Могущественный кулон семьи Булсара

– Фредди… – проговорила девушка. Узнать-то она узнала своего кумира, а вот поверить в то, что это действительно он, что она вот так внезапно встретила его, Ева не могла. У нее возникло устойчивое и немного пугающее ощущение, что это всё сон – волшебный и даже страшноватый, но невероятный и восхитительный сон. Меркьюри открыл глаза и посмотрел на незнакомку, щурясь от боли. Голова у него раскалывалась, да и с ощущением реальности тоже было не всё в порядке: он не мог сообразить, что он тут делает, лёжа в сыром подвале, кто эта девушка перед ним, и что вообще происходит, чёрт возьми. – Ты кто? – наконец выговорил он. – И я… где? – Меня зовут Ева. Я из России. И мы в Лондоне. – Из России? О боже… Да я знаю, что мы в Лондоне. Но какого чёрта?.. У-у-у…– музыкант тяжело простонал. Память вернулась к нему полностью, словно накрыла могучей тёмной волной: двое приблизились к нему сзади, он не успел собраться и среагировать, как один из них какой-то короткой дубинкой, резко выбросив руку, треснул ему по голове. Вспомнил Фредди и еще одно – лицо этого негодяя. И за мгновение или даже за долю мгновения перед ударом он понял, что знает это лицо. Но сейчас не мог вспомнить, где видел его. Кто-то из многочисленных знакомых… Где-то пересекались… – Как ты? – спросила Ева. – Надо вызвать скорую… – девушка виновато потупила взор. – Но я не знаю, как… Я первый раз в Лондоне… – Не надо скорую, я в порядке, – сказал Фредди. Он сел, прислонившись спиной к стене дома и начал себя ощупывать. Потрогал затылок – огромная шишка. Потом посмотрел на руку – крови нет. Значит, дубинка была обернута чем-то мягким. Затем Фредди стал шарить по своим карманам. И вдруг он рассмеялся, продолжая морщиться от боли. Смех раненного певца напугал Еву, ей показалась, что Меркьюри стало плохо, ну то есть совсем плохо с головой – умом повредился бедолага. Она даже отшатнулась от неожиданности. А Фредди перестал смеяться и сказал серьезно: – Иногда собственная безалаберность идет на пользу, – и, видя недоумение девушки, пояснил: – Дырка в кармане. Ева еще больше округлила глаза: слова Меркьюри показались ей немного бредовыми. Фредди догадался, что девушка не понимает, о чем он, и договорил: – Я испугался, что грабители забрали у меня… одну вещицу. А она провалилась в дырку во внутреннем кармане и завалилась за подкладку, – Фредди заметно повеселел и даже уже не морщился от боли: – Давно хотел отдать пиджак в ателье, чтобы его подновили… Это мой любимый, его мне подарил… Не важно. Меня бесила эта дырка, вечно в нее всё проваливается… А вот сейчас оказалось… Ладно, пойдем уже, чего это я тут расселся? – Меркьюри встал, придерживаясь за стену, и махнул рукой в сторону кафешки, вывеска которой тускло светилась в тумане через улицу. – Пойдем что-нибудь выпьем, раз такое дело… Ну, если ты не сильно спешишь. – Нет, я совсем не спешу! – просияла Ева. – Я просто гуляю по городу… – и вдруг девушка озабоченно посмотрела на своего нового знакомого: – Но тебе, наверное, нельзя пить алкогольное. Я читала, что при сотрясении мозга это противопоказано… – А, перестань! Не будь, как моя мама. Да и кто сказал, что у меня сотрясение? Ты что, доктор? – Нет, – Ева почему-то не могла сдержать простодушную улыбку во весь рот, возможно, от счастья: девушка наконец осознала, что сбылась её мечта – она приехала в Лондон и в первый же день встретила Фредди Меркьюри, и вот прямо сейчас идет с ним в кафе, и будет общаться, смотреть на него, слушать его голос… – Да пойдем же, чего ты остолбенела? – теперь Фредди не сдержал улыбку, до него тоже дошло, чего это девушка так странно себя ведет: возможно, это одна из его фанаток, и она просто обалдела от встречи с ним.

***

В пяти кварталах от Фредди и Евы в пабе сидели двое – усатый и лысый. – Ладно, позвони уже боссу, всё равно придётся рассказать, как мы облажались, – сказал усатый. – Сам звони, – огрызнулся лысый, и расскажи ему, как ты облажался. Усатый усмехнулся. Подельник его был туповатым и трусоватым, поэтому понятно, что боссу будет звонить он сам. Да и облажались – слишком громко сказано. Мало ли, у клиента не оказалось при себе того, что им нужно было у него изъять. Не вышло в этот раз, выйдет в следующий. Всё в рабочем порядке… Джим Хаттон вытащил из кармана мобилу и набрал номер. Он отчитался о проделанной работе, выслушал, как его отчитал босс за невыполненное задание, и спрятал телефон в карман. – Ну вот, Пол, а ты боялся. Прям как школьница… - Глаза Пола Прентера стали наливаться кровью, а щёки покрылись красными пятнами. Его с детства страшно бесило, когда его называли девчонкой. И Джим это прекрасно знал, потому и сделал это. – Смотри не расплачься, – продолжал издеваться над напарником Джим, – а то люди кругом, неудобно как-то – такой здоровый лысый парень, а плачет, как девочка… Пол побагровел, его рука под столиком потянулась к пистолету, но пистолета за поясом не было – слишком ответственное было у них дело сегодня, а на такие оружие, как правило, не брали – чтобы вдруг не замели при обыске. Ведь не на разборки они сегодня собирались. Надо было просто прошманать одного музыканта, известного рок-певца, который должен быть без оружия и без охраны, забрать у него какую-то вещь, какой-то кулончик, и тихо без шума и пыли отвалить. А без оружия здоровяк Пол Прентер побаивался Джима Хаттона – тот мог запросто одними руками вышибить дух из любого, сильно крепкий удар у этого Джима, как кувалдой. Кирпичную стену может прошибить. И как он это делает? Ведь на вид не такой уж и здоровый, жилистый просто и кость широкая… – Ладно, остынь, – примирительно сказал Джим, – нам еще работать. – Пойдем найдем этого музыканта? – Найдем обязательно, – кивнул Джим, но не сегодня. – Его родители… Меркьюри нес кулон к ним, но он не должен его им отдать. – Почему? – не понял Пол. – Он его отдаст старикам, а мы их обчистим и заберем… – Они спрячут кулон так, что хрен найдешь. В тайник какой-нибудь… – А их спросить можно, куда спрятали, – криво усмехнулся Пол. Криво и кровожадно. – Они не отдадут его даже под пытками. – Откуда ты знаешь? – Босс знает. Короче, прямо сейчас босс работает над этим. Он решил устранить родителей раз и навсегда. Кулон останется у Меркьюри, а тот не знает его цену, поэтому… – А сколько он стоит? – глаза Пола алчно заблестели. В его примитивном мозгу явно уже зародилась мыслишка кинуть всех, включая своего босса, продать кулон и отвалить из страны. – Насколько я понял, нисколько, – задумчиво проговорил Джим. – В смысле? – челюсть Пола Прентера отвисла, будто его нокаутировали слова напарника. – В том смысле, что эта вещь бесценна. – Всё можно продать… – ухмыльнулся лысый. – Ты смотри не продай свою жизнь, а то как потом потратишь свои денежки? – усмехнулся в ответ усатый.

***

– Ну и расскажи, как там у вас в России? Правда, что у вас медведи ходят по улицам? – прикалывался Фредди, прихлёбывая мартини. – Какие еще медведи? – хохотала Ева. Молодые люди сидели в кафе и веселились, как ни в чем ни бывало, будто встретились старые знакомые, у которых к тому же оказалась куча свободного времени и совпало настроение выпить и поболтать. – Ну как? Медведи! – Фредди изобразил большого медведя, подняв перед собой руки и покачавшись из стороны в сторону. – Их водят с собой на веревке цыгане… Как бродячие артисты. Цыгане поют, а медведи танцуют, – Фредди вдруг вскочил из-за столика и начал кружиться, изображая танцующего медведя. – Нет, – вдруг серьезно сказала Ева, перестав смеяться. – Никаких медведей я не видела, только в московском зоопарке. Девушке вдруг стало обидно, что иностранцы считают Россию дикой страной с медведями. – Да я шучу, – так же серьезно сказал Фредди. – Я не хотел тебя обидеть. А про московский зоопарк я слышал. Говорят, крутой зоопарк, большой и красивый. Я, кстати, очень хотел бы приехать и сходить туда. Еще в Большой театр… А еще побывать на русском севере. Я видел фотографии и какой-то фильм про природу, там очень красиво. Очень-очень. А ты надолго в Лондоне? – Да, на две недели. А что? – Хотел тебя пригласить на концерт. У нас концерт на следующей неделе. Надеюсь, тебе понравится… – Ой, да! – девушка крикнула так громко, что за соседними столиками начали на нее оглядываться. – Я очень-очень хочу! Я вообще же твоя поклонница… – Ева вдруг опустила глаза, ей показалось, что зря она это ляпнула. – Поклонница группы Queen… – Я уже понял, – мягко улыбнулся Меркьюри. – Да ты не смущайся, это нормально. Да и у нас действительно крутая группа, – он подмигнул Еве, и они вместе рассмеялись. Через час Фредди собрался проводить Еву до гостиницы. Он вспомнил, что так и не доехал до родителей и не отдал им то, что обещал отдать. Фредди посмотрел на часы и решил, что уже поздновато и лучше поехать к себе домой, а к родителям заскочить утром. Но от звониться всё же нужно было. – Мам, я тут задержался, не смог приехать, извини… Он выслушал упрёки матери, еще раз извинился и поклялся заехать еще до обеда. Потом Фредди вызвал такси и отвез Еву к отелю. Молодые люди тепло попрощались, Меркьюри пожал руку своей новой знакомой, чуть задержав её в своей. – Ну ладно, я позвоню тебе, как с билетом решу, – сказал Фредди, и Ева выпорхнула из машины.

***

Утреннее солнце подползло к лицу по голубенькой наволочке подушки и ударило по глазам. Фредди Меркьюри прикрыл глаза ладонью, прежде чем открыть их. Первое, что он ощутил – это сухость во рту. Мартини вчера было выпито чуть больше, чем надо было, чтобы не повредить самочувствию. Память подсказала, что головная боль всё же, возможно, не от мартини, а от полученного удара по голове. Ну ничего, пара таблеток обезболивающего, холодный душ и кофе должны решить все проблемы. «Блин, а сколько времени? – пронеслось в голове. – Мне же к родителям надо прям с утра!» Фредди рывком сел в кровати, и струя холода поползла вниз по его позвоночнику: где это он? Маленькая комнатка – то ли больница, то ли дешевый отель… У стены напротив еще одна кровать, на ней кто-то спит. Судя по высунувшейся из-под одеяла ноге спящего человека, это девушка. И тут Фредди увидел свои ноги… Его сердце колотилось, как бешенное. Не каждый человек рискнет проснуться в чужом теле. Паническая атака свалила его обратно в койку: его ноги тоже были… женскими! И руки! Что происходит?! Где я нахожусь?! Как такое случилось?! Меркьюри бешенным рывком метнулся к зеркалу трюмо. В зеркале на него смотрела: милая, симпатичная, кареглазая, но сонная девушка с выпученными глазами. – Ну здравствуй Ева… – только и сказал Фредди и медленно опустился на пол. «Что происходит?! Надо...подумать », – но думать он мог только о том, что надо подумать. В голове как-то вдруг резко опустело, ощущение было такое, что думать вообще нечем, нет там в голове инструмента для производства мыслей, который люди называют мозгом.