Кровавая река

Череда тяжёлых дней сменилась приступом холодной ярости для эпистата. Все его планы были разрушены, как пирамиды глубокой древности. В глазах Эвтиды он видел страх и чувствовал дистанцию, от которой невольно сжималось сердце. Рядом всё время крутился грек, напевая своим голоском сладкие речи, что лились прямо ей в сердце. Смех Эвы от забавных шуток Ливия, резал болезненнее клинка. Прошло немного времени, и она постепенно восстанавливалась, не покидая покоев Амена. Сам Ливий был против резких перемен. Но главным аргументом было, то, что она не готова к тяжелой новости. К своему стыду, лекарь был вынужден давать Эве отвар, от которого она засыпала. Он был нужен, чтобы избежать лишних разговоров. Её день состоял из полезной пищи, упражнений и здорового сна. — Я не смогу её усыплять вечно, эпистат. — заявил Ливий, сидя в его покоях. — Она не готова. — строго отвечал Амен. — Но это безумие. — он стукнул кулаком по столу. — Тише, грек. —процедил эпистат. — Она каждый раз спрашивает, где он, почему не приходит. Это ранит её, и я просто не могу смотреть ей в глаза. — скривился лекарь от досады. — Объясни, что это вынужденная мера. Из-за которой мы и остальных её… — поморщился Амен. — Друзей не можем впустить. — Но это не может продолжаться вечно, ни сегодня так завтра она выздоровеет, а эта ложь… — эмоционально тараторил Ливий. — Это не ложь! — рявкнул Амен, ударяя по столу. — Не ори, проснется. — Ливий встал из-за стола. Стиснув кулаки, Амен всматривался в глубь комнаты. С появлением этой девицы всё пошло на перекосяк. А ему нужно заниматься более серьезными вещами. От собственных мыслей у него защемило сердце. Эта несчастная сирота, брошенная на произвол судьбы и её жизнь и есть ценность. Он не забыл свой долг и службу фараону, но её не оставит, разве только когда она попросит. Эпистат понимал, что Эва не так проста и допускал мысль, что тяжелая судьба могли подтолкнуть её на нечто незаконное, но оправдывал. Глубоко в душе он уже знал, окажись Эвтида шезму он бы не смог исполнить долг. Но признать это было выше его сил. — Думай, эпистат Амен, как будешь сообщать эту весть. — похлопав его по плечу, лекарь удалился. Мерцание звезд на ночном небе кружило голову и будоражило рассудок, от чего походка была немного неуверенной. Запрокинув голову и остановившись, Эва всматривалась в этот небосвод. Непроницаемая тьма пустыни, что так часто сопровождала её сны, развеивалась. Сделав осторожный шаг, Эвтида взвыла от боли. Нагнув голову, она заметила в песке какой-то предмет. Осторожно опустившись, она начала раскапывать песчинки. Эва ударилась об рукоять изысканного кинжала, который вероятно был изготовлен из лазурита в форме полумесяца. Эта самая рукоять была окована золотом и инкрустирована лазуритом, красными и белыми кораллами. Кинжал не большой, но его вес ощущался. Эва осторожно прикоснулась к его лезвию из бронзы, что крепился к верху золотой рукояти. Очень острый, подумал она. Осторожно поместив оружие за пояс, Эвтида продолжила свой бессмысленный путь. Она ощущала, что видела этот сон и не раз, и не два. С каждым шагом становилось всё светлее и вот наконец звезд было уже не видно, а в дали показались какие-то строения. Не зная радоваться или пугаться, она достала своё оружие, готовясь к обороне. Все её сны были наполнены страхом. В голове Эвы не было ни единого вопроса. Она просто шла будто её кто-то звал. Добравшись до строений, она обнаружила древние руины, от которых веяло тьмой и смертью. Эва сделала шаг назад, но ногу пронзила боль, от которой она громко закричала. Слезы досады заливали её лицо, и ведомая болью она продолжила путь. Поселение было небольшим и Эва сразу заметила возвышенность, к которой и направилась. Дыхание сбивалось от долгого пути и изнуряющей жары, что нагревала пустыню. Крепче сжав кинжал в руках и глубоко вдохнув, Эва ускорила шаг. Приближаясь, она увидела трон, который показался ей знакомым. Пытаясь вспомнить где же его могла видеть, Эва не заметила выступ и с размаху полетела лицом в горячий песок. Щеку обдало невыносимым жаром, а рот наполнился песчинками. Приподнявшись на локтях и отряхнувшись, Эвтида в панике поспешила искать свое оружие. Но истерический гогот стервятника, пролетающего над ней, вынудил Эву замереть. — Мертвечина… — прошептала она. Краем глаза заметив кинжал, она потянулась к нему, пробуждаясь от странного ведения. Быстро поднявшись, она поспешила к величественному трону. — Где я его видела… — шептала Эва. Стервятник всё кружил и кричал над головой, словно высматривал добычу. Эва подняла на него глаза и свирепо прокричала пару тройку ругательств. Хоть и понимала бессмысленность этого действия. Странное ощущение в руке, отвлекло её от птицы. Будто бы, вода стекала по той руке, в которой был кинжал. Подняв кисть, она не поверила своим глазам, издав нервный смешок. Струйка крови бежала по её руке и оружию, что она цепко держала. Постепенно нервные смешки переросли в истерический гогот. Эва смотрела на птицу и в такт стервятнику смеялась, составляя ему дуэт. Опустив глаза, она увидела рядом с собой тело. От ужаса она закричала и выбросила кинжал. Перед ней лежал молодой человек, но она никак не могла его узнать. Приблизиться она боялась и лишь таращилась из далека. Резко тяжелая рука легла на её плечо, но Эва не шелохнулась. Она не могла отвести взгляд от безжизненного тела. Мягкий и бархатистый голос зазвучал у её уха. — Ну, что ты дитя, не пугайся. — он осторожно коснулся пальцами её шеи. Эва легонько отдернула лицо, стараясь не двигаться. В голове мелькали картинки. Могучий светлый мужчина, что внушал страх и разжигал страсть. Фивы и страх перед властью фараона. А ещё ледяные воды Нила. Близость этого человека вызывала странные фантазии… Или это не фантазии? — Не ужели ты его не узнаешь, Эме? — сильная рука подтолкнула её в лежащему на песках мужчине. — Эме… — сердце защемило. Не успев опомниться, она уже была подле тела, с трепетом хватаясь за его лицо. Словно хотела разбудить. Слезы хлынули градом, прижав Исмана к своей груди Эвтида рыдала не помня себя. — Не бойся смерти, дитя. — незнакомец коснулся её головы. Эва с яростью отбросила его руку и закричала. — Почему он! — но обернувшись и увидел кто перед ней мигом успокоилась. — Его покой в твоих руках, Эме. — Анубис пошел в сторону своего трона. К испуганной Эве быстро вернулась смелось и не отпуская Исмана, повернулась в сторону Анубиса. — Что я могу, господин, я потеряла его, не уберегла. — раздраженно произнесла Эва. — Подойди. — приказал он. Нежно взглянув на брата, Эва едва смогла отпустить безжизненное тело и трясущимися руками коснулась его волос. — Почему… — шептала она. Превозмогая боль она поднялась и зашагала в сторону, где восседал Анубис. С горечью в глазах она посмотрела на него. Словно упрекая, что в такой момент, когда она потеряла самое дорогое, от неё ещё и требуют что-то. — Господин? — она не отводила глаз. — Не беги от своей судьбы и не прячься от правды. — он поднялся. В его руках был тот самый кинжал, что она нашла в пустыне. Он протянул ей его рукоять. Эвтида уже хотела взять его, но не успела опомниться, как оружие пронзило её сердце. — Не бойся, Эме. — последнее, что она услышала и провалилась в темноту. Амен всматривался в тьму и думал, как не потерять её вновь. Бесконечная ложь невыход, грек прав. Но она и так видит в нем врага, а после таких вестей он потеряет её навеки. Эпистат метался между долгом и сердце, ложью и правдой. Готов был принять её любую, отвезти в столицу, спасти от одиночества и смерти. Но потерять… Это было выше его сил. Шум в её комнате, выдернул Амен из тяжелых мыслей. Он кинулся к Эве, беспокоясь. — Всё в порядке? — спросил он. Было уже темно и тонкий лучик света от лампы слабо освещал комнату, где она жила. — Эпистат? — встревоженно спросила Эва. Ничего не говоря, он мигом забрал лампу из своего кабинета и пришел к её покоям. Эвтида сидела на полу у постели, обернувшись в одеяло. — Эва? — приблизился Амен. — Мне сон привиделся… — шептала она, а слезы лились по её щекам.