, разочарованно ощущая теплый след после чужой пятерни на бедре. Хрупкие на вид руки едва-едва дрожат, но девушка все же с трудом заканчивает стрижку. Она зачесывает каштановые влажные волосы назад, и та самая злосчастная прядка падает на бледный мужской лоб. Рыжеволосая накручивает ее на свой указательный палец и отпускает – та остается кудрявой. – Готово, – тонкие пальцы обхватывают подбородок Соуске, девочка осторожно вертит голову мужчины из стороны в сторону пару раз, проверяя на ошибки, и после отпускает. – Очень красиво. – Правда? – хитрый прищур Соуске возвращается. Мужчина по-совиному наклоняет голову вбок и смотрит на девочку снизу вверх. – Думаешь, оставила тебя лысым? – вторит она мужскому прищуру, а один уголок персиковых губ ползет вверх. – А мне не пойдет? – Подлецу все к лицу, – Ичиго издает тихий смешок, бросает ножницы и гребень на близстоящую кровать. Соуске картинно закатывает глаза, но вторит слабому смешку. – Не могу понять. Это комплимент или критика? – Решай сам, – она повторяет слова, некогда сказанные самим капитаном. Девичьи ладони ненавязчиво опускаются на плечи Айзена, карамельные омуты смотрят сверху вниз в хитрые глаза. – О. Тогда это несомненно комплимент, – Соуске кладет руки на осиную талию и прижимает девочку к себе. – Хорошо, – мягко улыбается она. Узкие ладони скользят по плечам, тонкие пальцы сцепляются в замок за шеей капитана. Коленки больно врезаются в сидушку кресла от того, как Соуске прижал рыжую к себе. Мужчина подается вверх и коротко целует персиковые губы. – Пора собираться в путь. – Соуске, – бледные щеки с новой силой наливаются кровью, карие глаза упираются куда-то в сторону, – верни руку туда, откуда убрал. Капитан вновь хитро щурится, хотя голос непонимающий. – Куда именно? – Не заставляй меня говорить, – нервно облизывает сухие губы, отворачиваясь и скрывая профиль за рыжими волосами. – Ичиго, я не умею читать мысли, – уголки губ едва дернулись. Девочка морщится и не хочет поворачиваться к наглому выражению лица. Тонким пальцем Ичиго указывает на то самое место на бедре, к которому прикасался Айзен. – И все? – мужчина не звучит нахально. Совершенно точно нет. Он просто кладет ладонь на бедро, будто касается кого-то другого, но точно не так, как обычно он касается Ичиго. – Не так, Соуске, – почти шипит сквозь сжатые зубы, пальчик подрагивает. – Прекрати издеваться. – Я не издеваюсь, Ичиго, – мужчина переходит на шепот и прислоняется к рыжему виску, цепляя губами мочку. – Я хочу, чтобы ты сказала прямо, чего ты хочешь. Сейчас. – Хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, – громко сглатывает она. Ее тело вдруг стало чувствительнее, и горячее дыхание обжигает красноватую кожу уха почти на грани боли. – Как вчера. Айзен шумно выдыхает. Желание девушки отдается в паху. – Ложись на кровать. Ичиго судорожно выдыхает, прикрывая ладошкой рот и отстраняется, не смотря на мужчину. Тихо следует к кровати и заползает на нее, ложась на спину. Сгибает ноги в коленях, но от смущения сжимает их. Ее длинные волосы змеями разметались по подушкам, а некогда бледное фарфоровое лицо покрыто слишком ярким румянцем. Кажется, весь постоялый двор может услышать ее сердцебиение. Соуске бесшумно ставит барьер на комнату наконец встает с кресла. Пояс его кимоно развязывается будто сам, тихо падая на пол. Мужчина подходит к кровати и садится на край. Горячая ладонь проходится от острой коленки до бедра. – Молодец, – хвалит капитан. Его голос стал ниже, а глаза потемнели. От прикосновения к голой коже у Куросаки по всему телу бегут мурашки. С того бедра, по которому провел мужчина, спала ткань кимоно. В горло и уши льют расплавленное золото, и девочка вновь поджимает пальцы ног. Ее собственные ладони закрывают алое лицо, чтобы спрятать какое-то невыносимое смущение. А вот колени дрожат, требуя еще. Пальцами руки, что лежала на бедре, Айзен цепляет пояс девушки и тянет. Кимоно не спадает, а собирается складками. Мужчина поочередно раскрывает половинки ткани, методично убирая мягкую ткань, обнажая аккуратную грудь со следами вчерашнего. Все той же рукой Соуске гладит еще не вставшие соски. Ичиго судорожно хватает ртом воздух. По коже проходится холодок, в комнате пахнет утренней свежестью. Горячие пальцы проходятся по чувствительной груди, и девушка мычит, стискивая зубы. Рыжий затылок упирается в подушку, пока податливое тело выгибается. Смысла закрывать лицо больше нет, и юная шинигами отпускает себя и хватает пальцами простыни, сжимая. Маленькие розовые соски твердеют в считанные секунды. Сиплый вдох – и мутные карамельные омуты сверлят потемневшие радужки снизу вверх. Ногтем большого пальца мужчина поддевает бусинку соска и тут же накрывает ее губами. Двумя пальцами сжимает другую. Айзен поочередно чмокает грудь и отстраняется. Рукой проводит по плоскому животу и почти доходит до самого лона, но кладет горячую ладонь на лобок. – Попробуй сама. Девушка громко дышит и тихо стонет от прикосновений к соскам. Тонкие пальцы уже были нацелены зарыться в каштановые влажные пряди, но мужчина отстранился. Ичиго не понимает просьбы. Ей хочется, чтобы рука, нашедшая место на лобковой кости, опустилась ниже, к уже влажной чувствительной точке. – Что? – звучит дрожаще, тихо-тихо. Свободной рукой капитан ловит изящные пальчики и прижимается губами к хрупким костяшкам. – Я хочу, чтобы ты показала, как доводишь себя самостоятельно, – Соуске направляет девичью руку вниз. Лихорадочный выдох с примесью голоса. Кофейные потемневшие глаза округляются, в гортань будто засунули кубик льда. Не то, чтобы Ичиго успела хорошо изучить свое тело… но, почему-то, не подчиниться мужскому голосу, ставшему на пару тонов ниже, она не может. Глаза стыдливо опускаются – временная шинигами не может смотреть на Соуске. Тонкие пальцы скользят по лобку вниз, ныряют во влагу, останавливаются на наиболее чувствительной точке. Гибкое тело вздрагивает. Колени раздвигаются шире. Холодные подушечки пальцев не так приятно ощущать, как горячие пальцы Айзена, но девочка закатывает глаза, делая мягкие круговые движения. Указательный палец второй руки ложится на набухший сосок и нежно проводит по нему поверх. Этого достаточно, чтобы поясница изогнулась дугой и временная шинигами застонала громче. – Молодец, Ичиго, – хвалит мужчина и сглатывает вязкую слюну. Каждое движение хрупких пальчиков отдается приятной истомой в паху. Кто же знал, что затеянная им короткая игра, так быстро... Возбудит. Соуске оставил горячую ладонь на животе рыжей риоки и давит, вынуждая выгнуться еще. Другой рукой отодвигает собственное кимоно и сжимает еще не до конца вставший член у основания. Низ ее живота горит адским пламенем – от чужой ладони, от узла возбуждения. Ичиго изгибается, инстинктивно периодически приподнимает таз на пару миллиметров и опускает его, шире расставляяя бледные ноги. Ее ласковые пальцы гладят клитор, иногда опускаясь чуть ниже, чтобы захватить больше смазки, которая уже каплями течет между ягодиц. Другая ее рука опускается к свободной руке Соуске, пальцы хватают чужую ладонь и тянут ее к девичьей груди. Краем глаза рыжая видит движения второй руки мужчины. Спазм сводит его живот, и возбуждение ухает к самому члену, когда Ичиго тянет его ладонь к груди. Соуске давит большим пальцем по налитой кровью головке, собирая первые прозрачные капли смазки, растирая по стволу. Одновременно с этим пальцами зажимает поочередно соски, лаская грудь. Дыхание стало тяжелым. Айзен жадно следит за каждым движением девушки, запоминая. Ичиго вдруг наконец переводит взгляд на лицо капитана, смотрит ему прямо в глаза, почти не моргая. Карамельные радужки словно покрыты мутной хмельной пленкой, и Куросаки облизывает сухие губы. Рука на груди ласкает совсем не так, как она – грубее, требовательнее, и от этого девочку ведет. Из ее рта льется густая патока стонов и вдохов сквозь сжатые зубы. Тонкая ножка, что ближе к Соуске, поднимается, полностью выпрямляясь. Узкая стопа ложится на мужское плечо. В карих глазах капитана темнеет от стонов, и Айзен отрывает руку от нежной груди. Ладонь скользит от бедер и до самой хрупкой стопы, оглаживая и дразня. Мужчина оставляет поцелуй на щиколотке и опускает руку поверх изящной ладошки. Большим он прижимает маленькие пальчики к самому клитору, а остальными дразнит вход, пачкая пальцы в смазке. Себя же Соуске ласкает неторопливо. Сжимает член в кулак и с почти садистской медлительностью проводит по стволу вниз-вверх. Ичиго прикусывает нижнюю губу до крови, ее рыжие брови изгибаются домиком в жалобном выражении. Пальчики ноги дотягиваются до каштановых волос около уха мужчины и нагло утопают в них. Девушка решается, и ее рука выскальзывает из лона и сразу же ложится поверх пальцев Соуске, еще больше пачкая их в смазке. Скользкие пальцы обхватывают большой палец капитана, лежащий на клиторе, и заставляют его двигаться по кругу. Изо рта вырывается писк, глаза сразу же зажмуриваются, а спина выгибается дугой еще сильнее. Соуске прижимается щекой к узкой щиколотке и оставляет еще один поцелуй на коже. – Какая же ты чувствительная, – шепчет он, обдавая горячим дыханием фарфор. Мужчина подчиняется движениям изящных пальчиков и начинает двигать рукой, стимулируя клитор, попадая в тот же темп, в котором ласкает себя. Для Ичиго же воспринимать смысл сказанного Айзеном тяжело, но из-за его гортанного шепота на ее загривке приподнимаются рыжие волоски. Девочка больше не направляет чужую руку, отнимает свою и подхватывает себя же под колено ноги, что была согнута. Передняя часть бедра припечатывается к бледному животу и груди, Ичиго прикусывает свое собственное колено, а после стонет так, что почти надрывает связки, содрогаясь в оргазме.