Хрупкие.

Полина осторожно повернула сонную Кэтти к себе и поправила теплый шарф. Целый день они провели в Центральном зоопарке, и девочка совершенно вымоталась, ведь там было столько интересного: и пингвины, которые подходили к посетителям совсем близко, и слоненок с невероятно добрыми глазами, и пони, который ел сахар прямо с рук, и медлительный красивый жираф, взирающий на всех с едва заметным презрением. А еще разноцветные шары, розовая сладкая вата… Её маму несказанно радовал тот факт, что малышка так намаялась за весь день: осталось лишь уложить ее в кровать – и целый вечер можно посвятить своим делам. В вагоне метро было тепло, и даже Полину разморило от усталости. Кэтрин прижала к груди плюшевого зайца и приоткрыла глаза. Полина вздрогнула: после сна они у нее всегда были зелено-голубого цвета. – Мамочка, я достаю до пола? – она слабо пошевелила ногами и зевнула. – Да, милая, спи. – Я не хочу. Ты купишь мне леденцы? – Ты сегодня уже ела. – Я хочу еще, – заныла Кэтти, устраиваясь поудобнее и снова погружаясь в сон. Глядя на спокойное личико дочери, Полина вдруг почувствовала, как страх сжимает ее сердце: прошло две недели с приезда Джейн, и каждый день Полина ждала, что на ее пороге появится Бенедикт. Разгневанный? Взволнованный? Спокойный? Ничего страшнее этой встречи она и представить не могла. А что, если Бен захочет увести дочку? Забрать ее себе? Такому человеку, как он, это ничего не будет стоить. Кто она, бедная мамаша, эмигрантка, против него? В голове тут же замелькали жуткие картины, и Полина тряхнула головой, желая прогнать параноидальные мысли. «Он никогда так не поступит со мной. Он не опустится до такой мести. Он будет рад дочери, но забирать ее себе… Откуда у него время на воспитание ребенка?» – мягко увещевала она себя. Но в то же самое время гнусавый голосок в голове резонно заметил: «А зачем ему возиться с ней самому? На то есть бабушка и дедушка, на худой конец, няня! Откуда ты знаешь, как он воспринял эту новость – может быть, страшный гнев и обида лишат его привычной рассудительности и доброжелательности. Кто такой сейчас Бенедикт Камбербэтч? Можно ли ему доверять?». Полина прижала к себе Кэтти, и девочка заворчала: – Мама, больно, душно, пусти… Выйдя из метро, Полина торопливо зашагала в сторону дома. Уже давно стемнело, и улицы тускло освещали фонари. Кэтти удобно свернулась на руках мамы и то и дело сонно требовала то конфет, то зайку. – Тише, крошка, сейчас придем домой. – Молочко? – И печеньки. Только не ворочайся, маме и так тяжело тебя нести. – Хорошо. Полина переложила дочку на плечо и услышала, как она хихикает. – Что смешного? – Я барашек. – Какой барашек? – Ты несешь меня, как барашка… Не кушай меня, мамочка… Мамочка пощекотала мягкое пузико, слушая, как забавно бекает дочка. Кэтти поворочалась еще немного, а потом соскользнула на тротуар и, тряхнув головой, прогоняя сон, побежала вперед. Её красный помпон на шапке задорно подпрыгивал в такт ее прыжкам. Полина вздохнула – теперь её не уложить до двенадцати. До чего же Кэтти походила характером на Бена: любопытная и внимательная к деталям – ох, как же нелегко было готовить для нее подарки и держать это в секрете, – жизнерадостная и легкая – кажется, её можно было увлечь любым делом, доверчивая и открытая – каждый день Полина боялась, что дочка променяет свой детский ланч на «волшебные бобы» в детском саду, а потом будет ждать, что они вырастут в огромное бобовое дерево… Из задумчивости Полину вырвала тишина. В какой-то момент она поняла, что не слышит звонких прыжков дочери. И неожиданно эту самую пугающую тишину разрезали торопливый топот крохотных ног. Девочка вынырнула из-за угла и пулей кинулась к матери, размахивая руками. Никогда прежде Полина не видела свою дочь настолько испуганной. – Что случилось? Кто тебя напугал? Кэтти, милая…. – девочка уткнулась в колени матери, обхватив их крепко-крепко руками. – Что случилось? – Мне показалось, что у дома кто-то стоит. Вот тааааааакой высокий! Как дерево! Я его раньше не видела. Мама, я боюсь! Мама… – Наверное, просто прохожий. Чего ты выдумываешь? Пойдем. Я уж думала, что-то серьезное… – Нет! – заупрямилась девочка. – Он назвал меня по имени. И добавил какое-то непонятное слово в конце… Что-то про огурцы. Полина сгребла дочь в охапку и прижала к себе. Сердце пропустило пару ударов, ухнуло куда-то в пустоту, которая словно возникла на месте желудка, а в ушах зашумела кровь. Бен приехал... Господи… – Здравствуйте, – спокойно, несколько вальяжно протянул голос за ее спиной, и британский акцент выбил воздух из легких Полины. – Маленький вопрос для страждущих читателей «Доброе утречко, Британия!»: эта милая барышня – дочь мистера Камбербетча?