Незабудка

Одно и то же воспоминание пробиралось в ее сны каждую ночь. Фигурка ее мамы. Такая хрупкая и беззащитная. Ей и в голову не могло прийти, что мама может плакать словно ребенок. Так слабо и отчаянно. Беспомощность той, кого она всю жизнь считала неуязвимой, приводила ее в ужас. - Я люблю тебя! Пойми, у меня нет выбора, - глаза матери были полны мольбы, боль струилась вниз по ее щекам. Но девочка была слишком мала. Она не понимала. Она лишь смотрела, как мама оставляла ее. Уходила. Мама сделала выбор. И выбрала не ее. Она была ей не нужна. - Мамочка! - крик разрывал ей горло, слезы душили. Грубые руки легко подхватили ее и потащили назад, будто бы она совсем ничего не весила. По правде говоря, она и была никем. Ребенок, рожденный посреди миров. У нее даже не было имени. По крайней мере такого, какое угодило бы Богам. С оглушительным грохотом захлопнулись ворота. Разверзлась пустота.

***

Прибывавшим драккарам и лодкам не было конца и края. Одни везли золото и славу. Другие - горе. В отличие от Англии, Ирландия оказалась не такой приветливой. Им также пришлось заплатить. И ценой была прямая дорога в Вальхаллу. Не такая уж и большая плата для героев, но слишком высокая для их близких. Толпа была огромной. Они уже кричали и махали руками прибывающим. Ивару всегда было интересно, какого это - пройти сквозь толпу героем. Какого это, когда их хвалебные крики и приветствия принадлежат тебе. Никто не верил, что он вернется. Даже он сам. А теперь он докажет всем, что он не какой-то жалкий калека. Он великий воин и предводитель. Он улыбнулся про себя. Его сердце дрожало от предвкушения. А потом он увидел ее. Она стояла там, в первом ряду. Ее, с коротко остриженными волосами, неизменно зачесанными на правую сторону, было невозможно не узнать. Она ждала. Не то, чтобы он не знал. Естественно она будет там. Ведь с ними было так много раненых. Так много убитых. Она всегда была на стороне печали. Там, где не было радости, и где не слышны были оживленные крики толпы. Раненых спускали с лодок. Некоторые уже не дышали. Все его воодушевление испарилось в одночасье. Как же он ненавидел ее лицо. Как же сильно он по нему не скучал. И как же сильно он ненавидел себя за то, что она была первой, кого он увидел на берегу. Толпа проглотила их целиком, как Сколль проглотит солнце в день Рагнарёка. Втыкая костыль вземлю, он чувствовал, как сотни рук хлопают его по спине и рукам.Внутри него закипала злость. Быстрым взглядом он окинул место, где безоружные лекари бились с Богами, чтобы вырвать воинов из их цепких рук. И пока эту битву они проигрывали. С парой других девушек, она сидела рядом с рыжеволосым мужчиной, накладывая какую-то мазь ему на грудь. Она слегка наклонилась, чтобы осмотреть рану. Затем, поднявшись на ноги, она быстро подбежала к одному из мужчин, помогавшему переносить раненых, и указала на ногу лежавшего. Вместе с другими они схватили его за ногу, крепко удерживая, чтобы он не мог ей шевелить. Она была сломана. Ивар сморщился и отвернулася. Он знал, что они собираются сделать. Он знал эту боль. Когда ему наконец-то удалось вырваться из цепи рук, он обернулся и их взгляды встретились. Она выглядела обеспокоенной. Он отвернулся. Он так сильно сжимал костыль, что костяшки его пальцев побелели. Он хотел убить ее. - Да здравствует Принц Ивар! Потому что она знала.