-- Зима --
— Ты не можешь продолжать злиться на меня, Ин. Я не могла так больше жить! Не могла. - Кричит Саньжэнь. Уже несколько недель ее собственный ребенок сводил ее с ума обвинениями с тех пор, как Чанцзэ снова женился. Он не хотел слушать ничего, только твердил "если бы ты", "исправь" и "вернись". Саньжэнь не знала уже больше, как говорить с ним. Она в отчаянии закрыла лицо ладонями, пытаясь успокоиться и подумать. Как она должна объяснить ребенку, что все 26 лет брака ненавидела его бабушку, впрочем, вполне взаимно. Что она дама молодая и одинокая уже 20 лет, не имеющая ни подруг, ни родственников, ни романтических отношений, всю жизнь свою построила вокруг единственного сына (Чанцзэ), постоянно и стратегически сводила Саньжэнь с ума претензиями, жестокими комментариями, придирками. А Чанцзэ не делал с этим ничего, потому что - «моя мама ни такой человек, Саньжэнь, тебе, наверное, показалось». А Саньжэнь не могла уже просто больше терпеть, молчать, смиряться. Когда Саньжэнь не могла родить первые 17 лет брака, мадам Вэй называла ее бесплодной и бесполезной - никогда не при Чанцзэ конечно, только наедине. Когда в 35 она родила Ина, женщина возмущалась - «зачем на старости лет рожать нездоровых детей». Должна ли она рассказать Вэй Ину, что бабуля его до семи лет даже знать не хотела и в руки не брала?! И не могла ведь она жаловаться малолетнему сыну, что его бабуля бесконечно много раз повторяла ей, как она уже выбрала своему сыночку чудесную девушку из «хорошей и полноценной» семьи, а он, неблагодарный ребенок, привел домой какую-то невоспитанную сиротку без вкуса и красоты. Да, мадам Вэй прямо называла ее некрасивой, мужеподобной бабищей с низкосортной речью и блядскими глазами. А Чанцзэ? Чанцзэ никогда ничего не видел и не замечал, вечные командировки и дежурства. - Мне нужно было время для себя, Ин, время подумать, время вдали от твоего отца и бабушки, вдали от семейных обязанностей и обязательств. Я должна была уйти от твоего отца, чтобы вспомнить - каково это жить собственной жизнью, быть Саньжэнь, а не только чьей-то женой или невесткой; самой решать, что надеть, что говорить, как говорить, с кем дружить, каким делом заниматься, как воспитывать МОЕГО ребенка. Она хотела обнять Усяня, но обижено плачущий мальчик отступил от ее руки. - Но папа снова женился, мам... - заплакал он. - Ты уже пожила для себя, можешь ли теперь вернуться? Саньжэнь прикрыла глаза в поражении, и этот разговор собирался стать еще одним из тех, которые ничего не смогут исправить между ней и Вэй Ином. - Постоянные ссоры убивают любовь, Ин, - мягко сказала она, сама желая заплакать глядя на боль своего ребенка. - Мы с твоим папой больше не любим друг друга.-- Весна --
Неделю спустя после свадьбы Чанцзэ, наконец, привез ее познакомиться со своей матерью. По разным причинам они не встречались ни разу еще. С нескрываемым восхищением, и лёгкой завистью, Ванцзи смотрела на огромный современный двухэтажный дом с панорамным остеклением, окружённый красивым зеленным двором перед ней. Всем бы такой домик в старости. Сразу видно, что кто-то за всем этим великолепием очень хорошо ухаживает: ни лишней веточки, ни листка, а у травы цвет сочный, без каких-либо желтых следов усыхания хоть где-то. Как вообще это возможно? Попытки дяди Циженя держать крохотные клумбы перед кондитерской зеленными почти свели его с ума, а тут огромный двор и весь изумрудный. От калитки до входной двери прямо по центру малахитово-изумрудного травяного ковра широкой змейкой извивалась брусчатая дорожка. - Твоя мама живет здесь одна? В немаленьком дворе немаленького дома даже звуков нет посторонних, ничего, кроме расслабляющего шелеста листвы яблочных деревьев у забора и стука каблуков ее и Чанцзэ парадных туфель о серые камни. Ванцзи старается не смотреть вокруг так, словно впервые в жизни видит красивый дом, если вдруг мадам Вэй наблюдает за ними из окна. Хочется произвести на свекровь впечатление лучшее, чем нецивилизованная и озирающаяся на все «сверкающее» деревенщина. - Впечатляет, знаю, - рассмеялся Чанцзэ, обнимая нервную жену за талию, и поцеловав ее в висок, подтолкнул к входной двери. – Пойдем, она ненавидит, когда кто-то опаздывает. Она может показаться тебе резкой, но ты не бойся ее. У нее злой рот, но мягкое сердце. – Быстро предупреждает ее Чанцзэ на ухо, сопровождая слова еще одним поцелуем в висок. Слова заставляют Лань Чжань нервничать сильнее. Она вспоминает, что у свекрови уже имеется пара причин для плохого мнения о ней, во-первых, женщина не была приглашена на их свадьбу, во-вторых, не получили ее благословения, практически держа свои отношения втайне от нее все время. Во всем виноват Чанцзэ!! Он убедил ее не беспокоить старушку и не вынуждать совершать долгую и утомительную поездку ради пары часов празднования, - «Мы после поедем к ней сами» - сказал он, - «не то чтобы это был первый мой брак, мама уже была на одном раньше», - говорил он. Может она хотела бы присутствовать и на втором бракосочетании своего сына, а не знакомиться с невесткой уже после свадьбы, - саркастично подумала Ванцзи. Но сейчас не было никакого смысла начинать спор снова. - Они ей точно понравятся? Спокойный тоном спросила она мужа, повторно проверяя подарки для свекрови в своих и Чанцзэ руках. Естественно все выбирал и покупал Чанцзэ, потому что опять же Ванцзи ничего не знает о свекрови. И это вовсе не потому, что она не интересовалась, но Чанцзэ ловко умеет уводить темы, что она через несколько минут и сама не помнит с чего они начинали. Была ли она женщиной-шпионом личность которой нужно скрывать даже от членов семьи, или просто плохим человеком, как и предсказывал дядя? - Веселилась внутри себя Ванцзи, ступая как можно медленнее, и втайне надеялась на первое, насколько бы абсурдно не звучало. - Конечно, здесь все любимое моей матери. Лань Чжань надеется, что, по крайней мере, их не выгонят сразу, потому что ее туфли ужасно натёрли ей ноги, было бы хорошо снять их ненадолго и присесть. Но и не стала бы злиться, если женщина сделала это, так как не уверена как бы сама повела себя, приведи ее единственный ребенок в дом незнакомца в два раза младше себя и к тому же являющегося безработным студентом. Чем ближе становилась входная дверь, тем больше вещей она вспоминала: Все между ней и Чанцзэ можно было назвать внезапным, быстрым и торопливым. Лань Чжань казалось, она моргнуть не успела, а они уже обменялись кольцами и принимали поздравления от гостей на своей свадьбе. Их свадьба тоже была быстрой - всего месяц ожидания, тихой и почти домашней. Утром они сходили в ЗАГС, а после обеда накрыли праздничный стол на 20 человек в квартире Чанцзэ – сейчас их квартира - пришли друзья Чанцзэ с работы и семья Ванцзи, вот и все. - Она будет злиться на нас за то, что ее не пригласили на свадьбу, не так ли? Все еще работая над тем, чтобы замедлить испуганное биение своего сердца, спрашивает она, пока Чанцзэ помогает ей поправить воротник блузки. - Так, стой, не двигайся, любимая. Мм, скорее всего. – Мычит Чанцзэ. И справившись с беспокойным воротником, старший мужчина прижимает свою теплую руку к щеке Лань Ванцзи и гладит. - Будешь рядом со мной? Пожалуйста. – Шепчет Ванцзи, она поднимает умоляющий взгляд на мужа и чувствует, что тает от невероятной мягкости и поддержки, которую видит в серых глазах старшего. Еще раз нервно скосив взгляд на закрытую темно-коричневую входную дверь, Ванцзи резко выдыхает воздух носом, и, придав чертам своего лица выражение, которое должно сказать любому что-то между – «я совсем не напугана» и «поверьте, я буду лучшей невесткой в мире», - позволяет Чанцзэ постучать в дверь. - Все время, любовь. – Обещает Чанцзэ, крепко удерживая ее взгляд. Левой рукой он ласково заправляет выбившуюся из длинного хвоста Лань Ванцзи прядку на место, за розовое ушко, и даже успевает целомудренно поцеловать Ванцзи в мягкие губы, прежде чем открылась дверь.-- Лето --
- Дорогой. Уверенно, будто имеет все права на это, зовет женский голос за спиной. Почти сразу лицо его мужа застывает в жесткой маске, замечает Ванцзи, и понимает КТО гость раньше, чем Чанцзэ называет имя. - Саньжэнь, что ты здесь делаешь? Почти рычит Чанцзэ, глядя ей за спину, плечи напряжены, взгляд стал тяжелым. – Ты изменил прическу. Красиво, тебе идет. Ее голос легкий, дразнящий, словно ее не беспокоит плохой тон Чанцзэ. - Мне нравится. Ванцзи хмурится, возмущена откровенным флиртом этой женщины с Чанцзэ, она делает шаг ближе к мужу и поворачивается лицом к гостье, только чтобы потерять дар речи: Там гордо стояла привлекательная, невысокая брюнетка в прекрасно сидящем на ее стройном теле брючном костюме цвета полыни. Серо-зеленый? Серо-сине-зеленый? Ванцзи не может разобрать точно, но ткань восхитительна, и только подчеркивает цвет ее глаз - такие же серые, как у Чанцзэ и ее сына. Только у Чанцзэ они мягкие и добрые, у Вэй Ина холодные и злые, а ее взгляд, он прямой, твердый и немного насмешливый. Напрягает. Она будто веселится от происходящего, - недовольно думает Ванцзи. Обычно Чанцзэ сам забирал Вэй Ина и привозил к ним на квартиру. Поэтому Ванцзи не встречалась с Саньжэнь до сегодняшнего дня. Не видела даже фото. Чанцзэ, когда они впервые встретились, выглядел очень плохо, разбитым и потерянным, Ванцзи не хотела когда-либо еще видеть его таким, поэтому никогда не поднимала тему бывшей жены, если сам Чанцзэ не начнет, и, логично, предположила, что Чанцзэ давно либо выбросил из квартиры все связанное с ней, либо ничего не забрал из их старого дома, оставив все бывшей жене. Странно только, что в комнате Вэй Ина тоже не было ее фотографий, Лань Чжань до сих пор даже не задумывалась об этом. - Да, многое изменилось за год. Чанцзэ говорит ей что-то еще, но Ванцзи не слушает дальше, занята, разглядывая бывшую жену своего мужа. Лань Чжань сложно поверить, что ей сорок семь лет, и не поверила бы, если не седина в ее длинных волосах. Боже, честно, несправедливо, как красиво она выглядит в своем возрасте, серебро в волосах только добавляло ее внешности изысканной зрелой элегантности и шарма. Как мог Чанцзэ отпустить такую женщину? Лань Чжань уверена, когда она идет по улице ей вслед оборачиваются все мужчины от 18 до 100 лет, даже геи. Я лучше ее, иначе Чанцзэ остался бы с ней, а не взял ее в жены, верно? Он ведь не сожалеет о разводе? Он не вернется к ней, не так ли? Нет, конечно, нет, такая глупость, Чанцзэ любит ее, кто выходит замуж за кого-то ради мести бывшей?! Глупости. Не может избавиться от ревнивых вопросов Ванцзи, прорастающих из собственной неуверенности и страхов. Она продолжает держать лицо ровным, полная противоположность тому хаосу, господствующему в ее хорошенькой головке и сердце. Лань Чжань удивлена, расстроена и растеряна одновременно, настолько, что забывает, как собиралась оказать женщине, пришедшей искать ЕЕ мужа в их дом, холодно-вежливый прием, вместо этого она просто стоит там, глупо хлопая глазами и разинув рот. Пялится на нее. Ванцзи так смущена своим поведением, она чувствует, как горит ее лицо. - М, я в университет, увидимся вечером. Назло насмешливо глядящей на нее женщине, Лань Чжань целует Чанцзэ в губы под чужим обжигающим взглядом. Стыдясь своего по-детски ревнивого поступка, она не смотрит на своего мужа и проталкивается мимо Саньжэнь, чтобы неспешно спуститься вниз по лестнице к выходу из подъезда. - Твоя девочка... Она милая. Молодая и пылкая. Улыбается Саньжэнь, задумчиво склонив голову набок. Не желая того, Чанцзэ краснеет под веселым взглядом бывшей возлюбленной. Он сам удивлен. И немного доволен тоже? Той маленькой демонстрацией от Ванцзи. Обычно его жене тяжело решиться показать свою привязанность к нему на людях. Зрители делают ее робкой, стесняется даже невинного держания за руки, а тут целый поцелуй. Чанцзэ счастливо ухмыляется собственным мыслям. – Невинные глаза, длинные темные волосы, белая кожа, стройное тело... у тебя есть любимый тип, как я и говорила. Чанцзэ вдвойне рад, когда слышит ревность в комментарии Саньжэнь. Приятно утереть нос бывшей, которая ушла от него из-за какой-то глупой ссоры, перечеркнув 27 лет их брака. - Если ты здесь, чтобы вспомнить наше прошлое, ты не вовремя, я спешу. Закатывает глаза Чанцзэ, и пытается обойти бывшую жену, но его останавливают, схватив за локоть. - Если я скажу, что скучаю по тебе? Если я попрошу пригласить меня в дом, налить мне вино, то самое, твое любимое, персиковое. Включим одну из твоих пластинок на граммофоне, как ты делал для меня раньше. Будем долго танцевать. Она подходит ближе, держит крепче и улыбается сладко. Чанцзэ чувствует себя неловко, но слушает зачем-то. - Что, если я скажу, что мы оба совершали ошибки, признаю, что была неправа, что хочу войти в эту квартиру, извиниться, лечь в нашу постель и вернуть нашу жизнь туда, какой она должна быть? Чанцзэ требуется усилие, чтобы отступить. - Уже поздно, Саньжэнь. Я больше не один, у меня есть жена, ответственность. Ванцзи помогла мне вернуть веру в себя после... всего. Он неопределенно взмахивает руками, которые затем скрещивает на груди. Хмурится, смотрит в точку на стене над плечом Саньжэнь, а не ей в лицо. – Я год бегал за тобой, унижался, уговаривал передумать. Вплоть до дня свадьбы с Ванцзи. Но ты ведь гордая, воротишь нос на все мои попытки помириться с тобой, даже идешь на свидание с моим лучшим другом. Зачем ты на самом деле пришла сюда сегодня, Саньжэнь? Прозвучало устало, грустно и разочарованно. - Это ты выбросила двадцать семь лет нашего брака, словно это ничего не значило, не я. Просто поговорить, поговорить и договориться, это все, что нам нужно было тогда сделать, чтобы все не было так, как есть сейчас. Я все еще люблю тебя, Саньжэнь, но вернуть ничего уже не получится, ты сделала выбор, я тоже. А теперь я иду на работу, тебе тоже следует идти. Чанцзэ уходит не оглядываясь: слезы Саньжэнь сделают его мягким, поэтому лучше не видеть их, он устал, что об него вытирают ноги те, кого он любит больше всего на свете.-- Осень --
Предупреждение: Сексуальная часть между Чанцзэ/Ванцзи до знака *** , если захотите пропустить, начните читать "осень" после звездочек. Сегодня хороший день в глазах Ванцзи. - О чем думаешь? Ванцзи подняла свои сияющие любопытством, золотистого цвета глаза, чтобы встретиться с задумчивым взглядом мужа, между обнажённых ног которого сидела. - Думаю о твоем маленьком, дразнящем ротике вокруг моего члена, - лукаво ухмыляясь, сказал правду Чанцзэ. Он давно хотел почувствовать этот сладкий и неумелый рот на своем члене. Ванцзи мгновенно смутилась, покраснела, но кивнула. Она действительно могла бы научиться делать хороший минет своему мужу, Чанцзэ, кажется, очень нравится оральный секс. Его бывшая жена наверняка делала ему такое много раз. Ванцзи не должна быть хуже. - Гм. – С мягким звуком согласия она снова принялась понемногу заглатывать пенис Чанцзэ ртом. Это был не первый раз у нее, но, ни разу Ванцзи не удалось еще взять Чанцзэ достаточно глубоко. Как только Чанцзэ вталкивал свой член ей в глотку, нос закладывало, глаза щипало от слез, а горло Лань Чжаня рефлекторно схватывал спазм, она чувствовала, что может начать рвать в ту же секунду. Поэтому она могла только в панике выплюнуть ужасающе толстый пенис - ей так казалось - и ублажать его руками, языком и своими губами. Каждый раз начиная минет она мысленно напоминала себе выученный ею порядок действий: нежно держи пенис руками, оближи ствол, целуй головку, не забудь мокнуть кончить своего языка в эту маленькую щель для вывода спермы, потому что Чанцзэ тут же застонет, если Ванцзи проделает этот трюк, которому он сам же ее и научил. С решимостью Ванцзи пустила в свое горло член Чанцзэ глубже, чем когда-либо раньше, чтобы затем вновь остановиться сдувшись. Они с Чанцзэ регулярно занимаются сексом, а она спустя столько месяцев все еще не научилась делать своему мужу приличный минет. Ее рот уже был полон до предела, а перед ней еще оставалось почти половина пениса, Лань Чжань обвинительно посмотрела на не влезающий «остаток» мгновение, затем с повторным энтузиазмом принялась чвокать над членом, пыхтя, пытаясь уместить у себя во рту еще немного, и еще чуть-чуть, этого бунтующего мужского органа. Неправда, что Чанцзэ не хотел по-настоящему трахнуть рот Ванцзи, на самом деле, он очень и очень любил это дело, но Ванцзи, в отличие от бывшей жены, оказалась нежной и не могла принять такие его действия, не задохнувшись до слез. Поэтому, Чанцзэ себя сдерживал, несмотря на огромное желание схватить руками эти шелковые волосы, толкать и тянуть, пока лицо Ванцзи не окажется прижатым к его лобку, почувствовать, как длинные распущенные волосы жены щекочут внутреннюю сторону его бедер, пока ее голова непристойно качается вверх и вниз, мучительно сладко сося его член; хотел чувствовать тугое сжатие стенок горла Лань Чжань вокруг его длинны, когда он опорожнит свои переполненные зрелого семени яйца в глотку. Наблюдающий за каждый действием жены Чанцзэ, не мог не подразнить ее. - Прожорливый маленький котик. Лицо Ванцзи стыдливо вспыхнуло, скулы сделались почти красными, носик сопит. И глаза, красные и влажные. Прозрачные слезы вот-вот упадут с длинных черных ресниц на горячие девичьи щеки. Но она не прекращала своих усилий высосать из него оргазм. Нежно рассмеявшись, Чанцзэ некоторое время наслаждался стараниями Ванцзи, затем, сжалившись, протянул руку и ласково погладил порозовевшие скулы и мягко оттолкнул ее от своего паха. - Иди сюда, дай мне свой другой «ротик». Он потянул алую Лань Ванцзи к себе, уложил на кровать на спину, встал между раздвинутых ног на колени и прижал головку своего члена к скрытой между скользких половых губ молодой женской щели и с едва сохраняемым терпением погрузился внутрь. Скользко, горячо и чертовски приятно.***
- Есть ли у Вэй Ина друзья? – Спрашивает Ванцзи позже, придвигаясь под одеялом ближе к горячему и голому телу мужа. Из-за Вэй Ина, они давно не оставались с Чанцзэ наедине последние несколько месяцев после брака, что, даже при всем ее почти святом терпении, начало серьёзно расстраивать Лань Чжань. Пасынок же, казалось, действовал на зло ей, и жалостно просил позволить проводить все своё свободное время – которого было много, - в их с Чанцзэ квартире, и тратил все это время противный мальчишка на то, чтобы испортить и личные вещи, и просто день Ванцзи. Ванцзи не понимала, как могло быть, что ни Чанцзэ, ни Саньжэнь совершенно не задумывались о том, чтобы занять ребёнка после уроков. Не то чтобы у них не было денег, чтобы послать мальчика на полезные кружки, - раздражалась в душе Лань Чжань, вспоминая о череде непрекращающихся неприятных выходок и капризных истерик пасынка. Например, ее саму, и ее старшего брата, дядя в первом же классе записал в детскую музыкальную школу, несмотря на то, что у них никогда было лишних денег. У Чанцзэ и Саньжэнь деньги были. Так почему бы не вложить их в своего ребёнка? Может, тогда она, наконец, смогла бы немного мирно отдохнуть в своем собственном доме, пока маленькое злое чудовище занято, потому что Вэй Ин не давал ей расслабиться ни дня с момента знакомства. В очередной раз, оказавшись вынужденной в своем собственном доме прятаться в темном углу от сверлящего злобного взгляда пасынка, только для того, чтобы поцеловать СВОЕГО мужа, Ванцзи поняла, что должна что-то сделать. Всего через полгода после свадьбы количество дней прожитых им в том, что считается счастливым браком, стало гораздо меньше, чем дней, где они с Чанцзэ крадутся, как два подлых любовника. Поцелуи стали - коротко и украдкой. Никаких больше долгих романтичных объятий с мужем по утрам на кухне, пока готовится их завтрак. Нет больше нежных прикосновений больших рук Чанцзэ к ее лицу, и большой палец не гладит нежно ее скулы. А в спальне они теперь просто спят, потому что Вэй Ин ночующий у них – почти каждую, чертову, ночь - может услышать, если они начнут что-то еще. По крайней мере, именно эту причину назвал Чанцзэ, когда сообщил однажды, что им следует отказаться от секса - и не только, - пока мальчик живет с ними. Имел ли в виду Чанцзэ, что его тринадцатилетний сын в своей комнате в другом конце квартиры сидит всю ночь, прижимаясь ухом к стене, и подслушивает? Разумеется, Ванцзи находила идеи мужа абсурдными хотя бы потому, что совсем не похоже, чтобы Вэй Ин собирался когда-либо съехать. Маленькое злобное чудовище, ночующее в кои-то веки у своей матери, явно добивалась их развода. Собирался ли Чанцзэ больше не «спать» с ней до тех пор, пока маленький демон не уедет в колледж? Естественно, Ванцзи сильно не устраивает сложившееся положение дел. Она и не хочет открытой конфронтации, но и совсем не умеет быть хитрой, даже ради спасения собственной жизни. Что делать? Возникает вопрос. Лань Чжань не ненавидит Вэй Ина. Злится и раздражается иногда, да. Но не ненавидит! Все, чего Лань Чжань хотела, возможность, раскрепощенно говорить, обнимать и целовать своего мужа хотя бы в стенах их дома, не чувствуя, будто делает что-то аморальное, неправильное. Разве, это много? Господи, разве у нее не все права на то чтобы вести себя открыто нежно с мужчиной, которого она любит, и за которым законно замужем? Тогда почему они продолжают осторожничать, как прелюбодеи!? Спустя месяцы – без поцелуев, без объятий, вынужденная жить, словно они с мужем соседи по комнате, засыпающие в одной постели - настроение Лань Чжань стало резко портиться тоже. Ванцзи ужасно скучала по времени наедине со своим мужем, которого внезапно стало гораздо меньше, чем ДО брака. Головой понимала, что Чанцзэ сдерживается из-за сына, а не сожалел об их браке, и все же порой неуверенность брала вверх, и Лань Чжань прямо падала в яму депрессивных мыслей. Но сегодня был хороший день. Наконец, они остались вдвоем в квартире на ночь. Лань Чжань счастлива, приятно устала, между ног все нежно ноет после полового акта разделённого ими полчаса назад, и все в купе позволил ей расслабиться настолько, чтобы начать разговор, который давно зрел. - Мм? Да, много, почему ты спрашиваешь? Чанцзэ поднимает голову с подушки, поворачивается на бок со спины, его левая рука согнута в локте, чтобы держать собственную голову, пока он смотрит на Ванцзи. Правая рука полицейского теплым грузом лежит на голом животе Лань Чжань, приятно. Слегка нахмурившись Чанцзэ продолжает. - Усяню просто нравится быть одному, всегда был таким. В любом случае, лучше задать эти вопросы Саньжэнь, она знает всех друзей Усяня. Она всегда была к нему ближе, чем я. Он... Ванцзи, я знаю, что с Вэй Ином сложно общаться, но просто сейчас... сложное время для него? Полагаю можно так сказать. Он очень расстроен из-за нашего с его матерью развода даже спустя столько времени, еще все усложняет этот возраст, когда у них в любой ситуации и разговоре самое первое во рту - «меня никто не понимает и не любит, я никому не нужен». Он больше всего сейчас нуждается в любви и чувстве заботы, но не хочет принимать ничего от нас с его матерью, и я знаю, что тебе достается от бесенка больше всех, любовь, спасибо, что терпишь, и, несмотря на все, остаешься к нему доброй. Мне так повезло встретить тебя. Ухмыляясь, Чанцзэ нависает над смутившейся от такой откровенной благодарности женой и нежно целует ее, отчего румянец на лице девушки приобретает более глубокий тон розового. – Завтра вечером мы втроем сходим в какой-нибудь ресторан, кино, проведем время вместе, поговорим. Увидишь, Ин на самом деле хороший ребенок, ему просто нужно узнать тебя. - Гм. Конечно, Ванцзи не верит, на ее взгляд Чанцзэ слишком оптимистичен в очередной раз. Неоднократно уже она проходила это со свекровью и, между прочим формула - «узнаете друг друга и подружитесь», - абсолютно не сработала с ней; так с какой стати ей стать рабочей с пасынком? Лань Чжань не решается продолжать развивать неудобную тему, боясь испортить момент, он почти уже испорчен, поэтому мягко улыбается мужу, загоняя обратно в коробку все свои - вполне оправданные – опасения. Она напоминает себе, что на тарелке Чанцзэ уже лежит больше, чем мужчина может проглотить, не сойдя с ума, и не стоит добавлять к этому еще и свое сомнение и недоверие.-- Зима, декабрь —
Своим ключом, открыв входную дверь, Чанцзэ по-хозяйски входит в их с Саньжэнь старый общий дом и следует за аппетитным запахом на кухню. Несмотря на то, что он не живет здесь после развода, у него все еще есть ключ, и он, и Саньжэнь оба почему-то избегали затрагивать тему, насколько правильным или неправильным является этот факт. Наверное, потому, что по какой-то неведомой причине казалось крайне важным, сохранить их ключи при них. - Ого. Несколько раз моргает он, представшая картинка болезненно напоминает об их счастливом прошлом в качестве семьи из трех человек. Только он, Саньжэнь, их Сянь и много смеха. Саньжэнь поворачивает к нему голову, улыбается, в правой руке держит лопатку, испачканную в красном томате. Ее волосы собраны в сумасшедший пучок на макушке,- что в глазах Чанцзэ очень мило, - и открывают прелестный вид на ее тонкую, белую шею. Ему кажется, на ней надета одна из его старых рубашек, на которой не хватало пуговиц, если он правильно помнит. Да. Пуговиц недостает, что обнажает для него хороший вид на ее ключицы, все остальное же он легко мог представить, видел раньше много раз. Это неправильно! Он должен отвести взгляд... но не может. - Папа! Вэй Ин стоявший рядом с ней тоже оборачивается, широко улыбается, смотрит на него как на героя, которого слишком долго ждал. - Садись, пап, ты должен попробовать, я помогал маме готовить, скажи, получилось очень вкусно, правда?! Споткнувшись по пути о свои ноги, Чанцзэ выдавливает смущенный смех, и садится на знакомый стул. Он смотрит на женщину, с которой разделил большую часть своих прожитых лет и на их прекрасного тринадцатилетнего сына, хвастающегося тем, что помогал матери приготовить праздничный ужин и нежное тепло разливается в его груди. - Вкусно, правда?! Нетерпеливо Вэй Ин смотрит на сидящего его сверху вниз – боже, когда мальчик так вырос? - Сянь, не торопи папу, пусть немного остынет. Смеется Саньжэнь, пытаясь приструнить опасное для здоровья воодушевление сына. Но Чанцзэ уже откусил, нежную слизистую рта жжет пряная приправа. - Кхм... горячо.. – кашляет он. - Дураки, я предупреждала ведь, - ласково фыркает Саньжэнь, качает головой, затем поспешно и очень знакомым жестом, ставит перед бывшим мужем стакан с его любимым холодным апельсиновым соком. Чанцзэ уверен, что она даже не поняла, что сделала. Это один из лучших моментов, которые он провел с ними за последние три года. Нет ссор, есть улыбки. Он поднимает глаза, странно желая встретиться с ней взглядом немедленно. Он ждет и, наконец, Саньжэнь медленно поворачивает лицо к нему и время словно останавливается. У Чанцзэ перехватывает дыхание, когда ее красивые серые глаза встречаются с его. Он думает, что они светятся радостью и любовью. Она облизывает губы, уголки слегка изгибаются в намеке на неуверенную нежную улыбку, Чанцзэ сглатывает, его руки застыли в воздухе с вилкой в одной из них, а сердце колотится за ребрами. - Вкусно.. – почему-то выходит шепотом у Чанцзэ, он не понимает, что с ним происходит, будто кто-то ударил по голове, все кружится. Он одаривает Саньжэнь мягкой улыбкой, на которую та отвечает. - Да?? Громкий крик сына выводит Чанцзэ из ступора. Он вздрагивает, отчего вилка выскальзывает из его пальцев и падает прямо на горку макарон на тарелке, разбрызганные по чистой рубашке капли томата заставляют его поморщиться – теперь нужно переодеваться. Блять! Что с ним, вообще, было только что? С ума сошел? Он женат на Ванцзи, любит ее, счастлив с ней, так почему он чуть было не испортил все?! Чанцзэ приоткрывает губы, закрывает и снова открывает. - Сянь, ешь скорее, нам надо успеть отвезти тебя домой до того, как я должен буду уйти на работу. - Оставишь меня с Ней? - Прошло уже больше года, Сянь, ее зовут Ванцзи, и она не собирается никуда исчезать, называй ее по имени. - Чанцзэ дарит недовольному сыну примирительную улыбку, и совсем не смотрит на его мать. Он держит руки прижатыми к бокам, чтобы не было соблазна обнять Саньжэнь, когда ужин окончен. И уходит от нее с молчаливым Вэй Ином на буксире, оставляя повиснуть в воздухе между ними тонны неразрешенного напряжения, океан недосказанных вещей и сожаления. Он не оборачивается, поэтому не видит затянувшуюся тоску в глубине женских серых глаз, некогда единственно важных для него.