Рябина и ясень

Рей пила уже третью чашку кофе и не могла остановиться. Дома, в Холме Кайло, кофе варила она сама — любая кофеварка почему-то глючила, а хобгоблины не справлялись и воровали не тот готовый кофе, что Кайло любил, да еще и холодный приносили. Так что Рей пришлось самой купить медную турку за настоящие человеческие деньги, разобраться в сортах (только арабика самого мелкого помола!) и сделать то, что Кайло за закрытыми дверями называл «вложить душу». Он пил кофе только из ее рук, а Рей ужасно гордилась про себя. Но самой ей напиток собственного приготовления казался совершенно обычным — ей куда больше нравилось со взбитыми сливками, орешками и сиропом, как делали в кофейне напротив ее родительского дома. Платила Рей настоящими банкнотами и монетами. Кайло как-то пошутил, дал ей фейрийских денег, которые делают из прошлогодних листьев. Расплатишься такими, и через пару часов в кассе останется только осенний мусор. Тогда Рей получила очень много фальшивок и купила себе все, что захотела. А потом, когда шла обратно к месту встречи, невидимая, заметила, как плачет продавщица магазинчика одежды — хозяин только что вызвал полицию, потому что, по его мнению, деньги, выплаченные на камеру, не могли превратиться в листья. А значит — продавщица их украла. Больше Рей фейрийскими деньгами не расплачивалась. Кайло очень смеялся над ней за такую щепетильность. Говорил: «Какая разница, как живут смертные? Ты больше им не принадлежишь, ты со мной!» Но разница для Рей была, потому что она оставалась человеком. Как военачальник и третье лицо в фейрийском королевстве, Кайло вел дела с людьми. Какие — Рей не сильно вникала. Но у него были и человеческая одежда, и человеческие деньги, и даже человеческое оружие — в тайнике. Как говорил он сам, «на случай, если его Величество Сноук решит от меня избавиться пораньше». А Рей перепадала мелочь — на кофе и модные штучки. Может, как часто язвил Кайло, мода и поменяется лет через сорок. А Рей хотелось красоваться сейчас, и не в длинных фейрийских балахонах. Итак, Рей пила уже третий орехово-банановый раф и пыталась представить себя невестой Кайло. Он вполне ясно обозначил свои намерения — хочет власти над всем Неблагим двором и войны с Благим, хочет кому-то кровавой мести. Его не интересуют женщины, не развлекают оргии. И он планирует держать Рей при себе навечно — как источник силы и развлечение для своей человеческой «половины» личности. Чего же хочет она сама? Рей вздохнула — ее не интересовали золото, серебро и драгоценности. В мире, полном мороков, совершенно неважно, настоящий у тебя на пальце бриллиант или нет. Главное, чтобы образ этого бриллианта был прекрасен, а что он к утру растает туманом — всем плевать. Ценились лишь горячая кровь и крепкая власть. Этой властью обладал Кайло, а кровь и приток силы могла обеспечить Рей. «Он меня не любит, — в тысячный раз повторила Рей, чувствуя, что сироп во рту горек, как пепел висельника. — Хватит ли моей любви на двоих?» Раньше Рей надеялась еще немного подрасти, а потом выпросить у Кайло «вольную» — совсем узы между ними бы не исчезли, но он бы смог ее отпустить. Если бы захотел. Однако Кайло не хотел и сразу предупредил, чтоб она даже не смела надеяться. Были у нее и другие надежды — например, что он обратит на нее внимание, как на женщину. Может, даже ребенка ей сделает. Смешанное потомство ценилось за магическую мощь и внешность. Однако Кайло, похоже, не нужен был конкурент в виде сына или дочери. Он хотел себе все и сразу, и весь мир впридачу, и сердце Рей целиком. Вдалеке от Кайло Рей понимала, что не хочет быть привязанной к нему столетиями. Но как только он оказывался рядом — Рей теряла голову. Она ведь почти сказала «да» в последний их разговор. Стоит ему взглянуть ласково — у нее отнимаются ноги и отключаются мозги! Поэтому Рей и попросилась погулять напоследок. Иначе она даже думать не сможет, а Кайло, к сожалению, только того и надо. Единственное, в чем Рей могла быть уверенной — слово его крепко. Что он буквально пообещал, то и будет исполнять. Она может потребовать с него что-то взамен. Например, уделять ей внимание, проводить вместе время. Но если ему наскучит, если он разозлится, то уж постарается сделать свое обещание натуральной пыткой, не нарушая формально. Однако была у Рей одна мечта, совершенно не связанная с Кайло. И это, как она считала, стоит столетних мучений в девстве при бессердечном властолюбце. Она хотела, чтобы никто больше не повторил ее судьбы — Рей мечтала находить потерянных детей. Чтоб все заблудившиеся возвращались домой, чтоб все голодные, падающие, избитые — не умирали. И если она сможет пользоваться силой Кайло как своей, то сможет помочь детям. А значит, все не зря. Кайло ведь в два счета нашел ее глупого братца уже замерзающим, оживил — и отправил домой. Еще и воспоминания поправил, чтоб тот всю жизнь угрызениями совести мучился. «Хорошая цена за дурость», — сказал, усмехаясь. Так что, возможно, Кайло не согласится бескорыстно помогать жалким человечкам. Но у Рей будет железный аргумент, чтоб его переубедить. Она уже помогала детям. В местном цыганском таборе ее даже знали, хоть и считали психованной. Все, кроме гадалки — когда Рей сунулась к ней в автофургон, та вынула изо рта крепкую сигариллу и велела проваливать. Дескать, тьма вокруг и кровь, и пламень полыхает, опасно тебе гадать, и даже подходить опасно. Так Рей и не получила предсказание будущего. Раф закончился, желание себя жалеть тоже иссякло. Рей подумала, что потянуть время перед ритуалом «оневестивания» — отличная идея. Да, согласиться можно, но вот сам ритуал можно попросить отложить. А там… в крайнем случае, передумает. Пока клятвы не произнесены, воля Рей свободна. Она поблагодарила баристу, сползла с высокого стула и медленно-медленно пошла к выходу. — Что такая грустная, эй? — смуглый и черноглазый, бариста весело улыбался. — Может, четвертую чашку? За мой счет, хочу посмотреть, влезет ли в тебя! — Нет, не влезет, даже спорить не буду, — Рей против воли улыбнулась. — А хочешь, на кофейной гуще погадаю? Моя бабка умела и по приколу показала. Меня кстати По зовут, хоть ты и не спрашивала. По Дамерон! — бариста выпятил грудь. — Что из этого имя? — Рей вернулась от дверей. — Ну погадай. Только у меня денег не осталось, вот, полкроны… — Имя По. Древнее и… что ты смеешься? Нет, я не китаец! И та кунг фу панда не мой пропавший брат, — бариста сам веселился, пока заваривал молотый кофе прямо в чашке. — Вот, выпей давай. — Горячо! — Рей слегка обожгла язык. — Так надо! — По играл бровями. — Вот блюдце, переворачивай. Хоба! Так, что это у нас… Какой ужас! — Где? — Рей даже вздрогнула. — За тобой охотится… черный ловелас! — По приложил руку к груди, но перепутал право и лево. — Это такое чудище с мечом, которое пожирает женские сердца. — А трупы куда? — Рей тяжело вздохнула. Угораздило же ее поверить шутнику. — Да нет, девушки живы, только становятся бессердечными. Так что… берегись черного ловеласа, храни сердечко и удачи! — и По развернулся к звякнувшей колокольчиком двери, как раз вошла новая клиентка. Рей вышла под мелкий противный дождь, прошла сотню метров — и сложилась пополам от хохота. Да это ж Кайло! В смысле черный ловелас! Стольких девок всех рас перетрахал, ходит и правда в черном, сердца пожирает метафорически, вон рейкино точно уже у него на десерт отложено! И прибить может мечом, если под горячую руку сунуться. Надо ему рассказать, только не говорить, кто именно такое нагадал. А сейчас у Рей дела. Она пешком прошла несколько кварталов — ей нужен был район таун-хаусов, где жил человек, с которым она была знакома года три. Рей тогда нашла в фейрийских холмах очередное потерянное дитя. На ее (и дитячье) счастье, Кайло отсутствовал. Поэтому Рей мало того что волшебный компас сперла, так еще и ребенка обратно к людям вывела — и прямиком к ближайшей патрульной машине. Так она познакомилась с Кэлом — его тогда как раз повышали до следователя, и он дежурил последнюю неделю. Пару раз после того Рей удавалось за счет украденного амулета находить потерянных до того, как те погибнут или попадут в лапы сидов. Ну а Кэл догадывался про сверхъестественное, но вопросов не задавал. Здесь, в городе, близость к Холмам ощущали все, для некоторых это было ледяным дыханием смерти, а для Рей оказалось зовом судьбы. Она поднялась на крыльцо и постучала. Ей открыла очень красивая смуглая девушка и в удивлении застыла — наверно, не ожидала гостей. — Мне Кэла, — Рей немного покраснела. Почему-то она глупо себя почувствовала, догадавшись, что у Кэла завелась личная жизнь (каковой у самой Рей не предполагается теперь в принципе). — Он ужинает… Да вы проходите! — спохватилась девушка, нервно оправляя желтое платье с крупными оборками. Ей тоже было неловко. — Спасибо, — Рей бочком протиснулась внутрь, отмечая, какой теперь в доме порядок: полы вымыты, верхняя одежда убрана в шкаф, и куда-то пропала армия чашек из-под кофе, раньше занимавших чуть ли не все свободные поверхности. — Рейка! — рыжий Кэл бросил вилку в кухонную раковину. — Тебя давно не было и ты мне срочно нужна. Пойдем в кабинет! Кабинетом Кэл называл переделанную кладовку, где поставил письменный стол, стеллаж для папок с документами и куда пристроил старенький сборный компьютер с принтером. Он подтолкнул Рей к единственному креслу на колесиках, которое с трудом помещалось в этом импровизированном кабинете, и хлопнул ей на колени пачку листовок «Разыскивается…». — Ну-ка, поглянь быстренько, кто тут жив еще! Рей вздохнула. Это была самая нелюбимая часть. Она достала из кармана монокль с треснувшей линзой, помнивший еще Первую мировую, и навела на первую листовку. Кэл этого не видел, но в треснувшей линзе будто черный дым заклубился. — Мертв, — с сожалением сказала Рей, откладывая листок. Хорошо хоть не маленький ребенок, а агрессивного вида подросток. Живые в монокле оказывались обрамленными золотыми искрами, чем ярче — тем выше шанс найти. А люди, украденные либо уведенные фейри, покрывались узорами инея. Хорошую штуку Рей сперла из хранилища амулетов вместе с волшебным компасом. Кэл загорелся искать ребенка, про которого Рей сказала, что жив и здоров. Они почти до полуночи прошатались по городу на фырчащем и рычащем джипе, которому самое место было на автопомойке. Однако в старой колымаге было столько железа, что Рей прямо посоветовала Кэлу ездить до последнего. Для фейри эта штука была хуже танка. Ребенка — девочку из дружной, но бедной многодетной семьи — в итоге буквально отбили у одичалых бесхозных хобгоблинов. Для Кэла они были кем-то вроде карликов-наркоманов, но Рей видела их настоящие рожи через тот самый монокль. Те наверняка собирались ее зажарить, но не успели уйти за границу фейрийских владений. Плохо было, что они увидели Рей в компании человека-полицейского, однако она понадеялась, что этим уродцам хватит ума не лезть к Кайло с жалобами. Раньше такое прокатывало. — Заходи еще! — Кэл подарил Рей странный долгий взгляд. — Точно не хочешь дать мне телефончик? — Там, где я живу, телефоны не ловят, — Рей вздохнула. — И я буду мешать твоей личной жизни. А потом Рей взглянула на часы и взвизгнула от ужаса: она опаздывала серьезнее, чем Золушка за пять минут до полуночи. Пришлось Кэлу везти ее до ближайшей безопасной точки входа в фейрийское царство. Он ничего не спрашивал, но его глаза горели любопытством. Рей подумала, что она — обычная девчонка — для него, наверное, кажется волшебницей. Особенно по сравнению с той девушкой в желтом, очень красивой, но не находящейся круглые сутки рядом с высшими сидами: их гламор оседал и на Рей, заставляя ее выглядеть красивее, чем есть на самом деле. Рей опоздала на бал и не успела переодеться, а лестницы долго водили ее кругами, как будто их кто-то зачаровал. Только когда она догадалась нарисовать на подошвах кресты собственной кровью, перед ней явились и распахнулись врата бального зала. Внутри играли на скрипках музыканты, помнящие еще Моцарта — как раз те, кому больше нельзя ступать на землю за пределами холма. Кайло выиграл их у другого сида в карты и нашел способ перевезти к себе. В медленном танце кружились пары, и стрелки часов были почти на двенадцати. Значит, скоро хозяин холма объявит свое решение. Рей, бесстыдно расталкивая гостей, пробралась к самому трону. Она до сих пор не была уверена, скажет да или нет, но склонялась больше к отказу, пока не увидела Кайло. Магистр сидел на троне, закинув ногу на ногу, и равнодушно смотрел поверх голов. В отличие от разодетых гостей и домочадцев, он был в простом черном охотничьем костюме и сапогах. Словно не на своей помолвке присутствует, а на минутку на чужой праздник заглянул. Рей глянула второй раз — и поняла, почему он так делает. Его нарочито простая одежда выделяла его сильнее, чем если бы он нашил себе на одежду кровавые рубины в три слоя. Это был еще один способ продемонстрировать всему миру гордыню полукровки — Кайло как-то обмолвился, что по первости над ним смеялись, пока он не вызвал шутников по очереди на дуэль и не убил их. Она как раз раздумывала, не пойти ли все-таки переодеться, как вдруг встретилась взглядом с Кайло и покаянно развела руками. А он медленно встал и спустился с пятиступенчатого возвышения. — Я надеялся, ты проявишь ко мне чуть больше уважения, — сказал мягко и тихо. Еще не гнев, но близко. — Я загулялась напоследок. Впредь буду внимательнее, — Рей склонилась перед ним в полупоклоне, полуреверансе. Какие дети, какие благие цели, да ему стоит только пальцем поманить, и она бросится за ним хоть в жерло вулкана. — Встань, — Кайло постучал пальцами по ее плечу. — Ты не умеешь кланяться. Рей распрямила дрожащие ноги и поняла, что прикосновением Кайло переодел ее в нечто серебристое и сияющее, волосы сами собой легли прекрасными волнами, а не грязной паклей, в какую превратились благодаря шатанию по лесу. — Потанцуй со мной, — Кайло положил тяжелую руку ей на талию и повел под мелодию, которая только казалась плясовой, а звучала при этом словно марш на похоронах весельчака. Они не в первый раз танцевали вместе, но Рей никогда не двигалась настолько плохо. Ее ноги заплетались, а в прекрасные глаза Кайло она и вовсе не смотрела. «Что со мной? — спрашивала себя изумленно. — Я же столько времени с ним проводила, я же не надеялась и не переживала! — и сама себе отвечала: — Он наконец увидел во мне женщину, но лучше бы этого не было». — Ты решилась? — шепнул Кайло ей на ухо. Рей подумалось, что со стороны всем кажется, будто он ее целует в шею. — Я боюсь, — прошептала Рей, не отвечая собственно на вопрос. — Безопаснее места, чем рядом со мной, тебе вовек не найти, — Кайло неправильно ее понял. — Нет, я, я… боюсь, что не сдержу себя! — выпалила Рей. — И не смогу хранить невинность! Соблазню тебя… и всякое такое… Кайло сбился с танцевального шага, остановился и громко расхохотался. А потом прижал к себе Рей и проговорил: — Ты недооцениваешь мою силу воли… — и снова шепнул на ухо: — А еще мое умение обходить запреты! — Я почти готова… — Рей покорно позволила закружить себя в танце. — Но… можно завтра? Я очень устала и вся грязная, и… — Хорошо, — Кайло коснулся мимолетно ее рта губами. — Такую малость я могу тебе подарить. Придется, правда, провести ночь с этой хвостатой. Пусть думает до последнего, что я ее выбрал. Жду завтра утром к девяти, не опаздывай. Мелодия закончилась, танцоры поклонились друг другу, и Кайло вернулся на трон, а Рей пошла к себе отсыпаться. Думала, что будет нервничать, но отключилась, едва коснувшись головой подушки. Утром она к Кайло не торопилась. Потребовала у хобгоблинов завтрак, умылась, долго выбирала себе одежду и остановилась на человеческих джинсах и фейрийской бархатной курточке. А потом медленно пошла в спальню магистра. Лестницы больше не чудили, и Рей успела к девяти. С удивлением отметила, что сидху Кайло не выставил после секса, как это обычно бывало с остальными, и та лежит, спрятав хвост под одеяло, да непонятно чему улыбается. Сам Кайло, привыкший вставать рано, тоже еще спит. На всякий случай Рей поклонилась троллехвостой сидхе и потрясла магистра за плечо. — Уже девять! Тот мгновенно открыл глаза и уставился на Рей с неподдельным изумлением: — Человечка? Что ты делаешь в моей спальне?!