Могущественный кулон семьи Булсара

Джим Хаттон в назначенное время набрал номер босса. В трубке прозвучал бесцветный женский голос: «Набранный вами номер в сети не зарегистрирован». Джимми опешил: это могло означать только одно: шеф его внес в чёрный список контактов. Долго размышлять о причинах такого поворота Хаттону не пришлось – через минуту раздался звонок с неизвестного номера. – Не пытайся со мной связаться, – услышал он голос босса. – Ты засветился в больнице. Камеры наблюдения сделали твой портрет и в фас, и в профиль, приятель. – Так что мне… – хотел было спросить Хаттон. – Залечь на дно, Джим. Отдохни недельку-другую в Хартфордшире у Пола Прентера, потом я тебя сам найду. Хаттон принял решение мгновенно: ни к какому Полу ни в какой Хартфордшир он не поедет. Потому что если он и сможет залечь там и спрятаться от полиции, то от босса там не спрячешься. А бояться нужно как раз его – не надо быть гением или провидцем, чтобы догадаться: босс избавится от него, потому что от Хаттона ниточка приведет к нему. И за убийство Дюка, и за перестрелку на заброшенном складе, и – главное – за ее причину (кулон, Фредди Меркьюри) Скотланд-Ярд предъявит боссу. Но что же делать? Надо как-то решать проблему… Кулон! Как там Дюк сказал? «Этот кулон, по ходу, вообще все проблемы решать может…» Значит, мне нужен этот кулон. Но никто не знает как им пользоваться, кроме, разве, «артиста» и, может быть, этой русской шпионки. Ну да ничего, там разберемся. В случае чего кулон можно продать за очень большие деньги тому, кто знает о могуществе этой вещицы. «А очень большие деньги тоже неплохо решают проблемы», – усмехнулся Хаттон. Он набрал номер Пола Прентера. – Слушай, приятель, – добродушным таким и вкрадчивым голосом проворковал Джим. – У меня к тебе есть одна просьба, выручишь? – Что, бабла тебе подогнать? – спросил туповатый Прентер. – Только взаймы, дружище, сам понимаешь. Сколько тебе надо? – Нет, денег не надо. Мне нужно, чтобы ты, если шеф спросит, сказал, что я приехал к тебе перекантоваться. Я тут засветился мальца, и меня «бобби» пасут. Шеф сказал к тебе ехать, но мне нужно кое-какие дела закончить… Так что если что, я у тебя, лады? – Ну лады, – с сомнением прозвучало в трубке. Прентеру явно не понравилась идея врать боссу, но вроде как Джимми его партнер, так что надо бы его прикрыть… – А ты когда приедешь? – Через пару дней. – А, ну давай.

***

Фредди открыл парадную, и только они с Евой, переступили порог дома, как девушка (Фредди в теле девушки) сгребла в объятия парня (Еву в теле Фредди). Их губы слились в поцелуе. – Подожди, – Ева оторвалась от Фредди, – пойдем наверх. Влюблённые поднялись на второй этаж в спальню Фредди. Ева сбросила рубашку и помогла Фредди с платьем. Они раздевались, не переставая целоваться и прижиматься друг к другу Брюки Ева снимала уже в кровати, Фредди помог ей с пряжкой ремня. Не смотря на страсть, кружившую им головы, не взирая на возбуждение, бросавшее их в дрожь, они оба испытывали довольно странные ощущения: Ева целовала женские губы, ласкала девичью грудь, чувствовала, как стройные ноги девушки обхватывают ее тело… Но более всего её изумляло собственное желание войти во Фредди своим членом, который набух от прилившей крови и пульсировал… Это желание сводило с ума, оно было совершенно новым для нее, но и таким знакомым: ведь прежде ей так хотелось, чтобы член вошел в нее и заполнил её. А теперь она сама стремилась сделать это. А Фредди, лаская собственное тело, раздвинув ноги и обхватив ими мужскую талию, жаждал, чтобы Ева поскорее мощным толчком вошла в него. Он хотел ощутить тяжесть мужского тела на себе, хотел, чтобы при этом его груди сжали в ладонях… Фредди уже имел опыт любви с мужчинами, но никогда при этом он не отдавался им с такой полнотой. Только сейчас, когда Ева начала ласкать его клитор, он понял, насколько приятно отдаваться во власть мужчине, растворяясь в волнах возбуждения, которые волнами накатывались снизу, а затем накрывали с головой… Фредди простонал и притянул к себе Еву, не в силах больше ждать. Ева поняла это, она почувствовала, что Фредди готов, и медленно и нежно, но одновременно сильно и страстно вошел в него. И тут же Ева, почувствовав ответное движение бёдер Фредди навстречу, начала двигаться – сначала медленно, потом всё быстрей и быстрей… Она приблизила лицо к Фредди и заглянула ему в широко распахнутые глаза. В них горел такой огонь, такое пламя, что Ева застонала и вдруг почувствовала, что сейчас кончит. Это было совсем некстати, поэтому, впившись губами в открытый рот Фредди, она нащупала своим языком его язык, а член вывела из влагалища, чтобы не кончить раньше времени. А чтобы компенсировать прерванное наслаждение, Ева вновь принялась ласкать клитор. Фредди толчками бёдер помогал Еве, он двигался всё настойчивей, словно призывая Еву снова войти в него, но еще было рано, и Ева ввела во влагалище два пальца, совершая рукой толчки навстречу движениям Фредди. Наконец, Ева почувствовала, что уже контролирует себя, она легла на спину и мягким, но сильным движением помогла Фредди сесть на себя верхом. Фредди взял рукой член и ввел себе во влагалище, он сел, полностью погрузив в себя член, и откинулся назад, а Ева сжала его грудь в ладонях – сильно, но так, чтобы не причинить боли. Фредди застонал, и Ева ослабила хватку. Но Фредди взял ее за руку и сжал, показывая, что ему приятно. Он начал двигать бедрами, увеличивая амплитуду рывков. Ева почувствовала, что сейчас кончит, и решила было прервать… Фредди понял, но не позволил Еве «соскочить». Он продолжал мощно двигаться, приблизил своё лицо к Евиному и впился губами в губы. Ева кончила. Это было очень странное, незнакомое для нее ощущение – она будто взорвалась и выпустила луч пульсирующей энергии… Сознание словно покинуло ее на несколько мгновений, выстрельнув вместе с этим энергетическим лучом. Когда она пришла в себя, Фредди лежал рядом и гладил её, нежно и бережно, без страсти, но с необыкновенной теплотой, как будто благодарил её за то, что она существует в этом мире… Ева повернулась к нему и поцеловала – чмокнула в губы, потом поцеловала в глаза… А Фредди продолжал гладить её плечи, спину, потом провел рукой ниже… Ева почувствовала, как член её набухает и становится твердым – страсть снова разгоралась в ней. – Боже, как ты меня заводишь… – проговорила она. – Иди ко мне, – притянул её к себе Фредди, – ложись сверху. Только давай медленно… Еве и самой хотелось растянуть это мгновение надолго, желательно навсегда. Она вошла в него очень плавным и долгим движением и осталась надолго в горячем и едва заметно пульсирующем влагалище. Потом она почувствовала, как влагалище сжимается, сдавливая член – еще и еще раз, и Ева начала двигаться, подстраиваясь под волнообразное сжатие влагалища – так, чтобы выходить при его сжатии и входить при расслаблении. Это была увлекательная игра, и почему-то обеим показалось, что это ужасно смешно. Ева и Фредди рассмеялись – их обоих охватило ощущение, что они знакомы уже тысячу лет, что они влюблены друг в друга уже тысячу лет, и тысячу лет каждый день занимаются любовью, зная друг о друге абсолютно всё – все предпочтения, все желания, всё, что может доставить друг другу удовольствие, но при этом не только не утомились, не надоели друг другу, но научились делать это так, будто встретились впервые. Фредди и Ева кончили вместе, одновременно. Кончили, но так и остались в объятиях друг друга. – Как ты? – едва слышно шепнул Фредди. – Люблю тебя, – ответила Ева, произнеся это беззвучно, одними губами. Но Фредди услышал это совершенно ясно и отчетливо. Он прикрыл глаза и прислушался к себе. Но услышал лишь тишину и покой. «Может быть, это и есть любовь?» – подумал он.