Мое личное безумие

Меркуцио заражал меня своим безумием. Оно смешивалось с моей кровью и бурлило в венах. И тогда казалось, что, если я не сделаю хоть что-нибудь: не ударю, не оскорблю, то просто сойду с ума. Только Меркуцио вызывал во мне подобные чувства. Каждый раз, когда я видел его, безумие накрывало меня волнами и полностью подчиняло себе. И тогда я оставлял следы на белоснежной коже, раздирал ее до крови. Чтобы все видели: Меркуцио мой, я владею его жалкой душонкой! А он смотрел на меня своими огромными глазами и смеялся. Будто понимал, какую власть имеет надо мной, племянником Капулетти. И был этот смех таким детским, счастливым, а в глазах плясали искорки, что я серьезно задумывался, не повредился ли Меркуцио головой от очередного жестокого удара. Мне было почти жалко его, пока я не вспоминал, что, по сути, ненавижу этого приспешника Монтекки. Мы встречались почти каждую ночь. Не помню, когда это началось. Дешевые гостиницы, где нас никто не узнает. Я целовал синяки, царапины, которые сам же и нанес ему. И ставил новые метки. Вот только я точно знал: их никто не увидит. Я еще больше упивался своим личным безумием. Я не знал, сколько у него было мужчин до меня, зачем ему это, да мне и не важно это было. Я не люблю его, но каждый раз дарю ему всю нежность, на какую только способен. Словно извиняясь, за ту боль, что причиняю ему на людях. А потом мы встречаемся взглядом, и я снова начинаю сходить с ума. И мне становится страшно. Страшно от того, какое влияние имеет на меня Меркуцио. И я точно знаю, что больше не выдержу. Это все слишком. Я не могу жить, пока живет мое личное безумие. Я должен избавиться от него — или совсем увязну в нем. И Меркуцио это знает. Он жаждет смерти, потому что также зависим от меня. Я не люблю Меркуцио. *** Я люблю Тибальта. Я, лучший друг Ромео Монтекки, влюблен в кота Капулетти. Это даже… забавно. Я нуждаюсь в его прикосновениях, пусть и полученных в драках. Поэтому я провоцирую его, а он поддается с такой горячностью. Он не понимает, почему я так радостно смеюсь, когда должен корчиться от боли. А мне не больно сейчас, я абсолютно счастлив, что смог получить то, что мне так нужно. Боль придет потом, когда друзья станут обрабатывать полученные в бою «раны». Но и этого мне стало не хватать. И я провоцирую его снова, но уже на другие отношения. Мы встречаемся почти каждую ночь в каких-то дешевых гостиницах, где крыс больше, чем посетителей. Но мне все равно, со мной мой кот Капулетти. Когда он целует меня, мне кажется, что все это слишком. Слишком остро, слишком много. И мне кажется, что я умираю, умираю от своей любви. Я отдаюсь ему со всей горячностью, на какую только способен. Отдаю не только тело, но и душу. Я принадлежу только ему. И пусть каждый раз мне приходиться прятать засосы, пусть никто кроме меня этого не знает, пусть мы все так же деремся, мне все равно. Потому что я точно знаю: Тибальт нуждается во мне. Он тоже не может жить с этим безумием. И я знаю, что рано или поздно Тибальт убьет меня. Вот только мне все равно. Я уже познал все счастье этого мира. Я люблю Тибальта. *** Когда кинжал входит в его плоть, я еще не понимаю, что натворил. Мне кажется, что все это — очередная игра, что сегодня ночью Меркуцио снова будет моим. А потом я слышу нечеловеческий крик. Это Ромео воет, словно раненый зверь. И только тогда до меня доходит: я убил свое безумие. И мое сердце разрывает от боли. Оказывается, я не могу жить без него. Почти с радостью бросаюсь на нож Ромео. Мне хочется сказать ему спасибо, но язык не слушается меня. Я ухожу навстречу своему личному безумию. Кажется, я все-таки люблю Меркуцио.