Истинный лик Луны окутан тенью

      — Как прошло? — жизнерадостно спросил Бумажный Сверчок с порога приёмного зала. Издав горестный стон, Морозный Кедр в изнеможении повалился на подушки и заслонил лоб ладонью. — Ясно. Ты в полном восторге.       — Восторге? — глухо повторил Морозный Кедр. — Четыре с лишним десятка разодетых шутов весь день заискивали перед начальством и искали возможности увильнуть от работы. Перерыв на чай — каждые полчаши, только вдумайся! Все через одного спесивы донельзя, даже стража мнит о себе невесть что. Об уединении нечего и мечтать, за ширмами укрыться невозможно. Мебель потрёпанная, казёнными кистями впору нужники драить, а не писать отчёты. Вдобавок, мой сосед — самое болтливое создание на свете…       — Болтливее меня?       — В три раза. Не умолкает ни на каплю, всё трещит о сплетнях, нарядах, приёмах и своей ненаглядной маменьке. А вечером с каждого собрали по пять проблесков на празднование Счастливой луны — даже не представляю, чьей.       Тирада отняла последние силы, и Морозный Кедр сомкнул веки, устало растекаясь по помосту. Тело ныло, как от побоев. Он думал, что давно забыл это гнусное ощущение, но боль сквозь время потянулась к нему тяжёлой, безжалостной рукой бывшего хозяина… Поморщившись, Морозный Кедр мысленно скомкал свиток воспоминания и отшвырнул прочь.       — И это лишь первый день, — отметил Сверчок без малейшего сочувствия.       — Ты не помогаешь.       — О, господин не в духе, — послышался хриплый смешок. За спиной Сверчка показались Трепач и Грызун. Последний сжимал в руке бряцающий мешочек. Все в сборе, кроме Шершня, что остался стеречь дом снаружи.       Лысина Трепача задорно блестела в пламени свечей. Шлёпнувшись на край помоста, он опёрся культей на колено и обратился к Морозному Кедру:       — Чего поник? Новая служба не по нраву?       — И ты туда же. Посмотрел бы я, как ты справился с подобной службой…       — Проще простого — от эдакого рыла все знатные неженки разбежались бы с воплями, — хохотнул Трепач. Его голый, изрезанный шрамами череп, не единожды сломанный нос и выступающая челюсть и правда не всякого расположили бы к себе, но нрав он имел лёгкий и никогда не упускал случая подшутить. За исключением случаев, когда необходимо было кого-нибудь покалечить, самой собой.       — Вот и проводишь его завтра вместо Шершня, — ухмыльнулся Сверчок. — А что? Времена неспокойные, головорезы в охране не редкость. Глядишь, особо назойливые испугаются за свои языки и перестанут докучать.       — Я могу, только скажи, — воинственно выпятил грудь Трепач.       Пока они говорили, Грызун скромно примостился на полу и принялся чистить орехи, стряхивая скорлупу обратно в мешочек. В беседах старших он редко принимал участие — предпочитал слушать.       — Что там с заказами? — сквозь зубы уточнил Морозный Кедр, остужая горящий лоб ледяными пальцами.       — Одно новое дело подкинули, — с готовностью доложил Бумажный Сверчок. — За платой приходили семеро. О тебе ни один не спросил — взяли деньги и ушли. Ещё двоих направили к тебе, так что завтра жди гостей на новом месте.       — Бумаги?       — Всё передано по назначению.       — Хорошо.       — Ещё забавный случай приключился — один дурной сегодня попытался нас обчистить, — припомнил Трепач. Морозный Кедр удивлённо покосился на него.       — Вор? Приезжий?       — Рожа незнакомая. Да и не стали бы местные к нам лезть, разве что из ума бы выжили. Но не тревожься, дурень теперь не скоро сможет пользоваться пальцами, — успокоил Трепач и протянул здоровую руку в сторону Грызуна. Тот покорно ссыпал в его ладонь горстку очищенных орехов. — Будешь, Кедр?       — Нет.       Фыркнув, Трепач закинул горсть в рот и, довольно похрустывая, подтолкнул коленом плечо Грызуна.       — Глянь, брезгует. Всего денёк посидел с чинушами, а уже зазнался.       — Нечего желудок портить перед ужином, — отрезал Сверчок и скрестил руки на груди, хмуро осматривая бледное лицо господина. — Зря от обеда отказался. Взял бы с собой — голова бы сейчас не кружилась. Завтра не отвертишься.       — Я не голоден, — слабо вымолвил Морозный Кедр.       — Поговори у меня.       — Ну всё, матушка Сверчок негодует, спасайся кто может! — ахнул Трепач и съёжился, будто пытался скрыть могучую фигуру за тщедушными плечами Грызуна. Бумажный Сверчок предостерегающе засучил рукав и взялся за завязки любимого браслета. Хоть он и был моложе Трепача на добрую сотню лун, спуску ему не давал.       Но потасовки, даже шуточной, Морозный Кедр не вынес бы. Он поспешил отвлечь внимание:       — Что с оплатой? Удвоили, как я просил?       — Удвоили. — Сверчок украдкой погрозил хихикающему Трепачу кулаком. — Только я никак в толк не возьму, для чего? Новая выдумка Императора?       — Просто с делами затягивать не хочется.       Поджав губы, Сверчок сузил глаза и склонил голову к плечу.       — Темнишь. Запросить у казны вдвое больше и сложить половину в карман — это ещё понятно. А наёмников снабжать… С чего такая щедрость?       Жалование ему урезать, что ли? Чтобы поменьше каверзных вопросов задавал. Помедлив, Морозный Кедр произнёс самым властным тоном, на какой сейчас был способен:       — Сверчок!       — Да, господин? — едко отозвался тот.       — Вода готова?       — Разумеется, господин.       — Подай ужин в купальню. Письма тоже принеси, почитаю. И скройся с глаз.       — Как прикажешь, господин. Будет исполнено, господин. Притворимся, будто этого разговора не было, господин.       Всё-то он знает. Не мог не заметить столь неуклюжую попытку увильнуть от ответа.       — Оставь его, — добродушно махнул рукой Трепач, встал с помоста и потянул Сверчка за локоть к двери. — Хочет молчать — пускай. Ему и без нас тошно.       Бумажный Сверчок скривился, но всё же позволил себя увести. Грызун тоже вскочил, подхватив свой мешочек с орехами. Осведомился напоследок:       — Глава, точно не хочешь?..       — Не хочу. И прекрати уже звать меня главой.       — Извини…       При виде его пунцового лица Морозный Кедр не удержался от улыбки. Такой большой уже — две сотни лун с лишком, со спины за взрослого сойдёт — а всё краснеет, как девица. Будто Трепач только вчера выловил его — маленького, продрогшего, потерянного — в канаве у их логова…       Оставшись в одиночестве, чиновник с трудом сел, согнулся пополам и заслонил лицо руками. Эхо Фарфорового дома до сих пор гудело в ушах ядовитым пчелиным роем. Усталость пустила корни в затылке. А наутро опять на службу, и в следующее утро за ним, и так все девять дней подряд. Как продержаться, не вспоров себе брюхо?       Прийти в себя удалось лишь в купальне. Горячая вода, аромат пищи и блеск тарелок сгладили впечатления от тягостного дня. По крайней мере, ему есть куда возвращаться.       Унимая ломоту в висках вечерним чаем, Морозный Кедр бегло просмотрел поступившие письма. Счёт от мясника. Череда кривоватых картинок на замызганном клочке бумаги — тайная записка от осведомителя. Новое дело, о котором упоминал Сверчок: заказ на устранение ушлого перекупщика по имени Блеск Горного Хрусталя. Смельчак, каких поискать, промышляет поставками жемчуга в обход императорского двора. С него станется провернуть какую-нибудь уловку, вроде той, что позволила бежать Третьему Чану Молока.       Ловких убийц в Паутине хватает, но к чему утруждать себя выбором исполнителя? Достаточно объявить охоту на голову Блеска и посулить большой куш тому, кто справится лучше. Казна большая, не обеднеет. И за желающими дело не станет…       «Он это, точно он…»       «Вернулся, что ли?»       «Денежки всем нужны, даже демонам».       «И не вычислить его никак…»       Огонь свечи блеснул на остриях зрачков. Взяв из пиалы остро заточенный уголёк для заметок, Морозный Кедр вывел прямо поверх объявления о награде: «Утроить».