Мой босс меня ненавидит

Тэён просыпается от гудящего шума пылесоса в коридоре, очевидно, горничные уже начали наводить порядок в соседних номерах. Он открывает глаза, приподнимается на локте, оглядываясь, и сердце неприятно ёкает: вторая половина кровати пустует. Паника и горечь накатывают слишком резко, заставая врасплох, он же точно помнил, что заснул в объятиях Джэхёна, так где же… — Доброе утро, ты уже проснулся, — Тэён вздрагивает от неожиданности, потому что хрипловатый голос раздаётся в тишине номера так внезапно, и оборачивается: из проёма ванной на него смотрит своим пристальным, нежным взглядом никто иной, как гендиректор AJ Group. На нём только полотенце, туго обматывающее бёдра, а волосы совсем мокрые, вода капает на плечи и грудь. Облегчение накатывает приятной волной, и Тэён тут же расслабляется, кутаясь в одеяло. — Да, меня разбудил пылесос… уборка номеров, надеюсь к нам не собираются прямо сейчас?.. — Я повесил на дверь знак, чтобы нас не вздумали побеспокоить, — Джэхён подходит к постели, опускается на кровать, матрас тут же прогибается под его весом, тянет руку к омеге и фалангами пальцев медленно гладит его плечо, от чего кожа парня тут же покрывается мурашками, а дыхание на секунду замирает. — Я не напугал тебя? Ты проснулся, а я не рядом. — Да с чего бы, — щёки Тэёна розовеют, кто бы сомневался, что директор поймает его с поличным, но выглядеть беспомощным омега совсем не хочет. — Я не маленький мальч… — Я хотел, чтобы когда ты проснёшься, ты не ощущал себя покинутым, — Джэхён наклоняется и целует кожу там, где только что касался пальцами. — Пока ты так крепко спал, я решил тихо сходить в ванную и вернуться до твоего пробуждения, но этот пылесос посмел разбудить моего… — Всё в порядке, всё равно уже пора вставать. Я совсем не слышал, как ты мылся в душе, спал как младенец, — Ли трёт глаза кулаками и опускает ладони на грудь альфы, неспешно гладит крепкие мышцы, думая, что должно быть, проснулся в раю, и даже пресловутый пылесос не помеха растекающемуся патокой по всему телу ощущению счастья. Джэхён перемещает губы на мягкую, тёплую ото сна шею и оставив там мокрый поцелуй, произносит: — Давай не будем возвращаться в Сеул сегодня, как планировали. Давай проведём этот день вместе, гуляя по берегу моря, наслаждаясь отдыхом. Я… я хочу провести все выходные с тобой. Тэён морщится от попавших на него капель воды и улыбается, тыкаясь лбом в изгиб плеча альфы: — В Сеуле или в Ульсане, всё чего я хочу, это быть с тобой. Прогулка по морю звучит… очень романтично. — Говори обо всём, чего бы тебе хотелось, хён, — Джэхён ведёт руками по его спине. — Возможно, я не очень умею в романтику, но я буду стараться ради тебя. Я… если… если ты думаешь, что я вчера шутил, говоря, что готов на всё ради тебя, то знай, что я бы ни за что не стал быть несерьёзным на этот счёт. Это были не просто слова, произнесённые под воздействием эмоций. Хён, ты… переворачиваешь всю мою жизнь, озаряя самым тёплым светом. Ты очень дорог мне. Тэён смущённо смеётся, прижимаясь к нему сильнее, и затем отстраняется, ёрзая на постели: — Я ничего такого и не думаю, я тебе верю, знаю, твои слова не пустой звон. Я очень люблю тебя. А сейчас я бы хотел сходить… ты не мог бы…? Омега кидает выразительный взгляд в сторону ванной, и Джэхён тут же отпускает его, обеими руками зачёсывая назад влажные волосы. Тэён вдруг понимает, что совершенно голый, и густо краснеет, резво устремляясь в ванную комнату. Когда он выходит, посвежевший после быстрого душа, замотав бёдра полотенцем, то находит Джэхёна стоящим у окна со скрещенными на груди руками — он по-прежнему не одет, только короткое полотенце прикрывает наготу, влажные волосы растрёпаны, а на лопатках Тэён замечает пару царапин, только через секунду с ясностью осознавая, что это он их и оставил вчера ночью. В животе что-то ёкает, словно делая кувырок, и он прочищает горло, осматриваясь: — Где моя одежда?.. — Вчера нам было не до неё, так что когда я встал, то нашёл её на полу и прежде чем пойти в душ, сложил вон там, — Джэхён указывает в сторону стола у окна под огромной плазмой, его губы трогает лёгкая улыбка. Тэён кивает, но вместо того, чтобы взять рубашку и брюки, подходит к младшему и, помедлив, робко прижимается лбом между лопаток. — Ну что, господин Ли, позавтракаем и идём на море? Завтрак подадут в номер через час, ровно в девять тридцать, — омега чувствует, как напрягаются мышцы на спине Чона и улыбается, сердце стучит чаще, а в животе что-то сладко щекочет, разгораясь подобно пламени в костре. Запах виски с розами пропитывает его сознание. — И чем вы предлагаете заняться в течении этого часа, господин директор? Он чувствует, как от этого произнесённого тихим шёпотом вопроса феромон альфы усиливается, а и без того горячая кожа словно бы нагревается ещё как минимум на пару градусов. Джэхён резко разворачивается, заключая талию омеги в плотное кольцо, тёмными глазами просвечивая смело выдерживающего его взгляд Ли, чьи щёки, правда, выраженно порозовели. — Часа, думаю, будет недостаточно. Но у нас ведь всё равно нет никаких планов на сегодня?.. Номер в нашем распоряжении весь день и всю ночь, Тэиль забронировал отель до воскресного утра… что было очень предусмотрительно с его стороны. — Видимо, он догадывался, что мы не сможем просто так взять и приехать домой по окончании конференции, — Тэён закусывает нижнюю губу, ведя костяшками от крепкого плеча и до локтя, чуть продавливая упругую мышцу. — За что я ему очень благодарен… значит, мы займёмся любовью прямо сейчас, потом позавтракаем, погуляем и займёмся любовью снова, такой наш распорядок на сегодня, господин директор? — Кажется, нас обоих он более чем устраивает, я прав, господин Ли? — Джэхён медленно накрывает его губы своими, целует тягуче и будто бы лениво. Тэён незамедлительно отвечает, впиваясь руками в плечи, чуть привставая на цыпочки. Джэхён оглаживает его стройный стан от поясницы до лопаток, затем спускается вниз и небольно, но уверенно сжимает плоскую ягодицу через махровое полотенце — неожидавший такой наглости Тэён охает прямо ему в губы и чувствует, как его собственный член твердеет, упираясь в полотенце. Джэхёну и прилагать особых усилий не надо, чтобы мгновенно возбудить его… омега чуть прикусывает губу альфы в отместку, от чего вкус солоноватой крови касается чувствительных рецепторов, и распаляясь, тянется ручками к ткани на бёдрах Чона. Полотенце падает на пол, и пальцы Тэёна задевают основание члена босса. Тот со свистом втягивает в лёгкие воздух и тут же перехватывает руки омеги, заводит за спину, властно толкает парня на кровать, наваливается сверху, отшвыривает полотенце омеги в сторону, скользит губами от грудины до рёбер, широкими движениями ладоней оглаживая ноги от бёдер до коленей. Тэён плавится как мороженое на солнце, пальцами глубоко зарывается в почти высохшие волосы альфы, покусывает нижнюю губу, чтобы заглушить рвущийся наружу стон. — Не сдерживайся, здесь звуконепроницаемые стены, — шепчет Джэхён, чьи губы и язык уже спустились ниже и ласкают внутреннюю сторону бедра. Солнце вовсю заливает светом просторный номер, и Тэён смущается того, что они делают это не в темноте. — Расслабься, твоё тело прекрасно, ты самый прекрасный, хён, — Джэхён, несомненно, считывает малейшую зажатость старшего. — Хотя если честно, я просто без ума от того, как ты смущаешься… тебе это к лицу. — Перестань, — Тэён от этих слов, естественно, заливается краской лишь сильнее. — А-ах, что ты д-делаешь… прекрати-и!.. Джэхён отрывает губы от чувствительной головки и ни капли не смущается: — Что такое? Уж не считаешь ли ты, что твой босс не может сделать тебе минет?.. Забудь о наших статусах на работе, сейчас я твой возлюбленный, который хочет доставить своему омеге удовольствие. О да, даже короткое касание губ альфы к возбуждённому органу прошибает Ли словно высоковольтным разрядом и вызывает невыносимо сладкие мурашки по всему телу. — Н-не так быстро… медленнее, прошу… дай мне привыкнуть к тебе окончательно, — хрипит Тэён, непроизвольно стискивая пряди волос младшего сильнее. Он в считанные минуты возбудился до предела, но ему хочется растянуть прелюдию как можно дольше, однако его тело просто не в состоянии противиться Чон Джэхёну, кожа горит, кончики пальцев покалывает от предвкушения, а низ живота наливается тяжестью. — Хорошо, я не буду торопить тебя, очевидно мой рот слишком сильно воздействует на тебя, — он что, насмехается?! Несносный альфа! Тэён шипит и хнычет одновременно, потому что Джэхён сопровождает свои слова ловким движением руки от основания члена омеги до головки, непременно надавливая. — Ты… ты и правда сильно воздействуешь на меня, я теряю всё своё здравомыслие, — шепчет почти жалобно, впиваясь ногтями в плечи альфы. Джэхён припечатывает губы сначала к рёбрам, затем к ключицам, целуя медленно, и шелестит охрипшим голосом: — Твоё тело идеально отзывается на мои ласки, хён, — очерчивает стройный бок ладонью, — и идеально ложится в мои руки… только мой, мой навсегда. Губы уже перемещаются на кадык, чуть-чуть прикусывая, одна рука плотно сплетает пальцы с тэёновой, отнимая от своего плеча и вжимая в матрас, вторую альфа запускает между матрасом и горячей обнажённой спиной и гладит поясницу, массируя и легонько надавливая на позвонки. Тэён думает, что сейчас его душа просто возьмёт и покинет тело, воспаряя куда-то к облакам, а Чон тихо шепчет, умело лаская языком и губами изогнутую шею: — Мы занимались любовью только единожды, а я уже знаю все твои особо чувствительные места: поясница, шея, соски и конечно, вот тут, за ушком… С этими словами он припадает к упомянутому местечку губами, умело, горячо и нежно лаская, так что Тэён запрокидывает голову назад, до боли сжимает альфью ладонь в своей и стонет сладко, протяжно, хрипло, разжигая вселенский пожар внутри Джэхёна. Чон резко перемещает влажные губы на приоткрытый рот омеги и глубоко толкается языком, дыхание резко учащается, рука прижимает к себе пылающее тело ещё крепче, а вторая, переплетённая с тэёновой, тянется к собственной груди и устраивает ладошку омеги, накрытую своей, поверх бешено стучащего сердца. — Как оно колотится… — стоит поцелую разорваться, зачем-то выдыхает Тэён, буквально приклеиваясь к груди младшего ладонью и заглядывая тому прямо в глаза. Желание, страсть, любовь и нежность плещутся причудливой смесью в радужке и чуть расширенных зрачках, и омега проваливается туда с головой, покусанными губами складывает в слова тихое: — Я люблю тебя, Джэхён, так сильно, что сам пугаюсь этого… И обвив альфу за шею, припадает к губам жадным поцелуем, испивая эту чашу до дна, как измученный жаждой странник в пустыне припадает к чаше с водой. Джэхён целует в ответ так, будто это последний раз, растворяясь в ощущениях, и только спустя долгую минуту разъединяет губы и то только лишь для того, чтобы перевернуть Тэёна на живот. Старший с судорожным вздохом утыкается лбом в подушку, мурашки возбуждения табуном бегут по всему телу, а с припухших губ срывается стон вожделения — Джэхён мокро прижимается губами к поясничной ямке, руками ласкает внутреннюю сторону бёдер, раздвигает ноги омеги пошире. — Я н-не могу больше… Джэ… — Я ещё даже ничего не сделал, — севшим голосом усмехается Чон, хотя сам уже на грани и жаждет скорее слиться с возлюбленным в одно целое. Но он не хочет слишком уж торопиться, потому отрывает губы от изгиба в нижней части спины омеги и подтягивается выше, чтобы слегка прикусить лопатку и тут же зализать место укуса. Это ещё не метка, какой альфы отмечают своих омег, но Тэён дёргается, выдыхает со всхлипом, проникновенно, почти с мольбой: — Джэ… ты поставишь мне метку? Он чуть приподнимается, оборачиваясь через плечо — ему важно в этот момент видеть глаза младшего. Джэхён шумно вздыхает, поставив обе руки по бокам от плеч старшего, обжигает лопатки горячим дыханием. — Ты… хотел бы?.. Я имею в виду, ты готов?.. — Ты ещё спрашиваешь, я ещё никогда не был ни в чём так уверен, — ресницы омеги трепещут, он тянется ладонью к плечу альфы, гладит, ведёт выше, по шее, по линии челюсти. Вес почти лежащего на нём Чона создаёт чувство безопасности, принадлежности, заводит и разжигает внутри нечто большее — это не похоть, это неиспытанное им ранее чувство глубокой связи с альфой, оно ощущается правильно, ощущается каждой клеточкой, Джэхён его альфа, и это непреложная истина. — Я… знаю это. Знаю и всё, никаких больше сомнений, — глаза Тэёна влажно блестят, и его уверенность в том, что он хочет принадлежать Чон Джэхёну и никому больше, ничто не способно поколебать. — Я знаю и то, что ты хочешь поставить мне метку, сделать своим на ещё более глубинном уровне… так сделай, не сдерживай себя, прошу. Он опускает руку, принимая прежнее положение — растянувшись на животе, тыкаясь в смятую подушку лицом, и чувствует как прерывистое дыхание альфы опаляет основание его шеи. — Тэён, я люблю тебя, — с этими словами, звенящими от нежности, младший наклоняется к изгибу плеча и оставляет глубокую, цветущую багровым метку на пропахшей потом и сладковатым феромоном коже. Сделав это, он сжимает бедро, проскальзывает пальцами между бледных ягодиц и от этого застигнутый врасплох Тэён давится стоном, до побеления костяшек стискивая в руках простынь. Пальцы задевают чувствительную точку внутри, и омеге остаётся только зажмуриться и прохрипеть не своим голосом: — Я правда больше не выдерживаю… Джэ, ну пожалуйста… Джэхён и сам уже не может растягивать прелюдию, кровь закипает в жилах, и он, схватив омегу за талию, входит, толкается во всю длину, от чего старший тут же прогибается в пояснице и закусывает край наволочки. Номер заполняет усиленный запах смешавшихся феромонов с кисловатым оттенком пота. Альфа начинает двигаться, еле сдерживаясь, чтобы не начать вбиваться в разгоряченное, откликающееся тело. Наклоняется, чтобы оставить поцелуй на волосах, слипшихся от пота, затем на плече и ниже лопатки. Ли сильно сжимает его член внутри, его сознание уплывает, ощущение наполненности доставляет ему удовольствие и странное желание ещё большего, он хочет раствориться в ощущениях, в Джэхёне, стать ещё ближе, хотя ближе уже попросту невозможно… Он нащупывает руку альфы у себя на бедре, вцепляется в неё так крепко, что кажется, сейчас сломает, и слёзы выступают на глазах, потому что принимать в себе возлюбленного и двигаться вот так, в едином ритме с ним ощущается настолько хорошо, как никогда раньше. Спустя несколько толчков, его накрывает волна ярчайшего, умопомрачительного оргазма, и краешком сознания он понимает, что они достигли пика наслаждения одновременно. Тёплая сперма наполняет изнутри. Сердце несётся с ненормальной скоростью, тело наливается приятной тяжестью и дрожью. Веки закрываются, и даже светящее в окно солнце неспособно нарушить момент блаженной истомы. Пальцы всё ещё сжимают руку альфы — он не хочет отпускать младшего. Джэхён тяжело дышит, упираясь подбородком между его лопаток, и выходит из омеги только спустя несколько долгих мгновений, обмякает на кровати, перекинув руку через Тэёна. Они лежат так некоторое время, не говоря ни слова, выравнивая дыхание. Наконец старший шевелится и, ворочаясь, утыкается лбом куда-то в подмышку Джэхёна. Тот тут же обвивает его руками, прижимая к себе плотнее. Внезапный стук в дверь заставляет обоих вздрогнуть. — Завтрак в номер!.. Тэён вскидывает голову, стряхивая остатки неги, и краснеет. — Одну минуту! — Джэхёну удаётся звучать совершенно будничным, спокойным тоном. Он переводит взгляд на пунцового старшего и усмехается: тот вернулся в свой обычный вид, и не скажешь, что пять минут назад этот очаровательный парень хныкал и стонал под ним… — Мне снова надо в душ, — бубнит под нос, свешиваясь с края кровати и подхватывая с пола полотенце — по бедру стекает белёсая жидкость, и это смущает. — Мы можем сходить вдвоём, я скажу, чтобы завтрак оставили у дверей, — откликается Джэхён. — Нет, не надо, я сам справлюсь, — резко мотает головой Тэён — слепящее утреннее солнце начинает его раздражать, ему хочется задернуть шторы, чтобы Джэхён не видел его пылающего румянца. — Я просто хочу позаботиться о тебе, — от этого голоса что-то переворачивается внутри, и омега наконец сталкивается взглядом с боссом. — Хён, тебе совершенно не надо стесняться меня. Ты потрясающий и ты… очень страстный в постели. И я буду говорить тебе каждый день — что я люблю тебя таким какой ты есть. — Ты прав, я не понимаю, почему так смущён… может, просто нужно время… но я… я хочу сказать, что ты очень тонко чувствуешь меня, что́ мне нравится, какие участки тела наиболее чувствительны… я и не думал, что это вообще возможно: быть настолько едиными и гармоничными, занимаясь любовью, — он робко ерошит светлые волосы и нежно, несмело улыбается альфе. Тот привычно усмехается, игнорируя повторный стук в дверь, но в этой усмешке много тепла и ласки: — Ты такой милый, когда не изнываешь от желания подо мной, широко раздвинув ножки. — Перестань говорить все эти пошлости, лучше скажи, чтобы оставили завтрак, и пойдём скорее в душ… — Тэён закатывает глаза и прикрывая бёдра полотенцем, ретируется в ванную. Джэхён сползает с кровати, накидывает халат, открывает наконец дверь заждавшемуся персоналу отеля и, оставив заставленную аппетитными блюдами тележку у столика у окна, присоединяется к омеге. Тэён стоит под упругими струями душа, уткнувшись в грудь младшему и расслабленно закрыв глаза с длинными ресницами. Прежнее смущение и неловкость смывается водой, и теперь он просто наслаждается руками Джэхёна, что медленно водят намыленной мочалкой по его спине, плечам и бокам, и чувствует себя так привычно, словно сто лет только и занимался тем, что нежился в объятиях молодого гендиректора. — О чём ты думаешь, хён? — голос альфы звучит нежно, лениво, смешиваясь с шумом текущей из лейки душа воды. Тэён размеренно поглаживает локти и предплечья Чона, рассеянно мычит и отвечает: — О том, что нам подали на завтрак. — Я же знаю, что это не то, о чём ты думаешь на самом деле, — альфа вспенивает мочалку сильнее и осторожно трёт плечи старшего. Тэён встряхивает намокшими, потемневшими от воды волосами, перехватывает мочалку из рук Джэхёна и произносит: — Хорошо, раскусил. На самом деле я думаю о том, что… никогда в жизни не испытывал такой твёрдой уверенности, как в момент, когда попросил тебя… поставить метку. Это… совсем не то же самое, что было когда я думал, что мой бывший собирается сделать мне предложение, когда был якобы в этом уверен, понимаешь, тогда всё это было самообманом… да не дёргайся, это в прошлом, ревнивец, — дует губы и со смешком стучит Чона мокрым кулаком в грудь. — А сейчас я… счастлив. Счастье переполняет меня. Это так странно… ты просто любишь и сомнениям не остаётся места, ты знаешь, что правильно. Он прижимается ладонями к груди сильнее, словно оставляет отпечаток своих рук на гипсовом слепке. Джэхён укладывает руки на его торчащие лопатки, привлекая чуть ближе. — Есть только непоколебимая уверенность, что я — твой. Навсегда. Джэхён скользит руками вниз по его спине, мягко берёт за талию и прислоняет к стенке душевой кабины. Вода шумит и плещется, стекая по обоим телам. Альфа касается носом виска омеги. — Я должен позвать тебя замуж. — Что?.. — Я могу сделать тебе предложение прямо сейчас. Потому что мы уже принадлежим друг другу. На тебе моя метка. Хён, я хотел бы прямо сейчас надеть на твой пальчик обручальное кольцо. — Джэ, это конечно правда, что мы теперь связаны меткой, однако давай не торопиться… Боже, мы и недели не встречаемся, я не хочу… не хочу чересчур спешить с этим. — Ты не хочешь за меня замуж? Тэён чувствует, что они вдруг в какой-то стремительный момент свернули на скользкую дорожку, и босс моментально становится напряжённым, нужно срочно разруливать, пока этот ревнивый альфа не надумал себе лишнего… — Конечно хочу, только за тебя я и выйду. Просто я имею в виду… мы встречаемся третий день, ну серьёзно, для начала нам нужно, по крайней мере, оповестить всех в компании и посмотреть, как они отреагируют на новости. И конечно, просто повстречаться как все нормальные пары, знаешь, конфетно-букетный период, притирка друг к другу, всё такое. Он выжимает мочалку и успокаивающе, заботливо трёт крепкие, напрягшиеся мышцы на груди альфы. — Я тоже научился читать твоё настроение, не ты один обладаешь такой способностью, — ласковая усмешка одним уголком губ перетекает в нежную, ободряющую улыбку. — И сейчас я буквально вижу, как мой босс, он же бойфрэнд боится, что я передумаю становиться его мужем. Это напрасный страх… мой милый дурачок, нас связывает не только метка, но самое глубокое чувство, так с чего бы мне передумывать становиться твоим супругом? — Я… — Джэхён чуть сжимает губы, что лишь подтверждает слова омеги — он и вправду испугался. — Я… действительно боюсь этого. Боюсь потерять тебя. Больше всего на свете. И больше всего на свете я мечтаю о семье с тобой. Нашей с тобой семье. Прости, если я поторопился, если выказал давление… статус супруга гендиректора… возможно, ты ещё не готов к нему, я слишком забегаю вперёд, как глупо, конечно, ты во всём прав. Прости меня. Он зарывается носом в мокрое плечо, и Тэён тут же обнимает его, всё ещё сжимая мочалку в руке. — И у нас будет семья. Потому что не ты один мечтаешь об этом больше всего на свете, мы делим это желание на двоих. Просто… ты верно заметил, статус твоего мужа это не так просто, как кажется. Прямо сейчас я не хочу думать о будущем, мы ещё успеем вернуться к этому разговору, — он роняет мочалку на мокрый пол кабинки и обхватывает торс альфы так доверительно и нежно. — Хочу обнимать тебя и дальше, вот так. Хочу съесть с тобой этот шикарный завтрак и гулять вдоль моря, крепко держа тебя за руку. Мой Джэхёни… Джэхён целует его в ухо, на что тот откидывается назад, едва не ударяясь затылком о стену и со смехом шипит: «мокро же, выключи воду!», выполняет просьбу, закрывая кран, и, стянув большое махровое полотенце с крючка, оборачивает им парня. — Ты опять прав, хён, давай сегодня не будем загадывать на будущее. Только здесь и сейчас. Самая вкусная еда, самая романтичная прогулка. Самый жаркий секс. Самые нежные поцелуи, — говорит альфа тихо. Тэён кивает, счастливо улыбаясь. Они есть друг у друга и это самое главное. Всё остальное можно решить позже, обговорить, выслушать друг друга, найти компромиссы и нужные решения. Джэхён так и остаётся в полотенце, но Тэён всё же накидывает халат (джэхёнов, конечно, ведь его собственный остался в его номере напротив, а выходить за пределы комнаты он сейчас не настроен). Они устраиваются на кровати, наслаждаясь вкусом восхитительно подрумянившихся тостов и аккуратно нарезанных спелых фруктов. — Откуси, — Тэён чуть наклоняет голову вбок, улыбаясь со смесью лёгкого смущения и игривости, протягивает хрустящий тост прямо к губам альфы. Тот смотрит на него своим пронзительным взглядом, берёт за запястье и поднеся руку с зажатым в ней угощением ко рту, откусывает. — Это так непривычно, — признаётся тихо, жуя подсушенный хлеб, и берёт с блюдечка чашку с кофе, глядя куда-то в стену. — Я привык всего себя посвящать работе, ты же знаешь. Я не такой спец в отношениях, как может показаться. — И… ты ни с кем не встречался раньше? — осторожно спрашивает Тэён, подвигаясь ближе и заглядывая в лицо боссу доверчиво-мягко, как бы давая понять, что он в любом случае не осудит. — Встречался, на третьем курсе универа. Она была мне симпатична, но у нас ничего толком не вышло. Мы были вместе только около полугода. — Как её звали, если не секрет? И она никогда не кормила тебя так? — шутливым тоном задаёт вопрос омега, дразняще помахивая возле носа альфы ломтиком ананаса в сиропе. — Чеён. Нет, — серьёзно отвечает Джэхён, отставляя чашку. — Мы катались по городу на моём мерседесе, иногда гуляли по парку и ужинали в хороших ресторанах. Ходили по универу вместе, но… мы не подходили друг другу. Хён, почему ты расспрашиваешь, это же был просто кратковременный роман во время учёбы, не о чем вспоминать… она сейчас кажется чем-то настолько далёким, будто из прошлой жизни. — Я хочу знать о тебе больше, — Тэён пожимает плечами и откусывает кусочек ананаса, мягко запускает ладонь в волосы альфы на затылке. — Всё в порядке, я и сам совсем не вписываюсь в понятие «спец по отношениям». Всерьёз встречался только с Ютой. До этого было лишь пара попыток, в старшей школе, так, детский лепет. Я чувствую, что серьёзные отношения, основанные на настоящих чувствах, у меня начались только сейчас, с тобой. Он отводит взгляд, закидывая в рот последний кусочек тоста и норовит опустить руку, но Джэхён не даёт ему это сделать, на полпути перехватывает запястье и мягко прижимается губами, бормочет в поцелуй: — У меня тоже. Только ты имеешь значение. Он скользит рукой по спине омеги, привлекая к себе. — Может это прозвучит эгоистично, но… я хотел бы быть у тебя первым. Тэён робко трётся щекой о его обнажённую грудь, говорит со смешком: — Ну так уж случилось, что мы не встретились раньше. Ты бы в любом случае ни за что не приехал в Чханвон, ты ведь всё время проводил в столице и разъездах заграницей, а я только недавно решился переехать в Сеул… Хотя, если подумать, сейчас я бы хотел, чтобы всё было иначе, никакого Юты, никакого непонятного периода в наших с тобой отношениях — просто любовь с первого взгляда и никакого потраченного на недомолвки времени… но так не бывает. Случилось так, как должно было случиться… на самом деле, я ни о чем не жалею… ну разве что, мне бы хотелось, чтобы ты не был таким придирчивым боссом со мной на протяжении почти полугода. — А мне бы хотелось, чтобы ты не отталкивал меня так долго. Но мы не можем изменить прошлое, значит, так было нужно. Хотя надо сказать, я бы предпочёл, чтобы этот японец никогда бы не повстречался на твоём пути, но… не будем об этом. Зато теперь… — рука Джэхёна ловко касается пояса халата, и ослабив его, ныряет под ткань, чтобы по-хозяйски устроиться на талии, — …ты только мой. Он тыкается лбом в приобнажившуюся от распахнувшегося халата ключицу, коротко целует, ведёт носом по светлой, фарфоровой коже, взбираясь до краснеющей на плече метки. Тэён чувствует, что ещё немного и завтрак завершится кое-чем горячим, и он сейчас вовсе не о горячем дымящимся кофе, разлитому по красивым белым чашкам… Он чуть уворачивается, подхватывая с тарелки клубнику и подносит к губам альфы. — А когда и с кем ты… ну знаешь… — ему ужасно неловко, но почему-то хочется спросить, узнать о боссе такие интимные подробности, и любопытство пересиливает, беря верх над смущением. Он возит по тарелке с фруктами листик мяты, размазывая остатки сиропа и избегая прямого взгляда альфы. Джэхён улавливает среди его мямлянья суть вопроса, и подцепив зубами ягоду, произносит спокойно: — Впервые занялся сексом? Мне было семнадцать. С тем омегой мы даже не встречались. В тот день перед летними каникулами у меня была тренировка по баскетболу, я учился в предпоследнем классе старшей школы, а он был молодым стажёром, кажется, с третьего курса спортивной академии.? Я уже не помню, я им не настолько интересовался, хотя безусловно, он был очень симпатичный, и его запах лимонов и ванили казался мне привлекательным… в общем, он под каким-то предлогом завёл меня в раздевалку, когда все разошлись и там никого уже не было, и… — Ты им не интересовался, но трахнул его, да ещё и спустя столько лет запомнил его запах, — Тэён отстраняется ещё дальше, скрещивая руки на груди. Он не ревнует всерьёз, по-настоящему, но ему жуть как хочется помучать младшего. — Хён, мне было всего семнадцать, гормоны, все дела, я не смог устоять… — По факту он был твоим учителем! А он соблазнил тебя, заманив в раздевалку… — Это всё уже давно в прошлом, и вообще, он был всего лишь лет на пять старше… я точно не спрашивал его возраст… не веди себя так, словно я переспал с каким-то старым омегой! — А ты любишь постарше, да, Джэ? — Тэён откровенно дразнится, наслаждаясь видом отчаянно оправдывающегося босса, он и не ожидал, что в нём внезапно проснётся желание немного поиздеваться над младшим. — Я люблю тебя, — невозмутимо отвечает Джэхён, наступает прямо на омегу и опрокидывает на постель, блокируя любые попытки вырваться крепким захватом. — Забудь об этом парне, я уже жалею, что рассказал тебе… — То есть ты хотел скрыть от меня сей позорный факт? — Тэён чувствует, что ему всё сложнее держать серьёзное лицо, и смех начинает разбирать его, но он прилагает усилие и придаёт лицу осуждающе-разочарованное выражение. — В школьной раздевалке, с каким-то слащавым стажёришкой намного старше тебя, я был о тебе более высокого мнения, господин директор… — Хён… — Тэён офигевает от искренней растерянности на лице Чона, который кажется, не догоняет его подколов, и не сдерживаясь более, позволяет смеху слететь с губ, заполняя залитую ярким солнцем комнату. — Да я же дурачусь, ну было и было, я и не ждал, что ты святой и непорочный, не воспринимай всё так серьёзно! Да и разница в возрасте вообще не имеет большого значения… — Я чуть было не повёлся и не решил, что ты и правда приревновал меня… к этому парню из прошлого — да я даже имени его не помню! Ты такой жестокий, Тэён-хён… — альфа стискивает его в объятиях сильнее, целуя в основание шеи прямо между остро торчащих ключиц. — А кто тебе сказал, что я не приревновал?.. — Перестань, хён! Мой хён, только мой, для меня других омег не существует… — он зацеловывает верхнюю часть груди омеги, упиваясь вкусом его кожи. — Теперь твоя очередь рассказывать о своём первом разе. Тэён фыркает, немного тушуясь: — Ничего особенного. Это было в доме Юты… мы приехали к нему после выставки и… — Ладно, давай не будем больше об этом, мне не стоило спрашивать, — бурчит Джэхён, подминая старшего под себя окончательно и тыкается в изгиб шеи — будь у него уши, как у кота, он бы непременно прижал их к голове. — Я не хочу даже думать о том, как он… как вы с ним… — Ну и собственник ты, директор Чон, — хихикает Тэён, обвивая его за плечи тонкими руками. — Отныне я принадлежу тебе и точка. Если ты хочешь услышать это, то я скажу — с тобой мне было так хорошо, как никогда не было с бывшим. Хочешь, поклянусь на вот той брошюре о туризме?.. — Дурашка, — Джэхён чуть прикусывает мочку уха омеги и сдержанно улыбается. — Мой хён такой дурашка… такой стеснительный и такой смешной, милый… — А ты просто ходячая ревность, — закатывает глаза Тэён и хохочет. — Щекотно же! — Прости, не буду больше, — альфа отрывается от сладко пахнущего ушка, — я и не думал, что тебе вдруг станет щекотно от моих губ… ночью ты стонал от удовольствия, стоило мне коснуться твоей шеи и вот этого чудного ушка… — Ну ты напросился, — Тэён отпускает плечи, чтобы легонько пощекотать живот альфы — тот тут же дёргается как ошпаренный с криком: «Даже не вздумай!!!», на что омега, вылупив глаза, с боевым кличем: «Так гендиректор AJ Group настолько боится щекотки и способен вот так орать?!» кидается на него, дразняще щекоча, смеясь заливистым смехом чайки. Джэхён умоляет его перестать, смеётся и хнычет (кто бы мог вообразить, что Мистер Собранность и Безупречные Манеры способен издавать такие звуки!), пытается защекотать старшего в ответ; подушки летят на пол, а взвизгивания и громкий смех отражаются от стен, на счастье соседей, звуконепроницаемых. Омега чувствует, что голова кружится от счастья. Нарезвившись, они заваливаются на подобранные с пола и раскиданные по всей огромной кровати подушки, тесно сплетаясь друг с другом ногами и руками. Тэён почти урчит, нежась в объятиях Джэхёна, и думает о том, что давно не испытывал такой лёгкости, радости от таких простых моментов. Вот так смеяться и дурачиться друг с другом кажется ему таким естественным… кто бы сказал ему ещё месяц назад, что с боссом можно вот так веселиться, от души хохоча и доставая, выводя из терпения, он бы ни за что не поверил и только бы покрутил пальцем у виска. Однако реальность доказывает ему, что строгий немногословный босс умеет быть и таким — весело смеющимся своим низким, отрывистым смехом и жутко боящимся щекотки (большинство его подчинённых ни разу даже не удостаивались чести слышать смех директора). — Я очень хочу пойти с тобой гулять по морю, но идея провести весь день на этой великолепной кровати, в твоих объятиях, кажется мне очень заманчивой… — омега даже не пытается плотнее запахнуть халат, махнув рукой, и позволяя Джэхёну рисовать узоры у него на груди. Альфа согласно мычит, лениво опустив ресницы и водя пальцем по нежной коже. — Но не увидеть моря, будучи здесь, было бы преступлением, поэтому пойдём, погода чудесная, давай одевайся. Оба заставляют себя оторваться друг от друга и покинуть гнёздышко из мягких подушек и одеяла. Тэён скрывается в своём номере, перед этим долго целуясь с младшим прямо на пороге, и Джэхён ещё несколько мгновений пялит в захлопнувшуюся дверь и спрашивает себя, не сон ли всё это. Они идут по пляжу босиком, держась за руки, и море накатывает лазурно-пенистые волны на рыхлый, усыпанный кое-где мелкими ракушками берег. На Тэёне голубые джинсы (нижний край уже намок и потемнел от воды) и простая светло-сиреневая рубашка с закатанными выше локтя рукавами и надетой под низ белой футболкой, а босс облачился в светлые летние брюки сливочного оттенка и такую же тонкую хлопковую рубашку, чуть прикрывающую локоть, и в завершение образа — тёмные солнечные очки от Ray Ban, и теперь напоминает кинозвезду — половина пляжа провожает его взглядами. — Они все пялятся на тебя, — хихикает Тэён и вздыхает, — я начинаю ревновать. — Пусть пялятся, всё равно им ничего не достанется, мне безразлично чужое внимание, — бесстрастно отвечает Чон, наслаждаясь солнцем, греющим кожу, и морским бризом, играющим в волосах. — Я так давно не был на море. Всё время провожу в офисе или ресторанах на деловых встречах. Пора это менять, ведь теперь у меня есть любимый омега, и я хочу устраивать нам свидания и проводить с ним время. — Неужели я смогу излечить тебя от твоего болезненного трудоголизма? — подначивает Тэён, шлёпая по воде. — И это говорит мне такой же трудоголик, — Джэхён поднимает очки на лоб и выгибает бровь, сдержанно улыбаясь. — Признаться, я рад, что мы сможем видеться и на работе, иначе бы я волком выл от тоски… встречаться только после работы, которая занимает большую часть моей жизни, было бы невыносимо. — Представляю, как ты жадно пялишься на меня в коридорах и на собраниях, — со смехом стонет Тэён, закрывая лицо ладонью. — Тебе придётся сдерживаться, чтобы не быть чересчур очевидным. Они бредут по пляжу, едят стремительно тающий на солнце пломбир в стаканчике и разговаривают обо всём на свете. Тэён поражается, насколько же с боссом легко — у него широкий кругозор, он начитан и интересный собеседник, не болтает попусту, умеет слушать, время от времени отпускает ироничные комментарии и пару раз смущает омегу подкалываниями, но вместе с тем в нём временами проскальзывает что-то уязвимое, граничащее с наивностью: как бы ни был директор уверен в себе, каким бы самообладанием ни мог бы похвастаться, Ли тонко считывал его неопытность в романтических делах и мысленно улыбался — видеть человечность альфы со всеми недостатками и слабостями ему нравилось, потому как означало ещё большее их сближение и быстро растущее между ними доверие. — Хён, ты наверное, переживаешь о том, как компания воспримет новости, — внезапно заговаривает Джэхён, на обратном пути к выходу с пляжа — мороженое давно съедено, носы почти обгорели на солнце. — Нуу, да, немного, я бы соврал, если бы сказал, что мне совершенно плевать. Но если так подумать — злые языки всегда найдутся, чтобы мы ни делали, какими бы безупречными ни были. Сплетничают только мелочные людишки, у которых в своих жизнях ничего стоящего не происходит, — откликается Тэён, болтая туда-сюда рукой, сцепленной в замок с рукой младшего. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить тебя, — говорит Джэхён, останавливается, вешает солнечные очки за отворот рубашки на грудь и помещает руки на любимую талию. Чайки кричат над головой, море поёт, свежий ветерок раздувает рубашки, легко треплет волосы. — Я знаю. Потому что я тоже сделаю всё, чтобы ты был счастлив и чувствовал себя любимым, — Тэён щурится на солнце, вдыхает полной грудью пропитанный солью и запахом водорослей воздух. В следующую секунду Чон неожиданно поднимает его на руки. — Твои джинсы совсем мокрые внизу, — говорит тоном отца, ругающего нашкодившего ребёнка. Тэён розовеет и дует губы: — Твои тоже, тебе надо было закатать брючины повыше… Его сердцебиение учащается, а улыбка расцветает на губах так ярко, что сдержать её нет никакой возможности. Оказывается, оказаться на руках Джэхёна и крепко обвивать его за шею, болтая в воздухе босыми ногами под плеск волн может равняться абсолютному, чистому, наполняющему счастью. — Я нашёл в интернете отличный ресторанчик недалеко отсюда, как насчёт пообедать там? Судя по отзывам, прекрасное место, и интерьер там красивый, если фотографии конечно не врут. — Мне совершенно неважно, где обедать, хоть просто поесть рамёна в круглосуточном магазинчике, лишь бы с тобой вместе, — мурлыкает Тэён, перебирая пальцами волосы на затылке Чона. — Тебе нравится, да? Ну когда я так глажу твой затылок, пропуская твои прекрасные тёмные волосы сквозь пальцы… это твоя эрогенная зона, я прав? — Играешь с огнём, хён. Выходные пролетают в мгновение ока. Воскресным вечером они выезжают обратно в Сеул. Джэхён часто отвлекается от дороги, целуя пальчики омеги или поглаживая его бедро — Тэён старается вразумить его смотреть вперёд и следить за дорожным движением, иначе они рискуют оказаться в больнице («Я не против, если бы будем лежать в одной палате», «Мой начальник такой идиот»). По приезде в Сеул, Тэён не ожидает, что Джэхён направится прямиком на Каннам. — Ты разве не подбросишь меня до дома? — Я это и делаю. До нашего дома. Конечно, ты заночуешь у меня, это вроде очевидно? — Джэхён хмурит брови, и омега улыбается во все тридцать два зуба. — С завтрашнего дня переезжаешь ко мне. — Но я только недавно начал снимать квартиру… — Ничего, расторгнешь договор, если это понесёт какие-то денежные убытки, не беспокойся, я всё оплачу твоему арендодателю. К тому же, видел я твою квартиру, там всё держится на честном слове, оттуда далеко добираться до работы, она маленькая и неуютная, в общем, одни сплошные минусы. Хён, ты всерьёз полагаешь, что я смогу без тебя дожить до завтрашнего дня?.. Не будь так жесток со своим боссом, который мечтает держать тебя в объятиях всю ночь. — Я и не думал сопротивляться. Ваш подчинённый, директор, мечтает ровно о том же. Они долго целуются в машине, прежде чем подняться в апартаменты. Стоит им перешагнуть порог, как босс прижимает его к стене, страстно и нежно. Скинув обувь и оставив так и неразобранные сумки в прихожей, они, не отрываясь друг от друга, поднимаются наверх. — Твоя кровать слишком большая для одного… — шумно сглатывает Тэён, садясь на край постели и разводит ноги пошире. Джэхён опускается на колени между ними, сжимая омежьи бёдра сквозь тугую ткань джинсов и смотрит на возлюбленного снизу вверх. — Абсолютно точно. Больше никаких одиноких ночей и холодных простыней, — хриплым голосом отвечает Чон и, выдернув рубашку Ли из джинсов, припадает губами к обнажившемуся мягкому животику.

***

— Доброе утро, секретарь Мун, Донхёк, — энергично кивает Чон Джэхён, заходя в приёмную своего кабинета. — У меня новости, которые вас двоих, очевидно, совсем не удивят, но я должен официально… — Директор Чон!.. У нас проблемы, и серьёзные. Альфа приподнимает брови, недоумённо глядя на верного секретаря: он выглядит крайне обеспокоенным, кусает губы и вертит в руках ручку. Переводит взгляд на Донхёка, который что-то напряжённо печатает в компьютере — совсем на него непохоже. Джэхён скрещивает руки на груди и пытливо смотрит на подчинённых. — Так, что происходит? Что успело случиться за выходные? В пятницу ты писал, что всё отлично и чтобы мы с господином Ли наслаждались поездкой наполную… — В пятницу всё и было в порядке, господин директор… — вздыхает Тэиль, нервно покусывая губу. — А сегодня утром… они опубликовали это. Он протягивает телефон. Джэхён сводит брови к переносице и читает заголовок интернет статьи: «Генеральный директор ведущей строительной компании страны обвиняется в насилии». Ниже подзаголовок: «Чон Джэхён, глава AJ Group, самой успешной строительной компании Кореи, обвиняется в скандале с рукоприкладством во время III Ульсанского бизнес форума. Анонимный источник указал, что во время неофициальной части форума господин Чон напал на него и затеял драку. Общественность шокирована: CEO AJ Group вовсе не такой безупречный, каким пытается казаться?» Джэхён прокусывает губу до выступившей капли крови и стискивает челюсть. — Наши акции стремительно падают после того, как новость вышла сегодня в восемь утра на всех новостных сайтах, — Тэиль забирает смартфон обратно и поджимает губы, в его светло-карих глазах плещется ясно различимая тревога. — Журналисты уже едут сюда.