Верую

      — Дружбы между парнем и девушкой не бывает.       — Почему не бывает?       — Скоро сама узнаешь…       — О чём ты?       Я недоумевала не только по поводу отсутствия продолжения разговора, но и от того, что подобный разговор в принципе состоялся. С чего всё началось? Юн Ын Сон неожиданно подошла ко мне в библиотеке. После долгих занятий я решила, что стоит уделить время языкам, потому что с английским у меня всё ещё не ладились отношения. В школе уделяли много внимания иностранным языкам, потому что у выпускников появлялась возможность продолжить обучение заграницей. Об этом я ещё даже не думала, но, если учитывать, что всё это было не бесплатным, у меня лично шансов практически не было.       Юнсу, как обычно, пропадал на репетициях в актовом зале и, в последние несколько дней, мы стали реже видеться. Просидев около часа наедине с учебниками и словарём, я захотела немного расходиться, и сделала паузу. Прошлась между рядами с книжными полками, слегка потянулась, встав на носочки, и схватилась за телефон, когда услышала звук уведомления. В библиотеке нельзя было шуметь и вспомнила, что не поставила мобильный на беззвучный режим.       Пришло сообщение от Юнсу. Улыбаясь, я открыла ссылку и увидела небольшой отрывок из концертной программы, длящийся полторы минуты. У них получалось всё лучше и лучше. Хотя Юнсу никогда не спрашивал моего мнения, мне казалось, что ему на самом деле важно знать об этом и поэтому в качестве ответа на сообщение я отправила довольный смайлик и записала короткое голосовое.       В этот момент рядом и оказалась Юн Ын Сон. Я искренне думала, что она просто пройдёт мимо, но девушка подождала, пока я закончу записывать сообщение и подошла ближе. Она рассматривала книги, некоторые брала в руки, и я подумать не могла, что самая популярная девочка школы Сусин внезапно захочет поговорить со мной. Я ведь всего лишь серая мышка; та, которую не замечают и не очень-то любят. Я очень, очень удивилась, когда Ын Сон заговорила:       — Ты с «ангелом» так легко сблизилась. Пока тебя не было, он вообще ни с кем не общался.       — Каждому человеку нужны друзья. — от неловкости я поджала губы.       — Друзья? — она так странно скривилась, правда её внешность это даже не испортило.       Я растерянно кивнула, а потом Ын Сон произнесла те слова о дружбе и сразу же ушла, оставляя за собой какую-то невзрачную тень. Больше всего я не любила, когда люди бросались вот так словами, а потом просто уходили, ничего не объясняя. Это заставляло снова и снова возвращаться к оборванному разговору, постоянно держать его в памяти. Я начинала нервничать, когда чего-то не понимала. И позже, встречаясь глазами с Ын Сон, я вспоминала её слова и всякий раз не могла разгадать: зачем она вообще это сказала и что имела в виду. Однажды за завтраком, Юнсу заметил мой задумчивый вид и прямо спросил (он вообще не отличался тактичностью и говорил то, что считал нужным сказать, не заботясь о том, чтобы щадить чьи-то чувства или собственную репутацию).       — Опять кто-то назвал тебя некрасивой?       — А…? — внутри я порадовалась, что он хотя бы сказал это тихо. — Нет. Я просто задумалась.       Юнсу просканировал меня недоверчивым взглядом, хмыкнул и кивнул, хотя вряд–ли я была достаточно убедительна. Вообще меня даже удивляло, как он может быть настолько проницательным, чтобы подмечать мелкие детали в моём поведении и настроении. От него невозможно ничего скрыть, а вот его тайны так и остаются под надёжным замком.       После занятий, которые сегодня прошли как-то слишком быстро, мы с Юнсу обосновались в его комнате. Правда перед тем, как делать множество заданий, я как обычно открыла окна и аккуратно заправила его кровать. Затем мы расположились на полу, окружив себя конспектами и всеми необходимыми канцелярскими принадлежности, чтобы написать две лабораторные работы. На кровати лежала начатая плитка молочного шоколада, а на стуле два стакана с апельсиновым соком.       Мы сидели рядом, опираясь на кровать. После нескольких часов усердной работы, у меня уже побаливала голова и перед глазами вращались все цифры, буквы и формулы. Я завязала волосы в высокий пучок, чтобы не мешали, подогнула под себя ноги, и почувствовала, как ноет шея из-за неудобной позы. На мне был лёгкий спортивный костюм: тонкая кофточка и штаны светло-бирюзового цвета. Ближе к вечеру становилось прохладнее, даже с закрытыми окнами и я хотела пойти к себе за тёплой кофтой, но Юнсу стянул с постели тонкое одеяло, укладывая мягкую нежную ткань мне на плечи. Эта вещь явно была дорогой и предназначалась не для всех учеников.       Я искренне поблагодарила, а он равнодушно пожал плечами. Так стало гораздо теплее и спокойнее, пока я случайно не заметила, что его руки покрылись мелкими мурашками. Ну, конечно, Юнсу сидел на полу в белой футболке с короткими рукавами и в чёрных джинсах, которые тоже не казались таким уж тёплыми. И, хотя, в комнате всё же не было жутко холодно, как зимой, я помнила, что «ангел» крайне теплолюбив и даже малейший холодок не переносит.       — Садись ближе. — я чуть подвинулась, высвобождая половину одеяла для него.       Юнсу посмотрел на меня с высоты своей недосягаемости, будто я сказала какую-то глупость. Иногда его взгляды обескураживали меня, потому что частенько противоречили его поступкам и словам. Тишина, что последовала после моих слов, была какой-то странной. Парень поглядывал на меня, будто в чём-то подозревал.       — Что ты так смотришь? — я ободряюще рассмеялась. — Не бойся, не съем.       Юнсу с наглостью усмехнулся.       — Сама двигайся, если не боишься. — испытывающе глянул на меня из-под небрежной чёлки.       До чего странный… но я уже привыкла. Вздохнула и с лёгкостью переползла к нему поближе делясь второй половиной одеяла. Так в самом деле было ещё теплее. Наши плечи почти касались друг друга, и я постепенно стала чувствовать, как меня окутывает не только тепло, но и запах. Это был особенный и немного магический аромат — аромат дождя. Такой свежий, лёгкий, приятный… запах грозовой свежести, влажности земли, и мокрой зелени. Даже удивительно, я столько раз находилась в этой комнате, столько раз прикасалась к его вещам, но ещё никогда не обращала внимание на этот запах.       В какой-то миг я закрыла глаза и представила, что стою на вершине огромной горы, которую окружает хвойный лес и лёгкий ветер приносит оттуда прохладу вместе с низкими тучами, переполненными дождевыми каплями. Сразу накрывает чувством свободы и бесстрашием. Это самая настоящая роскошь… Никогда не думала, что чужой запах может дать ощущение безопасности, будто снова вернулась домой.       Прямо перед носом вдруг что-то зашумело, и я вздрогнула, поворачивая голову. Это Юнсу щёлкнул пальцами, внимательно разглядывая мой взбудораженный вид.       — Ты здесь? — с усмешкой спросил он.       Я неловко кивнула, а потом Юнсу вдруг придвинулся ближе, так что я почувствовала его дыхание на своём лице. Растерялась? Ещё как! Почти перестала дышать. Мне было тепло, но вдруг по телу стали бегать мурашки.       — Что ты…? — не могла понять, почему мямлю, почему голос вдруг стал звучать так жалко. Сузив глаза, он сыронизировал:       — Даже не думай уснуть здесь. Я не собираюсь тебя никуда нести.       Да он же смеялся надо мной! Вспыхиваю, когда замечаю в его чёрных глазах искры злорадства, и со всей силы пихаю в плечо. Он усмехается совершенно дерзко, но отшатывается назад.       — До чего ты невыносимый человек!       — Ты же меня выносишь.       — У меня нет выбора, ты — мой друг.       И после этого он как-то притих. Я даже специально присмотрелась, чтобы проверить: не обиделся ли он на что-то, но кажется всё было хорошо. Время было позднее, так что я стала собираться. Выбралась из уютного кокона одеяла и шутливо набросила его на Юнсу. Подыгрывая мне, парень не стал стягивать с лица ткань. Так и поднялся на ноги, удивительно хорошо ориентируясь в пространстве, ничего не видя. Я смеялась, когда он сделал вид, будто врезается в шкаф.       — Куда поставить твои учебники? — я остановилась посередине комнаты, не осмеливаясь самостоятельно решать.       — Открой любой шкаф и закинуть. — монотонно ответил он, но как только я подошла к прикроватному столику и потянулась к первой шуфлядке, Юнсу мгновенно подбежал ко мне и схватил за руку, останавливая.       — Что? — не совсем поняла его реакцию.       — Там личное.       Ох, стыд-то какой! Ну мало ли что может быть в шкафу у парня, конечно, у него есть личные вещи, впрочем, как и у меня. Смутившись, я отдёрнула руку и потупила взгляд.       — М, извини. Тогда… давай сам. — впихнула ему учебники и быстренько сбежала.       На следующий вечер меня ждал неприятный сюрприз. Юнсу не появлялся на занятиях и о нём, как и прежде, никто не вспомнил, а потом он не пришёл на репетицию и это меня испугало. Он так готовился к этому концерту, так ждал этого шанса… ничего не могло отвлечь Юнсу от его мечты, и я побежала к нему. Стучась в дверь, я уже догадывалась, что именно увижу там, но всё равно испугалась. Юнсу лежал в своей постели, но не спал. Его глаза были приоткрыты и дышал он глубоко, но очень редко.       — Юнсу! — испуганно подбежала к нему, тронула плечо, потрясла. — Юнсу, что с тобой? Не пугай меня, пожалуйста.       Парень, словно проваливался куда-то в небытие, его глаза закатывались к потолку, а бледные губы растянулись в какой-то жуткой, ненормальной улыбке. Я так перепугалась, что просто онемела, попыталась привести его в чувства, сильно встряхнула, но голова парня безвольно мотнулась из стороны в сторону. Нет, нет… только бы он не терял сознание… Метнулась к окну и распахнула, чтобы в комнату хлынул тёплый ночной воздух.       — Что с тобой? Что-то болит? — я не сразу догадалась, что говорить и спрашивать что-либо бессмысленно, но сейчас как никогда раньше хотела услышать его голос. Юнсу как-то странно смотрел, однако, не на меня, а просто сквозь пространство, будто видел нечто потустороннее и, честно сказать, это выглядело слишком страшно и меня бросало в дрожь.       — Юнсу, пожалуйста… — дотянулась пальцами до его взмокших висков и неожиданно парень повернул голову, улёгшись щекой на мою ладошку.       С одной стороны, я чувствовала прохладную ткань простыни, а с другой тепло его кожи. Рукой он удерживал моё запястье, очевидно, чтоб я никуда не делась из этого положения, и его тихое дыхание щекотало мою ладонь. Чуть поёрзав, Юнсу затих. Это… это было невероятно. Я ещё никогда не ощущала другого человека настолько близко и поэтому не могла понять, что же происходит. От шока я раскрыла рот и даже вдохнуть нормально не могла. Когда первое оцепенение спало, я дотянулась второй рукой до одеяла и укрыла спящего «Ангела». Он выглядел, словно маленький ребёнок и даже когда у меня онемела ладонь, к которой он прижимался во сне, я не смогла выдернуть руку и уйти.       Пока он спал, а я сидела рядом, в голове крутились неспокойные мысли, в которых я окончательно запуталась. Больше всего остального меня мучило состояние Юнсу. С ним происходило что-то плохое, а я не могла помочь, потому что не знала: что именно ему нужно. Я ещё никогда не встречала настолько несчастных людей… Догадывалась, что Юнсу терзает депрессивное состояние и может даже какие-то навязчивые мысли. А раз так, то мне стоило подумать: как помочь ему с этим справиться.       Я так задумалась, что не сразу уловила движение совсем рядом и, как только Юнсу чуть пошевелился, отпуская мою руку, я снова укрыла его одеялом, и тихонько ушла, прикрыв за собой дверь.       Очень долго не могла уснуть этой ночью. Думала о человеке, которого нужно было спасать и кое-что беспокоило меня всё больше и больше. Состояние Юнсу было не похоже на обычный приступ депрессии, скорее на какой-то транс или опьянение, но алкоголь он не употреблял, по крайней мере в эти дни. Может быть, он принимает психотропные препараты?       И на следующий день все мои мысли занимал Юнсу. На уроках он вновь не появился и некоторые учителя только скривились, когда не увидели его среди учащихся. Я написала ему сообщение с просьбой отозваться, чтобы унять мои переживания и через несколько минут он ответил — прислал зевающий смайлик. Что ж, по крайней мере, он был в состоянии нажимать на кнопки.       До вечера я пробыла в библиотеке в поисках подходящих материалов. Я сомневалась, что мне будет под силу что-то изменить, но, сидеть сложа руки, больше не могла. Это было бы лицемерием — называть его другом и равнодушно смотреть на страдания. Так нельзя.       К ужину Юнсу не вышел. У меня тоже не было аппетита, но я заставила себя поесть, а потом вернулась в библиотеку. «Ангел» на мои сообщения больше не отвечал, но идти к нему снова, не имея никаких идей по поводу решения его проблем, я не слишком хотела.       Обычно в такое позднее время никто уже не занимался и библиотека практически всегда пустовала. Однако, пока я ходила между полками и читала названия книг, выбирая то, что меня интересует, со стороны входа послышался негромкий шум.       Вошли двое.       Они перешёптывались, но голоса показались мне знакомыми.       Спрятавшись за полкой, я осторожно выглянула. Волосы упали на глаза, мешая видимости и, убирая несколько прядей за уши, я увидела учителя физкультуры, достающего что-то из кармана. А напротив него стоял Юнсу.       Учитель протянул ему что-то маленькое, завернутое в бумагу и «Ангел» быстро спрятал это, нетвёрдой походкой направляясь к выходу.       Я тихонько сидела на полу, закрыв рот ладонями.       Что это было?       Рано утром я подошла к Пак Му Ёлю с ненавязчивым вопросом:       — А ты не знаешь, что случилось с нашим учителем?       — То есть? О чём ты, Со Ён А?       — Я просто… кое-что заметила.       — Не понимаю. — Пак Му Ёль отложил свои дела и полностью сосредоточился на мне. — Что ты хочешь сказать?       — Ну… может у него какие-то личные дела с… учениками? — решила не говорить всё в открытую, потому что и сама не была уверена, что сделала верные выводы.       — Этого не может быть. Тебе показалось.       Вряд-ли я настолько ослепла. Складывалось впечатление, будто в этой школе у всех начинаются проблемы со зрением и памятью, едва дело доходит до каких-нибудь проблем. Неужели они все так и будут стоять в стороне и отмалчиваться? Неужели никому в голову не придёт, что такое поведение не может быть у психически здорового человека? Почему все делают вид, что ничего не происходит?       — Пак Му Ёль… — настойчиво догнала его, но, надо отдать должное, хотя парню явно не нравилось, что я достаю его, он никак не показал этого. — … а насколько хорошо ты знаешь Юнсу?       — Наверное, уже не так хорошо, как ты. Он всегда был одиночкой, и, прости, но я тороплюсь.       — Здесь каждый сам по себе. — вырвалось с неожиданной смелостью; я от себя не ожидала и он тем более, даже замер и настороженно обернулся. — Никто никому не нужен. Вот почему вырастая люди становятся такими жестокими, не ценят чужие жизни, не умеют никого любить. Все думают только о себе и, когда один спотыкается и падает, остальные считают это шансом обогнать его; никто не остановится и не подаст руку.       — Со Ён А… — растерянно обронил парень; с ним точно не всё потеряно, в глазах боль и безысходность.       — Извини, ты же торопился.       — Постой. — Пак Му Ёль перегородил мне путь к отступлению и посмотрел куда серьезнее, чем прежде. — Что произошло?       Говорить или нет?       То, что я видела, касается не меня, а двух других людей. Но, один из них — мой единственный друг.       — Я кое-что увидела… — решаюсь на отчаянный шаг. — Правда, я не понимаю, что именно.       — Увидела, что?       — Учитель… он тайно передал что-то Юнсу.       — Ты уверена? — недоверчивым голосом.       Я просто вздохнула.       Пак Му Ёль наконец-то задумался. Он молчал некоторое время; по выражению его лица было видно — усиленно обдумывал план действий.       — Ты сможешь узнать, что дал ему учитель?       — Я?       — Да.       — Но это… — как я могу так унизить своего друга и рыться в его вещах. — Как я это сделаю?       — Он ведь твой друг…       — Да, и поэтому…       — И поэтому только ты можешь это сделать.       Вечером я пришла на репетицию в актовый зал. Увидеть Юнсу не надеялась, но он был там. Как обычно, бледный и отстранённый, в обнимку с гитарой. В огромном помещении было темно и прохладно, а на сцену лился ярко-красный свет, выхватывая из полумрака его высокий силуэт.       У него что-то не получалось. «Ангел» хмурился и вообще все его движения и жесты были нервными, будто руки плохо слушались. Через несколько мгновений, он просто отбросил гитару в сторону, и та чудом уцелела, грохнувшись у его ног. Юнсу уронил руки вдоль тела, словно они вдруг стали непосильной ношей и замер спиной ко мне.       Я поднялась по ступенькам. Юнсу ссутулился и, услышав мои шаги, обернулся. Его вид нёс вальяжность и дерзость, так что я сразу же догадалась — он на взводе.       Несколько мгновений мы смотрели друг на друга и, что-то вычитав в моём взгляде, Юнсу жёлчно усмехнулся, запрятав руки в карманы узких чёрных джинс.       — Вот так просто сдашься? — я медленно подошла к брошенному инструменту и подобрала гитару с особой нежностью. Юнсу внимательно проследил за тем, как мои пальцы трогают её корпус. — Нельзя бросать то, что любишь.       Парень хмыкнул, отвернулся демонстративно; принялся рассматривать стены. Потом проделал несколько шатких шагов, глядя под ноги, будто сомневался, что они его удержать смогут. Вот так незаметно он подошёл ко мне практически вплотную, останавливаясь за спиной, а я не стала оборачиваться, потому что была уверена — Юнсу никогда не станет причинять мне вред и не будет пугать нарочно.       — Если не получится, я не смогу выбраться отсюда. — голос показался мне слишком ненастоящим, каким-то злым. — Это единственный шанс.       — Почему ты так ненавидишь Сусин? — аккуратно подняла гитару повыше, дотронулась до струн. — Это ведь школа для избранных, самых лучших.       — Это тюрьма для избранных. — впервые так честно и откровенно ответил Юнсу.       Я нервно сглотнула.       Кинула взгляд через плечо.       Юнсу с презрением разглядывал пустую аудиторию и, кроме ненависти, я заметила в его глазах кое-что ещё…       Обречённую тоску.       — Я в тебя верю.       Парень медленно и вдумчиво посмотрел на меня, а я подкрепила свои слова мягкой улыбкой.       — Ты же очень упрямый. — добавила бесхитростно. — А таким судьба благоволит.       — Ты будешь расхваливать всё, что я делаю? — с иронией ухмыльнулся он.       Пойманная лукавыми отблесками в его глазах, я чуть смущённо опустила взгляд, однако, быстро взяла эмоции под контроль.       — Кроме глупостей. — мягко исправила. — Я же не могу отрицать очевидное. Ты на самом деле лучший музыкант.       — А ты многих из них знаешь? — прозвучало, как проверка.       — Нет, но…       — Меня должна бесить твоя глупая наивность! — подпрыгивая на месте, вдруг практически выкрикнул Юнсу. Он словно разговаривал сам с собой. Я даже дёрнулась от неожиданности. Несмотря на якобы обидные слова, я совершенно не ощущала никакой злости или горького осадка. Меня это… умиляло. Юнсу каким-то чудом сочетает в себе грубость и нежность.       — Попробуй ещё раз. — я протянула ему гитару.       Он взял.       На мгновение наши пальцы соприкоснулись.