Романтика большой дороги

Их обычным пристанищем была захолустная придорожная гостиница в двадцати двух часах от дома Калленов. Обычно, оставив кого-то из парней в машине, Виктория сопровождала второго(или кто-нибудь из них сопровождал ее, это уж как получалось), чтобы снять комнату, не вызывая лишних вопросов. Ну в самом деле, если молодая пара снимает номер на час, кого это удивит? Молодожены, тайные любовники, проститутка с клиентом - кому какая, в сущности, разница, цель визита понятна и потому не вызывает подозрений. А вот одинокий человек, приехав глубокой ночью, скорее, заплатит за сутки, чтобы отоспаться как следует с дороги; никакого резона поступать иначе у него нет. Женщине же вообще опасно светиться в подобном месте без сопровождающего - вдруг кто-нибудь из постояльцев с пьяных глаз попробует попытать счастья? Допустим, вампирша могла бы размозжить незадачливому Ромео детородные органы, но... кому нужен лишний шум? Сегодня обеспечить привычную легенду оказалось некому - Джеймс до сих пор не пришел в себя, Лоран остался сторожить товар. Значит, о том, чтобы проникнуть в гостиницу законным порядком, можно было сразу забыть. Упыриха медленно двигалась вдоль здания, рассматривая окна второго этажа, где располагались номера: вон там горит свет, можно даже не пытаться; это окно темное, открыто настежь - было бы идеально, только в свободных номерах окна никогда не открывают; вот эти три - можно попробовать... а, нет, с этим, крайним справа, не выйдет - прислушавшись, женщина различила доносящиеся из комнаты вздохи и стоны. С остальными сложнее - если там кто и есть, за общим шумом гостиницы ничего не слышно, придется лезть на карниз и заглядывать... а ширина карниза, между прочим, сантиметров пять. В четырех метрах над землей! Виктория готова была завыть в голос: она ужасно боялась высоты. Но работа есть работа: без солнечной воды ни за что не выдержать день за рулем. А другого места, чтобы безопасно обработаться, на дороге нет. Мелькнула дикая мысль изобразить жертву обстоятельств, авось кто из персонала сжалится и разрешит отмокнуть в служебном помещении... только, черт возьми, тогда ее точно здесь запомнят. И, между прочим, одежду придется основательно порвать и повалять в грязи, чтобы соответствовать роли. Упыриха поежилась и провела обеими руками по меховой накидке, единственной красивой вещи, которая у нее была. Нет уж, коли весь твой гардероб умещается в средних размеров полиэтиленовом мешке, не следует так легкомысленно им разбрасываться... ничего не поделаешь, придется лезть. И не думать о том, что водосточной трубе самое меньшее лет тридцать, и вряд ли она выдержит вес человеческого тела. И не смотреть вниз... иначе руки разожмутся сами собой, а падать с высоты вампиру иной раз даже страшнее, чем человеку - люди, переломав себе едва ли не весь организм, хотя бы не чувствуют адской боли, пытаясь собрать все, как было. А Виктории приходилось.* Уже доползя до карниза, она с трудом отцепилась от железки; чуть не запаниковала, шаря по стене, не в силах найти годную опору для рук; не сразу смогла схватиться за край ближайшего окна. И, медленно продвигаясь вдоль ряда окон, заглядывая в комнаты, чувствовала себя все хуже и хуже: напрасно залезла, все два десятка номеров заняты; пальцы дрожали и почти скользили по кирпичам, держаться становилось все труднее. Черт с ним со всем, думала вампирша, заглядывая в распахнутое окно. Вот спит тут симпатичный старикашка - он и не проснется, а идти дальше нет сил. Старик действительно не проснулся, когда легкая тень проскользнула от окна в ванную, даже движения воздуха не почувствовал. Не встревожился во сне от щелчка задвижки, не услышал шороха сбрасываемой одежды. Упыриха с облегчением повернула вентиль и подставила под горячую струю сложенные ковшиком руки; вода, набираясь, стекала по ее телу почти беззвучно. Тонкая рука змеей метнулась к вороху одежды на полу. В потайном кармане - флакончик из непробиваемого стекла, наполненный прозрачной золотистой жидкостью. Всего десять миллилитров к двумстам литрам воды - и все-таки немедленно началось неприятное жжение, верный признак действия препарата. Виктория бросила взгляд на электронные часы-таймер - 23:15, - установила сигнал на четверть первого и погрузилась под воду с головой. Часы пришлось оставить на бортике: на водонепроницаемые не хватило денег в свое время; осталось проследить, чтобы противный писк не разбудил постояльца. Час обработки позволял на протяжении суток спокойно разгуливать под солнцем. Волшебный эликсир въедался в кожу, в спящие железы, а под теплыми лучами выступал на поверхность и неведомым образом превращался в слизь, мерзкую, но полностью отражающую свет; ни один квант через этот заслон не пробивался, и неупокоенные могли не опасаться мучительной гибели. Правда, блестела слизь так, что поневоле привлекала внимание любопытных, поэтому без крайней необходимости по солнцепеку никто не разгуливал. Четырнадцать минут первого - да ладно, достаточно; одна рука отключает таймер, другая выдергивает затычку. И все прошло бы хорошо... ...если бы старость не погнала человека в уборную среди ночи. За шумом уходящей воды чуткие уши расслышали возню и нетвердые шаги. "Ччерт возьми!" Одежду в охапку, отпереть дверь, юркнуть под ванну, группируясь в какой-то совершенно немыслимой позе, пока старикан дошлепает до двери - будь она человеком, заработала бы себе множественные растяжения. Или скончалась бы от передоза адреналина, не успев совершить чудеса акробатики. Адреналин, впрочем, и так выделялся - и, за неимением лучшей точки приложения, бил по мозгам; сухие морщинистые ноги в пушистых оранжевых тапочках казались то вкуснейшим лакомством, то осиновыми кольями. Съесть бы его по-хорошему и свалить, но - две лицензии на троих. Обе в машине. А машина километра за полтора, значит, карточка не сработает, значит, убийство не будет зарегистрировано. А это уже грозит неприятностями со стороны добросовестной службы правопорядка... "В холодильнике пакеты с кровью. Невкусной, зато разрешенной к употреблению. Придешь - сразу умнешь штуки три, нет, пять," - гасила Виктория внезапно вспыхнувшую жажду крови, а оранжевые тапки, никуда не торопясь, дошаркали до раковины и с чувством собственного достоинства принялись мыть руки. "Десять пакетов... а, к черту, дюжину... Оранжевые Тапки, вали уже!!!" Наконец, по-видимому, совершив полный туалет, старикашка удалился и снова улегся; выждав минут десять, упыриха быстро оделась и тихо-тихо, по стеночке, боясь лишний раз вдохнуть вкусный человеческий запах, прокралась к окну. Зажмурившись и машинально перекрестившись, спрыгнула с подоконника. Почувствовав под руками и коленями твердую землю, с трудом удержалась, чтобы не прочесть молитву... блин, молящийся вампир, рассказать кому - засмеют. И вообще, ей пора - полчаса потеряла с этими заморочками. Виктория тряхнула головой и, вытерев саднящие перепачканные землей ладони о ствол ближайшего дерева, быстро пошла к машине. ____________ *Неканон. Помню. Но концепт твердой, как мрамор, кожи настолько нефизиологичен, что выносит мне мозг.