Sane

Виви сидела на паре, утопая в шарфе Ив. Точнее, это был полушерстяной палантин цвета бургунди, если приглядеться – в клетку, но темно-коричневые линии почти сливались с фоном. Виви замоталась почти до кончиков ушей, а поверх выпустила волосы, полностью отгородившись от мира – было тепло, хотя шерсть немного кололась, и еще еле слышался аромат – возможно, главная причина не расставаться с шарфом. Перед сном Виви положила его рядом на подушку. Она обязательно спросит у Ив, что это за духи. Это ничего не значит – девочки вечно друг друга спрашивают «что у тебя за тени», «а это что за помада», она много раз слышала такое, а теперь почему-то думала: далась той, которая спросила, эта помада – она просто хочет ненавязчиво сделать комплимент если не прямо своей подруге, то хотя бы ее вкусу. Стоп! А зачем Ив спрашивала про комбинезон, тем более вернувшись из «эйч энд эма» в ни капли на него не похожем вельветовом пиджаке? «Ты заболела?» – написала Чу на полях тетради Виви. «Можно сказать и так», – про себя подумала та, топя в шарфе подбородок, но в ответ написала просто «нет». Когда они обедали, Чу то и дело доставала пудреницу и придирчиво что-то разглядывала в зеркале. – Вот же блин, а я все гадала, что у Джинсоль за тушь такая классная? Выяснила, купила вчера точно такую же. Полная лажа. По ходу это у нее ресницы классные, а не тушь… – Может она еще их подкручивает? – механически отозвалась Виви. Сама она никогда так не делала, но непонятно где подслушанная хитрость отвлекла от звона бьющейся надежды. Слишком робкой, тонкой как хрусталь – вот почему дребезг тянется вечность. Виви хорошо знала этот звук, ей как-то не посчастливилось разбить один из бокалов во время уборки. Потом она вся извелась в ожидании, когда мать его не досчитается и начнет скандалить – этого до сих пор не случилось, и это все еще могло произойти. Прошел не один год, страх уже не точит нервы целыми днями, но сердце все еще падает вниз, стоит открыть дверцу – обязанность чистить сервиз с Виви никто не снимал. Правда теперь, когда она едва притрагивается к нему салфеткой, оставшимся бокалам ничего не грозит. Конечно, это ничего не изменит если мать вдруг до сих пор помнит, сколько их было в самом начале, а очередной праздник застанет семью в настолько умиротворенной атмосфере, что будет застолье как у всех, и супермаркетное вино со скидкой не разольют по обычным чашкам в кратком перерыве между склоками. – Ого, сколько фоток! – воскликнула Чу. Не одна Виви дрейфовала в своих мыслях, по всей видимости, ее подруга тоже не вдохновилась подкручиванием ресниц и полезла в соцсети. – Все выкладывает и выкладывает! Еще! Еще! Виви представила, как Ив проводит обеденный перерыв, вдали ото всех занимаясь ведением своего аккаунта. Только бы при этом все-таки ела. Судя по всему, Чу листала картинки туда-сюда, но в этот раз почему-то не показывала их подруге, хотя обычно заклинание «посмотри какая она здесь красивая» усиливало ее собственный восторг, который сегодня вдруг начал выцветать как многолетний «полароид». – Она тут написала посвящение какому-то «К.» Вот, смотри. Теперь смартфон все-таки оказался в руках у Виви. Сразу после каскада снимков из «Назад в девяностые» Ив выложила картинку из интернета, где бушевало море, а по гребням волн скакали буквы английского слова challenge. Внизу было развернутое описание: «За фотографии спасибо К. И не только за фотографии. Знаете, в нашей жизни, где все ценят друг друга за так называемую поддержку – а на деле за потакание любимым иллюзиям и предрассудкам, – большая редкость встретить человека, готового смотреть на мир широко открытыми глазами, да еще и делиться своими наблюдениями. Всего полчаса разговора с К. – и с глаз падает пелена, очертания предметов заостряются и то, что давно надо было разглядеть, дальше игнорировать просто невозможно. Такие встречи отрезвляют, такие встречи делают лучше и заставляют двигаться дальше. К. – мое вдохновение». Не закричать от счастья помогло как раз отстраненное наблюдение: кажется, с точки зрения карьеры Ив снова ошиблась – не стоило постить текст, разъедающий сердца поклонниц. – Странно, – снова заговорила Чу, – обычно Ив, когда благодарит за фото, отмечает автора. А тут просто «К.» и все. Угроза разоблачения била наотмашь: теперь придется все объяснять – да нет, Чу сейчас обо всем догадается сама и останется только оправдываться, – но тут даже сквозь страх Виви вдруг вспомнила, что так и не рассказала, где именно работает. Да, говорила, что устроилась администратором, но ни до каких подробностей дело не дошло – Чу бегло за нее порадовалась и как-то незаметно вернула разговор к симпатягам-старшекурсникам. По всему получалось, что беспокоиться не о чем. Когда Виви приходила на работу, ее-не ее шарф словно разрастался до гигантских размеров и оплетал весь парк. Отпирая дверь, она шагала вглубь надушенного темно-пурпурного кокона, и везде по-прежнему была Ив: и у ретроавтомобилей, и на площадке перед роллердромом, и за столиком в кафе. Смыслом наполнились даже разговоры с Ёджин – теперь они увлеченно обсуждали систему скидок в салонах красоты: по мнению коллеги низкие цены в дневные часы следовало уравновесить заряженными ночью – это должно привлечь клиенток, которые задерживаются на своей престижной работе и не успевают в салоны, работающие часов до десяти. «Но ведь и мастерам, кто согласится работать ночью, тоже придется больше платить», – хотела возразить Виви, но вместо этого просто любовалась Ёджин, которая уже выглядела как та самая бизнес-леди, способная выкроить время на покраску волос только за полночь – на нее тоже как бы падал отблеск Ив, как и на все в этом парке, а уверенность, что и сама она скоро вернется, была такой же осязаемой: Виви не могла представить, будто Ив не выполнит своего обещания и не принесет шарф, что-то в ней не позволяло сомневаться – этому человеку не нужно ничего чужого. С другой стороны, это же смутное ощущение не давало с такой же уверенностью полагаться на пост в соцсети, хотя, казалось бы, слова там были самые обнадеживающие, но пока веру в них успешно подменяла неизбежность обмена шарфами. Сначала Виви проживала каждую минуту предвкушения безо всяких занятий – боялась хоть на секунду залипнуть в «косынке» или заиграться в «денди», – она хотела увидеть Ив еще издалека, но на второй же вечер словно посмотрела на себя со стороны: ты уверена, что хочешь предстать перед ней такой – ничем не занятой, чего-то ожидающей с разинутым ртом? Не такой ты ей понравилась, и если честно, ты понравилась ей наполовину выдуманной, – теперь Виви винила себя, что потеряла столько времени: к следующей встрече с Ив надо хоть немного дотянуть до нарисованного образа. Придя домой, она опять провела ночь в интернете, за повернутым к окну монитором и столом, перегороженным сзади глухой фанерой. На следующий день от многочасового сидения боком болела спина, от недосыпа раскалывалась голова, но хуже всего было то, что она узнала. Оказывается, с ее зарплатой нечего и мечтать о съемной квартире. Это возможно лишь если бросить учебу и перейти на полную ставку, как Хасыль, если предположить, что зарплата увеличится ровно вдвое. Но в этом случае, если вычесть стоимость аренды жилья и продуктов, накопить денег и вернуться к учебе выйдет только годам к тридцати, ведь помимо платы за образование в финансовую подушку должны входить и накопления просто на жизнь, так как работать придется снова лишь в свободное от института время. Столбик цифр в экселе намекал: твоя жизнь летит к чертям, но Виви быстро взяла себя в руки. Да, задача сложная, но вовремя ее разглядеть – заострить очертания предметов, говоря словами Ив, – уже достижение. На ближайшей смене Виви достала из коробки мангу на английском языке, но спустя пять мучительных страниц поняла, что больше домысливает чем понимает. Тут нужен словарь… «на телефоне», – мгновенно развилась мысль, – «на любом современном телефоне словарь наверняка добывается в пару кликов, а если и нет – интернет всегда к твоим услугам. Теперь ты видишь, как безнадежно устарела твоя раскладушка? Для посетителей парка вся эта рухлядь просто антураж, смена обстановки, а ты по собственной дурости ограничила себя возможностями мира двадцатилетней давности…» Виви достала из кармана джинсов свою «моторолу», и гнев сменился странной жалостью. В руке как будто было зажато живое существо из красной книги, по-прежнему исправно служащее человеку, просто потому что человек, пусть и чудаковатый, ему это позволил, а не поставил в один ряд с заспиртованными уродцами. Когда-то давно, гуляя по городу вместе с Чу, они зашли в хенд мейд лавку, где наравне с безобидными браслетами из мулине и расписанными акрилом бутылками (теперь уже «вазами»), под ценником с надписью «ожерелье» лежал джойстик от «денди» – провод был отрезан, а вместо него с двух сторон в просверленные отверстия вставлена цепочка из массивных пластмассовых звеньев. «Это ужасно», – шепнула Виви подруге, она почему-то была уверена – джойстик был абсолютно рабочий, просто ненужный тому, кому имел несчастье попасть в руки. «И не говори. Не представляю, кому бы пришло в голову надеть такое уродство», – тоже шепотом отозвалась Чу. Кажется, тогда они еще учились в школе, но Виви в деталях запомнила изуродованный джойстик. Она провела пальцем по корпусу «моторолы», с особой нежностью касаясь окантовки внешнего дисплея, где краска чуть стерлась. Успокоившись, захлопнула мангу, не подложив закладку, и убрала ее обратно в коробку – кажется, хвататься за английский ради идеи полезного досуга так же опрометчиво, как получать высшее образование без конкретных планов на жизнь, – а она ведь еще не знала, чем будет заниматься, значит пока рано судить, насколько нужен английский. Хотя Виви снова расхотела покупать современный смартфон, она твердо решила продолжить поиски информации грядущей ночью, опять за семейным компьютером. Приглушенный инстинкт самосохранения пытался донести, как нездорово жертвовать сном вторые сутки подряд, но мать часто припоминала Виви, как после ее рождения ни разу не спала дольше трех часов за ночь до тех пор, пока мелкой не исполнился год. «Хотя у других дети спали нормально». Но в конечном счете жертвовать сном не пришлось – вечером выяснилось, что у родителей в кои-то веки совпадают смены, и оба они должны выйти из дома засветло. Виви легла спать практически сразу как это узнала, она решила не ходить в институт, но завела будильник на обычное время, даже встала с первым звонком, но только чтобы открыть форточку, после чего дала себе еще двадцать минут отдыха. Сначала было немного зябко, но вскоре получилось завернуться в одеяло как в почти герметичный кокон, и непривычная тишина дома слилась со свежестью морозного утра. Из лежащего рядом палантина улетучился последний аромат, но Виви в полудреме повернулась к нему спиной и даже не заметила. Когда снова прозвенел будильник, она с неохотой выпуталась из одеяла. Как ни иронично, именно в это утро – утро первого сознательного прогула, – она строже всего следила за временем. После душа на скорую руку приготовила завтрак – хлопья с молоком, яичница и чашка растворимого кофе. В последнее время Виви пила дома чай, а кофе покупала по дороге на учебу. Уличный капучино стоил дорого, но его вкус быстро приобрели те проблески свободы, которую давал собственный заработок. Но теперь, когда на нее обрушилась вся правда о шаткости нынешнего положения, кофе снова стал чисто практическим средством продрать глаза – и гранулированный продукт подходил для этого ничуть не хуже капучино, сопоставимого со стоимостью целой пачки. Поэтому Виви без сожалений налила еще одну чашку и отправилась за компьютер. Раньше она совсем не знала, чем заняться в интернете если вдруг оставалась дома одна – просматривала сайты журналов для девочек-подростков, о которых ей рассказала Чу, иногда открывала поисковик и пыталась понять, а что ей самой интересно, но снова оказывалась на каком-нибудь сайте, подсказанном самым нерешительным пользователям. Так Виви часами переходила по гиперссылкам, вызывающим хотя бы вялый проблеск любопытства. Как-то на парах по психологии им рассказывали про тест Сонди, где из ряда портретов надо выбирать наиболее симпатичные, а если таких не оказывается – наименее отталкивающие. Вот и в интернет-серфинге едва ли приходилось выбирать нечто наиболее интересное – скорее, наименее скучное. Но сегодня Виви, открыв браузер, пользовалась поисковиком так же ловко, как раньше доводилось только по учебе. Она выясняла, чему равняется среднемесячный доход по разным направлениям, насколько они востребованы на рынке труда и как долго придется учиться. К середине дня она поняла, что выбор не так уж велик, и он сужался с каждой новой порцией информации. Поэтому перед новым запросом она вбила в поисковик: “Yves Soo Young trainee k-pop”. Нужный аккаунт нашелся быстро, и Виви потратила примерно полчаса на скроллинг всей ленты, пока не раскрывая ни одного поста. После этого она опять честно искала информацию относительно профессий, потом снова вернулась к Ив – навязчивые мысли о ней одновременно мешали и заставляли действовать. Так подросток, кому в отличие от Виви посчастливилось жить в отдельной комнате, наводит порядок ожидая в гости одноклассника, с которым очень хочет подружиться, хотя эта же уборка годами становилась причиной домашних скандалов. В очередной раз зайдя на страницу Ив, Виви стала открывать отдельные посты. Как и говорила Чу, за фотографии, снятые кем-то другим, она благодарила, но каких-то длинных лестных высказываний не наблюдалось. «Неужели только я?» – застучало в висках, а кончики пальцев онемели, как бывает если резко поменять положение и обнаружить, что рука затекла. Но Виви продолжала кликать мышью и не особо всматривалась в снимки, задерживалась только на объемных текстах, придирчиво выискивая в них комплименты другим людям, но так и не нашла ничего подобного, хотя восхищение книгами, музыкальными альбомами и косметикой иногда проскальзывало. Снова погрузиться в аналитику рынка труда было уже некогда, надо было собираться на работу. Она стала краситься прямо за столом, сегодня не надо было жаться со своей косметичкой по общественным уборным. Поднеся к губам кисточку с бледно-розовой помадой, Виви остановилась. Сходила к себе за ширму, выдвинула нижний ящик секретера – почти пустой, только одинокий тюбик той самой яркой помады покатился к задней стенке, словно предостерегая от глупостей. Если решиться на этот вишневый цвет, макияж станет похож на тот, который был у Ив в момент их первой встречи. Вернувшись за стол, Виви смешала на запястье несколько мазков яркой помады с бледно-розовой, потом добавила еще чуть-чуть яркой и все-таки нанесла на губы. Потом она все равно об этом пожалела, но вовсе не потому, что ее смутило собственное отражение. Просто теперь нельзя было погрузиться в шарф по самые глаза, не опасаясь его испачкать.