Истинный лик Луны окутан тенью

      Как и ожидалось, работа в Фарфоровом доме выдалась весьма непростой. От недостаточной высоты казённого стола болела спина, а от вечного гомона сослуживцев — голова. От дел всё время приходилось отвлекаться ради обязательных светских бесед. Особенно в этом вопросе упорствовал Лепесток Розы — он, похоже, возомнил соседа чем-то вроде своего питомца и редко баловал молчанием. Благо, через два дня выдали постоянную печать, и хотя бы унизительным пляскам перед стражей пришёл конец.       По вечерам Морозный Кедр возвращался домой без сил и падал в изнеможении, не успев сказать и пары слов. Уже в полудрёме выслушивал ворчание Сверчка, что каждый раз упорно стаскивал с него одежду, волок в купальню и кормил ужином, невзирая на отказы. Благодаря этой заботе на службу каждое утро исправно являлся изысканный, строгий, трудолюбивый и острый на язык Морозный Кедр Полуночи.       Остальные чиновники уже успели привыкнуть к его холодности и сочли про себя, что этот господин всего лишь оправдывает своё имя. Отдельные личности, вроде Яблоневого Мёда, даже находили эту черту притягательной. Морозный Кедр со всеми держался учтиво, но попытки сближения неизменно покрывались льдом витиеватых отговорок наподобие «прошу прощения, сейчас я слишком занят» или «не смею отнимать у тебя время, господин». В отличие от прочих счетоводов, недавно прибывших в Фарфоровый дом по указу Императора, он совершенно не нуждался в «полезных» друзьях.       Два или три человека из Паутины теперь ежедневно являлись за платой. Всякий раз их появление заставляло сердце каменеть в груди — однако, согласно предсказаниям Сверчка, убийцы, воры и мошенники довольно быстро приняли новые условия из страха упустить наживу. Они приходили тихо, ждали смирно и удалялись без лишних слов, унося за пазухой заработок. Отрубленные пальцы и вырванные зубы, хвала Лунной сфере, никто при себе не держал.       Оставшаяся часть дня уходила на подготовку бумаг. Половина документов не представляла ни малейшей ценности, но за их составлением следили так ревностно, словно каждый листок будет рассматриваться на заседании императорского совета. Чиновники роптали, но покорно исполняли долг, награждая себя за труд бесконечными пересудами и крепким чаем.       В один из дней Морозный Кедр так заработался, что разогнул спину лишь перед обедом. Шею и затылок пожирала ноющая боль. Тёмные стены зала угнетали. Всё же отдых не помешает. Осталась последняя подпись.       Пальцы потянулись за тонкой кистью, но ухватили лишь гладкое дерево подставки. Ах, да.       — Господин Медвежий Коготь? — сдержанно окликнул он.       — Да, господин Кедр?       — Ты одолжил у меня тонкую кисть. Могу я получить её обратно?       — Великая Ночь, совсем забыл! — всплеснул руками грузный сослуживец и принялся суетливо перебирать бумаги на столе. — Где же она… Я точно положил сюда…       После долгих и утомительных поисков Медвежий Коготь признался, кисти нигде нет и он не представляет, куда та могла подеваться. В ларце было припасено ещё несколько кистей, принесённых из дома, но все они были толще необходимого. Бесстрастно выслушав извинения, Морозный Кедр попросил слуг принести новую из казённых запасов. Хрупкая облезлая кисточка отнюдь не улучшила настроения. Заметив, что сослуживцы потянулись к выходу, он не выдержал и тоже поднялся с места, прихватив с собой мешочек и бамбуковую трубочку. Иначе до конца дня просто не дожить.       Чай принимали на заднем дворе. Он выглядел не так величественно, как фасад, зато место было укромным и идеально подходило для обмена сплетнями. Зашуршали чайные листья, послышались довольные вздохи. Морозный Кедр занял место у стены, чтобы развлечь себя одиноким созерцанием чахлого кустарника. Одиночество долго не продлилось — Танец Дождевых Капель заметил знакомого и немедленно протянул свой мешочек.       — Не желаешь попробовать, господин Кедр? Подарок с юга. Редкость в наших краях.       — Не смею лишать тебя удовольствия самостоятельно вкушать подобную ценность, — с улыбкой отозвался Морозный Кедр. В его распоряжении был особый сбор, что ввозился в столицу тайно, прямиком с лучших плантаций высокогорья. Не было никакого желания менять фарфоровую чашу на булыжник.       Танец Дождевых Капель, очевидно, разделял это чувство и вздохнул с облегчением. Потеряв интерес к беседе, он обернулся к своему приятелю, тщедушному юноше по имени Несущий Благую Весть:       — Ах, скорее бы выходной день. Ты, кажется, собирался свозить жену к родителям?       — Всё так. Город ей наскучил, — подтвердил собеседник, уныло помешивая трубочкой свой чай. Судя по всему, мысль о скором визите к тёще не казалась ему благой.       — И правильно. Сейчас тут лучше не оставаться.       — Почему? — простодушно удивился Несущий Весть. Танец Дождевых Капель округлил глаза.       — Ты разве не слышал? Убийцы, воры повсюду, слетелись, как мухи на персики. Ночью ограбили дом моего брата, а позавчера неизвестный напал на госпожу Песнь В Тишине… прямо посреди улицы!       Якобы желая получше рассмотреть узор на стене, Морозный Кедр незаметно подступил ближе к говорящим, чтобы не пропустить ни слова. Новость об ограблении не удивила — заказ поступил три дня назад, и Паутина выполнила его в срок. Но покушение на женщину? Такого распоряжения он точно не давал.       — Неслыханно! — огорчился Несущий Весть. — В столице много лун было так тихо и спокойно… Даже мой дядя из провинции Стылой Земли, где у воров отмерзают пальцы прежде, чем они успевают украсть, завидовал царящему здесь порядку.       Знал бы он, кому город обязан этим порядком…       — Боюсь, славные времена подходят к концу, мой друг. Если слухи правдивы, мы все в большой опасности…       — Слухи?       Танец Дождевых Капель скорбно прикрыл глаза, изводя приятеля загадочным молчанием; лишь когда дыхание Несущего Весть сделалось громким и частым от волнения, он приблизился и прошелестел ему на ухо:       — Тысячеликий…       Бамбуковая трубочка выскользнула из пальцев Несущего Весть и откатилась к стене. Молодой человек задрожал и вцепился в рукав товарища.       — Н-не может быть!       — Не слышал? Почаще бы ты вылезал из объятий супруги… Все только об этом и говорят.       — О Лунная сфера, что же теперь будет?!       — Кто знает. Но гулять по ночам не советую. Помнишь, как пару десятков лун назад Тысячеликий и его пособники расправились с семьёй господина Тёмного Леса? — вздохнул Танец Дождевых Капель. — Добропорядочные, уважаемые люди… Никто не слышал их криков — а утром в переулке нашли остывшие тела…       Что он несёт? Любой бродячей собаке известно, что у Тысячеликого нет никаких пособников. Он справляется в одиночку. Всегда.       Кроме того, «добропорядочный» Тёмный Лес с сыновьями незаконно ввозили в столицу оружие, готовя нападение на императорский дворец. Поскольку все участники заговора погибли, дело замяли, чтобы не будоражить народ слухами. Лиса надёжно спрятала свой хвост. Безупречная работа.       Но что насчёт других? Могла ли молва о возвращении Тысячеликого всполошить преступников настолько, что они начали действовать по своей воле, в обход Паутины? Скверно. Необходимо решить вопрос как можно скорее.       — Вижу, господин Кедр тоже слышал об этой истории. Ужасно, не так ли? — донёсся до него голос Танца Дождевых Капель. Морозный Кедр сдвинул брови, изображая лёгкую тревогу.       — Чудовищно. Но кажется, после этого дела Тысячеликий скрылся?       — Совершенно верно. Должно быть, испугался, что подобное злодеяние даже демону не спустят с рук.       «Либо выручил за исполнение достаточно денег, чтобы не нуждаться в новых заказах», — мысленно добавил Морозный Кедр, а вслух заметил во всей серьёзностью:       — Разумеется. Всем известно, что справедливый суд города Десяти тысяч фонарей каждому воздаёт по заслугам.       Любой из его домочадцев, даже скромник Грызун, расхохотался бы в голос от такого заявления.       Насытившись чаем, все стали расходиться. Когда двор наконец опустел, Морозный Кедр прижался лопатками к холодной стене и коротко затянулся. Он легко стёр из памяти чушь, которую нёс Танец Дождевых Капель, и всё же один вопрос не давал ему покоя: почему до сих пор нет известий от соглядатаев? Проще поймать руками шёпот древесных ветвей, чем Тысячеликого, но неужели среди сотен городских попрошаек не найдётся никого, кто смог бы наверняка разузнать, в столице он или нет?       Медленный выдох помог охладить пылающее сердце. Нельзя, нельзя спешить, так можно всё испортить. Необходимые меры приняты, остаётся только ждать.