--Зима, конец декабря-начало января--
- Брат Вэй, брат Вэй, посмотри, какие хорошие вещи я тебе принес. - Глаза Хуайсана горели. - Какую хорошую бутылка вина ты украл у брата на этот раз? - Брат Вэй, есть ли у тебя на уме что-нибудь кроме вина? - беспомощно спросил Хуайсан. Он огляделся, чтобы убедиться, что никого кроме них в коридоре школы нет, убедившись, осторожно вынул спрятанный под рубашкой журнал. - Эротическое изобразительное искусство высшего качества. Я готов обменяться с тобой, брат Вэй. Вэй Усянь мгновенно потерял интерес к предложению Хуайсана. Эротические картинки, пф, что весёлого в разглядывании неподвижных пошлых сценок туда-сюда. - Скучно и однообразно. - Незаинтересованно протянул Усянь, грубо зевая. - Брат Вэй, на этот это нечто необычное. - Хитро подмигнул Хуайсан, снова привлекая внимание Усяня к своему журналу. - В чем разница? - Это книга с мужчинами, - прошептал Хуайсан. - О.. - Мужчины? Вэй Усянь внимательно посмотрел на Хуайсана, словно у того внезапно выросла дополнительная голова, с головы до ног и обратно прошёлся глазами по телу юноши и кивнул, будто вдруг получил ответ на давний свой вопрос. А думал Усянь: ах, вот значит ты какой. Он протянул руку и взяв в руки порножурнал открыл первую страницу.... - Ну, как, брат Усянь? - Спросил через несколько минут Хуайсан. Вэй Усянь вздрогнул, он и забыл, что был не один в коридоре. Вэй Ину стало внезапно жарко, щеки загорелись, он смущённо отвел взгляд от грязных картинок. Только лучше он себя не чувствовал, потому что столкнулся с все еще выжидающим взглядом друга. Что он должен ответить, черт? Усянь запаниковал. - Хе-хе, Хуайсан, разве ты не знаешь, что не хорошо много смотреть подобные вещи, но, в этот раз, ладно, так уж и быть, я как хороший твой друг, чтобы помочь тебе с деньгами, куплю у тебя одну, но это в последний раз. - Прочистил горло и сказал Вэй Усянь максимально бесстрастно. - Брат Вэй, - восторженно запричитал, дергая рукав Усяня Хуайсан, - ты такой хороший человек, всегда приходишь друзьям на помощь, деньги мне только прямо сейчас дай, очень нужны, брат Вэй, я тебе в подарок еще одну книжечку дам, там пасынок **** мачеху. Тебе должно понравиться, ведь то как ТЫ жаждешь СВОЮ мачеху, это уже даже не смешно, это больно, брат Вэй. Вэй Усянь бежит за хохочущим Хуайсаном, явно заслуживает пару подзатыльников, мудак, за его бесконечные тупые шуточки. Нет у Усяня никаких скрытых желаний к Ванцзи, она старая уродина, ни сисек, ни жопы нет совсем. Что за женщина без сисек?! Может потому Хуайсан сам на нее и дрочит, что она на мужика, блять, похожа, доска плоская.-- Зима, январь, каникулы --
- Сянь, - хрипло позвал Чанцзэ, - иди сядь со мной. - Я не хочу сидеть с тобой! - Закричал юноша, гневно сверкая глазами. - Ты ненавидишь меня! Я тебя раздражаю, так ведь!? Хватит! Я не понимаю, почему ты продолжаешь притворяться, что это неправда. Хотя, знаешь, плевать, я тебя тоже ненавижу, чтобы ты знал. И дуру твою ненавижу! - Вэй Ин, хватит. Измученный Чанцзэ, потер лицо руками, стараясь держать себя в руках и не накричать. Это так утомляет, снова и снова, истерики, снова и снова, успокаивать. У него работы полно, как Усянь не поймет, что он уже вырос из возраста детских истерик, черт побери. - Пора взрослеть. Манипулировать на «ты меня не любишь», больше не выйдет, приятель. Просто запомни, наконец, мне не плевать на тебя. Ты важен мне. Ты мой сын, мой единственный ребенок. Разве это ни о чем не говорит тебе? - Говорит.. Чанцзэ не нравится злобная ухмылка сына, он, блять, уверен, что его сильно рассердят следующие слова Усяня. - Твоя игрушка оказалась бесполезным, бесплодным хламом. Почти безумно сверкая глазами и довольно улыбаясь, ехидно сообщил Усянь. - Надеюсь, она никогда не сможет тебе родить! Чанцзэ вздрогнул от силы отвращения в юном голосе. Он на мгновение представил себя на месте Ванцзи, - какого это жить три года с кем-то, кто тебя ненавидит и постоянно это демонстрирует, - совсем нездорово. Как она только выдержала? - Я знаю, что вы говорили о детях, я слышал, - продолжал быть токсичным Усянь. - Да, - спокойно согласился Чанцзэ, но оказался перебит сыном прежде, чем успел закончить то, что собирался сказать. - Почему? - Сердито топнул ногой Усянь. Действительно топнул ногой, как какой-то малыш, Чанцзэ поморщился от этого жеста. Взрослые люди не должны вести себя так инфантильно . - Что в ней такого особенно? Что есть у нее, чего нет у мамы? - Дружелюбие, - проворчал Чанцзэ, медленно теряя терпение. - В ней ничего нет! Ничего нет, кроме ее смазливого лица и безотказной волосатой пизды. Но, видимо, это именно то, чего ты хочешь, не так ли? Держать рядом тупенькую, но хорошенькую пизду?! Вэй Усянь будто и позабыл, что говорит с отцом, а не со своими друзьями, продолжил возмущаться используя оскорбления. Лицо гневно-красное, черты искажены ненавистью. Чанцзэ поднял ошеломлённый взгляд, не в силах поверить, что все эти безобразные и грубые слова только что вышли изо рта ЕГО сына. Он будто снова увидел своего ребенка, но уже по-новому. Нет, конечно, он все время говорил Усяню, что тот взрослый, но никогда, на самом деле, не воспринимал мальчика как такового. А ведь Усяню исполнилось пятнадцать пару месяцев назад, дорос, чтобы ни только говорить грязно, но и думать, а может, даже и испробовал что-то непристойное с какой-нибудь милой девушкой. Чанцзэ стал внимательно наблюдать за сыном и отметил, тот стал выше, лицо стало взрослее, кажется, Чанцзэ даже мог видеть небольшую щетину над верхней губой и на подбородке мальчика. Должен ли он завести с Сянем разговор о презервативах, согласии и о том, как нежелательна незапланированная беременность? У них с Саньжэнь не может быть внуков так рано. О том, что собирался поругать Усяня за оскорбление Ванцзи, Чанцзэ вовсе забыл, после своего неожиданного озарения.*
В этом году зимние каникулы Вэй Усянь проведёт у папы. И у него не было бы ни одной причины для печали, если бы не необходимость быть вежливым с Ванцзи все каникулы - отец не терпел, когда он груб с ней, защищает вечно эту дуру! Она даже краситься, как нормальные девушки не умела, ногти всегда короткие и бесцветные, а одежда, как у старой девственницы. Серая моль. Но за то, что папа всегда позволял ему до утра играть в игры, смотреть тв и дарил деньги в подарок, в отличии от мамы, Усянь терпеливо выносил это маленькое неудобство под именем «Ванцзи». Сегодня Усяня разбудила музыка, нежная и веселая, что-то из французских романтических комедий кажется. Он встал с кровати, приоткрыл дверь своей комнаты и понял, что в гостиной что-то происходит. Прежде очень тихая музыка - мягкая и волшебная, Вэй Ин точно никогда не слышал ее раньше, становилась отчетливее с каждым шагом. Он остановился оказавшись у входа в гостиную, спрятался, и осторожно заглянул в комнату. Он постарался стать незаметнее и тише, когда мельком увидел танцующих в центре комнаты папу и Ванцзи. Мама всегда учила его не вмешиваться в чью-либо частную жизнь, и Вэй Ин, несмотря на кипящий внутри гнев все-таки собирался уйти и оставить двоих голубков наедине, хоть раз побыть хорошим парнем, он даже развернулся уже к своей комнате, но какое-то необъяснимое чувство потянуло его обратно к порогу гостиной. Вэй Ин долго смотрел, как двое в центре счастливо двигались в ритме вальса - раз-два-три, раз-два-три, вперед-назад-пауза. Простые танцевальные «па» загипнотизировали юношу. Его сердце буквально начало биться в такт этим трем шагам. Танцующая пара взрослых выглядела совершенно иначе сейчас кружась под сентиментальную мелодию в тусклом свете настенных бра, чем обычно, когда он видел их вместе. Они, казалось, растворились друг в друге. Они прижимались друг к другу тесно-тесно. Его нос касался ее носика. Бледные руки Ванцзи по-хозяйски лежат на шее его папы, а папа так нежно обнимал ее талию, пока они медленно покачивались и крутились на месте. В какой-то момент, губы его папы прижались к уху Ванцзи, которое через секунду подозрительно покраснело. Затем покраснела и шея, и непривычно обнажённые плечи Ванцзи. Вэй Ин чувствовал себя так, словно его ноги приклеило к полу самым крепким клеем. Его кишки мерзко закрутило, в голову тут же пришли журналы Хуайсана, передающиеся из рук в руки в раздевалке мальчиков. Одна пикантная картинка за другой возникали перед глазами юноши, будто соперничая за первенство предсказать, куда все движется, и у него не было другого выбора, кроме как закусить губу и отчаянно мотать головой из стороны в сторону, чтобы чувственный кошмар наяву, прекратился. Широко раскрытыми глазами Усянь смотрел, как его папа обхватил лицо Лань Ванцзи и страстно целовал ее губы. Пока длился поцелуй, руки его папы медленно соскользнули вниз по шее Лань Ванцзи к ее маленькой груди, еще ниже, пока не остановились у пояса ее зеленной юбки-миди. Вэй Ин сам не заметил, как облегчённо выдохнул. Он уже испугался, что ему придется увидеть, как его папа трахает Лань Ванцзи на полу их гостиной. Мерзость. Свой стояк он проигнорировал. Он подросток! Это просто биологическая реакция! Его совсем не возбудило происходившее здесь! - Нам следует пойти в нашу комнату, - услышал Вэй Ин голос своего отца и посмотрел снова на пару. Ладонь Лань Ванцзи гладила его отца по щеке. - Мгм Согласно замычав, Ванцзи снова полезла своим ртом к губам его папы. И на этот раз их поцелуй выглядел не просто страстным, а грязным, развратным, почти яростным. Со своего места Вэй Ин видел, как крепко его папа сжимает талию Ванцзи, пока тянет ее в сторону коридора, а девушка спотыкается, но послушно следует за ним, продолжая цепляться за шею мужчины. Усянь скрылся на кухне, в соседней с гостиной комнате, пока звук шагов пары не затих где-то дальше по коридору и послышался звук дверных петель. Проходя мимо спальни отца Вэй Ин не сумел удержаться и прижался к двери ухом. Он уловил неясный звук поцелуев, смешанных со стонами: - Чанцзэ-э... - женский вздох. Затем все стало совсем тихо, и в следующие несколько минут, которые Вэй Ин подслушивал, скрючившись и терпя боль в своей несчастной пояснице, он не смог больше ничего услышать. Как будто ей рот заткнули чем-то. Уродливо скривив свои красивые губы, Вэй Ину пришлось отойти и вернуться в свою собственную комнату. Только позже лежа в своей кровати в полной темноте и с горячими щеками Вэй Ин осознал, что его сердце метается в груди, как светлячок запертый в банке. В эту ночь ему впервые приснился самый тяжелый сон в его жизни, самой большой его секрет. Утром Усянь все еще не знал, что делать со своими грязными простынями, со своими глазами и памятью. Поэтому велел себе - забудь! И присоединился к отцу и Ванцзи за завтраком, притворившись, что прошлой ночи и сегодняшнего утра с мокрым сном просто никогда не бывало.-- Зима, февраль --
- Дядя болеет, можешь ли ты поехать со мной навестить его? Ванцзи мягко прижала пальцы к вискам Чанцзэ и медленно потерла их. Чанцзэ закрыл усталые глаза и положил голову на колени Ванцзи, чувствуя, как расслабляются его нервы и уходит головная боль. Он вдохнул нежный фруктовый аромат, исходивший от Ванцзи и блаженно улыбнулся, заставляя себя не думать о куче работы, которая все еще ждет его. - У меня через пять месяцев конференция международная. Я должен есть, дышать, жить всем этим, сейчас у меня нет времени ни на что другое, Ванцзи. Поезжай одна, пожалуйста. И передай дяде мои пожелания скорейшего здоровья тоже. Можешь даже взять с собой Сяня. Ага, чтобы он мог оскорбить моего брата и дядю ни только за их спиной, но и лично. Недовольно скривилась Ванцзи, пользуясь тем, что Чанцзэ не смотрит, решив, что лучше снова пойдет одна. С тех пор, как Сичень женился и у него родилась дочь, старый дом стал ее местом эмоциональной перезагрузки, снятия стресса, и привести туда маленькую, но ядовитую змею - Усяня "добровольно", она могла бы разве что под «Империо».--Весна, март --
Все горит внутри от обиды и злости - в четвертый раз уже поссорились с Чанцзэ в этом месяце из-за одного и того же. Она всего-то просила его предупреждать ее, когда он не планирует прийти домой или отменяет их планы. Но нет. Если была вещь о которой ее муж мог легко забыть, так это о своих обещаниях ей. Все время занят-занят-занят. Чтобы успокоиться и не заплакать глупо Лань Чжань, решила принять долгую, горячую и очень любимую, пенную ванну. Она взяла полотенце и раздевшись вошла в душевую комнату. Вэй Усянь не смог бы объяснить даже себе, зачем он делает некоторые вещи, например, как сейчас: зачем он подглядывает, как мачеха принимает ванну? Просто не мог отвести глаз. Он стоял там довольно долго, смотрел, как сверкают и блестят от тепла свечей радужные пенные пузыри на белоснежных милях ее обнажённого тела. Он мог видеть мачеху в основном со спины, но это не делало картину хоть сколько-нибудь менее эротичной. Внезапно Ванцзи нырнула под воду, и когда Вэй Ин уже думал стоит ли ему зайти и спасти ее, девушка вынырнула и облокотилась о край ванны. Ее грудь быстро вздымалась и опускалась, жаждая воздуха, а Вэй Ин никак не мог оторвать глаза от пик ее карамельных сосков соблазнительно выглянувших из воды, пена вокруг них почти полностью смылась. Вэй Ин слегка нахмурился, его тело медленно загоралось похотью. В какой-то момент он полностью потерял рассудок видимо, потому что его рука уже схватила собственный вставший член и нежно сжав, медленно гладила, прежде чем он понял это. Каждый ее вздох, даже самый элементарный звук воды, усиливал его ненормальную похоть. Как кот в гоне. В горле юноши пересохло, он и не предполагал, что может быть таким извращенцем. Думал такое только в порно реально, чтобы застукав мачеху в душе, пасынок не ушел, а дрочил на нее, гнусно подглядывая в щель двери. То, что он делал было ужасно, но в этот самый момент Усянем управляла «голова» в нижней части его тела, поэтому ни вины, ни стыда он не чувствовал, только дикое желание кончить. Он представлял, что это нежные пальцы Лань Ванцзи касаются его гениталий, как они сухие вначале, быстро становятся скользкими от выплёвываемой его пенисом прозрачной предспермы, благодаря чему, быстрее и легче скольжение ее руки. Подстёгнутый своим собственным воображением Вэй Ин, с огромным трудом удержал за зубами свой унизительный сладкий всхлип, когда кончил себе на пальцы. Бля... Юноша торопливо, но аккуратно, чтобы его не обнаружили, отступил от двери и поторопился к себе в комнату, сменить запачканные штаны, да и липкую руку очистить не помешало бы.-- Весна, апрель --
– Кстати, на ужин мы сегодня пойдем к моим хорошим друзьям. После завтрака сообщает Саньжэнь, она подходит к месту, где сидит Вэй Ин и забирает грязную чашку. – Они только переехали к нам в город, поэтому я попросила их дочь, кстати, ее зовут Мяньмянь, подружиться с тобой, ты покажешь ей интересные места в городе. Не забудь быть с ней вежливым, она твоя ровесница и очень милая хорошая девушка, будет учиться в твоей школе. - В таком случае, мне наверно стоит сходить в душ, переодеться и подготовить детскую для наших будущих детей, - огрызается Усянь, «вынимая из кармана» свою самую фальшивую, доброжелательную улыбку, которую дарит матери, перед тем как уйти в свою комнату. Когда уже закончится этот переходный возраст, вздыхает про себя Саньжэнь вслед.---
Вэй Ин смотрит, как баскетбольный мяч под рукой Мяньмянь стучит об асфальт. Еще два часа назад Вэй Ин возненавидел Мяньмянь, едва имя вылетело изо рта матери, просто потому что мама, кажется, решила свести их. Он придумал план в голове у себя, как вежливо, но доходчиво велеть девчонке держаться подальше от него. Но девушка в реальности оказалась не такой уж плохой, даже интересной. Они действительно могли подружиться. - Вэй Ин, давай, поиграй с нами. Мяньмянь подбегает к нему и бесцеремонно тянет за руку. – Принцесса Цзисюань плачется, что он вспотел, что кожа его беленькая покраснеет под солнцем, если он не обольётся ведром крема. - Эй! Возмущается Цзисюань падая на скамейку справа от Вэй Ина. – Я говорил, что ненавижу потеть. И в солнечных ожогах нет ничего хорошего. Как и в том, чтобы твой пот вонял, как забытое на неделю мусорное ведро. - Ты сейчас сказал, что я воняю как мусорный бак? – Мяньмянь кричит, игриво ударяя Цзисюаня по груди рукой. – Будь аккуратнее, принцесса, уже забыл, что я могу легко побить тебя? - Пф, только потому, что я не бью женщин, - закатывает глаза Цзисюань, прежде чем отпить воды из бутылки. Вэй Ину весело наблюдать за взаимодействием этих двоих, видно, что они очень близки, и шуточки их друг над другом также старая вещь, привычная. Они точно смогут подружиться. Может, даже стать хорошими друзьями, те, которых ты зовешь домой, доверяешь секреты или спрашиваешь совета, потому что доверяешь их мнению. У него не осталось сейчас друзей, Хуайсан перевелся в другую школу, а Сюэ Ян, вообще, переехал в другой город со своими приемными родителями. Быть одному совсем нездорово. Вэй Ин думает, что хотел бы иметь снова хороших друзей, а не просто знакомых и приятелей, и эти двое выглядели как будто с ними можно быть честным. - Так, который час? Вопрос Цзисюаня возвращает Усяня из собственных мыслей на задний двор Мяньмянь, где они играли последние полчаса. Видимо Вэй Ин пропустил что-то, но, вероятно, Мяньмянь ответила, судя по внезапно суетливым сборам Цзисюаня. – У меня свидание с Янли через два часа, нужно привести себя в порядок и заехать за ней. Поясняет парень на недоумение на лице Усяня, покрываясь при этом забавной краснотой по всему лицу. Правда не то чтобы Вэй Ин знал, кто такая эта Янли. Но он мог понять саму концепцию свиданий с человеком, который нравится. Вдруг Вэй Усянь почему-то вспоминает, что ни разу не видел, чтобы отец приглашал Лань Ванцзи хоть на одно. Он знает, видел лично, отец встречал ее пару раз с работы, тащил в кафе, выпить чаю или поесть, тянул в парк, погулять, но ничего из этого не было свиданием как таковым. Потому что там всегда был и Вэй Ин. Вот-вот, кто ходит на свидание с ребенком на буксире!? Не понимая почему, Вэй Ин чувствует, будто должен исправить это. Должен дать Лань Ванцзи правильное свидание. Бррр, откуда только бред такой в голову лезет. Вэй Ин трясет головой. Свидание Лань Ванцзи не его дело. Не водит ее папа на свидание, значит она усилий не стоит, простушка. Но сам Вэй Ин не собирается никогда обращаться со своей женой, как отец. - Ну и, что дальше? Хочешь поиграть еще или пойдем есть? Можем последить за свиданием Цзисюаня. Глаза Мяньмянь загораются злым огоньком, улыбка у нее шкодная. - Он, когда увидит нас поблизости, будет забавно краснеть, ронять вещи, и, вообще, станет весь такой неуклюжий. Будет весело. Вэй Ин натянуто смеется, все еще шокированный своими ненормальными мыслями о мачехе, пока неспособен полноценно сосредоточиться на подробном рассказе Мяньмянь, он только успевает сделать вывод, что Мяньмянь уже много раз проделывала все это с Цзисюанем, и, очевидно, ей чертовски нравится заставлять брата нервничать. Ему даже становится немного жаль парня. - Ты плохой человек. Зубасто улыбается Усянь, изображая видимость интереса. У него нет причин отказываться от ее предложения, может, прогулка и шутки над Цзисюнем то, что поможет ему прийти в себя, ну, или хотя бы выбросить из головы мачеху. – Давай, покажу тебе хорошее место, чтобы ты знала, где можешь нормально поесть, когда проголодаешься. Он поднимается со скамейки. - Вегетарианство моей мамы убьет меня к концу недели иначе. Если бы не Лань Ванцзи, я, наверное, умер еще несколько лет назад. Моя мама ужасно готовит, даже траву. Мяньмянь громко смеется над жалобой Усяня. У нее ровненькие белые зубы, загорелая кожа, и выбившиеся из хвостика волосы треплет ветер. Она красивая и веселая, смелая, постоянно улыбается, легко говорит, ей нравится то же, что и Вэй Ину, она определенно может ему понравиться. И все же в сердце его сжимается неприятно, когда он думает так, словно предает кого-то. Что явно нелепо. Ведь у него нет и не было отношений ни с кем. Он ни в кого не влюблён! Никогда не был даже. - Ты можешь принять душ в гостевой спальне. Дружески толкает его в плечо девушка по пути к дому. – Я дам тебе одежду моего брата, как бы мне не хотелось не соглашаться, но Цзисюань прав, мы пахнем как забытая на неделю мусорка. Полчаса хватает им, чтобы снова выглядеть прилично. Прощаются со старшими так торопливо, можно подумать, что за ними гонятся волки: - Пока мама и папа, мы с Вэй Ином идем погулять. Поужинаем в городе, приду поздно, - на одном дыхании кричит Мянмянь, одной ногой уже находясь за порогом. Ее темные волосы распущены и блестят здоровым глянцем. Девушка одета просто, видно, что при выборе она больше заботилась о собственном удобстве, чем о том, чтобы показаться кому-то привлекательной. На ногах у нее самые обыкновенные белые кеды; верх –простенькая белая кофта, показывает белизну ее тонких плеч. Низ – короткая светлая джинсовая юбка. Вэй Ина пугает то, насколько чертовски тонкой кажется талия Мянмянь под поясом этой юбочки, он, наверное, мог бы обхватить ее одной рукой и еще останется свободное место. Против воли, его мысли снова сбегают к Лань Ванцзи, как руки отца сжимали ее талию. Не такая хрупкая, и Ванцзи, наверное, можно сжимать и трахать так грубо, как хотелось, не беспокоясь, что немного приложенной силы сломает девичьи кости. - Ох, да? Улыбающаяся Саньжэнь мгновенно оказывается рядом с покрасневшим Усянем, тянет его в сторону, целует в щеку и незаметно сует в руки что-то прямоугольное. Убеждена, что краснеет ее мальчик из-за Мяньмянь рядом. – Код я пришлю тебе в сообщении. Хорошо проведите время, дорогой. Иди. Она мягко, но очень настойчиво подталкивает Усяня к Мяньмянь. Вэй Ину стыдно от ее пыла. Но халявные деньги на развлечения делают его более смиренным. - Ага, хорошо, пока мам, увидимся дома. С фальшивым энтузиазмом прощается Вэй Ин, быстро сбегая со ступенек вслед за своей новой подругой, и как можно дальше от экстатической рвения собственной матери сделать его счастливым через ранний брак с дочкой «маминой подруги».-- Весна, май--
- Ванцзи, как у тебя дела на самом деле? Ванцзи думала над ответом, пока наблюдала, как ее годовалая племянница сидела на мягком коврике недалеко от их стола, полностью очарованная собственными пухлыми пальчиками на ногах. Было что-то медитативное в том, чтобы смотреть как ребенок сначала изучает каждую доступную часть себя, затем, будто убедившись в работоспособности этих частей, пытается проверить как ими пользоваться. Вот и Луна закончив осмотр, закряхтела, заворчала и встала на ее маленькие дрожащие ножки и счастливо закрутила попкой. Победа, подумала Ванцзи нежно улыбаясь. Ей пришлось занять свои руки чашкой чая, когда кроха неустойчиво и медленно двинулась в их сторону, потому что Ванцзи не терпелось вскочить со стула и бежать ей на помощь, поднять на руки, прижать к себе, где безопасно и тепло, но Вэнь Цин уже ни раз отругала ее за подобное поведение, велев не отбирать у их ребенка тягу к самостоятельности и независимости. «Дай ей шанс добиться успеха самостоятельно» - строго твердила Цин каждый раз. Что ж, Ванцзи увидела чудесный результат этого правила, Сиченю очень повезло, Цин не только красива, но и умница. А вот, как ответить на вопрос брата, она, на самом деле, не знала. В голову пришло только стандартное: - У меня все хорошо. Жалобы только ухудшат отношение Сиченя к ее мужу, а она не хотела этого. Ее брат итак не мог забыть, как Чанцзэ оставил ее в одиночестве на свадьбе Сиченя и Вэнь Цин два года назад - потому что работа. Дядя, например, сразу сказал, чтобы не жаловалась, если не собирается развестись, потому что - вы сегодня поругались, потом легли в постель ночью и к утру уже все прощено между вами, а я ведь буду помнить, что он тебя обидел и утром, и через месяц, и год спустя. Буду злиться. Я не смогу простить. У вас отношения чудесные будут, дети пойдут, а я все еще буду помнить, что он вот когда-то обидел тебя. Ванцзи хорошо запомнила эти слова, и напоминала их себе каждый раз, когда возникало глупое желание что-либо рассказать Сиченю. Только с Цин она могла немного поговорить, рассказать и спросить совета. Например, когда ей была нужна поддержка, потому что свекровь днем и ночью названивала Чанцзэ и рассказывала, плакала и требовала его вернуться к Саньжэнь и быть нормальным отцом своему сыну, а эту меркантильную дрянь, то есть Ванцзи, выгнать. Или звонила/приходила к самой Ванцзи, чтобы сказать, насколько сильно она не хотела бы ее видеть невесткой, как Ванцзи посмела выйти за ее сыночка не спросив ее разрешения - и ничего, что ее «сыночку» почти 50 лет, взрослый уже самостоятельно решения принимать; как мало хорошего она думает о Ванцзи и всей ее семье. Что никогда не примет она любого их с Чанцзэ ребенка, потому что Ванцзи обязательно окажется потаскушкой и ребенок точно будет не от ее сыночка. Ванцзи совершенно не приученная общаться с такими грубыми людьми, да еще и пожилыми хамками, не зная как вести себя, вынуждена была молча терпеть все время весь этот эмоциональный садизм свекрови. А ведь мадам Вэй ненавидела когда-то Саньжэнь. Но после брака Чанцзэ с Ванцзи, буквально, как заговорённая воспылала любовью к бывшей невестке и принялась травить жизнь Ванцзи. Эта женщина до сих пор ни разу так и не встретилась с семьей Ванцзи, чему Лань Чжань рада, не уверена, что смогла бы и дальше молча сносить бред этой сумасшедшей мегеры, если бы ее семью оскорбляли в лицо. Но самое нелепое и мерзкое, наверное, было, когда мадам Вэй, солгала о своей болезни и вынудила Чанцзэ приехать к ней посреди ночи, в то же время она позвала туда и ничего не подозревавшую Саньжэнь - по словам Чанцзэ - и заперла их одних в доме на всю ночь с вином и свечами, без света и телефонов, а сама уехала ночевать к подруге. Чанцзэ ругался с мамой о ее вмешательстве, но женщина не слышит никаких доводов о неуместности ее поведения. Она всегда права! По ее мнению. Бороться бесполезно, только смириться и игнорировать. Ванцзи решает, что пора домой: дядю проведала; лекций о том, что пора бы своего ребёнка завести, чтобы с дочерью Сиченя росли и играли вместе выслушала. С Сиченем и Цин чаю выпила, о делах спросила, с племянницей поиграла. - Не плачь, ma douce orange - успокаивала она племянницу, нежелающую расставаться со своим верным и восторженным зрителем-тетей. - Мы снова увидимся, моя апельсинка, раньше, чем ты это поймешь. Лань Чжань нежно поцеловала малышку в обе мягкие щечки, и плечико, после чего передала девочку Сиченю и вышла из уютного дома. По пути к остановке общественного транспорта она также заглянула в "Облачные глубины", чтобы попрощаться с Вэнь Цин. Нашлась та на кухне, потирая поясницу. Вышла из кондитерской Ванцзи приятно поражённой, с широкой светлой улыбкой на лице, с обещанием временно хранить секрет, который не знал пока даже Сичень, имевший, между прочим, прямое к этому секрету отношение. В каком направлении повернулся ее день так быстро?!-- Лето, июнь --
Вэй Ин/Мяньмянь
Это произошло случайно. Вэй Усянь и Мяньмянь находились в комнате Усяня в квартире отца. Никого, кроме них дома не было. Какое-то время они болтали, жаловались на взрослых - Вэй Ин на Ванцзи, Мяньмянь на своих родителей. Слово за слово и каким-то образом их разговор оказался там, где сейчас находился - первый секс/поцелуй. Игривые карие глаза опасно сузились, каштановые брови слегка приподнялись, и изгиб маленького розового рта девушки зло дергался - обычное выражение лица Мяньмянь, когда она собиралась над ним посмеяться. - Наш большой и громкий Вэй Ин, самый известный хвастун, не полный девственник, верно? Сколько у тебя было подружек? Как много своих жарких свиданий ты выдумал, маленький лгунишка? Девушка расхохоталась. - Ты целовался хотя бы раз? Любопытно сверкая глазами, лукаво спросила она немного успокоившись. А заметив, что румянец Усяня усилился снова расхохоталась. Вэй Усянь надулся, когда над ним смеялись, ну да, в мыслях своих он был самым опытным, знатоком всех извращений, а в реальности чист и невинен, не целовался даже ни разу. Стыдно было в таком признаваться, еще и красивой девушке. Поэтому он дулся и молчал. - Держу пари... - радостно и плутовато сощурившись, сказала девушка, - ты не сможешь прямо сейчас поцеловать меня. - Мяньмянь... Вэй Ин потерял дар речи. Насколько нормально было друзьям целоваться? И останутся ли они друзьями или станут парой, поле этого поцелуя? Вэй Ин подумал, что совсем не хочет пока заводить девушку. Он бы больше хотел и дальше иметь ее в качестве друга. - Твое лицо, боже! - Захихикала девушка, падая на спину на мягкий ковер на полу, где она сидела до этого в позе «лотоса», и взглянула оттуда на него. - Ты смотришь на меня так испугано, словно я тебя насиловать собираюсь. Да ладно тебе, Сянь, это просто поцелуй, он не имеет большого значения. Или... ты боишься целоваться именно со мной? Думаешь мы перестанем дружить из-за этого? Пф, Цзисюань учился целоваться со своей подругой, не похоже, чтобы это испортило их отношения. Мяньмянь намеренно умалчивает о том, что Янли была той самой подругой. Она так устала слушать жалобы Усяня на его мачеху, ее совсем не волнует, что сделала или сказала, или смотрела эта Лань Ванцзи, она просто хочет поцеловаться Вэй Ина и залезть ему в штаны. Поэтому Мяньмянь продолжает говорить, тщательно следя за словами. - Я не целовалась ни с кем, ты тоже, мы могли бы научиться этому вместе. Если ты перестанешь трусить, конечно. Она заставила себя звучать беззаботно и весело, словно для нее на самом-то деле все это ничего не значит, она смелая, а Усянь трус. С мрачным лицом Вэй Ин вскочил с компьютерного стула, Мяньмянь с тайным предвкушением наблюдала за его наступлением на нее, пока он не завис над ней на своих руках и она не оказалась запертой в пространстве между его рук, лежа на спине на полу. Их горячее и взволнованное дыхание смешалось между ними, а их поза глаза в глаза, наиболее удобна для поцелуев. Скорее, скорее. Мысленно подталкивала она мальчика напротив. Наконец, лицо Усяня приблизилось, кончик его носа уже коснулся ее, еще чуть-чуть, совсем чуть-чуть, пожалуйста... Ее тело дрожало от нетерпения. И вот это произошло, слава богу, ей не пришлось ничего брать в свои руки. Девушка бросающаяся на парня, как бы она выглядела!? Плотно сжатые губы Усяня неуверенно прижались к ее губам. По-детски, уф. Мяньмянь не стала терять время, мгновенно она обхватила рукой затылок Усяня и приоткрыла рот, намекая, что можно получить больше. Она нежно сжала в руках жесткие черные волосы юноши, радуясь громкому стону Усяня, как призу. Торопливо ее язык скользнул в щель приоткрытых губ Вэй Ина, скользя по кромке его зубов, облизывая чувствительное небо. Ее не беспокоила их неумелая техника и слюна, она дрожала и искренне стонала, когда Усянь взял на себя господство. Была в целом просто счастлива. Вэй Ин думал: Прижмёмся губами и все, сделано. Потом подумал: ну, неизвестно будет ли у меня еще шанс с кем-либо попробовать вот эту штуку с языком и зубами, поэкспериментирую и точно все. Но в итоге он не смог сопротивляться этому гибкому красному язычку, который вертелся и вылизывал весь его рот изнутри. Он вошел во вкус, и стал нежно сосать и кусать зубами в качестве мести этот юркий язычок, когда удавалось его поймать. Язык Мяньмянь был похож на маленькую, горячую и жадную змею, ошеломленно подумал Усянь. Он старательно повторял те движения язычка Мяньмянь своим собственным, которые ему особенно понравились, то дразня ее язык своим, то посасывая ее мягкие губы своими. Он атаковал каждую чувствительную точку, которую смог обнаружить у девушки, запоминал, и целовал все быстрее и нетерпеливее. Ему некуда было девать свои руки, которые его больше не держали, поэтому он перекатил их так, чтобы девушка оказалась на нем сверху, а сам сжал ее талию. Мяньмянь вцепилась пальцами в футболку Усяня, насильно сминая тонкую ткань, пока мегатонное удовольствие передавалось, как электрический ток, от ее губ по всем остальным частям ее тела, делая ее бескостной. Когда долгий и влажный поцелуй закончился, Мяньмянь, у которой, наконец, появилась возможность перевести дух, ненамного отодвинулась от Усяня. Прежде бледные и тонкие губы были сейчас красными и опухшими от сосания и кусания. - Еще раз? Закрепление, скажем так, на... Прежде чем Мяньмянь закончила, Усянь вновь целовал ее. Мяньмянь лишь расслабленно и довольно обвила шею Ина руками, чтобы нежно почесать своими короткими ногтями чувствительную часть головы за его ушам, тем самым, добиваясь того, чтобы сделать их поцелуй более страстным. В этот момент, она чувствовала, что они как настоящие любовники, пылкие, взаимные, забывающие обо всем мире в руках друг друга. Спустя неизвестное количество времени Усянь остановился. Мяньмянь, потерявшая поддержку, упала на спину рядом с ним с мечтательной улыбкой на припухших губах. Их сердца все еще продолжали быстро биться. - Как мой поцелуй? Усмехаясь нахально и горделиво Усянь большим пальцем правой руки стер слюну со своих губ. Уголок губ Мяньмянь знакомо злобно дёрнулся: - Как будто голодный тигр, пытался разорвать мясо на части. - Издевалась она, полная счастливого смеха.-- Лето, июнь/июль --
Чанцзэ проснулся без Ванцзи в их постели, поэтому он встал, надел вчерашние спортивные штаны и вышел из спальни, следуя за шумом. Он остановился в дверях кухни: Ванцзи стояла перед плитой, ее прикрытые коротким кремовым пеньюаром с халатиком бедра , соблазнительно качались под музыку по радио. Мельком Чанцзэ увидел кусочек алого нижнего белья на ее попке , которое страстно срывал с Ванцзи прошлой ночью, и ухмыльнулся. Тихо он прошел по кухне и встал за спиной Ванцзи. Он довольный загоготал, как счастливый идиот, услышав испуганный визг Ванцзи, когда ее внезапно обняли сзади. - Доброе утро, любимая. Чанцзэ поцеловал ее в чувствительную шею, заставив захныкать. - Доброе утро, - сказала Ванцзи, поворачиваясь в руках мужа и целуя его губы. -Мгм, очень, чудесное утро, - пробормотал Чанцзэ, кладя руку на шею Ванцзи сзади и превращая начатый ею невинный поцелуй во что-то более глубокое и страстное. Они так увлеклись, что оказались поражены, когда Вэй Усянь ворвался в комнату. - Кхм-кхм, никто не звал завтракать, и я просто решил узнать не нужна ли вам двоим здесь мощь молодого поколения. Ванцзи удивилась бы почти нормальному, можно даже сказать, дружелюбному оскалу Вэй Ина, если бы только видела. Но она не могла увидеть всего этого, так как стояла к нему спиной и оборачиваться, когда одета так скудно, не собиралась. Для обоих взрослых также осталось полностью незамеченным и то, с каким странным светом в глазах Вэй Ин смотрел на ярко-красную от стыда мачеху и бесстыдно хохочущего отца. Вэй Ин и сам, скорее всего, не понял собственных эмоций. - Спасибо, сынок, конечно, за заботу твою, но нет. Лучше приведи в порядок свою постель и приходи затем к столу. - Добродушно прогнал Чанцзэ сына с просторов кухни, защищая стеснительную возлюбленную, от неудобных зрителей. - Он ушел, - ласково сказал Чанцзэ потирая свой подбородок о макушку Ванцзи, которая все еще прятала свое милое красное личико у него на груди. - Не смей смеяться, - нежно проворчала Лань Чжань, неохотно выбираясь из объятий мужа и возвращаясь к плите, чтобы закончить готовить их завтрак. Чанцзэ как щенок поплелся за ней, обнял сзади за талию и уложил свой колючий подбородок теперь ей на плечо. - Что готовишь? - Спросил Чанцзэ, щекоча шею Ванцзи своих дыханием. - Нет. Нет, Чанцзэ, стой! Рассмеялась она, шлепая мужа по рукам за то, что он только что щекотал ее бока. - Сядь за стол, угроза, - фыркнула она, улыбаясь. Чанцзэ сидел тихо и смотрел, как Ванцзи ходит по кухне, вынимая из шкафов тарелки, стаканы, вилки и прочее. Он смотрел на оставленный им на ее ключице засос. Мачо внутри него был горд знать, что это его отметину носит на своей коже эта красивая женщина. Чанцзэ полностью доволен своей нынешней жизнью.-- Лето, Август --
Чанцзэ не вернулся домой после работы. И номер его телефона недоступен. Ванцзи чувствовала, что-то случилось, что-то нехорошее. И не могла заснуть. Пижама Лань Чжань сшита из самой мягкой ткани, которую она когда-либо трогала и все же Ванцзи казалось, что всю ее кусают муравьи. Вот как она нервничала. И только когда она переодела пижаму, сменив свою пижамную рубашку на рубашку мужа, которая все еще сохранила на себе успокаивающий аромат Чанцзэ, ей стало совсем немного, но легче. Она не могла оставаться в спальне, поэтому взяла плед и села на диван в гостиной – так она сразу услышит, как открывается входная дверь - где и заснула в очередной раз в ожидании возвращения мужа. Не подозревая, что тем вечером Чанцзэ пойдет не к ней, а к своей бывшей жене и заснет на ее диване. Вэй Ин проснулся посреди ночи, физиологическая нужда, ничего странного. Когда он уже возвращался обратно в свою комнату, случайно заметил, что в гостиной горит маленькая лампа. Он не заметил, как сменил направление и оказался возле дивана, на котором спала его мачеха. Кажется, Лань Ванцзи снилось что-то неприятное, она хмурилась и, вообще, казалась неспокойной. Плед почти полностью соскользнул с ее тела на пол, открывая вид на мало одетое тело спящей девушки. Пока Вэй Ин стоял там, Ванцзи перевернулась с боку на спину, сложила руки на груди, как вампир, и снова затихла. В результате этих действий, большая на несколько размеров и небрежно застегнутая рубашка на ее теле – обратив внимание, Вэй Ин понял, что на мачехе отцовская домашняя одежда - соскользнула, обнажая большую часть белого плеча и груди Лань Ванцзи с ярко-красным любовным следом возле ключицы. Доказательство, что его отец весело провел прошлую ночь. Почему я ничего не слышал? Глядя на красный укус перед глазами, голову и тело Усяня уже привычно захлестнули странные, необъяснимые эмоции, вопросы и желания. Он не хочет знать что это, не готов и поэтому даже не пытался понять себя. Не сейчас, может быть, никогда вообще. Нужно сказать, Вэй Ин был действительно ошеломлен. И почему-то чувствовал себя немного потерянным в сердце. Понимая, что картинка перед ним его возбуждает, он сначала испугался, затем быстро успокоился и сглотнул скопившуюся во рту слюну. Ему пятнадцать, верно? В пятнадцать достаточно просто услышать слово сиськи, чтобы возбудиться, поэтому все в порядке. Он снова успокоил себя. По мягкому, пушистому ковру Вэй Ин без шума переместился со своего прежнего места за диваном, сел на корточки перед Лань Ванцзи и продолжил смотреть на спящее лицо. Он не заметил, появившуюся на своих губах маленькую улыбку. Девушка на диване опять зашевелилась, нахмурилась, Вэй Ин действуя в панике, вместо того, чтобы спрятаться, протянул руку и схватил Ванцзи за руку. Усянь не понимал, что задержал дыхание, пока не выдохнул облегчено, когда Лань Ванцзи, вцепившаяся в его руку, действительно, затихла вновь и перестала двигаться, будто нашла безопасное место, чтобы спрятаться от кошмара, который беспокоил ее сны. Рука, которую Вэй Ин держал была мягкой и теплой, чувство собственной важности и нужности исходило из глубины сердца мальчика, когда кто-то такой крутой и взрослый, как Лань Ванцзи хваталась за него. Была ли у него потребность быть нужным? Защитником? Потому что Вэй Ин в этот момент чувствовал иррациональное желание защищать и заботиться о своем враге. Вэй Ин почувствовал себя счастливым уже от одной мысли этой. Совсем с ума сошел... Глядя на спящую Лань Чжань Вэй Ин не мог не вспоминать все. Думал об их прошлом, настоящем и будущем. Комната в полумраке, тишина, ночь, двое людей держащиеся за руки – вызывало незнакомые ранее чувства у молодого человека, никогда прежде не влюблявшегося. Усянь подумал – «Именно так должна выглядеть любовь!» - которую он много раз представлял в своей голове. Стараясь не издать звука, Вэй Ин поднял с пола плед и осторожно накрыл тело Ванцзи, после чего на цыпочках вернулся в свою кровать. И неважно, что он не заснул той ночью, просто пролежал до рассвета мечтая, и разбирая на части, свои новые чувства и мысли. Но так и не позволил себе дойти до истины, испугался.-- Осень, сентябрь --
Мяньмянь и Вэй Ин в парке. Около пяти-шести месяцев дружат. Вернее Вэй Ин видит в ней друга, а она хотела бы быть для него кем-то больше, но боится признаться. - Что с тобой? Мяньмянь посмотрела на молчаливого Усяня сбоку, лицо, которого уродливо скривилось. - Все в порядке, - улыбнулся Усянь. Мяньмянь с сомнением выгнула бровь, но не стала комментировать вслух, что улыбка Вэй Ина только что выглядела так, словно он лизнул улитку. Когда человек - «в порядке» - он, очевидно, не выглядит так. Они снова молчат: она курит, он курит рядом. Но вскоре Вэй Ин вновь заговаривает. Кажется, что он не хочет, но и будто не может замолчать. - Я никогда... Он раздражено топчет окурок пяткой, упирается локтями в колени свои, хлопает руками по щекам себя, пряча лицо в ладонях, и пыхтит. Смешно. Мяньмянь нежно улыбается. - Я имею в виду, почему Лань Ванцзи так привлекательна для мужчин? Мяньмняь опешила, решила, ей следует уточнить кое-что. - Почему она привлекательна для твоего отца ты имеешь в виду? Или ты знаешь, что кто-то еще пытается ухаживать за твоей мачехой? Ты имеешь в виду конкретное «почему?» или твое «почему?» - это нечто более глобальное? Он неясно пожимает плечами, категорически не глядя ей в глаза почему-то, и видя, что ответа расширенного не получит, она продолжает мысль лишь на одних предположениях: - Посмотри на ее лицо, ее тело, ее манеры и речь, ее мозги. Даже ты должен согласиться, твоей мачехе есть, что предложить мужчине. И, хм, она выглядит хорошей девочкой с красивой задницей. Мяньмянь пошло хихикая играет бровями. Вэй Ин притворяется, что его стошнит. А при этом думает о красивых золотисто-карамельных глазах, напоминающие его любимый липовый мед. Или кожа Лань Ванцзи, беленькая и гладкая. А талия? А стройные ноги? Черт, Вэй Ин не может забыть их, после того, как случайно увидел Ванцзи в душе голой. Ноги и лобок без волос, то есть Ванцзи все брила или делала с ними что-то другое, чтобы удалить все волосы. Выглядело красиво и сексуально. И, да, ягодицы у нее великолепны, думает Вэй Ин. Закрыв глаза, он восстанавливает картинку из душа в голове: не совсем круглые, скорее две половинки сердечка, нежные на вид, розовенькие и упругие. - Многим мужчинам такое нравится кажется. Твой отец очевидно один из таких. Цзисюаню, например, нравится, что его Янли нежная тихоня, не скандалит, не драматизирует, послушная и правильная. Твоя Ванцзи, как я поняла из твоих многочисленных рассказов - такая же. Черт.. Усянь так увлекся своей фантазией, что на какое-то время умудрился забыть о Мяньмянь. Сердце его делает что-то такое необъяснимое, когда Мяньмянь произносит – «Твоя Ванцзи» - что Вэй Ину приходится насильно заставить себя не задерживать дыхание, и незаметно потереть грудь. Он не должен думать об этом! - Хм, наверное. Как можно небрежнее пожимает он плечами, а в голове невольно опять всплывает – « ..покорная девочка с привлекательной задницей». На этот раз Усянь вспоминает вечер, когда застал Лань Ванцзи спящей на диване. когда ее рубашка была раскрыта, ключицы и грудь наполовину обнажены, он почти увидел сосок Ванцзи. Стоп. Стоп-стоп-стоп! - Скандирует мысленно Вэй Ин сам себе. Ему не может нравиться его мачеха! Эта женщина забрала папу у мамы и у него! Эта женщина гораздо старше него, в конце концов! Но еще долго Вэй Усяню нравится идея о своем пенисе во влагалище, мягком, горячем и скользком, потому что он, Вэй Усянь, возбуждает Лань Ванцзи так сильно, что она вся течет между ног. Это просто похоть! Каждый в своей жизни хоть раз фантазировал о ком-то запретном. Хуайсан вон о брате фантазировал пару месяцев. Так что он не странный, по крайней мере, он не один такой.-- Осень, октябрь—
Мяньмянь отчаянно хотела уделить внимание уроку и учителю, но не могла перестать смотреть на Усяня. Это было какое-то помутнение, насколько она не могла прекратить смотреть, думать и мечтать об этом мальчике. Она обожала его улыбку, растрёпанные волосы, его голос и даже то, как он пахнет. Вэй Усянь даже не был самым красивым мальчиком в школе. Ни особенно высокий, спортивный или серьезный, наоборот, он худой и шумный, самоуверенный и управляемый эмоциями - может не анализируя полностью ситуацию, движимый одними эмоциями, легко броситься в одиночку «спасательный бой»; он горделив и хвастлив, флиртует направо и налево; неглупый, но и явно не самое умное яблочко в школьном саду. И все же он обладал невероятным, почти ужасающим очарованием. И Мяньмянь стала ее (очарования Усяня) добровольной пленницей с первой встречи. Жаль только, Усянь не видел ее в том же свете. Она для него «братан», «свой парень». Мяньмянь люто ненавидит его слепоту, но и любит мерзавца ровно также сильно. Она сморщила носик и заставила себя посмотреть на учителя, затем в свою тетрадь и вдруг обнаружила, что единственное слово написанное там - «Усянь». Дерьмо... Она снова посмотрела вверх, за эти пару минут, что она не смотрела на него, поза Усяня изменилась, теперь он прижался грудью к столу, прячась за спиной ученика перед ним и повернувшись к Цсиюаню тихо хихикая шептал что-то. Как же она завидовала Цзисюаню. Видимо ее взгляд обжигал, потому что он внезапно поймал ее взгляд , его брови вопросительно нахмурились. Он выглядел таким милым, когда смотрел на нее своими сбитыми с толку красивыми серыми глазами. Ее сердце сладко екнуло, когда Вэй Усянь ухмыльнулся ей и подмигнул. На мгновение она почувствовала ужас от того, что покраснела. Глупый Усянь. Она притворилась сердитой и торопливо отвела глаза, хотелось стать маленькой и спрятаться. Мяньмянь постоянно боялась, что Усянь однажды прочтет ее любовь в глазах, посмеется, и оставит ее. Это был один из ее самых больших страхов сейчас.-- Осень, ноябрь --
- Как самочувствие? – Спрашивает Саньжэнь. Она была в шоке, когда Чанцзэ постучал в ее двери около полуночи, разбудив ее. Потом ей пришлось ждать еще три часа, пока ее глупый бывший муж очнется, чтобы узнать, что с ним случилось. И все это время она не спала. В тот момент, когда она увидела его там, шатающимся и с бескровным лицом, она будто вернулась в прошлое. На самом деле, ей не требовалось ответов, она уверена, что уже знает его – приключилась работа, где отец ее сына, вероятно, вновь решил, что он герой и бессмертен, и повел себя безрассудно, из-за чего получил ранение. Прямо как в молодости. - Все в порядке.. Кажется. Отвечает неуверенно. Голова ноет и кружится. Лежа на спине в гостиной бывшей жены и глядя в потолок Чанцзэ, все еще пытается справиться с черными пятнами, вспыхивающими перед глазами. Саньжэнь понимающе кивает, пока Чанцзэ тянет руку назад себе за спину. Что-то там мешает ему лечь удобно. Прищурив глаза он смотрит на улов -мягкую игрушку - кролика. - Это игрушка Сяня. Почему-то он удивлен увидев старю вещицу снова. Игрушка уже потрепалась, розовый цвет потускнел, длинные уши облысели. - Помнишь, Асянь обожал сосать их, стоило на секунду отвернуться, а ухо уже у него во рту и он жует его, словно это лучший шоколад. Неохотно на лице Саньжэнь расцветает легкая, но слегка печальная улыбка. Она смотрит на хихикающего Чанцзэ на своем диване. Конечно, она помнит. Счастливые дни, когда они молодые и неумелые, как сумасшедшие суетятся над их первым и единственным ребенком, который абсолютно не соглашается спать, есть и только плачет. Они с Чанцзэ подумали обо всех жутких болезнях тогда, но о прорезывании зубов почему-то додумался бездетный Фэнмянь. Он же принес им эту игрушку. Она помнит, но к чему сейчас ностальгия? Они уже разрушили и упустили свое счастье. Вдруг она чувствует себя очень уставшей. И дело не только в том, что она совсем не спала этой ночью, потому что как в старые времена всю ночь заботилась о раненном Чанцзэ. Последнее, и все воспоминания и эмоции, которые это тянет за собой, скорее, и есть та причина, почему ей кажется, что она один из тех атлантов, что держат небо на своих плечах. - Как ты себя чувствуешь? Тошнит, голова кружится? Желая увести тему подальше от их общего прошлого, спрашивает она. Но не удержавшись, под предлогом проверки на жар, проводит своими белыми тонкими пальцами по лбу Чанцзэ, поглаживая вспотевшую кожу. Хорошо, что Вэй Ин после школы пойдет в квартиру Чанцзэ, а не вернется домой. Видит бог, этот мальчик и без того невыносимо беспокойный в последние месяцы, чем старше становится, тем сложнее его понимать и, вообще, просто говорить. Одного слова достаточно, чтобы разговор с Вэй Ином мгновенно превратился в кричащую ссору, и хлопали двери. Она знает, ей должно быть стыдно, что всю тяжесть подросткового бунта сына она с облегченным вздохом взвалила на плечи молоденькой жены своего бывшего мужа, но сожалений нет. Она даже чувствует некое злорадное удовольствие, что Лань Ванцзи несет за нее это бремя. Саньжэнь злится на девушку, которая занимает ЕЕ место. Справедливо ли это? Наверное, нет. Саньжэнь сделала шаг, Чанцзэ сделал шаг, а наивная и романтичная Лань Ванцзи, выращенная на идеалах, что первый мужчина должен быть последним, просто глупо оказалась между ними в этой их «битве». Ей следует злиться на бывшего мужа, обещающего много, но не выполнивший и половины, только вот сердце Саньжэнь не может ненавидеть Чанцзэ. Прошло три года, а она скучает по нему, и все еще любит его. Очень-очень. Но гордость и обида не позволяют ей бороться за него с Лань Ванцзи сейчас. На Лань Ванцзи злиться легко. Она чужая. Поэтому не приходится даже маленьких усилий прилагать, чтобы ненавидеть ее, получается само собой, ни за что, просто так. Она до сих пор не может простить Ванцзи, и Чанцзэ тоже, что Чанцзэ выбрал Лань Ванцзи в тот раз, когда Саньжэнь пару лет назад наступила своей гордыне на горло и пришла за своим мужем, сразу после свадьбы с его с Лань Ванцзи. Она не считает, что было поздно. Это Чанцзэ решил ее проучить тогда, а причинил боль им обоим. Так она и застряла на месте на годы: простить не может, и разлюбить не может. Но однажды она сделает это. Забудет их с Чанцзэ прошлое, найдет кого-то нового, своего. И двинется дальше... - Язык онемел, - жалуется Чанцзэ, надув губы. - Странно. Саньжэнь поворачивает к нему голову, вопросительно выгнув бровь. – Кажется, я прикусил язык, когда меня ударили. Объясняет он, ерзая на мягкой обивке дивана, вероятно, пытаясь оценить общее состояние своего тела. - Если честно, думал, будет больнее, - констатирует через несколько минут Чанцзэ, подтверждая ее догадки. – Думал, удар тяжелым предметом по голове причиняет больше боли. - Придурок. - Ворчит Саньжэнь с любовью. Она мягко улыбается своему болвану, но затем вспоминает, что этот мужчина больше не принадлежит ей, и этого достаточно, чтобы улыбка грустно исчезла с ее лица. - Я не знаю, что делаю, Саньжэнь... Думаю, я потерялся. Внезапно говорит Чанцзэ загадочно. Когда Саньжэнь поднимает взгляд, она видит, что Чанцзэ внимательно смотрит на нее, видимо, смотрел уже какое-то время. Она издает уклончивый звук, самый безопасный, когда не ясно, куда двигается разговор, и хочет ли она, чтобы он двигался туда. На самом деле - внезапно, понимает Саньжэнь, - она и сама потерялась; не знает, чего же все-таки хочет. Саньжэнь молчит и не двигается, когда голова Чанцзэ прижимается сначала к ее бедру, а затем оказывается у нее на коленях. Ее пальцы инстинктивно начинают прочесывать его темные и жесткие волосы ото лба к макушке, слегка массируя кожу головы. - Ммм... Чанцзэ счастливо мычит, уткнувшись носом ей в колено. Раньше было то же самое, вспоминает он. Он возвращался к ней с работы, уставший и нуждающийся в ее тепле, а она садилась, укладывала его голову себе на колени, и гладила, пока он не заснул. Он хочет обнять ее тонкую талию своими руками, уткнуться носом ей в живот, вдыхать ее духи.. Он давит в себе этот импульс. Неправильно. - Почему у нас не получилось, Саньжэнь? Ведь мы так любили. Спрашивает он жалобно, его правая рука сжимает ее колено, обернутое в джинсовую ткань. - Нам было хорошо вместе. Мы были счастливы. Разве нет? Конечно, все было не идеально, но идеальной пары не существует. Может, мы и были разными, но с тобой... В комнате так тихо, что она слышит их осторожное дыхание, даже то, как он тихо сглатывает, словно это самый громкий грохот в тишине. - С тобой мне все было так просто и ясно. Правильно. Она хочет рассмеяться. Смеяться громко, запрокинув голову. Потому что, ну, что он делает? У него дома жена, с его сыном от другой женщины возится, а он у своей бывшей на коленях лежит и что, флиртует? Почему они больше не вместе?! Повторяет она вопрос в голове. В горле неуклонно начинает расти ком. Оказывается, ее обида на Чанцзэ гораздо сильнее, чем она считала раньше. Ей безумно хочется причинить ему боль за то, что взял кого-то замуж, в постель свою, что смог быть счастлив, засыпая с этим другим человеком, пока она плакала каждую ночь перед сном по ним, по их любви, одинокая. Саньжэнь счастлива, знать, что Чанцзэ так и не смог забыть ее. Что, имея рядом молодую и красивую жену, продолжает думать и скучать по ней. На короткое мгновение, но ей хочется, чтобы Лань Ванцзи могла знать обо всех этих мятежных мыслях Чанцзэ. Что именно она, Саньжэнь, все еще продолжает занимать первое место в мыслях и сердце Вэй Чанцзэ. Что именно ее он ищет первой, когда что-то случается с ним, ее мнения спрашивает, с ней советуется. - О, Чанцзэ, мой глупый. Нежно фыркает она, скрывая дрожь в голосе. Ее руки вновь начинают гладить его волосы. Часто ли ссорились ли Чанцзэ с Лань Ванцзи из-за Вэй Ина? Экстаз ее смешан со слабым чувством вины, который она пока не замечает. Она иронично фыркает, представив, каким огромным ударом по самолюбию девчонки будет узнать, что, чтобы она не делала для Чанцзэ за эти три-четыре года, этого все равно недостаточно, чтобы стереть из сердца своей «первой любви» его бывшую. Словосочетание – «первая любовь» - голос в голове Санжэнь произносит очень презрительно, насмехаясь. В этот момент нерациональной злости, ее совершенно не волнует несправедливо обиженные чувства маленькой Лань Ванцзи. Саньжэнь, вообще, не думает о ее чувствах. Но затем почти сразу приходит стыд, грусть и раскаяние. Ей вдруг становится жалко Лань Ванцзи. Невиновная ни в чем, и невинная, младше их почти на тридцать лет... Как она стала таким гнусным, бессердечным, отвратительным человеком, удивляется сама себе Санжэнь?! - Причина, по которой у нас ничего не вышло очень проста... Ей по привычке хочется сказать «моя любовь», но удается вовремя проглотить то, что больше не может быть сказано между ними. - Ты не мог выбрать между мной и своей матерью. В конце концов, выбор сделала я. Не знаю, правильный или нет, думаю, время покажет. Но ясно, что мы не умрем друг без друга. Ты даже нашел новую любовь. Без злобы, самоуничижительно, и с мягкой грустью, говорит она. - Может, я скоро тоже найду свою. А с тобой... мы можем оставаться друзьями, мы не чужие друг другу, знакомы так много лет. Я злилась на тебя, много, но я все еще забочусь о тебе, Чанцзэ, и хочу, чтобы ты был счастлив. Для Чанцзэ ее брошенные якобы небрежно, но дрожащие и болезненные слова, как удар под дых. Им обоим ясно, рана на их сердцах все еще открыта. Ничего не в прошлом. До развода в его постели никогда не было ни одной другой женщины, кроме Санжэнь. Он встретил ее на первом курсе и больше никого не замечал. Влюбился с первого взгляда как мальчишка. Они встречались совсем немного, прежде чем поженились, потому что сразу знали - их судьба быть вместе. В его постели всегда была только одна Саньжэнь, и он никогда не чувствовал, что чего-то не хватает, что нужен кто-то новый, другой. Саньжэнь молчит, отвернулась к окну. Чанцзэ любуется ее задумчивым и меланхоличным профилем, ее маленьким вздернутым носиком, розовыми губами, длинными ресницами, острым подбородком. Он все еще находит ее очень красивой. Кажется, все еще может любить ее. У него возникает огромное желание обнять ее и утешить, но он лишь сжимает пальцы в кулак и медленно дышит, переводя взгляд на точку на стене. - Что ты делаешь, Чанцзэ? Со своей жизнью, с нашими жизнями: моей, Сяня, Лань Ванцзи? Ты знаешь? - Ее губы красиво двигаются, складывая слова. Чанцзэ напрягается. – Тебе пятьдесят, может, пора серьезно задуматься над своей жизнью и желаниями? Чего ты все-таки хочешь?! Ты жалуешься, что с Ванцзи сложно, и спрашиваешь у меня совета, как друга? Хочешь вернуться обратно ко мне, потому что когда-то тебе со мной было легко и удобно? Мы живые люди, Чанцзэ, у нас всех есть чувства, у нее, у меня. И это больно, когда их ранят. Ее глаза горят от сдерживаемых слез. - У нас с Ванцзи все порядке, спасибо! – Говорит Чанцзэ, возможно слишком резко. Саньжэнь смотрит на него мгновение, и тихо и коротко смеется. - Конечно. Саньжэнь дружески хлопает Чанцзэ по руке, как делала это в их недавнем прошлом. - Просто подумай. Потрать какое-то время, чтобы обдумать все, чего ты хочешь. Вот и все, что я говорю. Знаешь, просто, чтобы быть уверенным и ни о чем не сожалеть лет через пыть или десять. А теперь, ответь-ка мне, как другу, почему ты не скажешь Ванцзи, что получил ранение на работе и не позволишь своей милой жене позаботиться о себе, вместо того, чтобы пачкать мой диван и джинсы, м? Шутливо переводит она тему. Наверно у нее есть некий кинк на мазохизм, думает Саньжэнь, почему бы иначе ей заставлять себя проходить, снова и снова, через эту боль - ведь каждый раз, когда Чанцзэ оказывается в этом самом доме, где он жил когда-то вместе с ними, играет и общается какое-то время с Сянем, их ребенком, а потом уходит домой, к НЕЙ - старая травма переживается заново. - Просто поговори с ней, Чанцзэ. Твоя работа сопряжена с травмами. Я знала это, но все равно сердилась, когда ты ранен, потому что когда тебе страшно - ты злишься, а мне было всегда страшно слышать о твоих травмах. Но гораздо страшее, ничего не слышать. Когда ты пропадал неизвестно куда, было хуже всего. Я проходила это с тобой, я знаю о чем говорю. Просто поговори с Лань Ванцзи. объясни ей, что во время ареста пострадал, и позволь ей сначала покричать на тебя, а затем поухаживать за тобой, это ее успокоит быстро, могу тебе обещать. Прекрати уже совершать старые ошибки, серьезно, седой уже, а мысли, как у юнца. Из-за усилившейся внезапно пульсирующей боли в висках и затылке, ее слова доходили до Чанцзэ, как из под воды, и он перестал слушать в какой-то момент. Чанцзэ наклоняется к ней и снова ищет тепла и комфорта на ее коленях, проводя пальцами по ее бедру, нежное-нежное прикосновение, которое кажется безопасным и успокаивающим. Затянувшийся спокойный и тихий момент между ними клонит Чанцзэ в сон. - Мы должны снова быть вместе. С тобой было легко. Не задумываясь, бормочет он сонно, уже засыпая у нее на коленях. - Нет. Фыркает Санжэнь, запуская руку в волосы Чанцзэ. В который раз? Не помнит. Но это успокаивает и расслабляет их обоих, поэтому она охотно играет с его волосами, снова и снова. - Ты будешь в порядке. Скоро будет легко и с Ванцзи, первые десять лет брака всегда тяжело, потом не замечаешь, как годы летят. - Шепчет она. - Обещаешь? - Мгм. Так и быть, переночуй сегодня здесь. – Предлагает она смягчаясь. - Хорошо. Он вздрагивает, при попытке сменить положение своего тела, задыхаясь от резкой боли. - Ванцзи, – шепчет он, в голове его проносится вчерашнее утро, когда он в последний раз видел жену. Их завтрак вместе, Лань Ванцзи безукоризненно одета, красивая и мягкая. Ее маленькая счастливая улыбка, когда Чанцзэ пообещал вернуться к ужину пораньше. Он не помнит остаток того дня, все размыто, он много ходил, куда-то бежал, кого-то ловил, потом больничная палата из которой он почему-то нашел дорогу к бывшей жене, а не к нынешней. С тех пор прошло... Сколько прошло часов? Дней? Ванцзи, наверное, сошла с ума, волнуется. - Надо сказать Ванцзи, что я в порядке. У нее экзамены. - Конечно, ты бы забыл предупредить семью как всегда. Саньжэнь закатывает глаза, аккуратно вытягивая колени из под головы Чанцзэ, чтобы встать. Хотя она хотела бы просто столкнуть старого эгоистичного дурака с колен на пол, чтоб страдал чуть больше, заслуживал. — Ты действительно безнадежен, Чанцзэ, не так ли? — Все же без реальной злобы в голосе, шепчет она уже заснувшему мужчине, прежде чем накрыть его. Перед сном она пишет Вэй Ину с особенной просьбой.-- Зима, конец декабря --
Предстоящая встреча с Саньжэнь немного пугала Ванцзи. В принципе, понятно почему: кто бы был спокоен, если бывшая жена вашего мужа, с которой вы почти три года держали холодный нейтралитет вдруг позвала вас в гости выпить чаю и поболтать. Сказать честно, какое-то время она даже думала, что Вэй Усянь просто издевается над ней снова, когда он передал просьбу своей матери. Видимо, все было на ее лице, потому что через мгновение он раздраженно вздохнул и вытащил свой телефон и показал ей сообщение от матери, которая действительно просила его передать сообщение Ванцзи. Она рассказала о просьбе Саньжэнь Чанцзэ, ей было нужно мнение со стороны, каковы могут быть мотивы Саньжэнь, что ей делать, принять? Чанцзэ был рад идее, что его бывшая и нынешняя женщины смогут подружиться - «Саньжэнь, хороший человек Ванцзи, сказал он, дай ей шанс, она может стать для тебя лучшей подругой, у тебя их ведь нет еще». Цин, любитель детективов, сказала: сходи и посмотри, ничего не потеряешь, смотри и слушай внимательно, следи за тем, что ешь и пьешь в ее доме. Форумы в интернете, которых Ванцзи просмотрела штук сто не меньше, рассказывали чудесные истории о том, как мило и здорово живется, когда все сдружились друг с другом, как детей оставляли под присмотром друг у друга, как праздники все справляют вместе. В общем радуга и пение фей. Сначала Лань Чжань собиралась отказаться, либо отложить визит, но ближе ко дню встречи решила рисковать. Они встретились в доме Саньжэнь в выходной день. Начали с неловких, но стандартных вопросов - «как дела», «как учеба/работа», - правда, быстро перешли к - «какая ужасная женщина эта мадам Вэй». А дальше их беседа пошла легче и без былого напряжения или усилий. Действительно, Саньжэнь оказалась приятной и остроумной женщиной. С ней было легко говорить. Готовила чудесно. Много рассказывала веселых историй отдельно о себе, Вэй Усяне, Чанцзэ, и совместной их жизни тоже. После этой встречи Саньжэнь, если ей было что-то нужно, да и просто так тоже, стала звонить ей напрямую, а не через Усяня или Чанцзэ, как было раньше. Всегда поздравляла со всеми праздниками. Приглашала выпить чаю, пообедать или вместе сходить за покупками. Пару раз даже сама приезжала в гости. Не стеснялась попросить о помощи, и легко предлагала свою. Самое ценное - давала дельные советы о том, как управлять с иногда сложным характером Чанцзэ. Подводя итог, Лань Чжань сменила мнение о Саньжэнь и считала ее теперь наидобрейшей женщиной, мудрой и порядочной. Чанцзэ оказался прав, Ванцзи была рада иметь, наконец, такую хорошую подругу.