Хрупкие.

Я безмерно благодарна своей бете. Мы сделали с ней это вместе. Я до сих пор удивлена, как мне удалось заинтересовать заядлого слэшера со стажем самым плюшевым гетом на свете. Но без нее, без моей великой Александрины, не было бы этого фика в том виде, который вы видите, дорогие читатели. Во время написания этой главы, а особенно во время ее корректировки и расстановки акцентов, и я, и моя бета чувствовали себя то Гринчем, то Моффатом и Гэттисом.

Soundtrack – Darren Criss & Matt Bromer – Somebody that I used to know Glee Cast – Don’t Speak Imagine Dragons – On Top of the World

Аэропорт Кеннеди казался громадным и пугающим по сравнению с домашним и уютным аэропортом Хитроу: белоснежная крыша главного здания напоминала одновременно и крылья какого-то звездолета, и развевающиеся паруса корабля. Джейн окинула взглядом терминал и направилась к выходу. Конечно, можно было бы поехать, как большинство прибывших, на метро, решив шикануть и поехать на такси: 45 долларов – это же не шутка! Но как же хотелось прокатиться в знаменитом желтом такси! Поэтому Джейн прямиком направилась к небольшой очереди у выхода из терминала и заняла место за пожилой парой, обсуждавшей ужасную погоду. Яростно заверещал мобильный. Полина . Джейн улыбнулась. – Ну где ты? – Буду через полчаса. Поймать такси в этом Нью-Йорке – сущее наказание! – Ехала бы на автобусе. Ничего страшного в этом нет. – Да конечно! – фыркнула Джейн, деловито протирая солнечные очки. – Я в Лондоне-то не езжу на автобусе – боюсь заплутать, а тут абсолютно чужой город. Ой, кажется, тут такой симпатичный руководитель…. по посадке в такси!– Джейн хихикнула. – То есть моя очередь подошла. Скоро буду, дорогая! – Куда поедете, мисс? – вежливо поинтересовался молодой человек в форме служащего аэропорта. – Сохо. Дебросс-стрит, 11. – Прошу. С вас 75 долларов, – он ловко закинул в багажник ее чемодан и элегантно распахнул перед ней дверь такси. – Хорошей дороги, мисс. Джейн достала телефон и тут же отправила твит: «Надеюсь, нью-йоркский Сохо – достойный братик нашего, лондонского!». Выполнив столь ответственное и важное дело, она, наконец, решила выглянуть в окно. Ей никогда не нравился Нью-Йорк – высокие серые здания, холодные окна и замкнутые люди, ничего интересного, даже чахлого кустика. Осень в этом году выдалась холодная, проморзглая, с солеными завываниями ветра, и если раньше город преображался красными и золотистыми красками, то пейзажа тоскливее, чем в этот раз, Джейн и представить себе не могла. – Мрак! – резюмировала девушка и уткнулась в свой телефон. Дом 11 на Дебросс-стрит ничем особенным не отличался: светло-серый кирпич, большие безликие окна. В тумане осеннего утра он выглядел довольно непрезентабельно. Джейн позвонила в домофон. – Третий этаж. Езжай на лифте, – задорно пропел знакомый голос. Полина встречала подругу на пороге своей квартиры. Она очень изменилась за прошедшие шесть лет: короткие светло-рыжие волосы обрамляли похудевшее бело-молочное лицо, на котором необычайно выразительно смотрелись темно-карие глаза; шерстяное платье мягко облегало тоненькую фигурку… Но улыбка была прежней – веселой, светлой, открытой. – Прости, что я не могла встретить тебя! – с этими словами Полина повисла на шее Джейн и расцеловала в обе щеки. – Я так рада, что ты приехала, я так рада… – она немного смущенно улыбнулась. – Проходи скорее! Джейн очень понравилась квартира Полины: теплая, светлая, наполненная разноцветными бликами, скользящими по полу и стенам. Красивыми были малиновый диван и малиновые же кресла, на одном из которых лежала желтая шаль; тонкий, изящный стол орехово-шоколадного дерева, заваленный книгами… – Все такое цветное. Никогда не думала, то ты так любишь… яркость. В Лондоне ты обычно склонялась к коричневому и желтому, а тут – просто все оттенки красного, малинового, лилового! Красота… – Все началось с дивана, а дальше… я уже не смогла удержаться, – немного смущенно, словно оправдываясь, рассмеялась Полина. – Давай я провожу тебя в твою комнату. Проходя по коридору, Джейн задержалась у одной из дверей. – А что тут? Твоя? – Это не моя комната. Так что туда можно заглянуть только с разрешения хозяйки. А она – весьма своеобразная барышня. Но она сейчас в отъезде… Ты располагайся, отдохни немного – пока я накрою на стол. – Не знала, что ты живешь с соседкой. Ты никогда об этом не говорила… – удивленно заметила гостья, рассматривая красивую коричневую дверь с матово-розовым стеклом. – К слову не пришлось, – Полли потащила её в конец коридора. Хозяйка дома старалась выглядеть беззаботной, но наблюдательный глаз Джейн сразу приметил, что за этим скрывается волнение, даже какой-то испуг. Но Джейн забыла обо всем, когда попала в комнату для гостей: уютная, просторная… Гостья приняла душ и на секунду прилегла на кровать… а проснулась уже, когда за окном была густая синяя темень сумерек. Полина сидела на полу в гостиной, обложенная книгами, стопками бумаг и блокнотами. На кофейном столике стояла тарелка с апельсинами, несколько пустых чашек и распечатанная банка яблочного мармелада. – Я не стала будить тебя, – Полина быстро встала. В очках и растянутом свитере она выглядела моложе – самая настоящая студентка, готовящаяся к очередному экзамену. – Ты, наверное, ужасно голодная? – Поверь мне, более голодного человека свет еще не видывал! Я помню, что, когда мы зашли в квартиру, пахло пирогом… – К нему есть чай, кофе, сливовая наливка Дороти и полбутылки какого-то вина из Испании. Думаю, лучше нам начать с чая… … Подруги только перешли к сливовой наливке, когда телефон Джейн начал отчаянно трезвонить. Сначала девушка игнорировала настойчивые звонки, но потом, чертыхаясь, все-таки взяла трубку. Звонил Бен. И что-то подсказало Джейн, что ее работодатель сейчас не в очень хорошем настроении. Последнее время, он в нем почти и не бывал… – Добрый вечер. Я, конечно, рад, что ты все-таки решила выполнить мою просьбу и поехать в Нью-Йорк вперед меня, но не на неделю же раньше! Что я буду делать без тебя? Могла бы оставить указания Бетти, а то она ничего не понимает в твоем ежедневнике, совсем раскисла и готова разрыдаться в любую минуту, – актер говорил раздраженно и капризно, словно маленький ребенок. – В ближайшие три дня у тебя ничего не запланировано, – сдержанно отозвалась Джейн и выразительно закатила глаза, – так что можешь поехать с … Мэриэн куда-нибудь отдохнуть. Например, к твоим родителям. Они жаловались, что давно не видели тебя. – Не с Мэриэн же ехать к ним! – Джейн отчетливо представляла себе, как недовольно морщится Бенедикт. – Хорошо, я поеду к ним завтра. Но без нее. Не сдавай меня, ладно? – Не делай мне одолжений. Это нужно тебе. Я к своим родителям езжу каждые выходные. И не забудь поздравить твою первую жену с днем рождения! – Мы в разводе. Могу и не поздравлять. – Тебе нужно, а не мне. Она тебе это припомнит не раз и даже не два! Пусть Бетти пошлет цветы от твоего имени: насколько я помню, она всегда любила альстромерии. – Как хорошо, что у тебя такая замечательная память! – улыбнулся Бен. – Именно за нее ты и платишь мне такие замечательные деньги, – ласково отозвалась Джейн. – Но ее имя ты так и не запомнила. А пора бы… хотя это сейчас уже неважно. А где ты остановилась в Нью-Йорке?– уже не капризным, а вполне себе дружелюбным тоном поинтересовался Бенедикт. Джейн посмотрела на Полину, которая безмятежно собирала тарелки и бокалы и, казалось, совершенно не обращала внимания на разговор. А, может, делала вид? – У друзей. Я остановилась у друзей . На том конце линии повисло молчание. Бенедикт всегда был очень умным человеком… – Понятно. Я прилечу в конце недели. Перед вылетом еще позвоню, – голос Бена звучал холодно и отстраненно. – Доброй ночи? У вас… же там ночь сейчас? – Вечер… Слушай, займись уже делом. Разбей пару окон, а? Или напейся в пабе. Ты же знаешь: нам это нужно. Целую, – Джейн торопливо убрала мобильный и виновато улыбнулась. – Прости, дела. Это просто невыносимо. Чувствую себя нянькой, хотя он и ужасно самостоятельный, взрослый, сдержанный и адекватный человек, но от привычки постоянно опаздывать или – не дай Бог! – забывать о встречах ему не удается избавиться! – Я не думала, что ты все еще работаешь с Бенедиктом, – Полина уверенной рукой протирала бокалы для вина. – Даже получила повышение до личного секретаря. – Личный секретарь? Звучит многообещающе, – улыбнулась хозяйка дома. – Чувствуешь на себе всю тяжесть сплетен? Особенно, если тебе не безразличен твой начальник. – Ах ты… – Джейн кинула в подругу подушку. – Каких сплетен, боже мой! Пусть только попробуют, сразу же получат по носу. Хотя, если честно, будь я журналисткой, то из всех тех ночевок у Бена и поздних визитов к нему домой, что у меня было за все это время, я бы состряпала шикарный сюжет. – Ты всегда можешь это сделать. Слив информацию в сеть. Или журналистам. – О нет! Бенедикт растерзает меня на месте. Не уволит. Просто прихлопнет, как муху. Тем более, у нас ничего не было… – Джейн поморщилась: не очень убедительно получилось, но Полина, кажется, ничего не заметила. – Ты везде с ним? А как же Мэриэн? – У нас шведская семья, – Джейн рассмеялась. – Но в Америку с ним летаю я. – Так он приезжает в Нью-Йорк? – Полина села напротив, скрестив ноги по-турецки. – Да, у него целый тур. Чертова суперзвезда! Конечная точка – Лос-Анджелес, церемония вручения премии «Оскар», – с нескрываемой гордостью ответила Джейн. – Я слышала, что он номинирован как «Лучший актер». Я очень рада за него… – улыбнулась Полина. – А за какую роль? – Очень скандальная. Хозяина медиа-корпорации, которого губит его же оружие. Это очень захватывающе! Но Бенедикт совсем не скандальный человек… Представляешь, сколько усилий ему пришлось приложить для этой роли? – Понятно тогда, почему ты просишь разбить пару окон, – беззаботно рассмеялась Полина. – Передавай Бену привет. Еще вина? Этой безразличной фразы эмоциональная Джейн выдержать не смогла. Она вскочила, разметав разноцветные подушки, словно маленький смерч. – Ты так говоришь… как будто тебе все равно! Но вы же встречались, вы же любили друг друга! Я видела это своими глазами, – Джейн чувствовала, что вино дает о себе знать. – Но как же все глупо и неправдоподобно закончилось! Ты уехала в Америку вместе с Дороти, а он остался в Англии. Я не поверю, что вы не выясняли отношений перед этим или хотя бы после этого. Ты ничего мне не рассказала: ни как он отреагировал на твое предложение разъехаться по разным странам, ни что ты делала здесь, без него, первые месяцы. Ты же любила его, Полли! Ты любила его! Прошло шесть лет – и я до сих пор не знаю, что случилось, чем все, черт возьми, закончилось. Он так переживал, ты же не видела, а я… сколько всего было из-за тебя! – Ты могла бы спросить у Бенедикта, – спокойно ответила Полина. – Он утолит твое любопытство… охотно. – А вот и нет! Для него это… не самая приятная тема. Ты знаешь, мне кажется, что он все еще к тебе не равнодушен. Вы вообще виделись за все это время хотя бы раз? – Ты действительно хочешь знать? … – Я не собираюсь тебя никуда отпускать! Ты не сбежишь! – Бенедикт в ярости вышагивал по гостиной в своей квартире. – Неужели ты не понимаешь, что эта травля, эти глупые слухи, эти сплетни… не закончатся, а станут только хуже? Полина, неужели ты настолько наивна? Девушка сидела на диване, скромно сложив руки на коленях, и ждала, когда он успокоится. Ей хотелось кинуться к нему, обхватить руками и ногами, но многотонная тяжесть не позволяла ей даже поднять головы. Решение далось так тяжело… – Мы можем поехать вместе. Просто я останусь там, на какое-то время, а ты вернешься назад. Неужели ты сам не устал от всего этого? – Полина, это не выход. – Это выход! Будет даже лучше, если я поеду в Америку с Дороти. – Почему это? – Бен присел перед ней на корточки. – Ты все уже распланировала, да? – Если ты приедешь ко мне, значит, ты все понял и простил, – тихо ответила девушка, не поднимая глаз. – А главное, принял, как факт, что я иногда могу оступиться. Как и все живые люди. Как и ты, кстати… – Полина заметила, как напрягся Бен, словно эта мысль внушала ему неприятие. – А если нет… я не хочу прощаний, холодных слов, что мы должны расстаться. Просто мы будем на разных континентах и все. – Но рано или поздно ты захочешь объяснений! – Глупости, неужели я не знаю возможных причин нашего расставания? – рассмеялась девушка и обняла его. – Но я все-таки очень надеюсь, что ты приедешь. – Звучит как-то мелодраматично. – Все мы любим мелодрамы, милый. – Он так просто отпустил тебя? – Он понял, что только это нам поможет… разобраться во всем. – А Бен приехал? Он ведь приехал к тебе? – на какой-то момент, Джейн снова почувствовала себя, как и семь лет назад, когда только-только узнала новость, что ее подруга встречается с известным актером: ее просто переполняло любопытство, волнение, страх, возмущение. Она не могла сидеть на месте и принялась расхаживать по комнате. Полина нахмурилась, мешкая с ответом. Неожиданно в дверь позвонили, и она вздрогнула. На ее лице отразилась паника, граничащая с ужасом. – Чего ты испугалась? Кто это пришел? – за это время хватка рыбки пираньи нисколько не ослабла. – Полли, да ты как будто мертвецов в гости позвала. Полина растерянно качнула головой и торопливо прошла в коридор, и Джейн услышала, как она медлит перед тем, как открыть дверь. – Простите, мисс Полли, но Кэтрин не захотела ночевать у меня, закатила страшный скандал! – голос говорившей женщины был полон добродушного укора. – Вы же знаете, какая она упрямая. Перепугала всех моих домашних… Вот я и повезла ее домой. Но по дороге она уснула. – Ох, миссис Майклз, – Полина нервничала, – все-таки… давайте я закажу такси. Я заплачу. Мне бы не хотелось, чтобы Кэтти… Кэтрин! Кэтрин! Стой! В коридоре раздался топот детских ножек, и в гостиную вбежала девочка лет трех. Огромная красная шапка с помпоном съехала набок, и из-под нее выбились густые тяжелые пряди волос. – Привет! – беззубо улыбаясь, произнесла кроха, и Джейн поняла, что она гораздо старше – ей, наверное, около пяти. – Вы приехали к мамочке? У вас такое красивое платье. И брошка. Такие цветные стеклышки, – девочка совсем не испугалась незнакомки, подошла ближе и простодушно потрогала пальцем блестящую бабочку, скрепившую воротник платья у горла. – Красивенькое. – Меня зовут Джейн, а тебя? – сначала гостья подумала, что ей снится сон – уж больно очаровательная малютка напоминала видение. – Кэтрин, – гордо вскинув темную головку, ответила девочка и плюхнулась на подушку, привычным движением подтянув к себе коленки. – Милая, давай ты переоденешься и оставишь знакомство на потом. Например, на завтрашнее утро. Сейчас уже одиннадцать вечера, и тебе пора уже спать крепким сном, – проворковала над ней Полина, и девочка сразу протянула к ней руки, доверчиво обнимая за шею. – Хорошо, мама. Но сначала покорми меня, – Кэтрин схватила со стола конфету и яркой стрелой унеслась из гостиной. Затем ее головка возникла в проеме двери. – Хочу сэндвич. Полина так и осталась стоять посреди комнаты, прижимая к груди розовый рюкзак и пальто девочки. У неё было растерянное, испуганное лицо. – «Мама»? Это твоя дочка? – Сюрприз! – она неловко развела руками и жалко улыбнулась. – И ты мне не рассказала! И тебе удалось держать это в секрете столько лет?! Полина, почему ты не рассказала мне? Столько времени прошло, а ты не рассказала! Как ты могла? В этот момент в комнату снова вбежала Кэтти. Её густые волосы были рассыпаны по плечам. – Заплетай! – малышка повелительно вручила Полине ленты и села на стул так, чтобы видеть Джейн. – Как обычно. А то они путаются ночью и расчесать невозможно! – деловито сообщила она гостье. С этого ракурса Джейн могла получше рассмотреть Кэтрин. У нее была круглая мордашка с очень румяными щечками и очаровательными ямочками. На фоне темно-каштановых, почти черных, волос кожа казалось фарфоровой. Кэтти очень нравилось то, как возится с волосами Полина – перебирает, гладит тонкие шелковистые пряди, и она даже закрыла глаза от удовольствия. Но скоро ей снова стало любопытно, и она резко распахнула их, уставившись на Джейн. – Мама, а можно я расскажу стих? Мы сегодня с Мисси учили! Ну пожалуйста! – Уже поздно, детка, тебе нужно ложиться спать, да и наша гостья устала, – Полли заботливо вплетала в тяжелую косу дочери ленту. – Иди спать, пожалуйста, ты становишься невыносимой. – Мама, пожалуйста, я очень-преочень хочу! Мамочка! – Но потом – спать, – строго предупредила она. Кэтти энергично закивала головой, залезла на стул и, замешкавшись, принялась теребить ленту в волосах. Джейн уселась поудобнее и повнимательней присмотрелась к милой чтице в теплой ночнушке с единорогами. Неожиданно Джейн как будто ударил в живот поток воздуха: знакомый поворот головы и задумчивое постукивание пальцами по губам, когда она вспоминает слова, лукавые глаза – черт возьми, они же у нее не карие, а темно-зеленые! – когда она ждет, что скажет собеседник, и эта абсолютно открытая улыбка счастливого ребенка… – Ты была чудесна, милая. Почитаешь завтра еще? – фальшиво улыбнулась Джейн, глядя на малышку снизу вверх, а потом едва слышно просипела, чувствуя, как горло сжимают ледяные клешни. – Полина, кто отец Кэтти? – Мой папа – волшебник, – важно ответила кроха и хитро улыбнулась. – Вам правда понравился стих? Мисси сказала, что я молодец. Но я хочу что-нибудь длинное, а не про всяких крысок и сыр, – Кэтрин слезла со стула и снова унеслась – кажется, наконец, в спальню. Джейн и Полина сидели в полном молчании. – Так значит, он приехал к тебе, – наконец, произнесла Джейн. – Почему я не удивлена этому?.. Но, Полина, ребенок! Господи Боже! Ребенок! Он не знает о том, что у него есть дочь. Или знает? Конечно, не знает… Если бы он знал – знала бы и я, и вся Британия, наверное. Но я бы точно знала! Господи, господи… Ребенок! У Бена есть ребенок. Эта милая девочка – его дочка! Полина резко выдохнула и поднялась с кресла, и Джейн притихла. – Полина, ты должна сказать ему. – Нет. – Ты не считаешь, что это – ужасно и несправедливо? Он должен знать! Он её отец! Это же… бомба! Что-то совершенно невообразимое… Полина хмыкнула. Джейн вдруг заметила, что она напоминает очень тонкую стальную спицу – напряженно расправленные плечи и спина, поднятый острый подбородок, словно она готова вот-вот объявить войну всему миру. – Почему ты скрыла Кэтти? От меня, Германа, от Бена? Кто знает о ней? Господи… Полина, ты ненормальная. Кто знает о ней? Говори же, черт возьми! – Дороти, её муж, Патрик и моя мама. Я думаю, этого достаточно. – Но почему? Хозяйка дома повернулась и долго смотрела на свою подругу. Никогда прежде Джейн не чувствовала такого холода. Полина выглядела совершенно чужой, пугающей. Ее огромные глаза внимательно смотрели на Джейн, словно она видела свою подругу впервые и не решалась рассказывать ей эти тайны мадридского двора. – Бен приехал через две недели после моего отъезда. Это напоминало сказку, медовый месяц, – все, что угодно. Мы разве что не ворковали, как голубки… - девушка вздохнула. - Но мы оба знали, что есть реальная жизнь и нам придется с ней что-то решать. Скоро эти сладкие дни закончатся, и все вернется на круги своя. Здесь не было журналистов – вернее, не было такой назойливости, ведь у американцев хватает своих звезд для желтой прессы. Но Бена ждала работа, он сходил с ума от безделья, сидя подле меня, привязанный и тоскующий. Но ехать обратно в Лондон…. Обычная жизнь, когда никто не ждет, что из-за кустов вылезет папарацци… разве можно было вернуться назад после этого? – И ты отказалась лететь назад, – упавшим голосом подытожила Джейн. – Бен сам предложил. Он понимал, что ни к чему хорошему это возвращение не приведет. Джейн устало закрыла глаза. – Это, наверное, было мудрым решением. Но зачем же было все скрывать? От меня – ведь я же твоя лучшая подруга, - Джейн чувствовала, как ненатурально звучит ее обида, но Полли этого, кажется, не заметила. – Я была страшно зла на тебя: ты ведь не помогла мне, не поддержала тогда, когда мне так нужна была твоя помощь. А потом… потом мы вообще решили хранить все в секрете. – Ото всех? – Джейн поморщилась. – Бен прилетал ко мне 2-3 раза в месяц, – мягко улыбнулась Полина. – Старался чаще. Правда, но с каждым месяцем он становился все популярнее, его занятость просто зашкаливала… это все равно, что проводить время с человеком, который постоянно смотрит на часы и торопится уйти. Это мелочи, скажешь ты, но они очень начинают раздражать, бесить, угнетать…. – Ты была рядом с любимым! Можно было и потерпеть. И почему ты не начала ездить с ним? – Джейн хмуро уставилась на неё. – Может быть, это не было любовью? – нахмурилась Джейн и потянулась к бутылке вина. – Я не хочу гадать сейчас, не хочу думать. Факт остается фактом: никто из нас не решился уступить амбициям другого. – Ты хотела бы, чтобы Бенедикт отказался от своей карьеры?! Да как такое может прийти в голову?! Полина, это же абсурд! Полина вскинула голову и внимательно посмотрела не нее. – Ты ведь даже мысли не допускаешь, чтобы Бен чем-нибудь жертвовал ради меня? У него такой мысли тоже не возникло! Джейн, почему я должна была уступать ему? Почему я, а не он? Но я не смогла, просто не смогла! Именно в этот момент столько всего начало происходить в моей жизни, Джейн, – голос Полины потеплел, – приглашение из Гарварда, Дороти устроила меня на курс доктора Марвина, одного из лучших теоретиков литературы, работа в «New Yorker»… Пробыв столько времени в окружении блестящих людей – Бенедикта, Дороти, Майкла, – я поняла, что хочу чувствовать себя достойным человеком, достойным их общества. Мне надоело быть просто тенью. – Но ты была бы рядом с Беном! Полина с сожалением посмотрела на нее. - А тебе больше ничего и не надо? - в ее голосе прозвучало что-то такое, от чего сердце Джейн горестно охнуло. – Как мало для счастья. - Но ведь это действительно так! Вы были бы вместе, справились бы со всем! – Ты действительно не понимаешь? – Нет! Если бы понимала, то не стала бы спрашивать! – Я не хотела быть тенью знаменитого человека, не хотела стоять за его спиной и улыбаться, подобно сотне одинаковых кукол. Я хотела достичь всего сама! Ты не представляешь себе, какое это бремя, и как скоро ты начинаешь испытывать не любовь… а ненависть! - Ты забываешь, на кого я работаю, - слабо улыбнулась Джейн, но Полина ее, кажется, не услышала. - Я не хотела ненавидеть Бена за то, что, – голос Полины дрогнул, – я ему не пара, за то, что не могу смириться с собственными амбициями. Да. И если ты думаешь, что наше расставание было эффектным и театральным, то ты ошибаешься. Просто все закончилось. У всего есть финал. Наш был спокойным и мягким – обоюдное решение, последний поцелуй и немного слез, – Полина улыбнулась, но вдруг ее улыбка померкла. – Она плюхнулась на диван и закрыла лицо руками. – Вру. Не было ни спокойности, ни мягкости. Кусок сердца вырвала и выбросила, но я должна была… что-то решить. Ведь это тянулось бы бесконечно. – Но Бен мог сделать предложение! Полина подняла на Джейн глаза, и в них мелькнуло что-то странное, совершенно не знакомое – какая-то ехидная насмешка, которой никогда раньше не было в её чистых глазах. – Так почему же не сделал? – жестко произнесла она. Джейн поперхнулась своими словами и уставилась на диванную подушку – ей было невыносимо смотреть на свою подругу. Она ее совершенно не узнавала и не была уверена, что новая Полли ей нравится. – Прошел месяц после нашего расставания, и я узнала, что беременна. Первым желанием было сообщить Бену, меня переполняли такие эмоции…. – Полина улыбнулась. – Он был бы прекрасным отцом. … Она стояла в Центральном парке у фонтана Алисе в Стране Чудес. – Я стану мамой. А Бен – папой, – от этой мысли все внутри вспыхнуло крошечными искорками. – Господи, я же должна ему сказать! Она тут же начала искать телефон и отошла к лотку с газетами, чтобы избежать стайки девочек на роликовых коньках, стремительно летевших по главной аллее. Её взгляд случайно упал на одну из газет и девушка побледнела. Вызывающе-красным шрифтом на первой странице таблоида красовалась надпись «Новая девушка английской звезды», а под ней – довольно живописное фото Бенедикта в обнимку с очень красивой девушкой. О да, она точно лучше годилась ему в пару, чем Полли, все, как по спецзаказу: фигура, ноги, волосы, лицо, губы… Полина убрала телефон и купила газету. – Быстро, однако… Джейн нахмурилась, пытаясь вычислить хронологию событий. Зима… Как раз в ту зиму Бенедикт и пригласил её к себе на работу. Причем таким деловым и официальным тоном, словно они совершенно не были знакомы. Тогда это ее не то чтобы очень обидело – какие обиды, она будет работать рядом со своим кумиром! – но поставило в немного странное положение: ей все время казалось, что Бен ждет, что она будет вести себя с ним, как со старым приятелем, или рассказывать о жизни Полли, и он это все прервет с царственным безразличием. Но Джейн была профессионалом и не собиралась мешать личное и рабочее. Именно тогда он и начал встречаться с той актрисой… Джейн никак не могла вспомнить ее имени – что-то очень длинное и аристократичное, вроде Аннелизы или Аннабеллы… – Я растерялась. Где-то в глубине души я надеялась… нет, не надеялась – я не буду тебе врать. Я ужасно злилась на то, что он так быстро нашел мне замену! – Полина ударила кулаком по подушке. – И решила, что не стану ему ничего говорить до того, как малыш родится. – Мне кажется, твоя дочь уже давненько родилась. Лет пять назад, – хмуро заметила Джейн. – Я честно так и собиралась сделать! – искренне воскликнула Полина. – Но после рождения Кэтрин все так закрутилось: первый год своей жизни она провела в больнице – разные осложнения после простуды, аллергия на лекарства. Но я справилась со всем! САМА! Я удивилась, поняв, что могу со всем этим справиться сама… – Это две разные вещи: жить самостоятельно и сказать отцу своего ребенка, что он стал, черт возьми, наконец, отцом! – вспылила Джейн. – Полли, он мечтал об этом столько времени! Он до сих пор мечтает, ведь Кэр не смогла родить ребенка – и каждый раз был все хуже. Полина, ему нужен ребенок! Нам… ему нужна Кэтрин! Больше всего на свете! Когда он возиться с крестниками или детишками друзей… когда он приезжает на благотворительные мероприятия и его окружают дети… Полина, он счастлив в этот момент. Он в эти моменты Бен, а не Бенедикт. Полина, ты должна рассказать ему! У него есть право знать. И мне не хотелось бы, чтобы он узнал это от меня. – Ты не посмеешь! – Еще как посмею! Я не хочу рассказывать ему, ведь это такое… ты должна сказать ему сама, Полина! Если я скажу ему о том, что у него есть дочь… он не простит тебе этого. Неужели ты не понимаешь, что ты хотя бы немного сможешь сгладить всю эту ужасную ситуацию, если расскажешь сама, что у него есть пятилетняя дочь! Пожалей ты его хотя бы немного. И дочь свою пожалей. Кэтрин нужен папа. – У нее есть я! – порывисто воскликнула Полина. – Ей больше никто не нужен! Джейн покачала головой, чувствуя, как ее охватывает бешенство. Но, взглянув на лицо Полины, она вдруг совсем растерялась. – Неужели ты так ненавидишь его, что лишаешь этого счастья, этой милой девочки? Тебе не тяжело смотреть на нее… – Бог помиловал меня, ведь Кэтти не похожа на него внешне. – Но ты же знаешь, что она его дочь. Почему ты не хочешь… – Да потому что! Ты представляешь, что начнется? Мы жили в спокойствии, Кэтти не знает журналистов, их хватки… Я уже отвыкла от них совсем. А если все это начнется снова? – захлебываясь, затараторила Полина. – Я отравлю детство моей дочери, предоставив ей призрачного, дай Бог, воскресного папу. А она не знает, что бывают еще и папы. А что будет, если она привяжется к нему? А она привяжется – ведь к нему невозможно остаться равнодушной… А ведь он не сможет быть с ней рядом, она будет тосковать и переживать… Нет, нет, я не позволю этого! Кэтрин – моя дочь, не его! – Полина тряхнула головой и упрямо поджала губы. – Да что ж ты несешь, дурочка! Ты параноик. – Я – скептик. И трезво смотрю на вещи. Такую сенсацию долго хранить в тайне не удастся. Да через день у нашего дома соберутся толпы журналистов! О Джейн, – Полина повернулась к подруге, и в ее бледном лице промелькнула тень усталости и тоски, – неужели ты не понимаешь, как хрупко наше счастье с Кэтрин? Оно такое же хрупкое, как и наши отношения с Бенедиктом. А знаешь, почему они были такими? Да потому что мы ничего не могли изменить, мы должны были делать только так, как этого хотели все вокруг! И сейчас происходит то же самое. Но я – вне этого! Посмотри, его жизнь, репутация, работа, спокойствие находятся не в его собственных руках, а в руках агента, режиссера, журналистов. Он – не хозяин своей жизни. Её кусками пожирают все: зрители очередного фильма, читатели очередной статьи, фанаты… Наверное, именно это меня так напугало тогда… - тоскливо произнесла она, но потом с неожиданной яростью продолжила. Она словно собиралась воевать с Джейн. – Нет! Нет! Я не хочу ей этого. Скажи мне, правая рука Камбербэтча, счастлив ли он в этой своей жизни? – язвительно спросила она. – Наверное, счастлив. Но это уже не он! Не тот человек, которого я любила. Я любила человека, который не боялся улыбаться просто так, а не для камеры! Я любила человека, который не взвалил на мои плечи непосильный груз ответственности за свою безупречную репутацию, не будучи самым безупречным человеком! Я любила человека, который мог бы врезать козлу, который уверен в своей правоте. Я не уверена, осталось ли там хоть что-то от этого замечательного человека! Джейн, послушай, пожалуйста, пойми меня. Не рассказывай ничего Бену. Не рассказывай ему – я выберу время, я расскажу ему. Пожалуйста. Но не сейчас. Он ведь в эпицентре событий, в объективе – особенно из-за этого Оскара. И появление дочери – ну зачем оно ему? – Да что ты несешь! – возмущенно воскликнула Джейн, пытаясь скрыть смущение. – Бен же с ума сойдет от счастья. Ему это очень, очень надо! Правда. Полина покачала головой и тяжело вздохнула. – Я не позволю Рею Мэллоу испачкать жизнь моей дочери. Ты моя подруга, Джейн. Ты поймешь, почему это так важно для меня… – Но я не могу это просто так оставить, Полли! Я не смогу это держать в секрете. – Именно поэтому я тебе и не рассказывала ничего. Бенедикта ты любишь больше, чем меня, – она тепло улыбнулась и обняла подругу. – Так было всегда. Я, честно говоря, всегда думала, что ты меня когда-нибудь задушишь! – Ага, я себя постоянно развлекала тем, что планировала твое убийство, – невесело усмехнулась Джейн. - Вот ведь… мелешь всякую ересь и рада! Но сейчас я действительно готова тебя задушить! Господи, ребенок! РЕБЕНОК! Черт, у меня голова разболелась немного…. – На тебя сейчас столько информации свалилось… Сейчас уже поздно, тебе пора спать. – Не разговаривай со мной, как со своей дочерью, – вяло огрызнулась Джейн. – Идем уже, горюшко, – тихо рассмеялась Полина, подталкивая ее к выходу из гостиной. Конечно, Джейн не смогла уснуть, даже в кровати не могла устроиться поудобнее. В голове кружило столько мыслей, что о сне не могло быть и речи. Где-то через час она решила совершить вылазку на кухню. На подоконнике сидела Кэтрин с огромным зайцем подмышкой. – Привет, куколка. Ты почему не спишь? – Джейн налила себе воды и подошла к девочке. – Мама плачет. А я ей не могу помочь. Раньше всегда могла – подойду и обниму, и она сразу же успокаивается, а сегодня никак, – кажется, это ужасно печалило ее. – А почему ты не спишь? – Как-то не спится на новом месте. А ты не знаешь, почему мама плачет, Кэтти? Девочка помотала головой и уставилась на нее. – Она так никогда не плакала. Это из-за тебя? – Надеюсь, что нет. – Моей маме нужен папа. Может, он сможет ее успокаивать, когда у меня не получается?.. Как ты думаешь? Жаль, папы не продаются в магазине, как мой Зайка. Это решило бы все проблемы. Джейн усмехнулась. – Предложи это маме. Может быть, ей понравится эта идея? – Не-а. Не понравится, – Кэтрин слезла с подоконника и зашлепала в сторону своей спальни. Джейн приоткрыла штору и долго смотрела на пепельно-серые облака, затянувшие ночное небо. И достала телефон. Она, конечно, медлила. На одной чаше весов– спокойствие, нормальная жизнь и мирное счастье Полины и Кэтрин, а на другой – возможное (и под большим сомнением!) семейное счастье Бенедикта. Как ни странно, была еще и третья чаша – карьера, которая могла бы взлететь вверх с невероятной скоростью после этой сенсационной новости. И здесь не только о карьере Бенедикта речь… Я не делаю ничего плохого. Она же расскажет рано или поздно? Все узнают…. А я просто подтолкну… Да кого я обманываю! Просто он имеет право знать. Да, нужно сказать ему! Какая я плохая подруга… Но Бен же не побежит рассказывать всем и каждому на площади, что у него дочь. Он ведь не дурак… Надо просто набрать… ЧЕРТ! – Привет… Нужно поговорить…