Я не унижусь пред тобою...

      Его холодные пальцы прошлись по моей ключице. Я втянула воздух через нос. ― Хорошая девочка.       Он, приподняв мой подбородок, взглянул в глаза. Отойдя, он начал что-то перебирать в шкафу. ― Подними голову, ― приказал он, надевая мне ошейник.       Я всхлипнула. Какое унижение. Я, как собака, сижу с ошейником на кровати. ― Называй меня хозяином, ― сказал он, слегка коснувшись губами моего лба. ― Если будет невтерпеж, назови стоп-слово, ― произнес он, сорвав с меня скотч.       Я испуганно смогла лишь кивнуть. Я слышала про стоп-слово ― заранее оговорённое слово, которое используется с целью остановить БДСМ-сессию. Подруга как-то рассказывала, что смотрела фильм, но тогда я не придала этому никакого значения. ― Поясню ситуацию, ― пробормотал он, склонив голову на бок. ― «Желтый» ― это слово-предупреждение о приближении к порогу, «красный» — является категорическим требованием к прекращению действий, есть еще и «зеленый» — сигнал о продолжении воздействия, обычно в ответ на вопрос верхнего, то есть меня, хозяина. Все поняла?       Если честно, я поняла, что в любом случае буду кричать «красный». Мне было страшно, я боялась того, что он может сделать со мной. ― Предлагаю тебе самой выбрать, мой сабмиссив: плеть, кнут, флоггер, паддл, стек, розги, трость? Лично я хочу все испробовать на тебе, ― расплылся он в улыбке, наблюдая за моей реакцией на его слова.       Я, всхлипнув, покачала головой, не понимая и половины этих слов. ― Пожалуйста, не надо… ― Я обещаю, тебе понравится. ― Пожалуйста, не надо! ― закричала я, увидев в его руках плеть, а может и не плеть. ― Не кричи так громко, ― поморщился он, выудив из своего шкафа кляп. ― Нет, пожалуйста, не надо. ― Давясь рыданиями, я начала громко всхлипывать.       Подойдя ко мне, он насильно затолкал шариковый кляп, который, поместив мне в рот, зафиксировал ремнем. Он собирается выпороть меня как какую-то дешёвую шлюху. Я не могла пошевелиться, соленые слезы сбегали по щекам, во рту неприятный резиновый шар. Какое унижение, он просто втоптал меня в грязь…       Громкий стук в дверь заставил моего «хозяина» грязно выругаться. Он, подойдя к ней, рыкнул: ― Кто? ― Павел Андреевич, ваш отец хочет вас немедленно видеть с вашей девушкой. ― Прямо сейчас? ― Да. ― Скоро будем, ― прорычал он, направляясь в мою сторону.       Расстегнув наручники, он начал растирать мои затекшие конечности. Вытащив слюнявый шар, отбросил его в сторону. Погладив меня по щеке, он прошептал: ― Придется ненадолго отложить…       Я облегчённо вздохнула, мое унижение откладывается. Вытерев слезы, я обхватила себя за плечи. ― У тебя пять минут на то, чтобы принять душ и одеться.       Быстро вскочив, я помчалась в спасительную комнатку. Лишь когда дверь за мной захлопнулась, я смогла разжать кулаки, ногти больно впились в плоть. Встав под струю, я принялась тереть мочалкой свою кожу, пока она не покраснела. Я хотела стереть с себя его запах, прикосновения. ― Хватит мылиться. Всю кожу сдерёшь.       Я, подскочив, резко развернулась и встретилась с его серьезным взглядом. Он уже был полностью одет. Чуть кивнув, я бросила в сторону мочалку. Смыв пену, приняла из его рук махровое полотенце.       Когда я оделась, мы вышли из комнаты. Павел выглядел совершенно серьезным. Трудно было понять, о чем он думает: ни одной эмоции. Постучав в комнату, он распахнул дверь. Схватив меня за запястье, потянул за собой внутрь.       В кабинете пахло табаком, за столом, закинув ноги, сидел Андрей Николаевич, куря толстую сигару. ― Проходите, дети мои, ― махнул он рукой, даже не взглянув в нашу сторону.       Паша, сев в кресло, усадил меня к себе на колени. Я сидела, как натянутая струна. Зачем мы здесь? Страх прошелся по коже, когда, взглянув на соседнюю стену, я увидела дробовик и голову кабана, пасть которого была раскрыта в немом крике. Вздрогнув, я решила не смотреть туда больше. Опустив голову, начала изучать руки Паши, которые по-хозяйски обвили мою талию. ― Ты хотел поговорить? ― Да, хотел. ― Не томи, отец. Почему я должен все из тебя вытягивать? ― начал нервничать мой «хозяин». Ошейник он не разрешил снять, явно решив закончить начатое. ― Ты помнишь Барыгу? ― Это тот, кто оружие продает за границу? ― Так вот, он устраивает в пятницу юбилей. Стукнуло засранцу шестьдесят. Я хочу, чтобы ты поехал туда. Передашь от меня ему «подарочек», ― усмехнулся он.       Я задумалась над его словами про пятницу. Интересно, а какой сегодня день недели? Сидя здесь, в заточении, я забыла, какой день недели и вообще какое число. Все дни слились в один большой кошмар со мной в главной роли. ― Какой подарочек? ― Коктейль Молотова. Хотя нет, разнесешь все к чертовой бабушке… ― Почему должен ехать я? Почему не Влад? ― У Влада есть дела поважнее… ― У меня поставка товара, я не могу все бросить! ― Твои дела на себя возьмет Влад. За девчонкой присмотрит твой Серый. Какие проблемы? Без нее же ты не поедешь? Или я не прав? ― Я не хотел бы ее здесь оставлять, но и не собираюсь подвергать ее опасности. ― Она не пострадает, уведешь ее до взрыва. Послушай, сынок, у тебя нет выбора. ― Когда? Где? ― Сегодня. Собирайтесь, завтра утром поедете. ― Да, отец.       Поднявшись, он кивнул, потянув меня за собой. Мое сердце гулко стучало, а мозг обдумывал новую информацию. Он повел меня на первый этаж, затем мы начали спускаться ниже. Холодный подвал, множество железных дверей и запах не очень приятный. Грубо толкнув меня в спину, он распахнул одну из этих дверей, а я лишь приоткрыла рот. Все стены были заляпаны засохшей кровью, кругом было полно разных деревянных приспособлений и цепей. «Комната пыток», - мгновенно мелькнула у меня мысль. Посередине комнаты на стене был прибит огромный крест. Я боялась даже пошевелиться. Здесь стоял неприятный запах. Запах резины? Сырости? Не знаю, чем пахло, но мне стало не по себе. ― Ну что, продолжим, моя маленькая рабыня?