Like I've Never Seen the Sky Before

Полгода спустя. Когда Блейна приняли в частную академию, о которой он мечтал всё лето, то первой он позвонил Рейчел – и Курта это совсем не удивило, ведь именно она рассказала ему о ней и предоставила всю необходимую информацию (ещё когда Рейчел училась в школе, её отцы подумывали переехать в Нью-Йорк, а потому составили подробный перечень учебных заведений, подходящих её высоким требованиям). В этой академии была самая насыщенная и уважаемая музыкальная программа из всех. Уже потом Рейчел по секрету рассказала Курту, что на прослушивании Блейн покорил всех, и это сыграло важную роль в конечном решении, а не её покровительство. Оказалось, что Блейн блестяще исполнил одну из песен Кэти Перри – ту самую, что он впервые спел Курту, сидя на грязном и холодном асфальте. – Отметим это у меня! – объявила Рейчел, а это, конечно же, привело к тому, что половина её знакомых оказались на этой вечеринке и окружили виновника торжества, Блейна, который мило смущался, запинался и улыбался. И много пил, а потому домой пришлось его чуть ли не нести, правда перед этим потребовалось приложить немало усилий и оторвать от Рейчел, которую Блейн не переставал целовать, обнимать и признаваться в бесконечной любви, заставляя её краснеть от удовольствия. Дома они устроили своё небольшое празднование, которое вышло слишком коротким, но это нисколько не помешало Курту с жадностью взять Блейна в рот, а потом, перевернувшись на спину, позволить сделать с собой то же самое. Сразу же после этого они, пропахшие алкоголем и чужими духами, уснули, так и не сняв с себя одежду. Чем больше близился день рождения Блейна, тем чаще Курт общался со своим отцом, ведь им предстояло прилететь в Огайо снова и встретиться с юристом, который занимался трастовым фондом Блейна. Блейн настаивал, что они и сами справятся с этим, но Берт не желал слушать никаких отказов – он хотел быть рядом, отвезти их на место, да и вообще хоть как-то поддержать в этот непростой день. Говорить обо всём этом до сих пор было тяжело, но теперь, когда у Блейна появился просвет в отношении своёго будущего, он старался сильно не волноваться по поводу того, что не в силах изменить, и просто сосредоточиться на сегодняшнем дне. Курт же, в свою очередь, научился с почтением относиться к небольшим улучшениям и не разочаровываться, когда они казались слишком незаметными. х х х х – Когда мы были здесь в последний раз, я сказал тебе, что девственник, – прошептал Блейн. Курт рассмеялся, вспомнив, как пытался скрыть свою реакцию на это признание. – Это так. – Я такой идиот, – улыбнулся Блейн. – Ты поверил мне тогда? – Разумеется. В тебе нет ни грамма лжи и фальши. – Курт ловко изобразил разочарование. – Нужно как можно скорее тебя испортить, иначе ты никогда не сможешь влиться в театральные круги. Блейн игриво шлёпнул его по руке. – Не озорничай. Я хочу поскорее с этим разобраться. И ты был прав; есть в этом месте что-то не очень приятное. – Думаю, всё дело в чувстве вины. Даже если ты абсолютно уверен, что чист, ты всё равно с волнением ждёшь результат, как будто внезапно вспомнил о каком-то незащищённом сексе, которого у тебя никогда не было, или же… Блейн широко распахнул глаза. – Ну что же, теперь я именно так себя и чувствую. Спасибо, дорогой. – Всегда пожалуйста, – просиял Курт. – Остаётся открытым только один вопрос, – прошептал Блейн и, покрепче сжав руку Курта в своёй, наклонился к нему, чтобы никто другой не смог услышать: – будем ли мы спорить на то, кто сегодня сверху первый? – Боже мой, и ты думаешь, что после этого я найду в происходящем что-то сексуальное? – Я думаю, что по возвращении домой ты не сможешь отказать себе в незащищённом сексе, где ты будешь трахать меня безо всяких лишних препятствий между нами, – промурлыкал Блейн, касаясь губами мочки уха Курта, – а потом кончишь в меня. Да. Курт сильно покраснел и немного сполз вниз по стулу, а потом наигранно-убийственным голосом процедил: – Ненавижу, когда ты оказываешься прав. х х х х О постепенном принятии себя и выздоровлении Блейна Курту подсказывали различные жизненные ситуации. Однажды в субботу он без предупреждений исчез, а под вечер вернулся домой уставший, с раскрасневшимися и опухшими глазами. Позже Курт узнал, что он ходил в то местечко в конце улицы, где раньше жил, и лично поблагодарил каждого владельца торговых тележек и ресторанов в округе, которые не единожды спасали ему жизнь парой монет, куском хлеба, горячим чаем или одеялом, а затем устроил небольшое представление и пригласил всех, распевая для них любимые песни. Блейн не уходил оттуда, пока не накормил тех, кто ещё застрял в таком же, как и он, положении, пока не поговорил со всеми, пока каждый человек хотя бы не улыбнулся. – Когда я стану успешным, я хочу сделать что-нибудь стоящее и помочь людям. Я хочу помогать людям, – признался он Курту той ночью и покрепче прижался к нему, засыпая в надежном кольце рук. Курт хотел сказать ему, что он уже помогает, но Блейн уже спал. Также Курт несколько раз входил в комнату в разгар какого-то очень напряжённого разговора (Блейн общался с кем-то по телефону). Позже он узнал, что это был брат Блейна, Купер, единственный оставшийся у него родственник, с которым Блейну удалось сохранить хоть какую-то связь после истории с трастовым фондом. Их отношения были очень сложными, рассказал потом Блейн, но ему очень сильно хотелось прежде убедиться в их полном крахе, а уж только потом отказываться. Купер всё это время был вдали от семьи и не участвовал в произошедших событиях ни словом, ни делом. Он даже не знал о том, что вообще происходит в Огайо. Конечно, это было слабым оправданием, но всё-таки он был братом Блейна, а потому заслуживал хотя бы одного шанса на то, чтобы объясниться и извиниться. Курт поверить не мог, что Блейн решился с головой погрузиться в эти хитросплетения семейных связей, но это давало надежду на будущее. А вот отношения с Бертом, Кэрол, Финном, Марли и Девоном с каждым днём становились всё лучше и лучше, а многочисленные дни рождения и праздники лишь укрепляли их любовь и дружбу. Иногда Курт забывал позвонить или написать, что сейчас было ценно как никогда, но Блейн буквально жаждал этого общения, и частенько именно он напоминал Курту купить подарок, отправить открытку или забронировать билет на самолёт, чтобы навестить кого-нибудь в особенный для него день. Когда началась учёба, Блейну пришлось масштабно урезать свои рабочие часы в театре. Он делал это с большим недовольством и грустью, потому что все его коллеги как-то незаметно стали для Блейна второй семьей. А вот они были настолько за него рады (и, судя по всему, даже испекли торт, кусочек которого Курт нашёл у себя в холодильнике после репетиции), что испорченное настроение Блейна исчезло, как по мановению волшебной палочки. Кроме того, Рейчел заверила его, что руководство поощряло молодых студентов подрабатывать в театре, а потому лично его отсутствие никак не скажется на работе труппы в целом. Во время первой недели в академии у Блейна случилась паническая атака – он давно нигде не учился, и сомнения в собственных талантах и возможностях заставили задуматься, сможет ли он вообще справиться со всем сразу: с музыкальными, театральными, да ещё и внеклассными занятиями. Поэтому Курт в первый же уикенд отвёз его подальше от города. Там он устроил им обоим настоящий пикник, напоил Блейна вином, потом долго занимался с ним любовью под открытым небом (что на деле оказалось не таким романтичным времяпрепровождением, ведь укусы каких-то насекомых в совершенно неожиданных местах не сильно возбуждали). Однако Курт всё же преуспел в своём стремлении. Блейн разрыдался и поделился наболевшим, своими страхами и сомнениями, а Курт сумел убедить Блейна, что он бесконечно талантливый и творческий человек, который обязательно со всем справится. Ещё бы не справился, ведь рядом с ним, к тому же, был его идеальный партнер, с которым гарантия на успех была практически стопроцентной… Разумеется, это привело к двадцатиминутному затяжному смеху обеих сторон, который, судя по всему, сумел развеять большую часть сомнений. Курт не мог сказать наверняка, удалось ли ему донести до Блейна свою правду, но они больше никогда не поднимали этот разговор. Возможно, он всё сделал правильно. х х х х Намеки витали в воздухе с самого начала, хотя Курт сразу этого и не уловил. Рейчел пришлось повторить несколько раз, похихикать, сильно тыкнуть Курта локтем в бок, чтобы заставить того хоть как-то отреагировать. Блейн вернулся домой после занятий, в то время как неразлучная парочка, развалившись на диване и попивая сангрию, делала друг другу маникюр и педикюр. На Блейне была стандартная форма академии: аккуратно выглаженные брюки, белоснежная рубашка, галстук и пиджак – всё было выполнено в тёмно-красном цвете с синей окантовкой. Волосы Блейна были присобраны гелем, а начищенные ботинки сияли. В общем, выглядел Блейн как типичный, но стильно одетый школьник. – Да ладно тебе, – пьяным и тихим голосом протянула Рейчел (хотя был этот своёобразный шепот настолько громким, что хорошо слышался в соседней комнате). – Как будто вы уже не играли в ролевые игры на эту тематику. Думаю, что вам это уже даже наскучило. – В какие ролевые игры? – покосился на неё Курт. После этого она так долго и громко хохотала, что Курт на мгновение испугался, не упадёт ли подруга в обморок. Когда Рейчел ушла, до сих пор одетый в униформу Блейн встал в дверном проходе и, привалившись плечом к косяку, хитро усмехнулся. – Ни слова, – предупредил Курт, погрозив ему указательным пальцем. – Мне как-то приходило это в голову, – признался Блейн, складывая руки на груди. Курта вовсе не смущали ролевые игры, нет. Смущало другое – что он сам первым об этом не подумал. Но Блейну не обязательно было знать такие подробности. – Да? Расскажи, – произнёс Курт, слегка краснея. – Не знаю, – протянул Блейн и медленно пошёл навстречу Курту, в это же время стягивая пиджак (Господи, его плечи были такими широкими, что тонкая ткань рубашки плотно их обтягивала). – Скажем, однажды, возвращаясь с работы, ты решил спросить, сделал ли я домашнее задание. – Блейн застенчиво улыбнулся и ослабил узел галстука, а потом и вовсе начал его развязывать. – Я бы ответил: «Нет, Господин… я сегодня был плохим мальчиком, господин. Я весь день не мог ни о чем думать, кроме Вас, Господин, скучал каждую минуту… но ещё и нарушил правило, Господин. Я так возбудился, думая о Вас, что начал трогать себя без разрешения. И теперь Вам придется наказать меня, а не наградить. – Блейн опустился на колени на пушистый ковер перед Куртом и уставился на него широко распахнутыми, внезапно заблестевшими глазами. Курт тяжело сглотнул, а потом приподнялся и взялся за два конца галстука. – Как я должен наказать тебя, Блейн? – Думаю, всё можно исправить, если Вы меня отшлепаете, – признался Блейн. Он звучал так сокрушенно, что Курт ощутил мощный прилив возбуждения. А затем внезапно захихикал; это было настолько волнительно, что Курт просто не мог. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Ему нужно было войти в роль, подготовиться, раздобыть необходимый реквизит. И это всё нужно было сделать с умом, кто бы там что ни думал. Вместо этого Курт запустил пальцы в волосы Блейна, зализанные гелем. – Я уже говорил сегодня, что обожаю тебя? Блейн широко улыбнулся и прикусил губу. – Да. Но можешь сказать ещё раз. И только на день рождения Курта Блейн снова ошарашил его этим. Курт даже не мог пожалеть о том, что не подготовился. После долгого и утомляющего празднования, хорошей еды и приятной компании, Курт устало забрался в постель. Блейн появился неожиданно, одетый в пиджак и галстук своёй униформы… … И всё. Курт забыл, как дышать, Пока Блейн медленно шёл до кровати, забирался наверх, поудобнее устраивался сверху, Курт не мог даже вздохнуть. Блейн оседлал его, повернувшись спиной, а из-под приподнявшейся полы пиджака показались два аппетитных холмика. Наигранно надувшись, Блейн обернулся и спросил через плечо: – Теперь-то Вы меня накажете, Господин? – Хмм, зависит от того, как плохо ты себя вел. Он осторожно погладил упругую задницу Блейна, в который раз отмечая, насколько гладкой и чувствительной была эта область. Осознание того, что Курт всегда мечтал попробовать это, а теперь ему дают разрешение опустить раскрытую ладонь на эти потрясающие ягодицы… – Очень плохо, – выдохнул Блейн и прикусил губу. – Мне понадобится десять, или даже двадцать… Блять. Курт рвано выдохнул и поёрзал на месте. – Тогда сними с меня трусы, детка, и поцелуй. Он оказался не готов к тому, насколько сексуальным окажется зрелище. Блейн, выгибаясь, как кошка, наклонился вперёд, чтобы выполнить своё задание. Нижняя часть его тела чуть приподнялась, а ягодицы раздвинулись в такой ошеломительной близости от лица Курта, что тот застонал. Они раньше не пробовали шестьдесят девятую позицию, а это было так на неё похоже… Он снова застонал, когда Блейн скользнул вниз по члену, и с силой впился пальцами в его бедра. – Готов? – спросил Курт, поцеловав одну вершинку. Блейн энергично закивал с набитым ртом и поудобнее устроился на коленях. Курт практически забыл, что они вообще делают, настолько он был заворожен движениями Блейна. Ткань пиджака плотно обнимала его тело, а свисавший с шеи галстук то и дело задевал член или мошонку Курта, в то время как сам Блейн жадно посасывал, опускаясь то ниже, то поднимаясь и, задерживаясь на головке, снова повторяя движения. Несмотря на то, что рот Блейна плотно обхватывал его по кругу, приглушенные стоны то и дело раздавались в комнате. Его собственный член стоял колом, а с кончика стекала смазка – настолько Блейн был возбужден от того, что просто сосет у Курта. Вскоре Курт погладил правую ягодицу раскрытой ладонью, на секунду приподнялся и тут же с силой опустил руку, стараясь сильно не сдерживаться – они с Блейном как-то это обсуждали, и мальчику хотелось узнать, сколько он сможет выдержать. Когда громкий звук шлепка от первого удара растворился в воздухе, Курт услышал, что Блейн тихо поскуливал, не выпуская член изо рта. Чтобы не передумать, Курт шлёпнул снова – на этот раз другую ягодицу. Блейн, стараясь сосредоточиться на своём задании, немного шире раздвинул ноги; под ним на животе Курта собралась небольшая лужица предэякулята. Курт продолжал, ударяя так, чтобы не повторяться – краснеющие отпечатки ладони служили ему своеобразным помощником. Когда он достиг двадцати, задница Блейна покраснела. Сам же Блейн был уже не в состоянии сосать член, а, немного дрожа и постанывая, наслаждаясь ощущениями, просто гладил его приоткрытым ртом. – Ты всё ещё со мной? – спросил Курт. – Д-да. Господин, – прошептал Блейн. Это прозвучало так естественно, что Курт содрогнулся от восторга. – Ты с честью понёс своё наказание, – выдохнул он и погладил Блейна по ярко-красным ягодицам, которые ещё и на ощупь были горячими. – Я знаю, что с этого дня ты снова будешь хорошим мальчиком. Блейн застонал и прижался лбом к бедру Курта. Тогда Курт проложил дорожку невесомых поцелуев вдоль отпечатков, оставляя влажные следы от языка. Вскоре Блейн начал немного раскачиваться, а после разогнулся, сел прямо, и пиджак наполовину закрыл аппетитный зад. Курт в очередной раз обратил внимание, какие сильные у него плечи, как крепка его шея. Он восхитился темными густыми волосами и скульптурными руками, тонкой талией и бедрами танцора… Курт громко застонал, не понимая, к чему же хочется прикоснуться в следующую секунду. – Продвинься вперёд, – скомандовал он, когда решил, что больше не хочет ждать. – Сядешь на мой член, солнышко? Ты так хорошо себя вёл; думаю, ты заслуживаешь награды. Заслуживаешь хороший и крепкий член в своей заднице. – Боже мой, да, Господин, пожалуйста, – пробормотал Блейн и поспешил подчиниться. Смазка была уже у Курта в руке. Ему поскорее хотелось оказаться внутри, ощутить, как Блейн плотным кольцом сжимает его, как движется снизу вверх, пока не кончил, как неопытный подросток. После шлепания Блейн расслабился; хватило только нескольких прикосновений влажных пальцев – Блейн отверг все попытки Курта немного разработать его. – Нет, пожалуйста, сейчас, – тихо молил он. И Курт сдался. Он помог ему чуть сжать ноги, чтобы одним движением сесть, опуститься на… Боже. Через несколько секунд член Курта был полностью внутри, а Блейн, хватаясь за его волосатые ноги и шумно вздыхая, замер, привыкая к новым ощущениям. Оказалось, что наблюдение за таким процессом было невероятно эротичным: задница Блейна, покрасневшая до алого оттенка, покрытая отпечатками его, Курта, ладоней, опускалась вниз, вдавливая Курта глубже в матрас. Курт изо всех сил держал себя в руках, но такое потрясающее и развратное действие не могло на него не влиять. Курт на секунду закрыл глаза, чтобы не кончить в ту же минуту. Вдруг Блейн громко выдохнул и вскрикнул: – Держи меня за руки. Курт, не задумываясь о дальнейшем, обхватил его за запястья и прижал к пояснице, удерживая в таком положении и продолжая трахать. Вдруг Блейн наклонился вперёд, как бы тестируя захват, слегка изменил угол проникновения и с силой опустился, приподнялся, скача так, что лежащая рядом подушка подпрыгнула. Вскоре он всхлипнул и кончил, ничем совсем не прикасаясь к своему члену. – Боже мой, – вскрикнул Блейн, подпрыгнув ещё пару раз по инерции, и несколько капель спермы упали на колени Курта. – Блейн… – Черт, черт, черт, – запричитал Блейн, подрагивая всем телом. Курт слабо осознал, что где-то в середине этого великолепного оргазма и сам кончил, только это прошло как-то незаметно. Но это было совершенно неважно, потому что Блейн только что излился, не прикасаясь к себе. – Блять, – зашипел Курт. – Блять. Когда он вышел из Блейна, сперма стала вытекать следом – белые нити влаги прекрасно контрастировали с алеющей задницей, после капая на живот Курта. Он не смог удержаться и растер немного большими пальцами, а потом и головкой члена, пытаясь затолкнуть её обратно. – Потужься немного, – попросил Курт и застонал, когда Блейн осторожно подчинился. – Мне это нравится, – признался Блейн и слегка повел задницей. Его анус ещё сокращался, словно бы пытался обнять воздух плотным и влажным кольцом, а сперма продолжала слабо вытекать. – Ты всегда ненавидел презервативы, – заметил Курт и с улыбкой погладил левую ягодицу. – Хотел только тебя, – признался Блейн и глухо застонал, – только тебя. Нам они никогда не были нужны. И никогда не будут. Хочу только тебя. Сердце Курта пропустило несколько ударов. Непоколебимая уверенность Блейна в них всегда оставляла его безмолвным и обездвиженным, шокированным. И не потому что Курт не разделял его правду, а потому что мечтал потеряться в этом будущем так же полностью, как Блейн, и никогда не возвращаться к насущным проблемам. Но пока у Курта это плохо получалось. Однако и это не могло остановить Курта от многочисленных попыток, поэтому он считал, что работает над этим и не собирается сдаваться. Он взял несколько салфеток и обтёр Блейна, чтобы тот мог спокойно поменять позу и не запачкать всё вокруг, а потом Блейн проделал то же самое со своего конца. Бросив использованные салфетки в небольшую корзину около кровати, Блейн снял с себя пиджак, но галстук оставил. Тогда Курт схватил за него и притянул Блейна к себе для долгого и жаркого поцелуя, по окончании которого обоим пришлось перевести дыхание. – С днем рождения, – прошептал Блейн и потёрся о нос Курта своим. – Я тебя люблю. – Я тоже тебя люблю, – ответил Курт и снова занялся его губами. х х х х Прежде чем Курт попросил небольшой отпуск и забронировал билеты, они хорошенько всё обсудили, и единственное, на чём настаивал Блейн – это никаких планов именно на день его рождения. – Я буду… отвлекаться. Не хочу, чтобы ты проделал масштабную работу по организации секретной вечеринки, а я бы не смог это оценить по достоинству. Приедем за день, сделаем всё необходимое, а уж потом, когда вернёмся домой, отпразднуем? У Курта не хватило сил с ним спорить, но всё же пришлось быстро обзвонить нескольких человек и отменить уже наметившиеся планы. Блейн слишком хорошо его знал. Потом Курт набрал Рейчел и передал пожелание, не удивляясь тому, что она немедля дала отбой какому-то грандиозному сюрпризу, в котором участвовал хор из академии Блейна. – Это был флэшмоб, да? – сухо поинтересовался он. – Нет! – возмущенно вскрикнула Рейчел, а потом тихо пробормотала: – Да. Откуда ты знаешь? Курт рассмеялся. – Как-нибудь потом расскажу, Рейчел. Ему бы всё равно захотелось поучаствовать вместе со всеми. – Ты зануда, – вздохнула она. – Позвонишь, как прилетите обратно? – Обязательно. Люблю тебя. – И я тебя. Курт ещё раз созвонился с отцом – он тянул до последнего, пока Блейн не отправился в душ. Курту хотелось, чтобы всё прошло как по маслу, чтобы ничто не смогло расстроить и без того погрустневшего мальчика. Курта даже начали волновать постоянная напряженность и неуверенность Блейна. Он почему-то знал, что больше никогда Блейн не сможет рассматривать поездку в Огайо как нечто приятное, увеселительное, каким бы ни был повод туда вернуться. – Утром я созвонился с юристом и банком, ещё раз подтвердил нашу встречу, – пробормотал он, последний раз оглядывая себя в зеркало и проводя щёткой с липучкой по штанам. – Ещё арендовал машину, чтобы не заниматься бумажками на месте. Зарезервировал столик, чтобы пообедать, и выбрал ресторан подальше от Вестервилля, но не настолько, чтобы уехать… – Курт, – тихо произнёс Берт. – Успокойся. Всё будет хорошо. – Я не хотел делать это в его день рождения, – вздохнул Курт. – Но он сам настоял поскорее покончить с этим, раз и навсегда. Не знаю. Конечно, я не могу его ни в чём винить, просто… я так люблю его, но иногда мне кажется, что это чувство – смесь вины, переживаний и боли, постоянного напряжения, как будто я никогда не смогу его полюбить достаточно сильно, или же что в нашем случае любовь бесполезна, потому что не может решить никаких проблем. Он услышал улыбку в голосе отца. – Только посмотри на себя, с таким интересом учишь эти ценные жизненные уроки. Хотя один под названием «любовь всё решает» ты явно пропустил. Прогулял в тот день, да? – Прекрати быть мудрее; это плохо влияет на мою самооценку, – пробормотал Курт, ещё раз оглядывая себя в зеркале. Берт усмехнулся. – Приятного полета, сынок. И Бога ради, не пей в самолете. А то потом об этом долго будешь жалеть. – Конечно. Скоро увидимся. Спасибо, отец. х х х х Управляющий банком провёл их в небольшой кабинет, где они встретились с юристом, который занимался всеми вопросами по трастовому фонду. Нужно было решить многое – где держать деньги, как ими распоряжаться, – и теперь это всё полностью лежало на плечах Блейна, которому минувшей ночью исполнилось восемнадцать. Поздоровавшись и обменявшись документами, подтверждающими личность, присутствовавшие уже было приступили к бумажной работе, как вдруг распахнулась дверь. Берт не стал идти с ними на саму встречу, хотя проводил в банк («Оставлю это в руки профессионалам, если вдруг понадоблюсь – буду в коридоре»), а вот Курт настоял («Я – партнер Блейна», сказал он и уверенно уселся на стул рядом с Блейном, не услышав ничего в ответ), и он уж было решил, что Берт-таки передумал, но в кабинет вошли двое незнакомцев – мужчина и женщина. И резко остановились. Чтобы понять, кто это, стоило лишь взглянуть на лицо Блейна, где не было ни кровинки. Курт мгновенно рассвирепел, не в силах побороть клокочущую внутри ярость. – Я же говорил, он… – ворвался следом Берт и прервался на середине фразы. Блейн встал, как будто не мог больше сидеть, и сделал пару едва заметных шагов назад. Курт поднялся практически в ту же минуту и инстинктивно придвинулся ближе, становясь словно щитом между Блейном и его родителями, которые смотрели на них, как на диковинных зверей. Что-то совершенно другое, не от мира сего. – Блейн? – произнесла его мать. Голос её был грубым, а Курту ничего не удалось прочесть по лицу женщины. Блейн открыл было рот, но не проронил ни звука, и тут же закрыл, открыл снова. Курт ощутил столь сильную потребность защитить его, избавить от всех беспокойств, что едва не пропустил слова своего отца – настолько сильно звенело в ушах. Берт откашлялся. – Они не принимали отказа. – Ты знал об этом? – хрипло спросил Курт, закачав головой. – Разумеется, нет, – резко ответил Берт. – Это наш семейный юрист, – произнес Блейн, и в его голосе было столько боли, что невозможно было слушать без слёз. – Конечно же, они обо всем узнали. Юрист решил подключиться к разговору. – А теперь, мистер Андерсон… Но его никто не слушал. – Если вы не были приглашены на встречу, – сказал управляющий, – то я бы настоятельно попросил вас покинуть помещение. И снова никто его не слушал. – Ты не обязан с ними разговаривать, – прошептал Курт, делая шаг назад и, нащупав, беря Блейна за руку. С его родителей он не сводил глаз. – Они не должны быть здесь. – А вы кто? – подозрительно прищурясь, спросил отец Блейна. – Кто я? – повторил Курт и стиснул зубы. – Я тот самый человек, который любит вашего сына больше, чем это делали вы, чем вам вообще когда-нибудь удастся. Вот кто я такой, вы, жалкое подобие родителя. Курт ощутил, как его тело, словно живя отдельной жизнью, дёрнулось вперёд, и будь они в менее цивилизованном месте, не дрожи ладонь Блейна в его собственной, впервые в жизни Курт бы получил глубокое удовлетворение от удара. Берт молча стоял позади и смотрел на сына обеспокоенно, но с гордостью. Андерсоны побелели – никто не произнес ни слова, но они пристально смотрели на Блейна, который, решив не прятаться за Куртом, встал с ним бок о бок, не отпуская руку. Сейчас ему не нужна была поддержка, как минутой раньше – Блейн демонстрировал им своё единство с этим мужчиной. Курт почувствовал, как Блейн собрал все силы, всё мужество в кулак, и теперь гордо смотрел на родителей. Это стало последней каплей – гневные слёзы, которые Курт даже не заметил, смело прокатились по щекам. – Всё хорошо, – выдохнул Блейн и провёл кончиком большого пальца по тыльной стороне ладони Курта. – Хорошо, Курт. – А потом взглянул на родителей. – Вы… вам не следовало сюда приходить. У меня есть все бумаги. Почему… почему сейчас? Удовлетворить своё любопытство? Посмотреть в последний раз? – Неужели мы никак не сможем убедить тебя прекратить вести себя столь низко и вернуться домой? – спросила его мать. – Мы всего лишь просим тебя соблюдать внешние приличия, и со временем… – Подождите-ка минуточку, – начал Берт. – Прошу прощения? – в это же время заговорил Курт. – Прекратите. Все вы, – неожиданно прервал Блейн. Он дождался тишины, а потом несколько раз перевёл взгляд с отца на мать и обратно. В нём многое можно было прочитать, столько невысказанного, но по большей части это была лишь… жалость. – Если вы пришли сюда только затем, чтобы и дальше так ко мне относиться – так, как это было всю мою жизнь, – тогда нам нечего сказать друг другу. – Он крепче сжал ладонь Курта. – Я счастлив. Впервые за долгое время, если не с самого детства, я счастлив. Я влюблён, учусь в академии, а затем собираюсь пойти в колледж, где буду с большим интересом и желанием развивать свои увлечения, а потом, может быть, смогу как-нибудь помочь другим людям, но сейчас? Сейчас я делаю это для себя. Мне посчастливилось встретить людей, которые научили меня заботиться о себе, прислушиваться к своим желаниям и чувствам, которые оказали мне всевозможную поддержку, чтобы я стал собой. – Блейн посмотрел сначала на Курта, потом – на Берта, и с трудом сглотнул. – А потому, если вы не собираетесь изменить своего отношения ко мне, то я бы попросил вас уйти. В кабинете повисла гнетущая и напряжённая тишина. Берт смотрел на Андерсонов так, будто бы вообще не понимал, как такие люди существуют. Юрист и управляющий привстали, в случае чего готовые немедленно вызвать охрану. Курт же подавил в себе все яростные желания, решив, что даст Блейну возможность уладить ситуацию на его усмотрение. Всем в комнате было очень некомфортно, и Курту в том числе: он столько хотел сказать родителям Блейна, столько накипело в его душе. Курт хотел попробовать достучаться до их разума, но сейчас всё отошло на второй план. Курт не желал ничего говорить за Блейна. Блейн и сам мог за себя говорить, причем, вполне разумно и уверенно, что и продемонстрировал всем минутой ранее. – Если ты так решил, – кивнул отец Блейна. – Решил, – подтвердил Блейн. У него дрожали колени, и хоть Блейн хорошо это скрывал, Курт всё равно сильнее стиснул его ладонь. Берт перевёл свой взгляд на управляющего. – Если вы не возражаете, я провожу этих людей до машины. В его глазах застыл лед. Курт никогда не видел своего отца таким, но почему-то был уверен, что тот скажет им всё, что думает, пусть это и не до конца удалось Блейну. Осознание этого немного расслабило Курта и позволило отступить. Родители больше не удостоили взглядом своего сына и вышли из кабинета, а вот Блейн напряженно смотрел им в спины до тех пор, пока они не скрылись из вида. Лишь после этого Блейн рухнул на стоящий рядом стул и задрожал. Он весь побелел, а лицо вспотело. – Не могли бы Вы принести ему стакан воды, пожалуйста? – попросил Курт управляющего, который тут же кивнул и удалился. Юрист извинился и также покинул кабинет, но Курт этого уже не заметил. Он сел напротив Блейна и крепко сжал его ладони в своих. – Не этого я ожидал, – пробормотал Блейн и закрыл глаза. Курт терпеливо ждал. – Я думал, что… жутко расстроюсь. Но нет. Просто… оцепенел. – У тебя шок, солнышко, – выдохнул Курт. – Возможно. В момент, когда увидел их, ничего не почувствовал, но потом… мне внезапно захотелось оказаться как можно дальше от них. Почему-то мне казалось, что я буду себя чувствовать совсем по-другому. – Я знаю, – проговорил Курт и потер его руки. – Знаю. Юрист дал им немного времени, чтобы прийти в себя и выпить воды, а потом вежливо уточнил: – Не хотите ли перенести встречу на другое время? Это возможно, мистер Андерсон, проблем никаких не будет. – Нет, – тут же ответил Блейн и часто заморгал, потряс головой. – Нет, я… я больше не хочу сюда возвращаться. Без обид, – произнес он это уже управляющему банком. Тот понимающе улыбнулся. А Курта очередной раз потрясла удивительная способность Блейна оставаться вежливым даже в такой ситуации. Процедура не отняла много времени. Блейн всё подписал, получил в ответ огромную папку с бумагами, а также чуть более полное объяснение того, сколько денег у него теперь в личном пользовании, как он сможет начать с ними работать, а также несколько советов о том, как лучше вложить незначительные суммы, если возникнет желание. Курт удивился, увидев количество нулей, но ещё большим удивлением стало то, что не было каких-то замудрённых ограничений на использование этих денег. Он мог снять их хоть сейчас и пойти тратить – правда, было всё же несколько моментов, касавшихся обучения; часть наследства обязательно должна была быть использована для этой цели. – С этим не возникнет никаких проблем, – объяснил Блейн. – Я закончу академию и, надеюсь, в скором времени начну подыскивать себе колледж и рассылать заявления. Управляющий также объяснил, как можно вести учет деньгам, не приезжая в банк, и что в Нью-Йорке у них был свой представитель, с которым можно будет пообщаться в любое время. После этого время пролетело на удивление быстро, учитывая, о какой большой сумме шла речь. Блейн задавал вопросы и получал на них развернутые ответы. В общем и целом, всё закончилось часа через два. Они пожали друг другу руки, обменялись визитками, после чего Курт, приобняв Блейна за талию, повел их на парковку. Берт ждал их рядом с арендованной машиной. Курт открыл пассажирскую дверцу, подтолкнул Блейна и, дождавшись, пока тот сядет, обошел авто вокруг и остановился рядом с отцом. Они посмотрели друг на друга – глаза Курта были широко распахнутыми и грустными, а у Берта там до сих пор бушевал ураган, – а потом как-то незаметно крепко стиснули друг друга в объятиях. – Пап? – Я чуть не ударил его, – признался Берт. Курт рассмеялся каким-то истерическим смешком, но остановиться не было сил. – Добро пожаловать в мой мир. Но… это бы ничего не решило. – Это точно, – согласился Берт. – Но в момент действия было бы так же прекрасно, как от чизбургеров с пивом. С этим Курт не мог спорить. – Ты… поговорил с ними? – Вряд ли это можно назвать разговором. Пытался их пристыдить. Я не хотел так себя вести, но… чёрт подери, Курт. От этих людей у меня кровь закипела. – Берт вздохнул и отпустил Курта, а потом посмотрел на Блейна, который весь съёжился на заднем сидении и закрыл глаза. – Я говорил Блейну, что ему будет лучше и без них, но не был уверен в этом на все сто. Просто хотел, чтобы ему полегчало. Часть меня всё равно не могла с этим смириться, они же его родители. Но после сегодняшнего… я уверен в этом даже на двести. – Отвезу его домой, напою чем-нибудь покрепче и уложу поспать, – сказал Курт и сел на переднее пассажирское сидение. А потом наклонил голову и посмотрел на отца с гордостью и любовью. – И, может, мы продолжим наш разговор про чизбургеры и пиво, как думаешь? – Как приятно знать, что даже сейчас, став знаменитостью на Бродвее, ты умеешь ценить такие простые и доступные радости, – подмигнув, ответил Берт. х х х х Спустя несколько недель Курт вернулся домой и обнаружил Блейна, сидящим на диване, с разложенными на расстоянии вытянутой руки бумагами. Курт повесил пальто и шарф на крючок, снял ботинки, остановился у стола, чтобы поставить тайскую еду, что попросил Блейн на ужин, и только потом подошел к Блейну и чмокнул в макушку. – Что это? Домашнее задание? – Документы по трастовому фонду, – ответил тот и устало потёр глаза. – Всю ночь этим занимался. Просто хочу убедиться, что понимаю, что именно получил в наследство. – Блейн выдохнул и откинулся на подушки. Курт присел рядом и скрестил ноги. – Курт. Я получил… получил очень много. Впервые за всё время он поднял разговор о том, сколько же денег теперь у него в распоряжении. – Думаю, что мне нужен финансовый консультант. Особенно на ту часть, которая не связана с учёбой, ведь я собираюсь пожертвовать деньги на благотворительность. Большую сумму денег. Но наше будущее важнее всего, поэтому… да, финансовый консультант. Частный. Я не слишком доверяю банковскому. – Мне кажется, что это хорошая идея, – поддержал его Курт. – Я хочу, чтобы мы переехали, – продолжил Блейн. На осмысление этого потребовалось чуть больше времени. Курт выпрямился, уставился на разложенные бумаги, затем перевел взгляд на Блейна. – Блейн? – Мне бы хотелось переехать с тобой в другое место. Вместе. Нам нужна квартира побольше, ты не можешь этого отрицать. Пусть у нас будет отдельный кабинет, музыкальная комната. Хочу такое место, которое мы сможем назвать нашим. И ещё я хочу собаку? Последнее прозвучало как вопрос. Курт рассмеялся, затем прикусил губу. – Блейн Андерсон, ты просишь меня воспитать вместе с тобой четырёхлапых и заросшим мехом детей? Блейн с полной серьёзностью уставился на него. – Для начала. Да. Курт сглотнул и немного покраснел. В голосе Блейна он услышал те обещания, которые они успели дать друг другу где-то в глубине души, но так и не нашли времени высказать вслух. – Тогда я согласен, – ответил он и переплёл их пальцы вместе. – Хочу мопса. Маленького черного мопса. Назову его Дьявол, а потом обучу кусать людей за пятки. Блейн рассмеялся. – Я начну подыскивать нам новую квартиру. Как думаешь, может, Рейчел посоветует какого-нибудь хорошего риелтора? Я хочу найти такое место, чтобы тебе было недалеко до работы, а мне – до академии. Где-то посерединке, понимаешь? Но не ограничиваться только этим, ведь рано или поздно я выпущусь, а ты, быть можешь, поменяешь место работы. Кто знает? Курт кивнул и притянул их сцепленные руки себе на колени. – Тогда я займусь необходимыми покупками. У нас ещё есть время – наверное, тебе сначала лучше закончить учебный год. – Ты просто хочешь, чтобы я, весь вспотевший, таскал мебель в середине июня, – поддразнил его Блейн и поцеловал где-то у линии подбородка. – А ты будешь при этом полуобнажённым? – тут же расцвел Курт. – Конечно, если только ты ко мне присоединишься, – ответил Блейн, целуя ниже. – Но ведь гораздо приятнее сидеть где-нибудь в тени, пить холодный лимонад и наблюдать… Блейну надоело находиться поодаль, поэтому он скользнул Курту на колени и принялся целовать его в шею. – Как это, ты не хочешь быть со мной вспотевшим и без рубашек? – спросил он и просунул ладонь под свитер Курта, погладил поясницу. – Я разочарован. Курт обхватил его руками за талию и притянул к себе, сильнее прижимаясь к Блейну своей плотью. Полустон-полувздох, сорвавшийся с губ Блейна, был волшебной музыкой для ушей Курта. – Ммм. Я готов к переговорам. Блейн улыбнулся. х х х х – Я хожу к психологу, – как-то признался Блейн за ужином. Ещё на прошлой неделе Курт заметил визитку и буклет на кофейном столике, но решил, что Блейн должен сам обо всем рассказать. Вернувшись домой из Огайо богатым молодым человеком, Блейн неплохо справлялся со своим новым положением. Лишь однажды Курт вернулся домой поздно ночью и обнаружил Блейна, свернувшегося клубком на полу в ванной и тихо рыдающего в ладони. Оказалось, он что-то нашел, это вызвало множество воспоминаний из прошлого, где Блейн ещё жил на улице, это перешло к воспоминаниям о родителях, и так далее. В общем, плакал он так долго и так надрывно, не в силах остановиться, что Курт уже начал подумывать о вызове врача на дом. – То есть был только один раз. Что-то вроде ознакомительной встречи, – добавил Блейн и аккуратно намотал спагетти на вилку, прикрывая ложкой. – Я… расстроился. Но после этого стало полегче. – Это здорово, – ответил Курт и принялся расспрашивать, почему именно этот психиатр и как Блейн её нашел. С появлением этих консультаций Блейн стал приходить в себя. Он начал смиряться с потерей родителей, но, что немаловажно, Блейн научился понимать: он бы никак не смог, оставаясь собой, воздействовать на них и предотвратить агрессивное поведение и неадекватную реакцию. Блейн понял, что не должен был страдать из-за этого. Ещё Блейн узнал, что никому не должен ничего прощать, если не хочет этого, и никто не будет его к этому принуждать; прощение придёт само собой, если Блейн почувствует, что должен сделать это для себя, не для них. Он понял, что не должен искать отговорки их действиям, но и не должен позволять темным следам прошлого сдерживать и как-то ограничивать его в будущем. Блейн начал чаще общаться с братом, и когда его имя начало мелькать в разговорах постоянно, Курт улыбался и подбадривал, полностью поддерживал Блейна. Он как-то попросил Блейна рассказать побольше о своём родственнике, потому что тот ограничивался мизерной информацией. Курт только и знал, что этот самый брат живет в Лос-Анджелесе. Должно быть, это была та ещё история, раз Блейн так старательно пытался её скрыть. Ничего, Курт умел быть терпеливым и ждать. Возможно, скоро он получит все ответы от первоисточника, кто знает. х х х х Сильный шторм в середине лета вырубил электричество во всем доме, но Курт и не знал об этом, пока не проснулся посреди ночи один. Он поплелся в темноте искать Блейна, который, как оказалось, рылся в ящике над холодильником и что-то тихо бормотал себе под нос. – Они под барной стойкой, глупыш, – с нежностью пробормотал он и, пристроившись позади, крепко обнял Блейна за талию. – Ты их туда переложил? Курт невинно моргнул. – Может быть. Возможно. Вероятно. Они уже сложены, но я на всякий случай оставил – мало ли, пригодятся, – улыбнулся Курт и, поцеловав Блейна, добавил: – Нельзя сказать, что мы полностью попрощались с квартирой, если не пережили ещё одну мини-аварию, да? – Ты прав, – ответил Блейн и замолчал, разыскивая свечи. Когда, наконец, поиски увенчались успехом, Курт зажег парочку, а Блейн решил раздобыть ещё и фонарик, но вместо этого достал откуда-то из глубины CD-диск. – Неужели это?.. Курт улыбнулся. – Господи, сто лет его уже не видел. Блейн открыл крышку и в неровном свете свечи уставился на блестящий пластмассовый круг. Записка, которую он оставил Курту, была аккуратно спрятана здесь же. Она была слишком маленькой, чтобы носить её в кошельке или кармане, не боясь потерять, поэтому Курт решил положить её сюда. Блейн перечитал её и как-то задумчиво улыбнулся. – После тех выходных, когда я ушел, думаю, я не был до конца уверен, что ты настоящий. Что я тебя не выдумал, – признался он и перевернул коробку с диском. – Бывали дни, когда холод пробирал до самых костей, или когда голод становился невыносимым до боли, или когда у меня были галлюцинации. Не уверен, что рассказывал тебе об этом. Знаешь, когда организм не получает то, что требует, а вместо этого борется с суровыми раздражителями, случается всякое, рассудок темнится. И когда мы с тобой долго не разговаривали, я убеждал себя, что ты – всего лишь плод моего воображения. – Блейн усмехнулся. – Мечта, неожиданно претворившаяся в реальность. Ты бы рассмеялся, узнав, сколько времени мне потребовалось, чтобы понять – ты настоящий. Живой человек, а не образ в голове. – Я бы никогда не стал над этим смеяться, – сказал Курт и упёрся локтями в столешницу. – Никогда. – И что было самым ужасным – ты был таким идеальным. И ты воплощал… мужчину моей мечты. Мужчину, который, как я надеялся однажды, ворвется в мою жизнь и станет последним кусочком восхитительного пазла, заполнив пустоты в душе наряду с карьерой и детьми, которых я… – Блейн остановился, прикусив губу. – Я потерял надежду, но вдруг появился ты и напомнил, какая же она сладкая на вкус, но мне никогда не удастся заполучить желаемое. Я никогда не получу своего счастливого конца, ведь это не моя жизнь, не моя судьба, для меня вообще не предусмотрено ничего хорошего в этой жизни – для других людей что-то есть, несомненно, но только не для меня. И быть рядом с тобой было восхитительно, но в то же время невыносимо. Боль от счастья и боль от невозможности иметь это были одинаковыми. – Ох, Блейн, – выдохнул Курт и покачал головой. Конечно, он не был удивлен это слышать, но голос Блейна был таким искренним, что в груди всё туго сдавило. – Если бы ты не споткнулся об меня в тот день… – начал было Блейн. В его глазах заблестели слезы. – Не продолжай, – остановил его Курт и, обойдя стол, крепко прижал Блейна к себе. – Не надо. Я тебя люблю. Люблю что есть силы, всей душой. И мы вместе. – Он страстно, но в то же время нежно поцеловал Блейна, поглаживая большим пальцем по щеке. – Разве ты не понимаешь? Я на полном серьёзе говорю это, Блейн. Я никогда, никогда не скажу тебе «прощай». Блейн уставился на него широко распахнутыми и влажными глазами, а потом улыбнулся так прекрасно, что Курт не смог не ответить тем же. – Теперь понимаю, Курт. Теперь да.