***
— А что с вашей машиной? В ремонте? — поинтересовался Дима, усаживаясь в Форд, отъездивший уже больше десяти лет. Как только они вышли из квартиры Дима снова перешёл на «вы», теплота и интимность выветрились из его голоса, будто их там и не было. — Пришлось продать, какое-то время буду ездить на этой. Извини, не очень представительно. Не последняя модель Мерседеса, прямо скажем. — Намекаете на Костин Мерс? Думаете, мне не плевать, на чём ездит мой Истинный? — Ни на что не намекаю. — Сергей вздохнул. Меньше всего хотелось сейчас думать о Косте. Вроде бы уже смирился с его существованием, но зачем о нём постоянно напоминать. — У тебя права есть? Вписывать тебя в страховой полис? — Нет прав, собирался получить, но пока руки не дошли. Да и куда торопиться, если машины нет. — Считай, что есть. Как раз учиться можно, не заморачиваясь, что поцарапаешь на парковке. — Спасибо, конечно. Я подумаю. — Дима явно воспринял предложение без энтузиазма. — Ну, скажешь, когда надумаешь. Поезжу с тобой, потренируешься. Тут всё-таки не автомат, навык нужен. Едем сначала за продуктами, потом к маме, так удобнее будет.***
— Есть идеи, что покупать? — Дима выглядел слегка растерянным, стоя с тележкой в супермаркете, и оглядываясь по сторонам — Я готовить вообще-то не умею. Так… пельмени, макароны и жареная картошка. — О, Дим, так ты кулинар! Мой максимум доставка, нарезка и лоточки с салатом из супермаркета, — Сергей поставил в тележку упаковку минералки и пару пакетов сока. — Ну, у меня сейчас будет масса свободного времени, врублю какое-нибудь шоу на Ютьюбе и приготовлю овощной диетический супчик и паровые котлеты. Вам точно не повредит, раз дошло до гастроскопии. — А про гастроскопию ты откуда знаешь? — Не важно. Пойдём в овощной отдел. Чего там нужно лук, морковка, цветная капуста какая-нибудь? — Дим, ты же понимаешь, что я не ожидаю от тебя обедов из трёх блюд, отдраенного унитаза и наглаженных рубашек? Чего вдруг озаботился? — Сергей с огромным удовольствием вообще не выбирался бы из дома сегодня. Ему казалось, что всё происходящее это некий розыгрыш или сон. Понятно же, что вот прямо сейчас они поругаются. Из-за покупок, из-за секса, из-за мамы, из-за чёрта лысого. Дима уйдёт, уедет в свой Измир, а у Сергея не будет даже того малого успокоения, что он не виноват. Потому что накосячит ведь, как пить дать. Что это за странный формат — пробные отношения? — Кстати о рубашках, никогда не умел их гладить, по три стрелки на рукавах и всё равно помятая. К маме иду, чтобы погладила. А унитаз всё равно кому-то драить, почему бы и не мне? — Дима, казалось, полностью ушёл в размышления о их совместном быте, и это тоже настораживало. — Давай договоримся, что ты эти три недели у меня в гостях. Унитаз помоет приходящая уборщица, рубашку я тебе, если нужно будет, поглажу, и с голоду ты не умрёшь. Делай то, что хочется, а не то, что как ты думаешь нужно мне. — Ага. Ещё в мясной отдел зайдём и рыбный. Любите сладкое? Тортик купим? — Могу иногда съесть кусочек. Выбирай, какой тебе нравится. — А вообще, что вы есть любите? Ну, чем вас мама баловала? — Отвезу тебя к родителям — возьмёшь рецепты. Поехали уже за твоим ноутбуком. — За рецептами скорее к Лидии Павловне. Она же вас в последнее время кормила, но боюсь она мне не рада будет. Вроде всё, остальное и рядом с домом найдётся. В кои-то веки Серёжина тележка была заполнена качественными и полезными продуктами, а не полуфабрикатами и потёкшими салатами. Жалко будет выбрасывать. Смешно же думать, что Дима всерьёз планирует что-то готовить из кабачков и баклажанов? А вот бутылку к ужину стоило бы прихватить. — Слушай, мы же празднуем твой переезд. Возьми себе вина или пива, что пить будешь вечером? — предложил Сергей. — Ничего. — Я спокойно поддержу компанию стаканом сока или бутылкой безалкогольного пива. Нет никакого смысла в принудительной трезвости с твоей стороны. — Я не буду пить сегодня вечером. Может потом, но не сегодня, — ответ показался Сергею слишком резким, будто Дима вспомнил что-то неприятное, но настаивать и переспрашивать было глупо. Как всё нелепо: выпить с Димой не может; поесть каких-нибудь дурацких чипсов тоже, всё-таки гастроскопия показала гастрит во всей красе; долгих прогулок не получится из-за колена. Как можно быть такой развалиной в неполные сорок? Да даже с сексом и то могут быть проблемы, Диме всего двадцать с небольшим, в этом возрасте все ставят рекорды в постели, а его пик, мягко говоря, позади. — Хорошо, Дим. Просто имей в виду. Расплатившись и погрузив пакеты в машину, поехали к Диминой маме. Светская беседа по дороге не заладилась, Дима сидел словно нахохлившийся воробей, весь в своих мыслях. На вопросы отвечал односложно или и вовсе ничего не отвечал, да и сам ничем не интересовался. — Пойдете в квартиру, с мамой познакомитесь? — спросил он только тогда, когда машина остановилась у подъезда. — Вот вернёшься из Измира и представишь нас друг другу. А пока не вижу повода, не будем же мы без тебя друг к другу в гости ходить. — Ну, и ладно. Мне вещи собрать нужно, это может быть не очень быстро. Давайте через час, хорошо? Может сходите куда-то кофе выпить, раз уж подниматься не хотите. — Разберусь, Дим, через час, значит через час. Сергей забил в навигатор адрес ближайшего торгового центра и поехал за тапочками и полотенцами для Димы, вряд ли он заберёт старые из маминой квартиры, да и просто хотелось порадовать любым пустяком. — Свечи брать будете по акции? У нас при покупке от тысячи рублей скидка на свечи пятьдесят процентов. — Буду. — Сергея вдруг словно толкнуло в грудь. — Сколько там в пачке? — Десять. Маленькие чайные свечи совершенно не впечатлили. — А нормальные есть? Ну побольше и красивые, только чтобы ставить можно было без подсвечников. — Тогда вот эти возьмите большого диаметра. На блюдце можно поставить или прямо на стол, устойчивые и хватит надолго. — Давайте. Пятьдесят штук есть? — Нет пятидесяти. Да и зачем вам столько? Двадцати с головой хватит, чтобы даже большую комнату осветить. — Давайте, сколько есть. Насчиталось тридцать восемь, и Сергей горько ухмыльнулся странному совпадению. Ну, что же будем надеяться, что в этот раз его желание исполниться еще до того, как он задует свечи. Дима ждал его у подъезда с рюкзаком для ноутбука и небольшой сумкой. Что он там укладывал целый час осталось загадкой, может хотел с мамой пообщаться? — Поехали? — Да, давайте. Усевшись в машину на переднее сидение, Дима бросил рюкзак и сумку на заднее, включил какую-то радиостанцию с лаунжем и поинтересовался так буднично, будто вернулся к недавно прерванному разговору. — А в сексе-то вы что любите? Или мне тоже у Лидии Павловны лучше узнать? — Выяснишь постепенно, — в который раз Дима ставил Сергея в тупик. Что, блин, вообще можно ответить на подобный вопрос? — Ладно, я согласен узнавать постепенно. Но вот про то, что не любите, хочу услышать прямо сейчас, пока мы ещё не приехали. По пунктам: это, это и вот это для меня неприемлемо. Про минет я запомнил, но ведь, наверняка, есть ещё что-то? И вы будете терпеть, думая, что это мне нравится, а потом не выдержите и оттолкнёте. — Про минет, это неправда, я сделаю тебе, если ты захочешь… — Вы меня не услышали, что ли? Просто скажите, что нельзя. Что вас триггерит? Ну или что точно можно скажите. Я не хочу чувствовать себя, как на минном поле, а потом корчится в откатах. — Всё можно. — Ну это же неправда. Вот со мной кучу вещей нельзя. Рассказать вам, что именно? — Конечно! — Не люблю, когда ругаются в постели. Все эти грязные разговоры, когда обзывают шлюхой или блядью. Для кого-то это кайф, так вот для меня — нет. — Он тебя называл… — Да забудьте про Костю. Не называл. Просто знаю. Если на порно или в какой-нибудь истории попадается мне блевотно прямо. Так что ещё? Фистинг, золотой дождь, групповой секс, порка и прочее, где есть боль и унижения. Нет, я не пробовал ничего из этого, — поторопился Дима успокоить Сергея, лицо которого окончательно перекосилось, — просто привожу примеры того, чего бы мне и не хотелось пробовать. — Я бы ни за что в жизни не ударил и не унизил тебя, Дима. О чём ты вообще? Я буду максимально нежным, если ты позволишь к себе прикоснуться. Давай сегодня я попробую показать, как мне нравится? Я услышал тебя, твои запреты понятны. А ты просто, ну не торопись, не активничай, расслабься, хорошо? — Любите длинные прелюдии? — Наверное. С тобой хочется так. — А браслеты? — И браслеты тоже будут. — То есть сегодня я просто лежу брёвнышком? — Надеюсь, что нет. Ну, я буду очень стараться, чтобы тебе понравилось. Можно я тоже что-то спрошу? — Конечно. Сергей ныряет в омут с головой, решаясь выяснить то, что давно болит и беспокоит. — Дима, а если бы не истинность? Ну, у меня был бы хоть один шанс? Ну, внешне, например, тебе какие мужчины нравятся? — Шанс? Думаю, нет. Вы, на первый взгляд, такой зажатый, напряжённый, закрытый. Вы бы ко мне не подошли, а сам я бы тоже не рискнул. В вас не читается, что вы, ну, по мальчикам. А внешность… Ну, вы очень красивый, правда. Улыбаетесь так здорово, жалко, что редко. Руки у вас такие выразительные, на них браслет отлично смотрится. Да и вообще: стройный, высокий, с правильными чертами лица. — Дима замолчал на какое-то время и продолжил совсем уже неожиданно. — Если честно, я был уверен, что моя Истинная будет девушкой. Папа мне вбил в голову, что должна быть нормальная семья, дети. Я вообще не думал о мужчинах последние пару лет. Так что ни у одного из них не было никаких шансов. С Мариной встречался, об Истинной мечтал. А вы просто появились и разнесли весь этот придуманный мирок на мелкие осколки. — У кого ещё мир в осколки, — проворчал Сергей. Он не знал, что его успокоило: комплименты или то, что у других мужчин не было шансов, но в общем ему стало легче. И беседовать ни о чём теперь стало совершенно ненапряжно. Дима вдруг вспомнил, как сдавал свою первую сессию, и Сергей тоже стал рассказывать что-то о своём студенчестве. Так что в квартиру они вошли, непринуждённо болтая. И только там оба снова растерялись. — Давай так, я сумки разберу, а ты пока в душ? — Сергей не чувствовал желания или возбуждения, только волнение. Просто откладывать дальше было нельзя. Они и так измучили друг друга, поужинают потом. — Я у мамы купался, мне только руки помыть. Давайте я сумку разберу, а вы в душ? — Хорошо. Там тапочки и полотенца в пакете. Это тебе. И свечи ещё. Ты не против, если зажжём в спальне? Дима почему-то смущается. Он совершенно не похож сейчас на парня, который в машине был готов без стеснения обсуждать любые сексуальные практики. — Иди, Серёж. Я жду тебя, — звучит как-то совсем неуверенно. Сергей идёт в душ, чтобы застрять там на долгих полчаса: побриться, тщательно почистить зубы, попытаться уложить волосы и уговорить себя, что в этот раз всё будет хорошо. Когда он наконец-то заходит в спальню в одном полотенце на бёдрах и настроенный крайне решительно, то его прямо с ног сбивает каким-то рождественским ароматом. Пахнет корицей, пряниками, мандаринами. Судя по всему среди свечей есть пара ароматизированных. Дима расставил их по спальне и зажёг, окна зашторены, люстра выключена. Мерцающие и слегка покачивающиеся огоньки дают много света, но он какой-то особенный, живой что ли? — Как будто Новый год, да? Или День рождения. Тебе же тридцать восемь, да. Так странно. Чувствую себя то ли тортиком, то ли подарком под ёлкой. Дима сидит на кровати полностью одетым. И Серёжа неожиданно для самого себя наклоняется и задувает свечу. — Свитер сними. — Тридцать восемь желаний? Не многовато? — Свитер летит на пол, а Дима кажется слегка повеселевшим. — Футболку, — еще один огонёк гаснет. Хочется большей интимности, наверное двадцати штук реально хватило бы. — Гаси сразу четыре. — Дима снимает футболку, стягивает носки, и джинсы вместе с трусами. Красавчик он, всё таки. Серёжин взгляд скользит по прорисованным мышцам, широким плечам, тонкой талии, сильным икрам, округлым коленям, а губы коротко выдыхают четыре раза, убирая еще немного лишнего света. — Поцелуй меня. — мощный выдох и снова несколько свечей гаснет, а Дима спрашивает заинтересованно: — Шесть или семь? Не разглядел, сколько раз целовать. Но Сергею уже не до разговоров. Последние пару шагов, разделявшие их, позади, он садится рядом с Димой и буквально ныряет в ощущения. Все выстроенные стратегии, где он бесконечно долго и нежно ласкает Диму, тут же рушатся. Слишком всё это остро и горячо, так что поцелуев буквально в пару минут становится недостаточно. Прижать, ощутить кожей чужое тело, сделать своим до самого остатка, чтобы даже не думал, что можно куда-то сбежать, облапать, куснуть за плечо. Его грубоватый напор словно будит в Диме что-то, парень буквально вцепляется в спину, стискивая мышцы до боли и шепчет, поднимая голову к самому Серёжиному уху: — Я готовился, не тяни, а? Тянуть в любом случае и не получилось бы. Гормоны словно взбесились, тело, наконец, получило желаемое и теперь требует немедленного финала. Тем более, что Дима уже в прямом смысле взял всё в свои руки. Открывает презерватив, вынутый из-под подушки, и уверенным, ласкающим движением раскатывает по члену. Тут же, разрывая объятия, поворачивается на живот, явно приглашая накрыть собой и овладеть, и Сергей не в силах не ответить на это приглашение. «Последние пару лет не думал о мужчинах». Не сорваться, не навредить. Рука ныряет между ягодиц, там скользко от смазки, и это становится последней каплей. Пальцы вон, войти, завладеть. Первые аккуратные, сдержанные движения сменяются размашистыми и становятся всё быстрее. Димины стоны настолько заводят, что все мысли долой. Оргазм наступает неожиданно быстро. Это похоже на день Принятия, какое-то сексуальное безумие, которого Сергей меньше всего от себя ожидал. И тут же вслед за удовольствием призрак отката поднимает голову и гневно интересуется, как можно было так наплевать на партнёра. Сергей усилием воли открывает глаза и видит Диму, который вытирает руки влажными салфетками, а потом пытается отчистить что-то с покрывала. Голову немного отпускает, кажется, у Димы тоже получилось кончить, приласкал себя парень. — Прости. Это было совсем плохо, да? — Нет, всё здорово. — Дима бросает салфетки куда-то под кровать и возвращается в Серёжины объятия. — Для первого раза офигенно. И вообще, главное, что это случилось. А то меня до самого последнего момента преследовало ощущение, что что-то снова произойдёт, и ты оттолкнёшь меня или из квартиры выставишь. Сергею остаётся только удивляться тому, какие странные мысли бродили в этой красивой голове. Всё-таки потоптался он по Диминой самооценке, заставил парня попереживать. Так что, несмотря на «офигенно», перед Димой хочется срочно реабилитироваться. Сергей бросает презерватив вслед за салфетками и интересуется, пытаясь пошутить в Диминой манере: — Ну, что теперь, когда заклятие снято, можно и настоящим сексом заняться? Дима смотрит на него заинтересованно и говорит, задувая свечи. — Теперь ты меня поцелуй, там было пять свечек. Я посчитал. Нынешние поцелуи другие,спокойные и практически целомудренные. Зарыться носом в волосы, услышав сквозь теплый рождественский аромат, идущий от свечей, знакомую уже травянистую свежесть с лимонной кислинкой. Приласкать шею, пробежаться губами по ключицам, а пальцами по позвонкам, поиграть в безумно долгую прелюдию. У Димы встаёт практически сразу, но и Сергей отстаёт ненадолго, тем более, что перепачканная смазкой Димина рука обхватывает член и начинает весьма решительно его поглаживать. В какой-то момент ласки становятся настолько активными, что окончательно отвлекают от поцелуев и Сергей откидывается на спину. Вторая Димина рука, лаская, проходится по промежности и тут же в Серёже оказывается хорошо смазанный палец. — Хочешь быть сверху? — Просто ласкаю. Тебе так нравится? — Добавь ещё палец, — говорит Сергей, выгибаясь навстречу умелой руке и давно забытым ощущениям. Дима явно знает, что и где нужно искать, и буквально в пару минут Сергей разгорячён настолько, что стонет в голос. — Димочка, слишком хорошо. Я кончу так сейчас. Ты не сказал, хочешь быть сверху? — Я не пробовал ни разу. — Но хочешь? Дима тянется за презервативом. А Сергей становится на колени и прогибается в пояснице, в этот раз готовясь принимать и отдаваться. Долго ждать не приходится, знакомое чувство наполненности и тепла накрывает с головой. Дима и в активной роли оказывается нежным и внимательным, каждое его движение будто совершается для того, чтобы привести Сергея к пику удовольствия, сперва плавно и размеренно, потом всё увереннее и резче, и к финалу так страстно и резко, что Сергей просто не может не последовать за кончающим Димой и содрогается в бурном оргазме. Сжимается в дрожащий от счастья комок, а расслабившись подкатывается ближе к Диме и обнимает его. Сил нет ни на что. — Совсем плохо было, да? Дима ведь шутит, правда? Не может же он спрашивать такое всерьёз. — Дима, не издевайся. Мне сейчас так хорошо, что даже язык не ворочается. — Браслеты в следующий раз? — Руку дай. Посторгазменная нега, многократно усиленная браслетами — это совершенно особое состояние, пожалуй, самое приятное из тех, что они могут подарить. Блаженная пустота, словно после самой крутой медитации, и ощущение полёта, растворения в бесконечном космосе, настолько бескрайнем и сверкающем, что любой был бы испуган, оказавшись с ним один на один. Но их сейчас двое, и каждый абсолютно уверен в партнёре, так что космос полностью принадлежит им. Убедившись, что Дима заснул, Сергей гасит остаток свечей, двадцать раз загадывая одно и то же — никакого Измира.