Холодная осенняя ночь. Густой туман накрыл улицы Роммельграда, и тёмные грозовые тучи, словно занавес, закрыли собой лунный диск. Очень темно, и только фонари освещают улицы тусклым светом. Стоит тишина. Кажется, будто это знак к чему-то страшному... страшному и переворачивающему жизнь событию.
Тёмные силуэты медленно идут сквозь туман. Не два, не три. Их много. Три большие тени движутся в неизвестном направлении, а за ними следом топчутся маленькие. Маленькие и худые тела... Они идут не по своей воле, их ведут насильно, будто это истощённых собак привязали на поводки. Это дети из приюта, оставшиеся без семей после войны; им предстояло стать рабами, чтобы поклоняться своим будущим хозяевам и выполнять за них грязную и тяжёлую работу. Измученные голодом и холодом, толпа ребят шла устало и неохотно, тихо плача от страха. И никому не было дела до них: бездушные работорговцы Роммельграда никогда не знали и не знают, что такое жалость.
Пошёл уже час, пока работорговцы вели детей за собой. Никто не осмелился и слова сказать. В этот момент из толпы послышался полный усталости голос девушки:
— Хоть бы шли побыстрее, а не тащились, как черепахи. И так голодом уморили всех...
Этот нарушитель тишины - Эвелин. Эта девушка оказалась в приюте, потеряв родителей и не имея больше никого, кроме своего младшего брата Чарли. Она выделялась из толпы детей не только тем, что была самой старшей, но и тем, что её посчастливилось три года выучиться в школе в родном Мэплкресте. Её хобби - рукоделие и портное дело: она с раннего детства любила и любит заниматься этим до сих пор.
Тройка работорговцев остановила ход всей толпы и посмотрела на Эвелин, еле стоящую на ногах. Они посмотрели на неё со взглядом, полным презрения и недовольства от нарушения тишины. Подойдя к девушке и недолго подумав, один из крепышей дал пощёчину, и удар оказался таким сильным, что девушка не смогла устоять на ногах и упала. Маленький Чарли, как любящий брат и единственный, кто может поддержать свою сестру, в ту же минуту закрыл собой Эвелин и стал заступаться за неё. Детский взгляд был полон злости, но на лице блеснул оскал:
— Не трогай мою сестру, громила!! Если ударишь её ещё раз, я за себя ручаться не буду, и вам троим мало не покажется!
Мальчик был очень зол: его душа так горела пламенем от ненависти. Никто не ожидал подобного от Чарли, ведь он всегда был скромным среди всех детей в приюте (может у юного защитника просто не было повода). Чарли настолько расхрабрился, что он даже стал толкать мужчину в сторону, отводя его от девушки, однако попытки оказались тщетными. Работорговец стоял на своих больших ногах так крепко, будто он был приклеен к земле; он лишь язвительно посмеялся чуть ли не в лицо мальчишке, а затем продолжил поход вместе с напарниками.
Так бы и закончилась эта история, если бы не сильное желание защитить родного человека: Чарли стал пинать крепыша, желая отомстить ему, и он так усердно старался, что даже упал под ноги работорговцу. До чего смелый паренёк! Толпа детей была в недоумении, но через какие-то несколько секунд они все разом стали подбадривать паренька так смело, будто они забыли обо всём, что происходит вокруг них. Вопли, смех, поддерживающие кличи – все звуки смешались в один сплошной гул.
— Н-нет, прекратите. Это всё бесполезно, вы же разозлите их ещё больше! — сказала Эвелин, пытаясь остановить ребят и убедить их, что ни к чему хорошему поддержка не приведёт. В Роммельграде стало очень шумно. Настолько шумно, что издалека послышался собачий вой, а в жилых домах включился свет и открылись окна. Жители городка начали жаловаться и кричать, пытаясь тем самым остановить этот уличный неразборчивый концерт, в котором никто не мог попасть в ритм и лишь хаотично издавал ноты. С воплями и смехом работорговцы решили покончить, ведь им особенно не понравился ни на секунду не прекращавшийся шум. В руке одного из бездушных крепышей заблистал новенький револьвер: кажется, что в нём остался всего один патрон. Работорговец без раздумий вытянул руку с оружием и сделал выстрел, который и прервал «концерт» детишек. Но не станет же тройка торговцев рабами тратить патроны только для того, чтобы заставить кого-то замолчать, верно? Они не забыли о том, как им помешал Чарли, именно ему и досталось очень "вкусное" угощение из пули прямиком в его лицо. Тело юного рыцаря упало глухо на землю, и смерть наступила за считанные секунды. Было очень жутко: лицо мальчика было не узнать, его разорвало на клочки кожи и куски мяса. Кровь растекалась лужей по земле, впитываясь ею. А ведь когда-то эта земля впитала кровь погибших солдат и мирных жителей… в том числе и кровь родителей убитого мальчика и его старшей сестры.
Мучителям детей стало очень хорошо, как только они избавились от проблемы; их смех пронизывал каждого своим ужасом до самых костей. Детей снова накрыла волна страха, а в Роммельграде вновь стало тихо. Только проснувшиеся жители не легли спать, как это бывает обычно, а стали наблюдать за всей происходящим. Эвелин не могла поверить своим глазам, на которых убили её любимого брата. Смотря на истекающее кровью тело, девушка подумала, что её жизнь обречена на одиночество: теперь у неё точно не осталось никого. Все годы жизни, проведённые с братом, пронеслись перед глазами. А кому не станет больно, когда ты теряешь родного и последнего из оставшихся в семье человека? И кому не захотелось бы убежать и спрятаться туда, где никто вас не найдёт? Туда, где никто не услышит ваши крики, полные горя? Но так про Эвелин трудно сказать: она всегда старалась не падать духом, несмотря на потерю семьи и тот ожог, от которого пострадала нижняя челюсть практически полностью. Печаль девушки сменилась такой же волной гнева, которой окатило и Чарли. Хрупкая душа девушки окрепла и наполнилась бесстрашием; Эви подбежала к одному из развеселившихся крепышей и со злобным криком толкнула его. Она не пожалела своих сил, потому толчок оказался настолько сильным, что она смогла уронить работорговца на землю. Тот сразу же перестал смеяться и начал кашлять от сильного удара.
На этом месть не прекратилась. Эвелин стала бить мужчину по лицу кулаками, и она успела бы ещё затоптать виновника в убийстве ногами, чтобы дать ему понять, насколько больно он сделал девушке. Однако её план прервался: девушку поймали, прижали к земле, и тогда работорговцы готовы были над ней поиздеваться, ведь это их любимое занятие. Эви пыталась вырваться из больших и крепких рук.
— Кажется, тебе не жалко своей собственной ничтожной жизни, — сказал мужчина, встав перед схваченной Эвелин и держа в руках старый, но ещё острый топор. — Не советовал бы тягаться с такими людьми, как мы. Неужели ты не до конца поняла, что нам плевать на чувства детишек? Это сопляк, который пытался тебя защитить… Он получил своё, теперь настал твой черёд. Попрощайся со своими руками, ведь сейчас они превратятся в фарш.
В небе с грохотом сверкнула молния. Работорговец поднял над своей жертвой тяжёлый топор и уже был готов ударить. Как бы Эвелин не старалась, пощады ей уже не дождаться. Один удар, второй, третий... и от рук девушки не осталось ничего. Даже крики не остановили любителей жестоких и убивающих игр.
И вновь стало. Работорговцы ушли дальше, ведя за собой оставшихся детей, а девушка лежала на земле и медленно умирала. Она больше не кричала, не издавала ни звука; она лишь закрыла глаза, а тяжёлое дыхание вскоре стихло... навсегда.
♦ ♦ ♦
Третий час ночи. В комнате раздался тяжёлый вздох, полный испуга. Девушка проснулась и вскочила с кровати, крепко взявшись за плед. В этот момент все мысли перемешались в голове, но одно было ясно: это приснился кошмар. И всё бы ничего, если бы это был не отголосок из мрачного, пусть даже и не очень давнего, прошлого.
— Снова они... Неужели это никогда не закончится? — подумала Эвелин, садясь на край кровати. Девушка понемногу стала успокаиваться. — Может стоит меньше думать о плохом? Только что скажет Филия, когда увидит меня... такой? Она ещё ничего не знает.
Неожиданный и ужасающий поворот в жизни героини так и не давал покоя. Сложно забыть смерть брата и свою тяжёлую участь, но что же будет дальше?
Наберитесь терпения, ведь продолжение этой истории ещё следует...
