***
По возвращению Хеймдалль велел Дее ступать в ее комнату и готовиться к празднику, пока сам он отчитается перед Всеотцом. Быстро распрощавшись с блондином, по выражению лица которого можно было смело заявить, что он что-то подозревал, Дератея поспешила спрятаться от чужих глаз в спальне и как можно быстрее заняться раной. В храме ее спасло то, что стрела прошла на сквозь, и пока ас был занял осознанием того, что произошло, она быстро отломала наконечник и извлекла стрелу, сделав вид, что словила ее. Весь путь, от площади, куда они перенеслись, до кабинета Одина, его все не покидало чувство тревоги, а перед глазами все еще всплывало видение окрашенного в кровь снега. Он мог заглянуть в мысли девушки, куда глубже, чем он обычно позволял себе смотреть, дабы развеять все подозрения, но почему-то не стал, поверил ей на слово, что с ним бывало редко. «Да никогда!» Задерживаться в кабинете отца бог тоже не стал. Отдав сокровище и доложив о том, что задание прошло без проблем, он откланялся и поспешил вернуться на стену, чтобы подумать. Обо всем. Больше всего его тревожило то, что между ними двумя происходит. Это заметили уже все и каждый называет это как ему вздумается, от чего самого аса иногда аж передергивало от услышанных им чужих мыслей. Сам он, как и все, тоже искал подходящее слово для их отношений. И за все время он пришел только к одному выводу — они точно не враги. У него не было друзей, но этот вариант бог отбросил сразу, потому что на друзей не смотрят, не ищут в толпе, не пытаются запечатлеть в памяти образ, не наслаждаются ими, словно эта встреча происходит в последний раз. Нет, он точно не мог назвать девушку с солнечными глазами другом. Не в привычном понимании. Был еще один вариант, на который Хеймдалль возлагал меньше всего надежд. За века его жизни он долго наблюдал за смертными и бессмертными, и пришел к выводу, что великого, возвышенного чувства, о котором поэты и мыслители пишут и которое восхваляют — попросту не существует. Сколько бы он не смотрел и даже не искал, бог всегда натыкался лишь на его извращенные варианты. Разве могла какая-то девчонка изменить этот порядок бытия, к которому он сам привык? Наблюдая, как последние солнечные лучи исчезают за горизонтом, он все продолжал думать о его собственном Солнце.***
Рана, что она получила сегодня, приносила куда больше неудобства, чем девушка думала изначально. Припарки из трав (смородины, калины и малины), что рекомендовала ей Арна, не приносили ожидаемого результата, и алая кровь продолжала бежать тонкими дорожками то по лопатке, то по груди златоглазки. За эти часы она уже дважды думала, что свалится без сил, но каждый раз цеплялась за мысль, что в случае чего, обвинят именно ее служанку. Помимо не затягивающейся раны, была и другая проблема, думать о которой девушка не желала вовсе. Платье, специально подобранное леди Сиф, было белым, а алая кровь была бы не самым лучшим украшением на нем. Арна подыскать другой вариант, занимаясь ее прической, а после и убежав помогать самой жене громовержца, не успела. Теперь эта проблема легла на плечи Деи. От легкого головокружения и усталости после пережитого сегодня сил на все веселье катастрофически не хватало. Хотелось просто плюнуть на приглашение Одина и остаться в комнате, отсыпаться и залечивать рану. Она никогда не любила людные места, и тем более праздники. Маленькой, когда важна лишь музыка, веселые танцы, прыжки через костер и сладости, такие вечера были на вес золота, но с каждым годом веселья становилось все меньше, а забот больше. В итоге, ожидание праздника сменилось его всецелой подготовкой. Прикладывая очередной бинт с отваром, девушка услышала хлопнувшую в коридоре соседнюю дверь. Праздничный вечер в честь Локи, раздобывшего первый осколок маски, должен был начаться с минуты на минуту, и приглашенные гости торопливо покидали свои комнаты. Через мгновение раздался стук в ее дверь и послышался приглушенный голос главной занозы в ее жизни: — Если ты не выйдешь сию же минуту, то опоздаешь еще больше, чем сейчас. У тебя три секунды, а потом я открываю дверь и вывожу тебя в том, в чем есть. Подумав и поняв, что надоедливый блондин не врет и взаправду может это сделать, Дератея прикрыла рану спереди бинтом и накрылась шалью, что скрывала ее не совсем праздничный вид от глаз гостя. Открыв дверь золотой взгляд столкнулся с сияющими фиолетовыми глазами. Золотые вставки на белоснежной тунике аса, его и так всегда идеально уложенные косы и золотая сережка отлично смотрелись с висящим на поясе мечом, рогом и отороченными черными сапогами. — Я скоро буду. Тебе не обязательно следить за каждым моим шагом. — произнесла как можно живее златоглазка, пытаясь скрыть за серьезным взглядом усталость. — Это моя работа. — беззаботное лицо блондина вмиг переменилось, когда взгляд на секунду встретился с глазами на против. Брови сдвинулись к переносице, а во взгляде читалось не доверие. Хеймдалль видел, что девушка юлит, но не с плохими намереньями. Так же он не мог не заметить пропавший с лица румянец и даже набежавшую бледность и легкий аромат отваров из комнаты. Больше всего его смущала шаль, в которую так усердно куталась девушка в непривычно жаркую для вечера погоду. — Ты что-то скрываешь? — Нет, Хеймдалль. Просто мое платье еще… не принесли. Арна должна вот-вот позаботиться об этом. — А это не оно? — легким наклоном головы бог указал на висевшее около зеркала белую ткань. Словно не зная, о чем говорит блондин, девушка поворачивается, чтобы посмотреть и тут же сгибается по полам, едва сдерживая крик боли, когда мужская ладонь опускается на раненое плечо. Прежде чем на шум сбежался бы весь чертог, Хеймдалль подхватывает девушку под руку и затаскивает в комнату, закрывая дверь. — Не надо мне врать. Что это? — Убрав руку с плеча, он посмотрел на свои пальцы и увидел кровь, что теперь окрашивала шаль и его ладонь. — Какого Хеля, Дея? Показывай. — Это просто царапина. Скоро заживет. — промямлила девушка, все еще переживая приступ острой боли. — Ты на себя в зеркало хоть смотрела? — Руки аса сами стали стягивать надоедливую плетеную ткань и отбрасывая ее в сторону. Взгляд фиолетовых глаз стал гулять по хрупкому плечику и коже вокруг раны. К счастью, признаков заражения он не увидел и рана действительно, сегодня-завтра зажила бы, но ему до жути хотелось вправить этой девчонке мозги. Еще тогда, в храме, он заметил, как изменилось лицо девушки, ее мысли метались в ее головке, путаясь так, что от такой чехарды у него самого голова разболелась. Кровь на снегу была последним элементом, но он позволил себе закрыть на это глаза. — Почему целитель отпустил тебя, не наложив даже элементарной повязки? — Потому что я не была у целителя, Хеймдалль. Рана пустяковая. — Самая умная, как я погляжу. Готовь иголку и нитку. — Я не дам тебе орудие моих пыток. — О, так давай посмотрим сколько еще крови с тебя вытечет. — Бог внимательно наблюдал за тем, как забегали глаза девушки и не остановились на маленькой шкатулке на столике. — Тем более ты уже это сказала. Садись. Бросив в парня уничтожающий взгляд, девушка сдалась. Сил спорить еще и с блондином у нее совсем не осталось, а впереди намечался очень сложный и долгий вечер. Скинув все бинты в таз, Дея расположилась на ковре у камина, что обдавал уставшее тело теплом и не плохо так морил. Хеймдалль же раздобыв иглу и шелковые нити, что прятали служанки в каждой комнате, стал располагаться напротив златоглазки, придвигая таз с отваром ближе. В нем он смочил иглу и приступил к процедуре. Края раны были почти целыми, что облегчало работу асу. Иголка проходила сквозь кожу, как нож сквозь масло. После первого укола, Дея постаралась не дергаться, но иногда давала слабину, и шипела от отвара, что неприятно обжигал потревоженную рану. Кровь почти остановилась, но платье ей сегодня не было суждено надеть — в нем не было рукавов и все плечи, в том числе и рана, были бы на виду. Но беспокоило стража больше то, что разведенные в воде травы были не самым лучшим лекарством. — В следующий раз пойдешь к целителю сразу. И кто тебе сказал заварить эти травы? Он явно идиот или желает тебе смерти. — В каком смысле? — В том, что эти травы разжижают кровь, золотце, потому рана до сих пор кровит. — Хеймдалль на секунду оторвал взгляд от поля деятельности, чтобы заглянуть в золотые глаза, что посмотрели на него в ответ. — Но ты права в одном — платье тебе сегодня точно не надеть, по крайней мере не это. — Другого и нет. Ай! — Не дергайся. Здесь все, поворачивайся. — пока девушка пересаживалась, ас не заметно сунул иглу в пламя свечи, подпалив ее кончик. Дождавшись, когда девушка усядется, он быстро стал делать первый шов. Когда в месте раны она почувствовала жгучую боль, Дея втянула воздух и держась изо всех сил, дабы не сорваться на крик. Быстро скрепив узел, ас сказал: — Почти все. Последний остался. Когда узелок был завязан, а игла упала в отвар, окрашивая жидкость в алый, ас вытер руки о чистые, смоченные простой водой бинты и наложил на швы легкую повязку. Крови, к счастью обоих, больше не было. Дея больше не возмущалась и не спорила с действиями Хеймдалля, спокойно сидя и ожидая итога. С виду нельзя было сказать какой хаос царил в душе аса, когда тот узнал о произошедшем. Он боялся, действительно страшился того, что могло бы произойти, будь ранение чуть серьезнее или не зайди он к девушке. Он не хотел думать о том, что сказал бы Всеотец, узнай он, что его главный «трофей» погиб из-за непредусмотрительности его сына — Бога предвиденья. Когда все было убрано, парень осторожно притянул девушку к себе, положив руки ей на талию, а голову на здоровое плечо. От неожиданной нежности златоглазка смутилась, но возражать, против объятий, не стала, полностью расслабившись в руках блондина в попытке переждать очередной приступ тупой боли в плече. Дею сейчас и не особо волновало и то, что она сидит лишь в легкой ночной рубашке. Она слышала его тяжелое дыхание у себя над ухом, чувствовала удары сердца, но от чего-то находила в этом успокоение и знала, что и он тоже. — Не пытайся больше скрывать от меня ничего подобного. — Пробормотал ас, чуть сильнее прижимая к себе златоглазку и глубоко вдыхая аромат ее волос, добавив про себя «пожалуйста». — Не буду. В тишине, которая была необходима им двоим, была нарушена криками и хохотом в коридоре. Праздник только начался, но особенно торопливые гости умудрились налакаться пойла уже сейчас и разгуливать по чертогу, ища заскучавших товарищей. Мысли от рук аса, что по-хозяйски лежали на талии златоглазки вмиг сменили направление и вернулись к платью, которое ей сегодня не суждено было надеть. Белая ткань призраком висела на зеркале, ожидая момента, когда его соизволят примерить. Оно действительно было красивым, особенно смелый вырез, коей носила каждая вторая богатая не только монетами, но и телом, женщина. Отороченное золотом и такая же золотая вышивка, что оплетала весь подол и пояс, переплетаясь с серебренными стежками. В нем не было лишней яркости или вычурности, которую девушка терпеть не могла, но и для столь простого праздника надеть такое творение из-под руки искусного мастера Дератея себе позволить не могла. «Не сегодня», — подумала про себя девушка, сумев оторвать взгляд от наряда и переведя его на огонь в камине. — Ты быстро сдаешься, птичка. — По голосу парня Дератея поняла, что он улыбается. Хватка на талии ослабла, а потом она почувствовала, как эти же руки ее поднимают. — Сейчас вернусь. Выскользнув в коридор, Хеймдалль прикрыл дверь комнаты богини и зашел к себе. Быстрым шагом он добрался до сундука, что стоял около его стола, открыл его и, немного покопавшись, достал сверток, перевязанный лентой. В голове он уже придумал тысячу и одну историю откуда у него данная вещь, но ни одна не была ему по нраву. Правду о том, что он заранее знал о готовящемся празднике и заказал у лучшей швеи подарок для девушки, он рассказать не мог. Пока в голове он прогонял один за другим вариант, его рука уже сама потянулась к ручке двери ее комнаты и отворила ее.***
В зале играла веселая музыка, столы валились от разнообразной еды и напитков, а служанки только и успевали бегать и подливать веселящимся гостям их быстро пустеющие кружки. Арна носилась по столовой, подгоняя других девушек и следя за тем, чтобы какой-нибудь напившийся кабан не зажал кого-нибудь из них в углу. Весь вечер она ловила на себе заинтересованные взгляды, но никому так и не посчастливилось получить ответный «привет». Сегодня она отказалась от привычных кос и распустила волосы, собрав несколько прядей у лица и заплетя их в косичку. Да и платье сегодня она надела куда интереснее, чем носила каждый день на службе и все ради одного конкретного заинтересованного взгляда. За главным столом уже собрались все главные виновники торжества: Тор, Один, Хеймдалль, что пришел несколько минут назад, и Локи, в честь которого и был сегодняшний вечер. Рядом с ними кружилась и леди Сиф с дочерью Труд. Не хватало лишь надоедливой чужачки, но ее отсутствие с каждой минутой лишь все больше поднимало настроение Арне. Казалось бы, ни что не сможет нарушить существующей гармонии, пока главные двери зала не открылись и на пороге не показался главный гость. В первые секунды, когда пьяные взгляды еще не совсем нашли и определили застывшую на пороге, тишина коснулась лишь самых трезвых, коих было не много. Блондинка одна из первых заметила девушку. Ее сердце пропустило удар, радостная улыбка, что была на лице весь день, сошла на нет, а в голове прозвучал рев раненого зверя, когда взгляд серых глаз наткнулся на гостью богов. К сожалению, девушка была жива, так еще и вновь появившийся на щеках румянец окончательно выбивал из-под ног сероглазой землю. После, когда она сделала неуверенные шаги к центру залы, смолкли сразу несколько углов комнаты, и даже сами музыканты, словно позабыв ноты старой до истертых струн песни, сбились с ритма. И все, разумеется, из-за девушки. Черная ткань, что украшали россыпь драгоценных камней, струилась с груди шатенки, обтягивая плетенным узором ее осиную талию. Бледная кожа казалось фарфоровой, а золотые глаза, подведенные черной тушью, казались настоящим сокровищем. Вырез на груди открывал для голодных взглядов точеные ключицы. Рукава удачно подчеркивали изящность женских рук, а сияющие, словно утренняя раса, камушки, блистали в свете огней. Волосы девушки были заплетены в косы, что подобно венцу оплетали голову, а потом водопадом спадали на плечи. Несколько мгновений Дея лишь со страхом, что на нее все смотрят как на добычу, стояла и не смела шелохнуться, пока из толпы не появился бог предвиденья. Его взгляд фиолетовых глаз пробежался по каждому сантиметру тела златоглазки, подмечая каждый изгиб и каждый блеск камня на ее платье. Всего на секунду он позволил себе роскошь заглянуть в ее глаза, а потом, подхватив под руку, повел к столу. К удивлению, многих лицо аса не искажалось привычной каждому гримасой раздражения, когда тот посещал такие людные мероприятия. Арна смотрела на то, как пара проходит мимо нее, не одарив ее даже взглядом. Хеймдалль бросил предупреждающий взгляд в сторону музыкантов, но сразу же, как те приняли его предупреждение и начали в спешке играть очередную мелодию, вернул все свое внимание на девушку. — Дея, ты опоздала. Что-то случилось с платьем? Почему ты его не надела? — голос жены громовержца возник из ниоткуда, и девушка могла слышать в них нотки обиды. — Прошу простить меня, леди Сиф. Ваш подарок великолепен, но я случайно облила его, а оно не успело высохнуть. — Если так, то ничего страшного. Веселитесь. Хеймдалль. — голубые глаза пробежались по асу и на мгновение задержались на руках, что были переплетены. Она знала, что сын Всеотца терпеть не мог прикосновения, особенно от людей, которых он не жаловал. Видимо она ошиблась, когда отнесла девушку в эту категорию людей. Ас учтиво склонил голову и дождавшись, когда жена Тора удалится, повел Дератею за стол. Он сразу почувствовал на них заинтересованные взгляды его племянницы и отца. — Дея, мы уж боялись, что ты не придешь! Что-то случилось? — в голосе Одина слышалось волнение, которое девушка слышала уже не раз. — Все хорошо, Всеотец. Непредвиденные… заботы. Старый бог лишь кивнул и мучить расспросами девушку не стал. Если бы было что-то серьезное Хеймдалль бы давно все доложил. Проведя шатенку к столу, ас усадил ее на против себя, рядом с Локи, что с легким интересом осматривал гостью. — Поздравляю, Атрей. Путешествие было тяжелым? — с искренне поинтересовалась Дератея, переводя все свое внимание с аса на брата. Он сидел вместе с семьей, словно был одним из них. На поясе она же заприметила осколок собранной им маски. — Спасибо. На самом деле не очень. Тор мне помогал. — взглядом мальчик указал на бога, что поглощал уде третью кружку медовухи. Взгляд Деи тоже упал на громовержца, мысленно благодаря его. — Можешь в следующий раз пойти с нами. Я думаю Один будет не против. — Было бы не плохо. Знала она о маске, что мальчик получил от Царя богов, мало, но уже опасалась за Атрея. Юноша за эти дни в Асгарде словно стал грустнее, что он старался не показывать, но Дея видела это в его глазах. Одели его, к слову, во все местное: золотые доспехи, новый лук и колчан стрел, и меч самого царя. Ножки стола, где сидели главные представители семьи богов, трещали от обилия еды и выпивки на нем. Не зная с чего начать, Дератея даже на секунду замерла, ища взглядом то, с чего можно начать вечер, но на помощь пришли Хеймдалль, передавший ей на половину наполненный кубок медовухи, и Локи, что подал тарелку с мясом. Труди же, заприметив такое внимание к девушке, поспешила сразу же после первого куска мяса и глотка напитка увести подругу в зал. — Дея, идем! — рыжая воительница подхватила богиню за раненую руку, от чего девушка поморщилась, но виду не подала. Единственным, кто заметил перемену был блондин. Благо, боль и в правду больше не была столь сильной. — Я…Труд! — Девичий смех сливался с музыкой и вскоре девушки уже были в центре залы, где под веселую музыку вышли танцевать все, кому не лень. — Ты так хотела танцевать или тебе было скучно? — Я хотела спросить тебя, что с тобой стало? — ответила вопросом на вопрос воительница, бросая взгляд на своего дядю, что сидел и бросал на девушку в черном платье взгляды. — Перестала ходить к нам на тренировки с Атреем. И ваша странная дружба с Хеймдаллем… — А что не так? После наших миссий с ним я очень уставала, вот и не приходила на ваши тренировки. — Ну, хорошо. Очень быстро, выкинув из головы состоявшийся разговор, Дератея влилась в мелодию, быстро выучив движения людей. На секунду ей показалось, что в толпе мелькнула светлая макушка Арны, но отбросила эту мысль, когда столкнулась с асом. Его руки быстро расположились на талии девушки, ловко ловя ее и притягивая к себе. Спрашивать в слух о приглашении на танец он и не собирался, а девушке даже не нужно было вслух давать свое согласие. Музыка с яркой и веселой сменилась на медленную, заставляя танцующих сменить темп. Одна рука блондина покинула свое прежнее место и осторожно подхватила больную руку. Другая же рука златоглазки сама расположилась на плече парня. Затылком девушка чувствовала чужие взгляды и даже поймала на себе заинтересованный взор Одина и Сиф. — Все смотрят на нас, — почти одними губами прошептала Дея, заглядывая в глаза парню, дабы он, в случае чего, прочитал ее мысли. — Поверь, все смотрят на тебя. — Почему это интересно? — Потому что, ты самая красивая в этом зале, после меня и танцуешь со мной, — прошептал бог на ушко, обдав нежную кожу горячим дыханием, резко сократив пространство между ними. Дея рассмеялась, но не захотела отвечать, полностью растаяв от тепла у нее в груди. Да и не нужно было. Все, что хотела она сказать было в ее голове, а она была открытой книгой для Хеймдалля. Ее ладонь расположилась у него на плече, иногда соскальзывая по белоснежной ткани ниже, где она могла чувствовать удары его сердца. Голову она все никак не решалась прижать к его груди, постоянно вертя ее и бегая взглядом по комнате. «Должно быть мы странно смотримся», — пронеслась в голове мысль, начав тут же разрастаться на тысячи, заполоняя сознание девушки переживаниями. Все здешние знают, что она пришлая гостья Одина из далеких, чужих земель и остаюсь в Асгарде пока полезна богам. Кто она в сравнении с богатыми и родовитыми асами? — «Никто. Просто чужачка без дома и семьи». — Перестань об этом думать. — О чем? — Ты знаешь. Всем плевать на нас. А смотрят, потому что завидно. — Давай уйдем. Тем более, я просто уверена, что ты мечтаешь об этом с тех пор, как переступил порог зала. Хеймдалль лишь усмехнулся проницательности девушки и вновь обрадовался тому, как же хорошо она его понимает. Дератея улыбнулась ему в ответ самой хитрой улыбкой и мелкими шагами, спиной вперед, стала уводить их в сторону дверей. Они почти достигли цели, как на них, точнее именно на Дею, налетела служанка с полным подносом кружек с выпивкой, выронив все прямо на нее. От шока девушка даже закрыла глаза, чувствуя, как по спине до самых ног ткань пропитывается жидкостью и начинает неприятно липнуть к телу. Со всех сторон послышались приглушенная ругань и вздохи женщин, коим было жаль столь дорогое платье, а не саму девушку. — О, Хель, госпожа, п-прошу п-прощения! Я…я с-случайно! — заикаясь на каждом слове стала лепетать девушка, что всю трясло от уничтожающего взгляда фиолетовых глаз. Пришедшая в себя Дея признала в служанке Руну. — Ничего страшного, Руна. Можешь идти. — быстро пролепетала златоглазка, желая отпустить девушку как можно быстрее. Спиной она чувствовала, что лишь чудо и она сама мешает парню снести служанке голову. Не глядя поймав руку аса, она поспешила вывести их обоих из залы. — Куда это они? — спросил Атрей рядом сидящую Труд, что тоже смотрела на удаляющуюся подругу. — Не знаю. Я вообще их обоих перестала понимать. — не то с грустью, не то с обидой пробубнила воительница, вспоминая их недавний разговор. Она скучала по их тренировкам с Деей, но ничего не могла с этим поделать. Хотя девушка и говорила, что всему виной ее миссии, но Труд чувствовала, что отдаляется она по другим причинам. — Мне нравилась больше воинственная Дея, чем наряженная принцесса. — Она давно в Асгарде? — Да не очень. Ее привел дед за несколько дней до тебя. Гна как-то обмолвилась, при первой тренировке, что когда она победила ее лучших учениц, почувствовала в ней кровь бога Войны и… — Что ты сказала? — Атрей перебил Труди, когда услышал знакомое имя, что ни раз называл Мимир, когда говорил о его отце. Взгляд мальчика снова упал на девушку в черном платье, что спешила покинуть зал вместе с Хеймдаллем. Взгляд голубых глаз юной валькирии переменился, когда девушка осознала, что Локи даже не был в курсе кем они с златоглазкой друг другу приходятся. Когда пара скрылась за дверьми, юноша вновь посмотрел на Труд, пытаясь понять прав он в своих догадках или нет. По встревоженному взгляду рыжеволосой он понял, что был прав. — Прости, я думала ты знал. Мама сказала, что она дочь твоего отца и именно поэтому дедушка держит ее здесь. — Но… она не может быть моей сестрой. — взгляд Атрея стал бегать по залу. В голове огромной головоломкой строился механизм под названием «Дея». Он вспомнил их первую встречу в Нидовелире и то, как она явно не хотела выдавать себя. Потом, когда он затронул тему дома она ловко перевела разговор, заговорив зубы не только ему, но и Труд. Главной подсказкой были глаза. Да, могло быть и простое совпадение, что они медно-золотые, как и у его отца, но теперь все складывалось в единый паззл. — Прости, мне надо уйти. Дея и Хеймдалль тем временем ушли в сторону своих спален. — Ты слишком добра к ним. — строго сказал ас, остановившись посреди коридора. — К кому? — Слугам. Сегодня тебе испортили вечер, а завтра жди… — бога предвиденья оборвали на полу слове. Холодные пальчики быстро, но осторожно, будто боясь спугнуть своим прикосновением парня, легли на его щеку, тут же попадая в контраст с его теплой кожей. Светлые брови, что оставались хмурыми на протяжении всего вечера, сдвинулись к переносице, но уже через секунду все лицо приняло удивленный вид. Девичьи губы быстро, но также легко коснулись губ Хеймдалля, что ему даже на мгновение показалось все происходящее просто видением, но оно не желало рассеиваться, вскоре приобретая нежный сладковатый вкус. Все длилось не больше десяти секунд. Хеймдалль раскрыл глаза и в близи увидел золотые очи Дератеи, радужка в которых была тоненьким колечком на фоне расширенного черного зрачка. Дыхание шатенки, как и его, было сбитым и даже тяжелым, а на бледном личике был виден румянец. — Я отношусь к ним так, как считаю необходимым, Хеймдалль. — медленно, глядя в глаза, почти шепотом проговорила девушка, после чего поспешила увеличить расстояние между ними, удаляясь к себе в комнату. — Спокойной ночи. Асу ничего не оставалось, как развернуться и скрыться в своей комнате. Атрей покинул праздник лишь через несколько минут, после «великого открытия». Сперва ему помешала Труди, что пыталась отговорить его от глупостей, потом Сиф, что забеспокоилась скорым уходом главного виновника праздника. К тому времени, как он шел в сторону комнаты девушки, коридор был уже пуст. Дея не спеша стала расплетать волосы, когда через несколько минут в дверь раздался тихий стук. Первой мыслью было то, что Хеймдалль, обладатель неимоверного количества наглости, решил потребовать продолжения. Но стук повторился, а ас не любил повторять и скорее бы сам зашел в комнату, чем ждал бы под дверью. Затем она подумала о Труд, и пока шла к двери отбросила этот вариант, потому что она, как и ее дядя, не любила ждать. Раскрыв дверь, она обнаружила того, кого совсем не ожидала увидеть. — Атрей? Что-то случилось? — Можно пройти?