Like I've Never Seen the Sky Before

Утром перед работой Курт обернул зубную щётку билетом на свою премьеру, а когда вечером пришёл домой, Блейн, одетый в пижаму и улыбающийся во всю ширь, уже стоял перед дверью. Впервые со дня их знакомства Курт мог притянуть его к себе и сделать то, о чём мечтал каждый день на протяжении многих месяцев, возвращаясь с работы – развернуть, прижать к двери и жарко поцеловать. Когда они, наконец, решили отстраниться друг от друга и глотнуть немного воздуха, Блейн, тяжело дыша, спросил: – Значит теперь я смогу увидеть тебя в этом тонком и почти прозрачном костюме? Курт рассмеялся. – Я постараюсь сделать это совершенно незабываемым, обещаю. В этом представлении и так всё было очень особенным; Курт, конечно же, всегда выкладывался на 110 процентов, но сегодня его прям тянуло к тому месту за оркестровой ямой, где сидел Блейн. Как бы сильно Курт не старался себя сдерживать. Рейчел настояла на том, чтобы тоже прийти, за что Курт был ей очень благодарен – теперь у Блейна был знакомый человек, которого можно было подержать за руку во время очень эмоциональных сцен. Ну или Курту они казались очень эмоциональными. И каждый раз, когда он видел, как Блейн подпрыгивает на сидении от восхищения или энергично хлопает, его грудь раздувалась от удовольствия и гордости. Да, Курт очень гордился тем, как далеко смог продвинуться по лестнице своей мечты после НЙАДИ, а возможность теперь разделить это с Блейном делала его самым счастливым человеком на Земле. Во время антракта ему не удалось выйти и пообщаться с друзьями, но Курт успел заметить, что Блейн с Рейчел радостно потягивали шампанское в коридоре. Блейн выглядел просто потрясающе в том костюме, на покупке которого очень настаивал Курт, а волосы он немного уложил, что в последнее время вошло у Блейна в привычку. Занятия по боксу тоже не прошли для него даром, и Курт с вожделением отметил окрепшие плечи и руки. Уже после всего, когда Курт решил немного перекусить, Рейчел подхватила его под локоток и улыбнулась. – Давно пора. Курт улыбнулся ей в ответ и притянул ближе. – Мне показалось это правильным. Я даже не уверен, почему. И мне… хорошо, Рейчел. Просто хорошо. – Я очень рада за тебя. Правда. – По её голосу было понятно, что Рейчел говорила от чистого сердца, и Курт не смог удержаться – он повернулся и поцеловал её в щёку. В этом году она несколько раз выручала его и была настоящим спасителем. Блейн вернулся из туалета и принялся нарезать пирог с курицей на равные кусочки. Он был полон энтузиазма, потому что в коридоре столкнулся с одним из актёров, задействованных в постановке, и во всех красочных деталях обсудил второй акт. Курт наклонился и поцелуем убрал капельку соуса с уголка его рта. – Мне уже начинать ревновать? Блейн усмехнулся, закатил глаза и крепко сжал руку Курта на липком столе. – Не смеши меня, Курт. Рейчел, даже не пытаясь скрыть внезапно повлажневшие глаза, только улыбнулась. х х х х Этой же ночью Блейн покрепче обнял его и прошептал: – На репетициях тебя нельзя было оценить в полной мере. Сегодня ты был просто великолепен. От твоего голоса у меня мурашки по коже побежали, и весь вечер я не мог оторвать от тебя взгляда. Курт почувствовал, как в груди что-то приятно заныло от такого комплимента, но, по правде говоря, в данную минуту его больше интересовал изгиб шеи Блейна под его губами, биение пульса напротив открытого рта. – А ведь я тебя предупреждал, что у меня много скрытых талантов, – произнёс он и, перекатившись на Блейна, крепко поцеловал. Раскрасневшийся Блейн заёрзал, не в силах лежать спокойно, запрокинул голову назад, тем самым подтолкнув свой кадык прямо под напористую атаку рта Курта. – Ох... ты про это... Курт оставлял после себя следы один за другим, спускаясь по мягкому изгибу его горла до острого выступа ключиц, и, не отрываясь от этого, легко пощипывал соски через пижаму. – Ложись со мной в постель, – хрипло выдохнул Курт. – Мы... уже лежим? – В мою постель, – уточнил он и прижался к бёдрам Блейна своими. – Хочу, чтобы ты был со мной в моей постели. Блейн застонал. – Но тогда, если ты этого хочешь... тебе придётся меня отпустить... – Это шантаж, – прошептал Курт и с силой об него потёрся. Скопившийся от выступления адреналин пульсировал под кожей; гордость во взгляде Блейна не давала Курту спокойно дышать, он видел её перед глазами каждую минуту, поэтому не мог не хотеть. Он отчаянно нуждался в прикосновениях Блейна, в его наслаждении и его любви. Блейн обхватил его руками за задницу и большими пальцами зацепился за пояс штанов, низко сидевших на пояснице, вскоре после чего начал опускать их вместе с трусами. Одновременно он ёрзал по матрасу, неуклюже оголяя себя, и, когда Блейну это удалось, они оказались крепко прижаты друг к другу. – Вот так? – спросил Курт, раскачиваясь взад и вперёд, тем самым опасно двигая матрас. – Да, пожалуйста, – выдохнул Блейн. Курт скользнул руками под его плечи. Он чувствовал, как головка члена Блейна толкалась рядом с его, задевала самые чувствительные места. – Б-боже мой, Блейн, да… Он уже много лет не получал удовольствия от простого трения о другого мужчину, а с Блейном это было восхитительно. Их члены были тесно зажаты между ними, особенно внизу живота, где Блейн был удивительно мягкий, а сразу после следовали острые выступы тазовых косточек… Курт тяжело выдохнул и прикусил мочку уха Блейна, стискивая его самого посильнее. А потом Блейн сделал что-то такое – немного подвинулся или что-то вроде того, – и их члены словно вытянулись в одну линию друг рядом с другом, скользнули так правильно, так идеально, что на несколько секунд это показалось чем-то не от мира сего. Он тёрся там, где было достаточно пота для чувственных движений, где Курт ощущал малейший отклик и дрожь, а Блейн, боже, его ноги так высоко обхватывали его тело, что казалось, он был согнут вдвое. – Я п-почти, – застонал Блейн, сильнее впиваясь в его спину пальцами. Курт выгнулся вперёд, чтобы посмотреть между ними: Блейн был чуть короче, но толще, головка покраснела, тогда как Курт был длиннее. Контраст между цветами их кожи, как и коричневый, более светлый оттенок волос Курта по сравнению с тёмным – Блейна, завораживал. Но Курта больше возбуждали блестящие полосы смазки на их животах и членах. – Мне с тобой так хорошо, – выдохнул он и сильнее вжал Блейна в матрас, ускорил толчки. – Кончи для меня, солнышко. – Курт! – вскрикнул Блейн, и тот почувствовал напряжённую пульсацию, а после – влажные капли, когда Блейн кончил. Сперма была повсюду, даже на груди, но это их устраивало даже больше, потому что теперь Курту было удобнее скользить. Дополнительная смазка слегка замедлила его напор, поэтому Курт нагнулся и принялся слизывать белые полоски с груди Блейна. – Б-боже, ты не обязан… ох… так делать… – Мне нравится, какой ты на вкус, – пробормотал Курт и, когда понял, как сильно это заводит Блейна, жадно начал собирать губами остальное. Пока Курт опускался до бёдер, он чувствовал на себе взгляд Блейна; его ноги до сих пор были согнуты, поэтому Курт нежно разогнул их, раздвинул, наслаждаясь красотой своего партнёра. Стянув уже ненужные смятые и влажные штаны с трусами, Курт выпрямился и откинул их подальше. А потом вернулся на своё место, проводя носом по чувствительной внутренней стороне бедра, и принялся легко целовать неэрегированный член и яйца до тех пор, пока Блейн снова не стал возбуждаться. Он ещё не успел восстановиться полностью, но Курту хватило, чтобы взять его в рот и почувствовать от этого удовлетворение. Блейн весь вспотел и не мог лежать смирно, но для Курта открывалась потрясающая картина: ноги были подняты высоко и раздвинуты так широко, что свисали с края матраса; голова запрокинута, а горло напряглось и покраснело; сам же Блейн тихо шептал что-то бессмысленное, едва слышное, пока Курт медленно отсасывал, не пытаясь довести Блейна до очередного оргазма. Он прерывисто выдохнул и спустился ниже, стал осторожно ласкать мошонку Блейна, обхватывая каждое яичко ртом и поглаживая языком. Блейн вздрогнул и протяжно застонал. – Тебе нравится? – Т-ты такой п-плохой, – тяжело пробормотал Блейн. – Я уже… а ты ещё нет, ни разу… Курт провёл языком по мягкому подъёму живота Блейна. Он готов был признаться, как сильно любит это местечко, особенно в совокупности с набухшим членом и смазкой, поблёскивающей манящей влажностью на коже, но решил воздержаться. Вместо этого Курт поцелуями поднялся наверх, а рукой – вниз, где обхватил ладонью сразу оба их члена и с громким хлюпающим звуком принялся дрочить, не отрывая взгляда от глаз Блейна. – Готов кончить для меня ещё раз? – выдохнул он. Казалось, что ореховый цвет глаз Блейна стал абсолютно жёлтым, превращая того в какое-то нечеловеческое существо. Блейн дрожал, его горло напряглось и с трудом поднималось и опускалось, а пот крупными каплями скатывался в волосы. – Пожалуйста, сильнее, мне… нужно ещё… Курт поцеловал его. Все мышцы нестерпимо болели, но он был так близко; Блейн был таким горячим и невыносимо красивым, Курт хотел ещё раз почувствовать его разрядку, но больше не двигаться он не мог. Курт принялся кружить бёдрами, и именно это стало последней каплей: он прикусил нижнюю губу Блейна и кончил, заливая спермой руку, их члены и животы. – Так и не добрались до постели, – выдохнул он и продолжил дрочить Блейну. – Или уже чересчур? – Не останавливайся, – прошептал Блейн. – Я почти. – Он опустил одну руку на задницу Курта и крепко сжал, не отпуская, пока Курт продолжал свои движения. – Б-боже. Обожеда. Да. Курт. Курт. На этот раз спермы было гораздо меньше, но сам оргазм был не менее сильным, заставляя тело сотрясаться от крупной дрожи. – Одно могу сказать, – выдохнул Курт. – Теперь нам точно надо будет перебраться в постель. Этот матрас мы, похоже, окончательно уничтожили. Блейн на это громко рассмеялся, закатив глаза. х х х х В марте Блейн начал работать за кулисами в качестве подсобного рабочего. График и зарплата были небольшими, но Блейн мог работать в театре и зарабатывать достаточно себе на одежду и личные вещи – можно было сказать, что эта работа была лучше из всех, что раньше получалось найти. С ней Блейн стал чуть более независимым и гораздо более уверенным в себе. Первый раз, когда ему удалось накопить неплохую сумму, чтобы сводить Курта на ужин, выдался запоминающимся: Блейн чуть ли не подпрыгивал на месте всё время, пока они ели, а после, поджидая такси, он начал петь для Курта прямо посреди улицы. Курт больше не мог сдерживаться. Он взял его за руку и притянул к себе. В свете уличных фонарей Блейн был таким красивым: его волосы были немного уложены гелем, а одежда выгодно обтягивала стройное тело и яркими цветами только подчёркивала индивидуальность Блейна. Курт поцеловал его. И ему было плевать на все пустые такси, проезжающие мимо. Блейн крепче обнял его за талию. – Нам тогда пора уже идти пешком, если с машиной не получается, – широко улыбнулся он, прекрасно понимая, что слова противоречат его действиям. Он продолжал целовать его и прижимать к себе. – Это так странно, что у меня теперь есть работа, ради которой нужно рано вставать. – Почему ты решил вести себя, как ответственный взрослый человек, в тот самый момент, когда мы начали, – Курт понизил голос и провёл губами по уху, – шалить друг с другом? – Мистер Хаммел, – выдохнул Блейн, когда дрожь от ласки Курта прокатилась по всему телу, – вы меня компрометируете. Курт улыбнулся и положил руку ему на поясницу. – Подожди, пока мы окажемся в такси – и тогда я покажу тебе, что значит компрометировать. х х х х – Мне пришлось всё переложить на Финна, так что ты легко можешь представить моё состояние, – сказал Курт Рейчел по телефону, зашивая разодранную прорезь для пуговиц на рубашке. Очки для чтения медленно сползли на кончик носа, и Курт их осторожно поправил. – Но Марли – настоящее чудо, у неё есть все списки с местами, где мы что-либо заказывали. Я в них верю. А самому мне не удастся приехать раньше, только в назначенный день утром, поэтому я переживаю. – Мне жаль, что я не могу поехать с тобой. Знаю, что день рождения – это очень важный праздник для твоего отца, особенно после всего, через что ему пришлось пройти, – ответила она. – Ты передала своим отцам подарок, а я, в свою очередь, передам Финну твои наилучшие пожелания, – проговорил Курт и скрестил ноги. Эти двое, слава Богу, уже давно помирились и даже дружили. – Если всё будет идти по плану, я смогу провести отца в зал до того, как он сойдёт с ума или поймёт, что я задумал. Рейчел рассмеялась. – Да ладно тебе. Кому может не понравиться пышная вечеринка, устроенная в его честь? – Рейчел, ты уверена, что хорошо знаешь моего отца? – Ты меня прекрасно понял. Это твоя идея; он быстро привыкнет и будет благодарен, – сказала она и замолчала, а потом добавила жизнерадостным тоном: – И не смей возражать. У тебя есть потрясающий парень, который в любую минуту может отвлечь тебя от любых мыслей роскошными свиданиями и романтическими жестами, а после, я уверена, ещё и невероятным сексом. – Как-то ты чересчур хорошо информирована, – ответил Курт, ничуть не смущаясь. – Я видела, как он боксирует, если ты не знал. А ты – нет. И меня очень интересует, что же не так, раз ты до сих пор не пришёл посмотреть. И это было правдой; Курту до сих пор не удавалось разобраться со своим расписанием, чтобы сходить на занятия Блейна или хотя бы застать его дома после, потного и разгорячённого в обтягивающей форме. – Я пытаюсь, – с разочарованным вздохом признался он. – Скоро. Я живу ради этих мгновений. – Если верить Джулиану, Блейн с каждым разом становится всё лучше и лучше. – Джулиану? – проворковал Курт. – Расскажи-ка мне поподробнее об этом Джулиане. – За следующие несколько часов можешь поблагодарить Блейна, потому что это он во всём виноват, а мне есть, чем поделиться. Откровенно говоря, Курту всегда нравились сплетни подобного рода. Он отложил своё шитьё и поставил на колени баночку с мороженым, которое уже успело немного растаять. Впервые за долгое время Блейн работал, а у Курта был выходной; почему бы не насладиться долгим разговором с давней подругой? – Начинай. Я готов. И выкладывай всё в мельчайших деталях. х х х х Курт ждал этого звонка целую вечность. Он надеялся, что это произойдёт до того, как он сядет на самолёт и полетит домой, на праздничную вечеринку отца, но время уже поджимало, что действовало Курту на нервы. Блейн даже один раз выставил его из дома, наказав «пройтись и освежить голову», чтобы дать отдохнуть и себе, и ему, в противном случае они бы обязательно поссорились. Что поделать, в эти дни Курт вёл себя как настоящая стерва. Роль, которую он так желал получить, была похожа на предыдущую, которую Курт играл в прошлом сезоне, только на этот раз материал постановки был ему гораздо ближе. Он очень её хотел. Он жаждал этой роли. Он удвоил репетиции и бóльшую часть времени, что проводил дома, растягивался, оттачивал движения, распевался, повторяя песни снова и снова, пока они не приобретали идеальное звучание. Помогало ещё и то, что с Блейном можно было читать сценарий и даже петь, так как у потенциального партнера Курта на сцене был примерно такой же диапазон. Он знал, что блестяще выступил на прослушивании. Теперь же вопрос стоял в том, как показали себя другие артисты и какие связи могли задействовать, о которых Курту не было известно, тем самым составляя ему хорошую конкуренцию. Он прекрасно понимал, что в его арсенале был богатый опыт и прекрасное образование. Он прекрасно понимал, что его внешний вид и талант были уникальными. Но нельзя было полностью отбрасывать протекцию родне или какие-то долговые услуги. Поэтому Курт ждал. С таким же успехом он мог прибегнуть к хирургическому вмешательству и пришить телефон к руке, чтобы наверняка. Однажды Курт даже пару раз намертво застыл во время секса с Блейном – с Блейном! – когда в самый неподходящий момент телефон начал звонить. И когда это знаменательное событие, наконец, произошло, Курт был в душе, иначе ведь быть не могло. Он чуть не убился, выбираясь из ванной, а потом – скользя по коридору в спальню, где оставил телефон на постели. И после Курт был рад тому обстоятельству, что находился дома один. Потому что когда его попросили прийти на второе прослушивание, он сдержался, спокойно завершил разговор, повесил трубку и с диким визгом крутанулся вокруг своей оси на носочках. Триумф опьянял, словно хорошее шампанское, устремляясь пузырьками счастья прямо в голову, и Курт немедленно надел первое попавшееся и выскочил за дверь, не остановившись даже, чтобы проверить причёску или разгладить складки на штанах. Блейна он нашёл в театре на арьерсцене – тот помогал устанавливать освещение, – и, особо не церемонясь и не стыдясь своего поступка, прервал этот процесс, смяв бедного Блейна в своих крепких объятиях. – Мне перезвонили! – Боже мой, Курт! – радостно выдохнул Блейн и, обняв в ответ за плечи, прижал к себе. Его коллеги понимающе ухмыльнулись и благоразумно разошлись – они уже давно привыкли к подобным выходкам. – Мне ещё немного осталось закончить, а потом отпразднуем? – Я тогда немного погуляю на улице и посхожу с ума в одиночестве, – решил Курт, резко крутанулся и перепрыгнул один проход между рядами, не дожидаясь ответа. Позади него рассмеялся Блейн. Вскоре он освободился, и тогда парочка встретилась за пределами театра и издала серию громких, совершенно непристойных вскриков. Они обнимались и дико целовались прямо посреди улицы, а потом Блейн увлёк Курта в сторону их любимого японского ресторанчика. Там Курт бесстыдно пил теплый саке и ел суши вилкой, тогда как Блейн пытался со всей своей грациозностью управиться с палочками и всё время над ним смеялся. Когда Курт, наконец, немного пришёл в себя от утренних потрясений, разговор зашёл о предстоящей роли. – Я так рад, что мне позвонили до отъезда домой, – сказал он. – А вдруг бы я пропустил этот звонок во время полёта, а они бы решили не отправлять сообщение на голосовую почту, или звонок бы прервался, или… – Да, я знаю, как ты относишься к полётам, солнышко, – ответил Блейн и ловко отправил в рот кусочек унаги. – Поверь мне. – Он медленно прожевал и положил палочки на стол рядом с тарелкой. – Должен тебе в кое-чём признаться. По поводу этого. Курт моргнул. – Да? – Твой отец звонил на этой неделе, пока ты был на работе. Я не стал отвечать – но прослушал сообщение, которое он оставил. Если судить по разговору, то человек он чудесный, – произнёс Блейн и стушевался, покраснел. – За последние пару месяцев столько всего изменилось, и я… я знаю, почему ты больше не спрашивал, понимаю причины. Но. Не хочешь… не хочешь ли ты, чтобы я полетел с тобой домой? Курт осторожно отставил бокал с саке и принялся разглаживать складки на салфетке, лежащей на коленях. А потом нахмурился и подался вперёд, сокращая между ними расстояние. Меньше всего Курту хотелось сказать что-то неправильное. – Разумеется, я хочу. Но с Рождества прошло не так много времени, а я тогда так сильно тебя обидел подобным вопросом. – Рейчел… сказала примерно то же самое, – улыбнулся Блейн. – Не хочу, чтобы ты думал, будто я сую свой нос в чужие дела, просто… её иногда очень тяжело заткнуть. – Блейн выдохнул и немного распрямил плечи. – Она настояла на том, чтобы купить мне билет, чтобы я мог к тебе присоединиться. Думаю, что я… я готов. Хотя бы вернуться куда-то неподалёку. Думаю, это пойдёт мне на пользу. Если ты не против. Но ты можешь. Можешь возражать. И я обязательно верну ей деньги за билет, обещаю. Курт потянулся через стол и взял Блейна за руку, желая хотя бы так успокоить своё бешено колотящееся сердце. – Ты уверен, что хочешь поехать? – Я уверен в нас, – ответил Блейн. – Я уверен, что хочу встретиться с твоей семьёй. Я уверен, что не могу всю жизнь избегать Огайо лишь только потому, что пока не готов посмотреть в лицо своим страхам. – Он выдохнул. – Не буду отрицать, по возвращении туда я могу стать безумно скучным и занудным, но… мне бы очень хотелось попробовать. – Я так горжусь тобой, – прошептал Курт и крепче сжал его пальцы. – Если вдруг ты почувствуешь, что чаша переполнена, и ты больше не можешь, обязательно скажи – там есть безопасные места, где мы можем быть собой и не думать ни о чём. Я не оставлю тебя в одиночестве, слышишь? Конечно же, я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Этот разговор очень потряс Курта, но в самом лучшем смысле этого слова. Он так давно хотел взять Блейна с собой и представить семье. Он так давно хотел, чтобы Блейн окреп и решил, что готов вернуться. – Хорошо, – ответил Блейн и улыбнулся, даже не пытаясь скрыть непролитые слёзы. х х х х Полёт со своим парнем практически ничем не отличался от полёта в одиночку, но Курт по крайней мере знал, что может поспать на знакомом плече, поэтому тут же занёс эту находку в разряд приятных особенностей. Блейн к тому же настоял на том, чтобы нести багаж и везде открывать перед ним двери. В общем, вёл он себя, как самый настоящий джентльмен, и Курт позволил себе расслабиться (чего обычно не мог себе позволить). Он хотел почувствовать порхающих в животе бабочек от предстоящей встречи его бойфренда и семьи, но почему-то не мог – Курт прекрасно знал, что Блейн особенный, и пусть он ещё не совсем успел найти себя в жизни и решить, что делать дальше, Курт никогда не сомневался в их чувствах друг к другу. Больше ничего не имело значения, поэтому Курт решил, что его родственники будут при таком же мнении. Как оказалось, всё шло по плану – Курт сходил на бизнес-ланч со своей невесткой, а она отмела все его страхи и успокоила душу по поводу всех приготовлений. Курт был совсем не уверен, что вечеринка-сюрприз будет для отца таким уж неожиданным сюрпризом, но всё же хотел сохранить интригу и оттянуть момент раскрытия тайны насколько это возможно. Блейн был только рад помочь – он выполнял различные поручения, о которых вспоминали в самую последнюю минуту, и звонил нужным людям, но сделать оставалось не так-то уж и много – Курт последние несколько недель планировал это мероприятие, а Марли справилась практически со всем без него. Но всё же Курт не отпускал от себя Блейна слишком далеко, постоянно прикасаясь к нему или улыбаясь. Невооруженным глазом можно было заметить, что Блейн стал тише, как будто уменьшился в размерах, а искорка в его глазах потухла в Огайо, и Курт сильно за него переживал. Он чувствовал себя откровенно беспомощным, потому что хорошо понимал: ни одно его слово или действие не заставит грусть и беспокойство любимого человека просто так испариться, как будто и не бывало. А потом Блейн встретил Девона, и Курт понял, что только что обнаружил отличную причину для приподнятого настроения Блейна на следующую пару дней. Когда они увидели друг друга, Девон гордо представился: – Меня зовут Девон! Блейн ответил: – Моё второе имя тоже Девон. И мне кажется, это значит, что теперь мы просто обязаны стать лучшими друзьями. Марли и Финн перевели взгляд с Блейна на Курта и широко улыбнулись; Курт рассмеялся, покачивая головой. Он прям слышал, как те мысленно кричат от радости, потому что на некоторое время нашли замечательную няньку. Блейн чрезвычайно хорошо ладил с детьми. Курт обожал своего племянника, но испытывал смешанные чувства по поводу собственного отцовства (в конце концов, любить чужих детей и заводить своих – это две разные вещи), а потому задумался, придётся ли им с Блейном когда-нибудь об этом говорить. Взаимная приязнь Блейна и Девона облегчила ситуацию как минимум вдвое: Девон не мешался под ногами, потому что отвлёкся на своего нового друга, а Блейн от такого знакомства засиял, словно новогодняя ёлка. Поэтому у Курта было целое утро, чтобы провести его с отцом, взбодрить и подготовить к предстоящему торжеству. Он выехал от Финна и остановился у дома Кэрол и Берта. – Привет, сынок! – сказал Берт и крепко обнял. Курту было невыносимо приятно снова оказаться в объятиях отца и на несколько минут почувствовать себя маленьким мальчиком. – С днём рождения, пап, – выдохнул он и закрыл глаза. – И что, без подарков? – решил подразнить его Берт, когда они удобно устроились на кухне, и разлил холодный чай по стаканам. – Он в машине, – усмехнулся Курт и откинулся на спинку стула, который раньше принадлежал ему. – Кэрол на работе? На самом деле она помогала заканчивать все приготовления к вечеринке, но Берт этого не знал. – Да, ей пришлось выйти вместо кого-то, – ответил Берт. – Так и не смог убедить своего парня приехать и познакомиться с родителями, да? Курт покраснел. – Не переживай. Ты скоро с ним встретишься. Это не было откровенной ложью, поэтому Курт решил об этом не беспокоиться. х х х х Это было не первой вечеринкой, которую устраивал Курт (в конце-то концов, он не раз занимался подобным в Нью-Йорке), но первой по случаю дня рождения отца. Пришлось потрудиться, чтобы сообщить всем нужным родственникам о месте и дате проведения, а также оповестить рабочих из мастерской, просто городских знакомых, друзей Финна и Марли, а также бывших сослуживцев Берта на политической арене. – Я звонка не слышал, Курт! – продолжал настаивать Берт, когда они подъехали к банкетному залу. Курту пришлось создать иллюзию того, что позвонила Кэрол и сказала, что немного запоздает, поэтому лучше бы им встретиться сразу в ресторане. Именно в этом месте их план с треском проваливался, потому что банкетный зал было сложно назвать рестораном, а Берта – глупцом. Зато он схватывал на лету, поэтому осознав, что происходит, решил подыграть и, как ни в чём не бывало, последовал за Куртом, для приличия немного попротестовав. Когда зажёгся яркий свет, все закричали громкое «Сюрприз!», а в воздухе запорхало конфетти, Берт всего лишь усмехнулся и крепко обнял сына. – Без тебя никуда, – прошептал он и звучно поцеловал Курта в висок. – Люблю тебя, пап. – И я тебя люблю. Пиво здесь есть? – подмигнув, спросил он. – Это мой день рождения, так что ничего не хочу слышать. К ним подошла Кэрол, которая выглядела необычайно привлекательно в платье, что выбрал Курт, и поцеловала его в щечку с быстрым приветствием, а потом скользнула в объятия Берта. – Разумеется, есть, – ответил Курт и улыбнулся, когда гости немного расслабились и начали подходить к ним с поздравлениями. Вскоре рядом оказались Финн, Марли и Дэвон, которого Берт от переизбытка чувств поднял на плечи, а где-то позади них Курт, наконец, заметил Блейна, одетого в простую накрахмаленную рубашку и галстук. – Я бы хотел представить тебе кое-кого, – сказал Курт и внезапно ощутил важность этой встречи. Это было не просто знакомством. Блейн был не просто другом. Он был его первым парнем, которого Курт захотел привести домой. И странным было то, что до этого самого момента, когда Берт и Блейн встали друг напротив друга, Курт и не представлял, какими серьёзными последствиями это может обернуться, если всё пройдёт, как по маслу. – А ведь ты был прав, когда сказал, что скоро, – прошептал Берт. Блейн сделал шаг вперёд и протянул руку. Он вёл себя безупречно, держал спину прямо, и Курт был совершенно уверен в том, что тот как минимум полчаса провёл в ванной, стараясь пригладить одежду и волосы, чтобы не к чему было придраться. С момента переезда к Курту Блейн всегда старался презентовать себя настоящим джентльменом. – Мистер Хаммел, – произнёс он. – Очень приятно с Вами познакомиться. Берт, пожимая руку в ответ, долго и внимательно смотрел на Блейна. Он не прерывал зрительный контакт, вглядывался будто бы в самую душу, но спустя какое-то время всё же отпустил его ладонь. Блейн тут же придвинулся ближе к Курту, а тот – к нему. И даже под испытующим взглядом он не смог удержаться, приобнял Блейна за талию и нежно поцеловал в щёку. Судя по всему, такое поведение рассказало Берту всё необходимое, потому что он рассмеялся и улыбнулся, покачал головой. – Ну что же, – проговорил он. – Ладно. Мне тоже приятно с тобой познакомиться, Блейн. Ненадолго отпущу вас двоих – мне сказали, что где-то здесь есть пиво с моим именем на этикетке. А потом мы сможем немного поболтать и узнать друг друга получше. Блейн рассмеялся. – Как скажете, сэр. Кэрол задержалась на пару секунд и, разглядывая их обоих, приподняла брови. – А тебя следует беречь как следует, Блейн. Тебе каким-то образом удалось избежать допроса с пристрастием. – Да, – широко улыбнулся Курт. – Блейн, это моя мачеха, Кэрол. Кэрол, это Блейн Андерсон. Та приобняла своего нового знакомого, а потом устремила взгляд в толпу, разыскивая Берта. – После ужина мы с тобой немного пообщаемся, хорошо? Я должна убедиться, что Берт не будет пить много и быстро – он уже давно не баловался пивом, а до сих пор думает, что может делать это так же легко и беззаботно, как и в молодости, – улыбнулась она. – Приятно было наконец-то с тобой познакомиться, Блейн. – Договорились, – ответил Блейн. – И мне очень приятно, мэм. Когда Кэрол отошла, Курт улыбнулся ему в плечо и как-то боком приобнял. – Всё хорошо? – Они такие чудесные, – выдохнул Блейн. – И они уже без ума от тебя, – проговорил Курт. х х х х Курту ещё никогда не приходилось быть на вечеринках без каких-либо ссор или «драматических жестов». Рассадка гостей прошла на «ура», и выбор блюд удовлетворил всех и каждого. Было сложно подобрать такое меню, чтобы учесть вкусы всех диабетиков, аллергиков, вегетарианцев и других гостей, сидящих на диете, и в то же время запастись достаточным количеством еды и угодить отцу. Правда, он пару раз подслушал несколько удивлённых и даже слегка гомофобных комментариев об их отношениях с Блейном, но по большей части вся семья придерживалась широких взглядов и относилась к этому нормально, особенно в свете политического прошлого Берта (Курт до сих пор закатывал глаза от вида тех людей, которые готовы были прыгнуть на повозку с оркестром только из-за того, что Берт поддерживал равные права, но лучше уж так, нежели откровенная гомофобия). К тому времени как разрезали торт, все гости напились достаточно и заполнили танцпол, а Курт чувствовал себя как никогда расслабленным. В самой середине танцпола Блейн танцевал с Девоном, который стоял на его ботинках, и это было самым очаровательным зрелищем во всём мире. Одна из дальних тётушек Курта наклонилась к нему ближе (от неё настолько сильно пахло алкоголем, что не дай Бог поднести спичку) и пробормотала: – Дорогуша, ты должен взять замуж этого мальчика. Таких милых уже не делают. Он рассмеялся и не успел ответить, потому что тетя уже ушла. Это было хорошее предложение, но Курт пока старался не планировать так далеко. Слишком быстро, а Блейну ещё не исполнилось и восемнадцати… хотя даже сама мысль вызвала широкую улыбку на его лице. – Кажется, я всё никак не могу найти партнёра для танцев, который бы подходил мне по росту, – проговорил Блейн и по кругу обошёл стол, в то время как Девон бросился в широко распахнутые руки отца. – Думаю, у меня есть неплохое решение этой проблемы, – игриво протянул Курт и потащил Блейна за руку обратно на танцпол. – Я так и знал, что к тебе можно обратиться, – ответил Блейн. В этот же момент песня сменилась на медленную, и Блейн скользнул в объятия Курта, удобно устроился головой на плече. – Я соскучился. Мне кажется, что с той самой минуты, как мы приехали сюда, нам ни разу не удалось остаться наедине. – Так оно и было, – подтвердил Курт и прижал его к себе крепче. – Я забронировал нам номер в отеле Бест Вестерн. Это недалеко, вниз по улице. Он не похож на Ритц, но лучше нам не найти, и мне не хотелось ночью садиться за руль и куда-то ехать. Мы здесь останемся до самого конца, поэтому чуть позже должно стать тише. Блейн нахмурился. – Мы останемся не с Финном? – Можно и так, – ответил Курт и зашептал Блейну на ухо: – Но мне хотелось, чтобы сегодня ты был только мой. Блейн покраснел; Курт почувствовал, как потеплела его щека. – Ох. – Дома всегда шумно, настоящее сумасшествие. Мне хотелось, чтобы у нас было много времени. У меня было много времени. Ты не против? Блейн тихо и удивлённо выдохнул, покраснел ещё сильнее. – Боже. Нельзя такое говорить, между «потом» и «сейчас» ещё долгих несколько часов. – Меня вовсе не смущает тот факт, что ты каждую секунду нашей совместной ночи будешь дрожать в предвкушении, – прошептал Курт и улыбнулся. Через несколько песен они разошлись. Курт втянулся в разговор с родственниками, которых не видел со школы или того дольше, а Блейна ласково увлекли к себе многочисленные тётушки, дядюшки, кузены и прочее семейство, которые вдруг решили стать главными защитниками Курта. А ещё Блейну удалось провести много времени с Бертом и Кэрол; Курт чертыхнулся, когда тетя Мередит потащила его на танцпол как раз в тот момент, когда он оказался в пределах слышимости. Курт на сто процентов был уверен, что это подстроил его отец. Блейн только сказал ему потом: – У тебя потрясающий отец. Со мной всё хорошо. Правда всё хорошо, Курт. Тебе с ним очень повезло. И с Кэрол. После этого Берт произнёс впечатляющую и эмоциональную речь, которая заставила Курта прослезиться прямо при всех (в которой фраза «и всё благодаря моему сыну, известному бродвейскому исполнителю» прозвучала целых два раза), затем последовало несколько завершающих комментариев (и запомните, что пьяным дядюшкам нельзя доверять микрофон), пара неподходящих случаю и совершенно слащавых песен, и, наконец, много позже официанты начали убирать со столов. Банкетный зал был забронирован до полуночи, но Курт уже радовался тому, что скоро снимет ботинки и отправится в душ. Он был вымотан до нитки. Блейн, казалось, это заметил, поэтому постоянно приносил ему разведённые водой напитки или какие-то аппетитные кусочки еды. Один раз он даже пришёл с десертом и остался с Куртом, скармливая ему заварной крем с ложечки и поглаживая по спине. – Я понял, ты просто ко мне подлизываешься, – рассмеялся Курт, когда Блейн поднёс полную ложку к его рту. – Ты столько усилий приложил, чтобы сделать этот вечер для Берта особенным, – ответил Блейн. – Я всего лишь хотел убедиться, что ты тоже чувствуешь себя особенным. Курт наклонился и подарил ему поцелуй со вкусом заварного крема. А когда отстранился (с, должно быть, выражением влюблённого идиота на лице), то заметил, как Берт и Кэрол умилительно смотрят на них. Он знал, что те прекрасно видели, как сильно они влюблены друг в друга, и впервые в жизни Курту было всё равно, что за ним наблюдают. х х х х До отеля они добрались лишь к двум часам ночи, но спать уже не хотелось – на полпути их хорошо взбодрил внезапно поднявшийся ветер. В душ тоже пришлось идти по очереди – отчасти потому что Курт в поездках всегда переживал из-за своего вечернего ухода за кожей и становился просто невыносимым. Блейн отправился в ванную вторым, и за это время Курт успел переодеться в шёлковое нижнее бельё, которое долго хранил на «особый случай». Ещё он привёз с собой чайные свечи, которые зажёг и расставил по всей комнате, и тёплый плед из дома, которым теперь заменил немного потрёпанное и шершавое покрывало на гостиничной постели. После этого Курт оглядел номер и, удовлетворившись своей работой, поудобнее устроился в ожидании Блейна. Тот вскоре вышел в одном полотенце, повязанном на талии, и резко остановился, когда заметил перемены. По мнению Курта, их было не так уж и много, но свечи и знакомый плед, казалось, расслабили Блейна, и он улыбнулся, с неторопливой жадностью оглядывая Курта от макушки до пят. – Боже, ты такой красивый, – произнёс он. – И предусмотрительный. Курт не только хотел подарить ему романтичный вечер, но и сделать так, чтобы Блейн чувствовал себя в безопасности. Он улыбнулся в ответ, протянул руку, которую Блейн незамедлительно обхватил своей, и притянул его к себе на колени. И так, прислонившись к спинке кровати, они нежно и медленно целовались, сливаясь воедино и не желая торопиться. Полотенце Блейна было скручено в свободный узел, поэтому Курту потребовалось сделать незначительное движение рукой и откинуть его подальше. Блейн был такой тёплый, немного дрожал, но незачем было спешить, поэтому Курт крепче обнял его за талию и вновь поцеловал. В блеске свечей глаза Блейна были похожи на жидкое золото, и далеко не в первый раз Курт понял, что рядом с ним ему трудно дышать. Он обожал, когда Блейн сидел у него на коленях, оседлав, словно лихой наездник, и был так близко, но в то же время не перекрывал воздух. Никто не пытался выгнуться в неестественную позу, не паниковал. Нет. Они были вместе. – Устал? – спросил Блейн, остановившись на минутку. Его грудь тяжело поднималась и опускалась. – Вовсе нет, – ответил Курт. Блейн улыбнулся и коротко его поцеловал. – Это хорошо. – Да? У тебя на меня какие-то планы, Блейн Андерсон? Тот наклонил голову и вновь коснулся его губ своими. – Вообще-то, – произнёс он, оторвавшись с громким причмоком, и посмотрел ему прямо в глаза, – я надеялся, что ты займёшься со мной любовью. Курт задрожал и тяжело выдохнул ему в рот. Он хотел что-то сказать, но слова отказывались вырываться наружу, поэтому Курт решил не отвлекаться на всякие мелочи и, обхватив Блейна за талию, перевернул их. Он наклонился и принялся целовать Блейна, сначала мягко и нежно, а потом слегка осмелев, губами доводя до бессознательного состояния. Внезапно Курт осознал, что не положил купленные заранее презервативы и смазку в пределах досягаемости. Он подумал обо всём, кроме этого. С другой стороны, их сексуальная жизнь была и без того яркой и насыщенной, не требовавшей чего-то большего. Хотя в последнее время Курту казалось, что Блейн стал часто об этом думать. И, словно бы подтверждая его мысли, тот взволнованно произнёс: – Я, эм. Я поставил пакет на край кровати, там… там презервативы. И смазка. Его лицо горело от смущения, но Курт решил сделать вид, что не заметил, вытаскивая необходимое наружу. – Я так сильно тебя хочу, солнышко, – пробормотал он, целуя его тёплую и чистую кожу, изучая изгибы плеч и рук, лаская гладкий спуск груди и самодовольные пики сосков. Блейн, зажмурившись от наслаждения, одной рукой принялся перебирать волосы Курта. Иногда Курту с трудом удавалось найти эту золотую середину между внимательно-нежными и грубоватыми поцелуями, чтобы вызвать ту реакцию, которая обычно проявлялась от слегка грубых прикосновений. Блейну так больше нравилось, и временами Курт задумывался, как далеко может зайти в подобных играх. Но сейчас было достаточно глубоких меток от ногтей в виде полумесяца на бедрах и ярких засосов на шее и ключице. Когда Курт насытил свою жажду, член Блейна был так сильно напряжён, что при мельчайшем прикосновении к животу Курта Блейн громко стонал. – Курт, пожалуйста, – взмолился он. – Б-боже, ты меня убиваешь… – Надеюсь, в хорошем смысле, – ответил Курт и уложил Блейна на подушки. – Я даже не знаю, как ты… ты просто знаешь, что делать, это… – Рискну предположить, что я на верном пути, да? – спросил Курт и скользнул вниз, коснулся губами набухшей и покрасневшей головки. – Ох, Боже! – Будем считать, что это согласие. Несколько минут он просто целовал, не предпринимая никаких других действий, проводил раскрытым ртом по всей длине пульсирующего члена. Через раз он обхватывал головку губами и, посасывая, с едва слышным стоном слизывал выделяющуюся смазку. Потом всё то же самое он повторил на мошонке Блейна, по очереди лаская яйца, наслаждаясь их округлостью. – Приподнимись немного, солнышко, – попросил он. – Ох, – выдохнул Блейн и послушно поднял задницу. – Всё ещё на верном пути? – шаловливо уточнил он, отвёл мошонку в сторону и поцеловал нежную сморщенную кожу позади. Блейн уже находился в каком-то бессознательном состоянии, поэтому едва слышно проговорил: – Да, да. Подрагивая от предвкушения, Курт лизнул промежность Блейна. Убедившись, что тот согласен на всё, он ритмично принялся поглаживать это место языком, целуя его снова и снова, увлажняя для своих дальнейших пыток. – Боже мой… – Ммм, так хорошо? Курт продолжал это до тех пор, пока Блейн не завертелся на месте, а его анус не начал сокращаться (что Курт чувствовал подбородком), но его время ещё не пришло. Курт хотел, чтобы Блейн расслабился настолько, чтобы наслаждаться каждой секундой, поэтому снова перевёл всё своё внимание на член. – Курт? – заскулил Блейн. – Я о тебе позабочусь, – пообещал тот и взял его в рот. Решив разнообразить свои действия, Курт приподнял мошонку и большим пальцем стал надавливать на промежность, при это не прекращая скользить по члену вверх и вниз. – Ох, – застонал Блейн. – Если ты сейчас же не прекратишь, то я… – он вскрикнул и напрягся. – Курт. Курт! – Будет лучше, если ты сначала кончишь, – хрипло ответил Курт. Его губы покалывало от долгого трения, поэтому он медленно очертил языком по головке. – А потом, когда я буду внутри тебя, твой член снова станет твёрдым. – Боже мой! – Да, вот так. Блейн кончил через несколько секунд, выдержав ещё пару движений рукой, и облил спермой пальцы Курта. – Пожалуйста, – взмолился он, – Курт, пожалуйста, коснись меня там. Я чувствую… боже, всё горит, я хочу… внутри, пожалуйста? Курт смазал пальцы, но решил не торопиться. Он медленно убрал со своего пути обмякший член Блейна и немного приподнял за бёдра, чтобы иметь полный и неограниченный доступ. Потом нежно развёл полные ягодицы, открывая взору покрытое жёсткими волосами сморщенное коричнево-розовое отверстие, настолько привлекательное, что Курту пришлось на несколько секунд остановиться, чтобы, потеревшись о кровать, не закончить всё здесь и сейчас. – Ты раньше когда-нибудь играл сам с собой? – спросил он, чтобы немного отвлечь себя и узнать что-то новое о своём парне. – Н-нет, – захныкал Блейн. – Я хотел, но потом мы начали… мы начали… и я подумал, что позволю тебе… н-научить меня. Курт резко вдохнул и схватился за бедро партнёра. Он не хотел начинать ласку с холодной смазкой, да и потом, следовало признаться, что откровения Блейна его немного отвлекли, поэтому Курт решил сначала поработать губами и, уткнувшись носом в промежность Блейна, провёл губами по анусу. Блейн закричал. – Хочешь, чтобы я продолжал? – спросил он, едва касаясь кожи. – Хочешь почувствовать мой язык внутри? – К-курт, да… Он с радостью поцеловал подрагивающую дырочку, ещё глубже зарылся в ягодицы Блейна и пустил в дело кончик языка. Блейн сжался, а Курт застонал: он был таким чувствительным, охотно откликался на ласку, и это отдавало прямо в голову… не говоря уж о других местах. – Так часто об этом думал, – признался он, проводя языком по отверстию и ощущая, как то жадно поддаётся вторжению. – У тебя самая потрясающая в мире задница. Курт задрожал и усилил натиск, облизывая всё чаще и резче, придерживая большими пальцами по краям, чтобы интенсивнее работать языком. И, когда мышцы расслабились, оставалось только одно – скользнуть внутрь ещё и пальцем. Всё это не прошло для Блейна бесследно: он метался по кровати, захватывая одеяло в кулак и развязно выкрикивая. – Дай мне пару подушек, – недолго раздумывая, попросил Курт. Получив желаемое, он подложил их под задницу Блейна, чтобы с такой же лёгкостью продолжать свои ласки, но уже чуть повыше. – Боже, вот так гораздо лучше, – проговорил Блейн. – Мм, – невнятно хмыкнул Курт и снова устроился лицом между ягодиц. Он потерял счёт времени, которое провёл в такой позе, но когда его выдержка подошла к концу, требуя завершить начатое, Блейн и вовсе, казалось, лишился рассудка. Тогда Курт потянулся за смазкой и широко улыбнулся. – В следующий раз я постараюсь сосредоточиться на своём плане. Блейн пискнул: – Так это в твои планы не входило? Курт рассмеялся и, растерев немного липкой жидкости между пальцами, потянулся к его отверстию. – Вообще-то я хотел сделать вот так, – объяснил он и медленно очертил по окружности. Блейн закатил глаза. – Курт! – Ты такой расслабленный, – с изумлением выдохнул Курт, меняя направление. Он снова смочил пальцы, но не ослаблял нажим, пока кончик среднего не упёрся в самый центр. – Готов? – Боже мой, да! – Потужься навстречу моему пальцу. Курт напрягся и медленным, но уверенным движением протолкнулся внутрь. Там Блейн был невероятно горячим, но гладким, и член Курта запульсировал в такт дрожащим стенкам. – Да… дадададада… – Вот так, мой хороший, – прошептал Курт, проникая до конца, а потом немного крутанул и начал выходить. – Ты потрясающий. – Ещё, – ответил тот, поёрзав на постели. Курт замедлил движения и уставился на Блейна. – Да? – уточнил он. Последняя выдержка разлетелась на мелкие осколки, когда Блейн сжался вокруг него. – Да, да, так хорошо, пожалуйста, ещё, – взмолился Блейн и одной рукой опустился к животу, чтобы обхватить свой член, но не стал дрочить, а просто крепко стиснул в кулаке, а затем обратил внимание на яйца, отвёл их немного в сторону, чтобы предоставить Курту беспрепятственный доступ к заднице. Второй палец не встретил практически никакого сопротивления, поэтому Курт не стал добавлять смазки; казалось, Блейну она вообще была не нужна. А убедившись, что Блейн не испытывает никакого дискомфорта, он немного согнул пальцы и… – Курт! Блейн так сильно сократился, что чуть ли не вытолкнул из себя осмелевшие пальцы. Курт тяжело выдохнул, прижался открытым ртом к его ноге и начал входить и выходить, каждый раз задевая простату Блейна и отмечая, что теперь его член сочился смазкой практически без остановки. Курт обожал это делать, но ещё никогда ему не выпадал такой случай, чтобы партнёр так охотно откликался и подставлял задницу. Курт сходил с ума от страсти. Напряжение было накалено до предела; он так сильно хотел погрузиться в Блейна, что терял контроль над пальцами, сбивая ритм. Он хрипло задышал, крутанул запястьем и немного поменял угол проникновения, не переставая смотреть на раскрасневшееся и вспотевшее лицо Блейна, искаженное страстью. Он приоткрыл рот, зажмурился и игриво царапал соски правой рукой, что очень эффектно отвлекало Курта. Когда он решил добавить третий, Блейн содрогнулся. – Н-нет, – выдохнул он и, потянувшись вниз, положил ладонь на голову Курта. – Уже перебор? – участливо спросил тот. Блейн, неровно дыша, ответил: – Я в восторге от того, что ты делаешь, детка, но… я очень хочу почувствовать там твой член. Курт обычно не подсчитывал, сколько минут занимался сексом, но, посмотрев на часы и увидев настоящее время, основательно понял желание Блейна перейти к следующему этапу. Спина и плечи нестерпимо болели от напряжения и долгого пребывания в одной позе, и Курт почувствовал себя значительно лучше, когда выпрямился, поднялся на колени и прополз вперёд, навис над Блейном и поцеловал. К его члену, казалось, никто не прикасался целую вечность, поэтому когда Курт проехал по луже из спермы и смазки на животе Блейна, то задрожал, сильнее вцепился в своего парня. А потом взял презерватив и надорвал упаковку. – Можно я… – спросил Блейн и потянулся, чтобы забрать его. Пульс Курта участился. Он практически не дышал всё то время, пока Блейн вытаскивал презерватив и натягивал на него; после столь долгого воздержания он был чрезмерно чувствителен ниже пояса, а наблюдение за Блейном, впервые выполняющим столь интимное занятие, разожгло возбуждение до необычайных высот. Придерживая одной рукой, Курт направился вниз и, прижимаясь лицом к щеке Блейна, немного потёрся о хорошо смазанную и разработанную дырочку, позволяя Блейну немного привыкнуть, почувствовать его очертания. Ему самому нужно было несколько мгновений, чтобы прийти в себя, взять в руки, чтобы не толкнуться в Блейна с одного раза, и тот, казалось, быстро это понял. Блейн лёгкими поцелуями прошёл по линии волос Курта, по покрытому испариной лбу, как бы успокаивая, продолжая до тех пор, пока оба не почувствовали готовность идти дальше. Спустя пару минут Курт ещё раз провел до основания, убеждаясь в том, что презерватив надежно сидит. А потом прижался напряжённой головкой к влажному, сокращающемуся анусу. – Боже, это так хорошо – с удивлением в голосе пробормотал Блейн и правой рукой схватился за задницу Курта. – А ты думал, будет плохо? – спросил Курт, двигаясь лёгкими толчками и понемногу проникая внутрь. – Я не думал, что так сильно буду этого хотеть, – ответил Блейн. Когда Курт преодолел первое колечко мышц, то Блейн тут же расслабился. Курт резко выдохнул и зажмурился. Он не собирался… так быстро, но Блейн был готов, дальше некуда… Внезапно ожидание стало каким-то ненужным. Бессмысленным. Тяжело дыша, Курт скользнул до самого конца. Блейн содрогнулся и сжался. – Боже, – едва слышно прошептал он и шире развёл ноги. Даже после долгой подготовки вторжение повлекло за собой сильное растяжение; Курт устроился поудобнее, прижимаясь к Блейну бёдрами, но замер, позволяя привыкнуть к необычным ощущениям. Господи, Блейн идеально подходил ему по всем параметрам. – Пожалуйста, – прошептал Блейн и вильнул задницей. – Хочу почувствовать, как ты двигаешься. – Он жадно поцеловал Курта и поддел ладонью его ягодицу, заставляя подчиниться своим желаниям. А когда Курт недостаточно быстро на это отреагировал, то хрипло выпалил: – Курт, пожалуйста, трахни меня. Тот прижался лицом к его шее и позволил инстинктам взять верх над собой. Он опустился на Блейна, прижимая его к постели своим телом, а потом вышел из него и с силой толкнулся обратно. У Блейна перехватило дыхание. Курт прекрасно знал, что поначалу это очень странное ощущение, поэтому медленно совершал одинаковые движения. – Поласкай себя, солнышко, – попросил он. Член Блейна снова встал, отчего у Курта сладко заныло где-то внизу живота. – Пока нет, – пробормотал тот. – Я уже почти… Курт поцеловал его, стараясь ни о чём не думать, чтобы тоже продержаться как можно дольше. С последнего полового акта прошло уже много времени, и Курт успел позабыть, как это было хорошо – проникнуть в чужое тело, находиться в этом шёлковом тепле, а издаваемые Блейном ненасытные и откровенные стоны, его руки и ноги, крепко прижавшие Курта к себе, его задница, которая словно бы пыталась поглотить Курта полностью… Это не помогало держать себя под контролем. – Ты не причинишь мне боли, – сказал Блейн и опустил ноги, тем самым позволяя Курту продвинуться глубже. – Не нужно… не сдерживайся, хорошо? И как после этого Курт должен был себя вести? Он схватил Блейна за талию и сильнее насадил на себя. – Да, пожалуйста, не останавливайся, – задрожал Блейн. Они чередовали медленные и глубокие толчки с резкими и грубыми, и вскоре Блейн начал терять контроль над собой. Он весь вспотел, его задница плотным и разгорячённым кольцом обхватывала двигающийся член. Курт жаждал увидеть лицо Блейна при первом оргазме с ним внутри, поэтому сдерживался, иначе бы кончил уже давно. Или бы переставил Блейна на четвереньки, поднял его аппетитные бёдра повыше и стал трахать так глубоко, как позволит эта поза. Размышляя теперь обо всех новых возможностях – Блейн сверху, скачет, словно обезумевший наездник, Блейн на спине, коленями касается ушей, – Курт так близко подошёл к собственной разрядке, что не успел этого заметить. – Боже, я… Блейн опустил руку и начал легко дрочить свой член. – Ещё немного, – пробормотал он, ритмично сжимая Курта внутри себя, – дай… дай мне ещё минутку, я… Курт больше не мог двигаться, поэтому задержал дыхание и позволил Блейну использовать его. Понадобилась лишь пара минут, и Курт был чрезвычайно рад, что смог просто смотреть, как Блейн дразнит себя, проводит вспотевшими пальцами по уздечке и сжимая со всей силы. – Боже, – выдохнул Курт, дрожа с ног до головы от воздержания, тогда как Блейн неприлично крепко сжался вокруг него. – Курт! – выкрикнул тот и, неистово надрачивая, кончил. Он устало упал на постель, когда всё закончилось. Вся грудь Блейна была залита белыми каплями. Отдохнув буквально пару мгновений, он приподнялся, раскрываясь ещё шире. Курт заскулил. – Боже, как бы я хотел, чтобы не пользовались этим дурацким презервативом, – проговорил Блейн и провёл испачканным в сперме пальцем по губам Курта. – Хочу ощутить, как ты кончаешь внутри меня, хочу почувствовать это. И этого оказалось достаточно – Курт застонал и кончил, с силой вжимаясь пальцами в полные и аппетитные ягодицы. Он даже решил, что на пару секунд отключился, потому что, когда открыл глаза, ощутил лёгкое головокружение. Курт не мог припомнить, когда же в последний раз… А потом он вдруг понял, что никогда и не занимался любовью. Да, он раньше испытывал симпатию или привязанность к своим партнерам, но никогда вот так. В его жизни не было такого мужчины, как Блейн. Это откровение так поразило Курта, что он на несколько минут прижался лицом к его груди, словно бы хотел спрятать там свои чувства. Блейн запустил пальцы в его потные волосы, даже не подозревая, сколько спокойствия и умиротворения дарили эти прикосновения Курту. – Дашь мне полотенце? – спросил Блейн. – И лежи, я сам всё сделаю. Он немного привёл их в порядок; полотенце было ещё влажным, поэтому легко впитало теперь уже ненужные выделения, и, когда Блейн закончил, Курт почувствовал себя гораздо лучше. – Дай-ка я сниму презерватив, – сказал он и осторожно вышел из Блейна (хотя никаких усилий и не потребовалось, потому что он уже успел уменьшиться в размерах), а потом стянул с себя латекс, завязал в тугой узел и отбросил на пол. И улёгся. Наполовину – на кровать, и наполовину – на Блейна. – Всё хорошо? – сонно спросил он и, устроившись подбородком на груди, посмотрел на него. Блейн выглядел невероятно уставшим, но необычайно счастливым. – И это мягко сказано, – низким голосом проговорил он и зарылся губами в волосы Курта. – Ты был великолепен, – добавил он и сполз немного ниже, чтобы поудобнее лечь, а потом обнял Курта за талию. – Я даже рад, что мы решили подождать. Это было прекрасно, учитывая, что не нужно было думать о делах, работе. Что у нас была целая вечность, чтобы насладиться друг другом. Курт улыбнулся и поцеловал его в шею, а оттуда проложил короткую дорожку поцелуев к плечу. – А тебе не была нужна ничья помощь, – сказал он и, снова поднявшись, обхватил губами мочку его уха, легко прикусил, а потом прикосновением языка заглушил боль. – Ты был таким сексуальным. – Курт вдохнул запах спермы, пота, секса и Блейна и вновь почувствовал, как кружит голову. Блейн покраснел. – Я сам себя удивил. Знаешь, я обычно быстро кончал… когда фантазировал об этом, но всегда думал, что это всего лишь отшлифованная воображением мечта, которая не может существовать в реальности. И что когда я начну этим заниматься, то будет противно или отвратительно. Но, черт подери, это было… – И такое бывает, – прервал его Курт и сильнее обнял. – Секс может быть всяким – от самого ужасного, отбивающего всё желание вновь этим заниматься, до потрясающего, просто божественного. – Он улыбнулся. – Конечно, обычно всё происходит гораздо быстрее… Блейн громко рассмеялся. – Да я уже понял, что полуторачасовая прелюдия – это не постоянный атрибут. – И вдруг Блейн покраснел и в смущении отвернулся. – А ты сумасшедший. Я был готов ещё до твоего первого ко мне прикосновения. И откровенно говоря? Думаю, я предпочитаю быструю подготовку. Под конец я буквально оцепенел. Я так сильно люблю тебя за то, что ты был со мной терпеливым и заботливым, но… Курт застенчиво рассмеялся. – А откуда мне было знать, что ты предпочитаешь секс в стиле «давай же, переверни меня на живот и засунь уже поскорее». Блейн с наигранным удивлением и возмущением приоткрыл рот. – «Откуда мне было знать»? – Он тут же перевернулся так, чтобы быть сверху, и принялся щекотать Курта. – Я тебе покажу, откуда. Курт громко пискнул. – Нет, нет! – и, пытаясь отвертеться, закричал: – Прости, прости, я сдаюсь! Они принялись громко хохотать и перекатываться по постели, пытаясь не попасть на мокрые места. Этого избежать не удалось, в результате чего Курт успел что-то неразборчиво мяукнуть, и оба повалились на пол, утягивая с собой половину белья. х х х х Весь следующий день они провели с Бертом и Кэрол, общаясь и выясняя новые детали их семейного благополучия. На вечеринке так тщательно поговорить не удалось. Кроме того, их было четверо, и это был первый разговор всего семейства с Блейном. Курт не мог сказать конкретно, чего ожидал, но любое беспокойство о том, что его бойфренду устроят настоящее интервью, не оправдалось. Блейн отлично влился в их дружный коллектив. Он прекрасно умел поддержать беседу и сделать так, что каждый чувствовал себя вовлечённым, но не принуждая. Когда в комнате повисла приятная тишина и все принялись за бекон и панкейки, Курт понял, что из прошедшего разговора помнит только улыбки и много смеха. Это было отличным признаком. Когда Блейн отлучился в туалет, Бёрт занял его теперь уже свободный стул. – Он хороший парень, – сказал он. – Как я посмотрю, между вами всё серьёзно. – Ты будешь читать мне нотации? Можно тогда после того, как я расправлюсь со своим беконом? – шутливо спросил Курт и добавил драматическую нотку в просьбу, вонзив в кусочек мяса вилку. Он надеялся, что так немного оттянет серьёзный разговор. Берт усмехнулся. – Когда ты уже осознаешь, что я доверяю твоему суждению? Я очень за тебя рад, Курт. Курт с громким выдохом откинулся на спинку стула. – Ты совсем не умеешь веселиться. – Я поговорил с его родителями, – сказал Берт. Курту показалось, что в наступившей звенящей тишине он мог бы услышать, как падает иголка. – Что? – спросил он, широко раскрыв рот. – Боже мой, отец, что ты… – Послушай. Через полгода ему стукнет восемнадцать. Тогда он сможет делать всё, что пожелает, и, честно говоря, его родители совершенно не заслуживают такого сына. Они бессердечные люди, Курт. До мозга костей, – пожал плечами Берт и, мимолётно глянув на тарелку Курта, отправил в рот полоску бекона. – Но дело даже не в этом. Даже если мне и не хочется, чтобы такие люди окружали Блейна, они всё равно остаются его родителями. Они имеют право знать, что с ним всё хорошо. Курт ссутулился, сжался в комочек, пытаясь сообразить, как же рассказать обо всём Блейну и не напугать в процессе. – Когда дело касается им подобным, то всегда замешаны деньги, – продолжил Берт. – Должен признаться, я немного использовал своё политическое влияние. Как только они услышали моё имя, то тут же пригласили в дом – отвадить от себя конгрессмена не входило в их планы, даже несмотря на мои взгляды. – Отец, что ты наделал? При чём тут деньги? – Я ничего не делал. Зато многое узнал, – проговорил Берт. В этот же момент в комнату вошёл Блейн и с любопытством улыбнулся, заметив пересадку присутствующих и их серьёзные лица. Курт посмотрел на него широко распахнутыми глазами, потом на отца, потом снова на Блейна. Берт удостоил его ответным, но вопросительным взглядом, и Курт тяжело вздохнул и кивнул. – Блейн? Нам… нам надо поговорить, – сказал он. На его лице на какую-то долю секунды можно было различить смертельный страх – Курт даже успел заметить в его глазах мимолётное желание сбежать куда-нибудь подальше. Но если Берт знал что-то, пока недоступное им, то его следовало выслушать. – Присядь-ка, сынок, – прервал тишину Берт и жестом указал на стул рядом с ними. Блейн сел. – Я знаю, что для тебя это тяжело. – Он положил ладонь ему на плечо и пристально посмотрел. Блейн тяжело сглотнул. Его глаза немного заблестели. – Прошлой ночью я тебе рассказал, что Курт познакомил меня с твоей историей, – продолжил он. – Но о чём я не упомянул, так это что я решил немного влезть не в своё дело. Я не собирался об этом рассказывать до тех пор, пока бы ты не был готов услышать, но… я встречался с твоими родителями, Блейн. Рассказал им, что с тобой всё хорошо, что ты живёшь и работаешь в Нью-Йорке, что каждый день заставляешь моего сына улыбаться. – Блейн содрогнулся, чуть ли не смеясь и плача в одно и то же время. Берт улыбнулся. – Большого счастья по поводу последнего они не выразили. Да и в принципе по поводу всех новостей. Но хотя бы теперь они знают, что у тебя всё в порядке. Лежащие на коленях руки Блейна дрожали. – Это… это всё, сэр? Он, должно быть, понимал, что если бы там было нечто большее, Берт бы обязательно это упомянул. Но Курт понимал, что тот был просто обязан спросить; Берт же пытался лишний раз не давить на больную мозоль. Курту было невыносимо больно от осознания, что Блейн хотел задать другие вопросы. Они спрашивали обо мне? Им вообще небезразлична моя судьба? Любят ли они меня хоть немного? Скучают? – Твоя бабушка Эдит умерла вскоре после твоего побега, – медленно проговорил Берт. – Прими мои соболезнования. Твои родители намекнули, что в детстве ты любил проводить с ней время. Глаза Блейна наполнились слезами. – Всего лишь несколько праздников и дней рождения, да, она… она всегда любила слушать, как я пою. Боже, я… я знал, что она болеет, причем уже много лет, но… Курт встал со своего места и сел на стул вместе с Блейном, обеими руками обхватил его за плечи и крепко обнял, не говоря ни слова. По внезапно появившейся влажности на сгибе локтя Курт понял, что тот плачет. – Я так давно её не видел, просто… – продолжил Блейн, но в горле что-то перехватило, и он снова прижался к Курту. Берт позволил им несколько минут провести в тишине, после чего вновь заговорил. – Мне очень жаль, сынок. Я знаю, как тебе больно. Блейн, промокнув глаза салфеткой, что протянул ему Курт, тяжело сглотнул и кивнул. – Спасибо. Я был рад услышать это от Вас, а не от них. – Я ещё не всё сказал. Курт посмотрел сначала на одного, потом на другого. – Отец? – Она оставила тебе наследство, Блейн. Точнее говоря, трастовый фонд. Ты им сможешь начать распоряжаться по достижении восемнадцати лет. Курт шумно выдохнул. – Боже мой. – Ч-что? Я не… – И судя по их лицам, на твоём счёте лежит внушительная сумма денег. – Ты ведёшь нас к какому-то ужасному клише, где Блейн должен жениться на ком-то по их выбору, или притвориться натуралом, вернуться домой и только тогда заявить свои права, или?… – Нет, – с понимающей улыбкой прервал его Берт. – Всё оформлено на его имя. После восемнадцати он сможет делать с ним всё что угодно. Мне передали все необходимые бумаги – по большей части там документы, удостоверяющие личность: свидетельство о рождении, карта социального страхования, – чтобы он смог подтвердить своё имя при обращении в банк. И ещё визитку юриста. Я не стал всё разглядывать; это не моё дело. – Улыбка Берта померкла, и он нахмурился, посмотрев на Блейна. – Знаю, ты не это от меня хотел услышать. Глаза Блейна вновь наполнились слезами. – Они даже не захотели передать мне эти документы самостоятельно? – Ты имеешь полное право на боль и разочарование, – ободряюще похлопал его по плечу Берт. – Они сильно тебя подвели, сынок. Они должны были любить тебя, заботиться, поддерживать во всех решениях, но не стали. Но, несмотря на это, ты выжил. А сейчас, чёрт подери, ты ещё и преуспеваешь. Но это вовсе не означает, что боль будет слабее или исчезнет вовсе. И тогда, под гнётом тяжелой правды и с отцовской поддержкой Берта, Блейн начал плакать; Берт и Курт одновременно придвинулись к нему, зажали между собой в успокаивающих и тёплых объятиях. – Оставлю вас наедине, – через некоторое время сказал Берт и отстранился. – Если тебе нужны будут эти документы, дай знать. Если захочешь, чтобы я поехал с тобой к родителям и поговорил, дай знать. Блейн перестал плакать, но даже после этого он продолжал дрожать и цепляться за Курта, словно от этого зависела его жизнь. – Не знаю, почему меня это так удивляет, – проговорил он надломленным голосом. – С чего бы это им поменять свои взгляды? Курту нужно было вести себя очень осторожно – если бы на месте Блейна был кто-то другой, он отделался бы простым «да пошли они; они тебя не заслуживают, забирай свои деньги и беги без оглядки». Но положение было шатким, а Курту не хотелось показаться последней скотиной. – Послушай, – начал он. – Твоя бабушка сильно тебя любила – так, как должны были любить родители. И ей была небезразлична твоя судьба, поэтому она заметила изменения, предвидела, что может произойти. Она оставила тебе что-то такое, с помощью чего ты мог бы вырваться из-под опеки, освободить себя. Разве не так? – Я и не знаю, что думать, – сказал Блейн и прижался к щеке Курта своей. – Думаю, я просто мечтал, что однажды и им будет небезразлично. Что они испытают сожаление. Что, по крайней мере, извинятся, пусть даже мы никогда не восстановим теплые и доверительные отношения. Я… я думал, что однажды они з-захотят меня, я… – У него перехватило дыхание, а Курт лишь крепче прижал его к себе, позволяя выговориться. – Тяжело слышать, что… что этого никогда не случится. – Всё возможно, – приободрил его Курт. – У тебя впереди ещё столько времени. Но сейчас… сейчас, Блейн, ты можешь получить школьный аттестат и выбрать университет для дальнейшего обучения. С этими деньгами ты можешь сделать что-нибудь для себя. Петь, выступать – да что угодно. Это его сильно оживило. – Курт… ты должен разрешить мне… должен позволить… – Я хочу, чтобы ты потратил эти деньги на себя, – твёрдо ответил Курт. – А потом, когда ты вернёшься в школу, мы поговорим о том, как разделить расходы. В течение дня они больше не возвращались к этому разговору, но Курт заметил, что Блейн положил папку с важными документами в свой багаж. Он не знал, расстраиваться от этого или чувствовать облегчение, поэтому испытал и то и другое, надеясь, что Блейн сделал это для себя. х х х х Когда они вернулись домой, Блейн несколько дней был тихим и задумчивым, но настроение быстро вернулось к прежнему: рабочий день в театре увеличился, а вместе с Куртом они начали изучать частные школы. Им хотелось быть предельно подготовленными к тому моменту, как Блейну исполнится восемнадцать; он уже и так сильно отстал, поэтому возможные варианты дальнейшего развития событий были ограничены, так зачем же ждать или надеяться на обычные школы. Им удавалось втиснуть в свои плотные расписания всего пару часов в день друг на друга, но они старались извлекать выгоду из каждой минутки, пытались не ссориться (что периодически всё же случалось). Воскресенье оставалось их личным днём. Курт ждал этих моментов, как никогда в жизни. Он даже предупредил Рейчел, что если она хоть раз попытается вытащить его на завтрак, как они обычно это делали, то он начнёт выключать телефон. Тогда она предложила встречаться по субботам и после дневного спектакля выпивать по бокалу вина, и это устроило их обоих. Теперь воскресенье всегда ассоциировался с запахом кофе, свежих фруктов и ощущением губ Блейна на своих. А ещё утренним запахом изо рта, тяжелыми вздохами и тем, как Блейн обхватывал его ногами за талию, смеялся и выкрикивал его имя высоко в потолок. Именно в воскресенье они решили, что пора расстаться со старым матрасом, собрали все вещи Блейна и перетащили их в спальню, где яркая подушка Блейна добавила сочный акцент к и без того идеальной обстановке, а разноцветная одежда интересно украсила шкаф. Именно в воскресенье Курт ответил на звонок, где ему предложили долгожданную роль. Именно в воскресенье Курт впервые вышел из душа и услышал, что Блейн разговаривал по телефону с Бертом и Кэрол и громко смеялся, а не вежливо отвечал на вопросы и улыбался, как обычно. Именно в воскресенье Курт понял, что ему нравится, когда его обнимают. В одно из таких воскресений Курт проснулся и почувствовал руку Блейна у себя в трусах. Он выгнулся, ощущая это наслаждение в каждой клеточке тела. – Мм, доброе утро. – Очень доброе, – хриплым голосом ответил Блейн. – Ты сегодня такой предупредительный, – проговорил Курт и улёгся щекой на подушку, в то время как Блейн поудобнее устроился сзади. – У меня на это множество причин, – сказал он. – Мм, обожаю первым делом утром ласкать твой твёрдый член. Обожаю чувствовать тебя в руке. – Ты любишь чувствовать меня не только в руке, – проворковал Курт. Он не хотел начинать остроумную перепалку, но Блейн так хорошо работал ладонью, что похотливые глупости сами лезли наружу. Блейн так удобно лежал сзади, так идеально подходил под его формы, что Курт почувствовал непривычное для себя желание зайти ещё дальше. Он шумно выдохнул и вытянулся от макушки до пят, чувствуя лёгкую и тянущую боль от напряжения, а потом отвёл руку назад и, обхватив Блейна за бедро, притянул ближе к себе. – Боже, ты уже весь дрожишь, – прошептал Блейн. – Дай-ка я… – Нет, нет, – сказал Курт, когда Блейн начал соскальзывать вниз. Он повернулся лицом и жарко, несдержанно поцеловал Блейна, чтобы привлечь его внимание. – Трахни меня. Блейн замер, тяжело дыша прямо в открытый рот Курта. – Да? Курт сильнее выпятил задницу, прижимаясь к члену Блейна. – Да, – повторил он, заставляя себя думать в этом блаженном состоянии. – Ты не против? Было заметно, что Блейн волновался, но нельзя было точно назвать причину; когда он кивнул и улыбнулся, Курт решил, что ответит на свой вопрос по ходу дела. Из тумбочки он достал презерватив и смазку. Курт не был поклонником долгого и медленного развития событий, особенно когда уже достиг нужной кондиции, но ради Блейна он готов был немного растянуть процесс, поэтому, снова повернув голову и поцеловав Блейна, принялся неспешно тереться об него. Когда стало слишком жарко, Курт остановился и снял верхнюю часть пижамы. Блейн последовал его примеру, а затем ненужными стали и штаны, потому что ждать уже не оставалось сил. Курт был готов раздеться сразу, но обычно Блейну нравилось дразнить его через трусы, а только потом снимать их самостоятельно, поэтому Курту пришлось оставить их и вновь увлечь Блейна поцелуями. – Налей немного смазки на руку, – проговорил он. – П-прям вот так? – спросил Блейн. Он нервничал. – Мне нравится быстро и немного... жестко. – Да, хорошо, – выдохнул Блейн, легкой издёвкой в голосе как бы говоря: «да ладно, а почему бы и сразу не сказать». Курт широко улыбнулся. – Давай, мне не будет больно. Я уже чувствую, что ты готов, не тяни. Блейн провёл руками по строгому изгибу бедра, захватив с собой и трусы, которые осторожными рывками стянул вниз. Его пальцы дрожали. – В этом-то и проблема, эм. Я как бы слишком готов, Курт, не знаю, как долго смогу… А вот и прозвучал ответ. Курт его поцеловал. – Шш. Просто вставь в меня пальцы. Медленно с первым толчком. А потом сможешь ускориться. – Б-боже, да, я… хорошо, – застонал Блейн и поцеловал Курта в лопатку. Курт решил немного помочь и потянулся назад, раздвинул ягодицы и приподнял левую, чтобы Блейн мог спокойной провести влажными пальцами от поясницы до копчика и ниже. Нетерпение жгло изнутри. Курт уже хотел почувствовать в себе что-нибудь. С Блейном нелегко было быть капризным ворчуном, но в те моменты, когда Курт был снизу, этого было не избежать: если он хотел, то хотел этого сразу и без лишних телодвижений. Он повертел бёдрами. – Внутрь. Сразу два, просто… Поначалу было немного неприятно, потому что Блейн вошёл не совсем правильно, но Курт подстроился сам, чтобы было, как нужно, и Блейн продолжил… тогда Курт тихо застонал и раздвинул ягодицы ещё шире. Боже, это было прекрасно. Это намеренное давление, податливость его отверстия, сокращающегося вокруг пальцев Блейна, и растяжение – невероятно. Поэтому Курт застонал громче и выгнулся, требуя тем самым большего. – Полностью, – выдохнул он, – и сильнее, намного сильнее. Курт чувствовал, что такая реакция только возбуждает Блейна, и это стало отправной точкой, где каждый выпад становился невыносимым; напряжение скапливалось, перекатывалось под кожей с каждым движением тела и пронзало, словно электрический разряд. У Блейна были гладкие и ровные пальцы, которые с лёгкостью скользили внутри, погружаясь до самого конца и выходя на несколько миллиметров, чтобы растянуть, как следует. Курту не требовалось многого, чтобы почувствовать удовольствие от этого процесса, а тяжело бьющееся сердце Блейна, который прижимался к спине, удерживало его в состоянии томительного ожидания. Он словно бы плыл на поверхности, ощущая лишь растекающийся по всему телу жар, и каждый раз, когда Блейну удавалось надавить сильнее, Курт стонал. Ему нравилось натяжение в области ануса почти так же сильно, как и само проникновение, но когда ласки пальцами затянулись, Курт закапризничал. Этого было недостаточно. – Всё, – глухо проговорил он, стягивая с Блейна трусы. – Снимай, снимай. Блейн рывками стянул с себя ненужное бельё и улёгся позади Курта. – Как… – Вот так, – ответил он и повернул голову, чтобы поцеловать его. – Обнимай меня вот так, добавь немного смазки на член и войди в меня, хорошо? Блейн волновался, но послушно капнул немного между ягодиц и на себя, а потом придвинулся ближе. Курт прекрасно слышал шорох разрываемой упаковки презерватива, а потом глухой скрип латекса по коже, и следом – невнятное бормотание Блейна, который устраивался поудобнее. – Готов? Курт подался назад и шумно выдохнул, почувствовав прикосновение головки к чувствительному месту. – Да, давай же. – Чёрт, – ругнулся Блейн, придерживая Курта за бедро и проталкиваясь внутрь. Чтобы преодолеть сопротивление, потребовалась пара секунд; член Блейна был толстеньким, но это было потрясающе – Курт обожал жжение, это давление на стенки и растяжение. И когда Блейн замешкался на середине, нерешительно остановившись, Курт нетерпеливо двинул задницей назад, полностью насаживая себя. – Блейн! – закричал он. – Боже, прости, я хотел… – Подожди, подожди, подожди, – зашептал тот ему в шею. – Боже, мне… мне нужно немного… пара секунд. Курт тяжело выдохнул и замер, стараясь не обращать внимания на яростную пульсацию в члене. Обычно он доводил себя до оргазма уже после того, как кончит его партнёр; Курт, бывая снизу, всегда старался разделить сам секс и его завершение, но с Блейном можно было забыть о прошлом и поддаться наслаждению в процессе. С ним Курт чувствовал себя в полнейшей безопасности и страстно хотел… соединить всё вместе, стиснуть задницу посильнее, оседлать член Блейна в этой позе и кончить, кончить так сильно… Но через пару секунд Блейн начал двигаться отрывистыми толчками, которые были гораздо лучше его собственных, ничего не значащих попыток. Курт крепче обхватил подушку руками, прижал к себе и расслабился, позволяя Блейну брать его, трахать, всё что угодно и как угодно. Да, так лучше, вот так, как… А потом Блейн неожиданно остановился, выругался себе под нос и кончил без предупреждения. Курт замер. – Боже мой, – запричитал Блейн и уткнулся лицом в руку Курта. – Боже, прости, прости, прости меня, чёрт. – Ничего страшного, – ответил Курт и опустил руку, придерживая презерватив, сползающий со члена Блейна, за края. А потом коротко поцеловал в щечку. – Давай это уберём. Курт выбросил использованный презерватив и достал ещё один. Член Блейна не успел опасть полностью, оставаясь наполовину твёрдым – Блейну всегда удавалось быстро восстановиться, и Курт не мог удержаться, всегда поддерживал такую особенность организма, особенно когда не мог заставить себя убрать член Блейна изо рта. Если Курт немного потерпит, то не всё потеряно. – Это настоящее позорище, – простонал Блейн и толкнулся в раскрытую ладонь Курта. – Давай-ка я… – Ты уверен? – спросил Курт, не переставая касаться его. – Это необязательно, я могу… – Нет, я хочу, я могу, – уже не так напряжённо ответил Блейн. – Хочу посмотреть, как ты себя ласкаешь, – сказал Курт. Блейну эта идея понравилась, поэтому Курт перелёг на живот и тихо зашипел, когда холодная гладкая ткань коснулась его разгорячённого тела. На какое-то время он прислушался к своему телу, к уже не такому чувственному возбуждению, а потом улёгся щекой на подушку и принялся наблюдать за Блейном, который жадно смотрел на него и, тяжело дыша, дрочил. – Да, вот так, – прошептал Курт и облизнулся, когда рука Блейна чуть сжалась. – Обожаю, что у тебя всегда стоит, даже после того, как ты кончишь. Он шире развёл ноги. Курту не нужно было даже оглядываться, чтобы понять, куда упал взгляд Блейна, потому что тот неожиданно застонал и принялся дрочить сильнее. Курт намеренно раздвинул ягодицы, чтобы Блейн видел его растянутое и влажное отверстие. И теперь, когда внимание его парня было полностью приковано к нему, Курта устраивало совершенно всё. – Будешь ласкать себя, пока снова не станешь твёрдым и крепким? Чтобы потом трахать меня, заставляя почувствовать в себе каждый миллиметр твоего члена? – решил подразнить его Курт и немного потёрся передом о кровать, убедившись прежде в том, что Блейн это прекрасно видит. – Я так возбуждён; я не кончу, буду ждать тебя, сколько бы ни потребовалось. Блейн захныкал. – Боже мой, Курт! – Хочешь трахнуть меня вот так? Впечатывая лицом в кровать, проникая так глубоко, как только возможно? – Курт чувствовал, как где-то в горле с силой бьётся пульс; он был так возбуждён, что уже не мог остановиться. Он снова облизнул губы, разглядывая внушительную длину члена Блейна и желая его до боли. Курт опять лёг щекой на подушку и перевёл взгляд на лицо Блейна. – Готов? Блейн зарычал и оседлал его, склонился, чтобы поцеловать в основание шеи. Курт замер; предвкушение наполнило каждую клеточку его тела. Он испытал какое-то шаловливое и яркое чувство радости, что обычно происходило, когда он, наконец, получал желаемое в постели. Блейн прополз по постели, и Курт громко застонал от такой резвости, а потом прикусил подушку и выгнулся, когда Блейн с силой проник внутрь, не встречая на своём пути никакого сопротивления. Тело Курта принимало его с жадностью и нетерпением, словно бы желая сказать, как сильно Блейн нужен ему. – Да, – выдохнул Курт и уперся локтями в постель, когда Блейн сделал глубокий толчок. – Боже мой, да, трахни меня. Судя по всему, раньше Блейна сдерживал лишь только страх быстро кончить, потому что теперь он перестал бояться, спрашивать, всё ли хорошо, а только проникал внутрь и не стеснялся своих желаний. Курт больше не хотел кончить, пока Блейн находится внутри; он немного приподнялся и обхватил свой член рукой, осознавая только тогда, как близок он был к оргазму, что можно лишь немного сильнее сжать ладонь, что Блейн был идеально толстым, а угол проникновения – удивительно правильным. – Да, я сейчас кончу, – застонал он, двигая рукой и приподнимая задницу. – Да, детка, пожалуйста… – Мне так хорошо с тобой, ты так глубоко, да, тебе нравится? Что я так крепко сжимаю тебя внутри, словно не хочу отпускать? Он закрыл глаза, чувства закручивались внутри тугой спиралью. Боже, он уже почти… Блейн обхватил его руками за покрытые испариной бёдра и словно бы накинул задницу Курта на свой член, резко и неожиданно. Курт удивлённо зашипел, а Блейн принялся раскачиваться с невиданной прежде скоростью, трахая так сильно и хорошо, что Курт закатил глаза. И вскоре громко закричал, изливаясь на кровать и собственные пальцы. – Блейн… – всхлипнул он, слегка подрагивая. Но Блейн не останавливался, продолжая свои действия, больше не прикасался к нему, просто раскачивался взад и вперёд, подрагивая и тяжело дыша. Потребовалось гораздо больше времени, чтобы Блейн снова готов был кончить, и к этой минуте был настолько разработанным и уставшим, что не мог понять, как ему удаётся стоять в этой позе. Он весь вспотел, влага пропитала простыни, локти и колени горели от постоянного трения, а сам Курт едва переводил дыхание. И всё же это был самый лучший секс в его жизни. – Боже, – простонал он и уткнулся лицом в руку. – Боже мой, Блейн… – Поднимись, – хрипло проговорил тот. Курт немедленно выполнил то, что было сказано, и упёрся ладонями в матрас; Блейна же не покидали силы, он продолжал двигаться. Курт ещё ни разу не испытывал такого наслаждения от столь долгого пребывания в нём члена; он был настолько измотанным, потным и удовлетворённым, что практически ничего не чувствовал. И Блейн даже не выходил на всю длину, лишь ненамного, предпочитая словно бы тереться об него. Курт чувствовал, как он дрожит, чувствовал его вспотевший живот на своей заднице, его сильные бёдра на своих ногах, прикосновение мошонки к своей, его умелые пальцы, раздвигающие ягодицы Курта и тут же сводящие обратно. И вдруг Блейн вышел из него полностью и втолкнулся обратно с тихим рыком. Курт заскулил, сдвинул колени. Господи, он никогда ещё не чувствовал кого-то так глубоко. – Если мы сдадим анализы, – проговорил Блейн, чуть заглушая звук интенсивных шлепков, – то перестанем пользоваться презервативами? Они заводили этот разговор уже не первый раз, и голос в голове Курта назойливо напомнил, что ещё слишком рано, что прошло только полгода, тогда как другой, более настойчивый, подсказывал: да, только, пожалуйста, не останавливайся. Курт верил в то, что Блейн не обманывал, рассказывая о своей девственности, и знал, что с его стороны нет никаких сомнений о моногамности отношений – он никогда и не состоял в свободных, это было не в его стиле, – но всё же… – Мы об этом поговорим, – Курт позволил себе сделать замечание, но глухо всхлипнул от глубокого толчка Блейна, - когда ты перестанешь трахать меня, как профессионал. Блейн засмеялся и тут же всхлипнул (Курт чувствовал, что тот уже на грани). – Не заставляй меня смеяться, когда я готов… Курт улыбнулся и оглянулся, чтобы посмотреть на Блейна – такого красивого, загорелого, уставшего, с прилипшими ко лбу взъерошенными волосами, с расширенными зрачками и покрасневшим лицом, с возбуждёнными сосками… Господи, Курту хотелось кричать от такой божественной картины перед глазами. Курт не смог удержаться и подался назад, насаживаясь на член Блейна. – Ты уже несколько раз говорил о желании трахаться без презерватива… значит, тебя возбуждает эта идея? – спросил он и повторил движение, заставляя Блейна тихо застонать. – Тебе нравится фантазировать, как ты кончаешь в меня, заполняя до краёв? – Блейн задрожал и сильнее вцепился в его бёдра. – Ммм, может, мне тоже нравится мысль о том, что твоя сперма будет внутри, вытекая по капельке, когда ты закончишь… может, мне нравится представлять, как ты будешь слизывать её, высасывать прямо из меня или заталкивать обратно своим членом, заставлять меня тужиться, чтобы она снова начала стекать по ногам… Блейн заскулил и покрутил бёдрами. – Боже, ты знаешь, что нужно сказать, чтобы заставить меня… – Да? Тогда давай. Кончи в меня. Большего и не потребовалось: Блейн содрогнулся и напрягся, сделал последний выпад вперёд и второй раз за утро наполнил презерватив. Некоторое время он не двигался, и только через пару минут медленно и осторожно вышел из Курта, чтобы не причинить вреда. Как только это произошло, Курт свалился на кровать. Он дрожал с головы до пят, поэтому просто придвинулся к Блейну, который устроился рядом, и молча прижался к нему, восстанавливая дыхание. Иногда Курта посещала мысль, что активная сексуальная жизнь требовала от него гораздо больших усилий, чем некоторые рабочие моменты, выполняемые ежедневно. Проснувшись через час, Курт понял, что отключился, не сказав Блейну ни слова, и испытал непередаваемое чувство стыда. Но заметив, что Блейн тоже спит рядом, посапывая, словно щенок, то отмахнулся от всех ненужных мыслей. На часах было далеко за полдень. Курт ужасно хотел есть и весь провонял потом и сексом, не говоря уже о кровати. Ему было лень делать хоть что-то, но половину этого нельзя было игнорировать, поэтому он растолкал Блейна, выгнал из постели, встал сам и, прихрамывая, потянул его в душ. – Для начала надо помыться, – проговорил он и широко улыбнулся, увлекая Блейна под горячие струи. – С кроватью разберёмся потом. Но я закажу пиццу, ты не против? Не хочу сегодня готовить. – Я могу… – Нет, – застонал Курт. – Пицца! Пицца! Блейн рассмеялся и обнял его за талию. – Хорошо. Как скажешь. – Он лениво провёл рукой по изгибу задницы и низким хриплым голосом прошептал: – Ты… ты повёл себя абсолютно безнравственно. Греховно. Особенно после моего маленького… Курт прервал его поцелуем. – Ла, ла, ла, нет. Я необдуманно сорвался и повесил на тебя это признание, а ты… – он покраснел и прижался к нему сильнее, – а ты впечатляюще быстро пришёл в себя, мистер. – Курт поцеловал его в подбородок. – Я теперь несколько дней буду это чувствовать. Блейн собственнически стиснул его в объятиях, отчего Курт задрожал. – Я могу привыкнуть к тому, как ты с готовностью открывался передо мной. – Будет справедливо, – ответил Курт и похлопал ресницами, – учитывая, что я частенько люблю видеть тебя таким. – Тогда, может, немного позже? – с надеждой в голосе спросил Блейн, прикусил нижнюю губу и опустил взгляд, прекрасно понимая, что подобное сочетание обычно вызывало в Курте страстное желание перевернуть его мир с ног на голову. – Много позже, – поправил его Курт и быстро добавил: – или хотя бы немного позже, но только после пиццы. Блейн захихикал.