Хрупкие.

ПРЕДУПРЕЖЕДЕНИЕ: "САМАЯ СЕКСУАЛЬНАЯ ЧАСТЬ ТЕЛА - ГОЛОС!" появляется в этой главе очень мельком. Но, я думаю, что глава придется читателям по вкусу. Опять-таки огромное спасибо Александрине. Её троллинг и умелое чтение между строк сделали мне день! :) «Ты посмотрела..?» Пятая СМС-ка с таким вопросом за два дня. Полина вздохнула и отложила телефон в сторону. Набирать сообщение, содержащее нецензурный посыл в дальние дали, у неё просто не было ни времени, ни желания. На работе было какое-то нашествие сумасшедших графоманов. Сначала пришел постоянный автор – мистер Поппер. Его фамилия сама за него говорила: упрямый, занудный, приставучий, он придирался к каждой мелочи в работе редакторов, спорил с ними и педантично объяснял причины своего недовольства работой с данным издательством любому несчастному, который попадался у него на пути. Вот и сегодня он пришел в кабинет главного редактора и около часа отвечал на простой вопрос Полины о том, как его дела. Мистер Поппер принес очередной детектив три дня назад и искренне считал, что его рукопись уже должна быть прочитана и подготовлена к печати… Гениальная скукота… Но кому-то нравилось – ведь покупали же его книжки какие-то бедные умы. Затем пришла парочка совсем юных, «подающих большие надежды» авторов. Щуплый Джейми мял в руках листы со своими стихами. Они были милые, добрые и бесконечно светлые, но, пожалуй, были бы на вершине успеха в период зарождения сентиментализма. Но сегодня ему повезло: главный редактор великодушно включил их в новый сборник стихов современных авторов. Но вторая половина дня прошла под флагом Дороти Антеи Гамильтон. Флаг этот она собственноручно внесла после полудня. Дороти в издательстве все любили, хотя она была взбалмошной, капризной, невероятно экспрессивной дамой. Во-первых, её эротическая проза приносила почти половину дохода всему издательству. Ну еще бы – спрос на «сладостные объятья», «жаркие недра» и «жезлы любви» был во все времена весьма впечатляющ … Но тут дело вкуса, конечно. Кто-то предпочитает читать слезливую, предсказуемую историю с обилием подробностей – главный редактор Питер называл их «книжным порно» и люто ненавидел всех, кто приносил подобные работы. А кто-то предпочитает читать нечто иное – более утонченное, менее банальное… Дороти писала именно такие истории. Её книжки не были лишены таланта, в них не было штампованных, удручающих сюжетов – слабая героиня в руках сильного и властного любовника или же храбрая амазонка, укрощающая строптивого «жеребца». Её истории были живыми, комичными и довольно – Полина признавала это со смущением, - мастерски написанными… Иначе бы кто стал покупать очередной «шедевр» в цветастой обложке? А во-вторых, Дороти была невероятной – говорила прямо, просто и по делу, не стесняясь в выражениях и не опуская подробностей. Только ей одной было дозволено входить к главному редактору без стука, ругаться самыми жуткими словами и беззастенчиво расспрашивать сотрудников об их личной жизни. Кто-то называл её бесцеремонной, эгоистичной сукой. А кто-то занятным персонажем с весьма экстравагантным понятием о личном пространстве… Полина же Дороти искренне боялась. Дороти вошла в небольшое помещение издательства, прокладывая себе дорогу внушительным бюстом и громовым голосом отставного генерала. Не заметить такую даму было очень сложно: высокая и статная, с копной смоляных волос, в своем ярко-красном плаще, она как-то не вписывалась в благопристойный образ англичанки. Но, сказать по правде, она к этому особо и не стремилась. - Ну что, птичка, как у вас дела с Патриком? – прямо с порога возвестила Дороти и величественно прошествовала к крохотному пуфику. – Этот пень с ушами уже познакомил тебя с мамой? - Ээээ… нет. А должен? – Полина оторвалась от компьютера и неловко поерзала на стуле. - Конечно! – невозмутимо отозвалась писательница. – Вы уже парочкой числитесь почти полгода. Пора знакомить с родителями. Или ты не хочешь за него замуж? На самом деле – не хоти за него замуж, милая. Ну, на кой тебе он сдался? Так и останется грустным компьютерщиком в IT –отделе. Никаких перспектив. - Вообще-то замуж не за перспективы выходят, - холодно отозвалась девушка. - А за кого? За красивую мордашку? И тут мимо. - И мордашка в замужестве не играет важной роли. Повисло молчание, и Полина осторожно выглянула из-за монитора. Дороти сидела, поставив согнутые в локтях руки на колени и опёршись подбородком на сцепленные в замок пальцы, и внимательно смотрела на неё. - Ты хочешь сказать, что для тебя важны личностные характеристики персонажа? И чем же так привлекателен Патрик? - Я не считаю, что это уместная тема для разговора! - Господи, - Дороти рассмеялась, - ты живешь в Англии чуть меньше года, а уже закрываешь тему точно такими же вежливыми фразами! Быстро же ты ассимилировала, - с этими словами писательница прошествовала в кабинет главного редактора. Полина со вздохом вылезла из-за компьютера и, всем телом ощущая подкативший приступ головной боли, подошла к кофейному аппарату. Ей и вправду становилось не по себе, когда вот так бесцеремонно влезали в её жизнь, давали советы… Ладони были холодными и липкими, и предательская дрожь никак не проходила. Когда-то давно мама вычитала в книжке по психологии, что страх пристального разглядывания, вмешательства в личную жизнь называется скоптофобией. И Полина была уверена где-то на 70 %, что это именно её фобия. Это такая параноидальная форма невроза болезненной застенчивости. Полина стояла у аппарата, ощущая спиной изучающие взгляды – как будто весь отдел смотрел на неё, перешептывался и похихикивал. Почему-то на вечеринках и среди друзей она никогда не испытывала этого ужасающего удушья смущения, которое сводило её с ума среди коллег и незнакомых людей. Среди тех, кто навязчиво лез в её жизнь, перешептывался и желал знать больше. Девушка усмехнулась – тем не менее, её застенчивость не помешала ей улыбчиво флиртовать с совершенно незнакомым мужчиной, в свое время. Почему-то его она не испугалась… Неожиданно к Полине подошел Патрик и осторожно коснулся пальцем её запястья. - Все в порядке? У тебя дрожат руки. - Патрик, ты можешь отвезти меня сегодня домой? Я себя неважно чувствую. Голова болит, - голос прозвучал хрипло и сдавленно. - Отпросись у Питера. До конца рабочего дня остался всего час. Я с удовольствием отвезу тебя. Милая, да у тебя жар, - он обнял её за плечи и очень удивился, почувствовав сопротивление. – Что не так? - Патрик, нет, нас… увидят. На нас все смотрят, - неловко прошептала она. – Отношения между сотрудниками не слишком одобряются. - Все и так знают о том, что ты моя девушка. И никому нет дела. Даже если я тебя сейчас поцелую… - он наклонился к ней и мягко отвел в сторону выбившиеся пряди волос. Питер вышел из своего кабинета в сопровождении Дороти. У него был усталый взъерошенный вид, и он нетерпеливо отбрыкивался от неё – писательница что-то яростно ему доказывала и даже отвесила пару щелчков. - Боже мой, Дороти, отстань от меня, пожалуйста! Я понял, что ты не хочешь переделывать главу – хорошо, пусть остается так, только не мучай меня больше, - он снял свои совиные очки и тяжело вздохнул. – Ты звонишь мне в пять утра, что-то воодушевленно рассказываешь, орешь на меня из-за того, что не получаешь вразумительного ответа, и бросаешь трубку! Пожалуйста, прекрати это. У меня маленький ребенок. - А вот мой ребенок! И он тебе не нравится! – взбалмошная писательница потрясала перед ним рукописью и топнула ногой. – Поэтому не удивляйся, что я так сержусь! - Господи, Дороти, да просто складывается впечатление, что ты ничего не знаешь об отношениях людей за пределами спальни. Особенно об отношениях современных молодых людей, которые ты старательно пыталась описать в этой главе. - Пыталась? – казалось, от громового голоса писательницы мелкой дрожью заплясали стекла в офисе. – Ты хочешь сказать, что у меня не получилось? - Именно это и говорю. Ты прекрасно пишешь об отношениях пары более зрелой, но молодежь у тебя выходит … какой-то картинной, картонной, - Питер крайне осторожно подбирал слова, стараясь не сводить глаз с пылающего лица Дороти. – Мне не нравится эта глава, и я настоятельно прошу тебя переписать эту часть! - Я не стану! Потому что меня все устраивает. Картонные отношения? О чем ты? - Где-то чересчур много страсти, где-то – пасторали и наигранности. Как будто ты не была молодой! Всего должно быть в меру! Скажите мне, Полина, - главный редактор резко повернулся к своей секретарше, которая тут же торопливо отодвинулась от Патрика, - разве во время ваших свиданий вы постоянно держите своего молодого человека за руку и с любовью смотрите ему в глаза целых пять страниц… тьфу, целых десять минут? Или вы, Патрик, когда целуете хорошенькую девушку, думаете о том, что её волосы пахнут яблоками?... Все присутствующие выжидающе смотрели на смутившуюся парочку. Патрик дружелюбно улыбнулся, откидывая назад светлую челку. - Конечно, нет. Я обычно в такие моменты ни о чем не думаю. Мысли куда-то улетают, - его рука едва заметно скользнула по спине Полины, которая тут же закусила губу, отвернувшись в сторону. - А вы, Полина? Или Дороти была права, описывая свидание молодой пары в кафе, как трогательные посиделки и томные взгляды глаза в глаза? – Питер явно не хотел давать возможности писательнице вставить и слово. - Нет, я не думаю, что свидания проходят подобным образом, - как можно более спокойно ответила она, наконец. – У меня, по крайней мере, нет. По офису тут же прокатилась шепотливая волна, и Полина напряженно выпрямилась. Стало как-то неприятно тепло... - Вот видите, вы плохо знаете материал, - Питер проговорил эту фразу с особенным удовольствием и даже не потрудился скрыть улыбки: видимо, взбалмошная писательница вконец его достала. - Нашли, у кого спрашивать! Да с таким парнем, как Патрик, вряд ли у неё будут свидания вообще! – гневно выпалила Дороти и решительным шагом проследовала к выходу.– Хорошо, я изменю эту главу, Питер, - едко бросила она через плечо и вышла, громко хлопнув дверью. Главный редактор, посмеиваясь в усы, подошел к кофейному автомату и с улыбкой глянул на Полину. Она чуть заметно вздрагивала и неловко улыбалась. - Вам нехорошо, дорогая? Вы что-то слишком бледная, - он протянул ей стаканчик с кофе. - Голова болит. С самого утра, - прошептала девушка. - Я могу отвезти Полину домой, - торопливо предложил Патрик, выступая вперед. - Да, конечно, вам нужно беречь такую хрупкую девушку, - хитро поглядывая на него поверх очков, заметил Питер и прошествовал в свой кабинет. Полина села на заднее сиденье автомобиля и тут же погрузилась в сонную полудрему, которая больше напоминала обморок. Головная боль сводила её с ума – виски как будто сдавливало раскаленными щипцами, и дышать было невыносимо тяжело. Девушка свернулась в клубок и, вздрагивая от подступавших судорог, старалась не заплакать. Патрик следил за ней в зеркало и с каждой минутой становился мрачнее тучи. В какой-то момент он даже остановился и, обернувшись, с тревогой посмотрел на неё. Бледное, почти прозрачное лицо в обрамлении растрепавшихся волос… Ресницы, отбрасывающие тень на щеки… Над верхней губой и на шее проступили капельки пота. - Милая, тебе совсем плохо? - Уже намного лучше, Патрик. Надо заехать в магазин: у меня закончился сок и молоко. - Я сначала отвезу тебя в больницу. Ты вся дрожишь! – его пальцы коснулись её щеки, и девушка устало закрыла глаза. - Не нужно. Дома мне будет гораздо лучше, - она поймала его за руку. - Пожалуйста. Они подъехали к дому, и Патрик, подхватив Полину на руки, торопливо поднялся по лестнице. Неловко уложив девушку на диван, он принялся лихорадочно искать в аптечке обезболивающее. Девушка медленно поднялась и подошла к нему. - Мне уже лучше. Выпьем чаю?– прошептала она, ласково чмокнув его в щеку. - Да какой чай! Тебе надо поесть, выпить лекарство и лечь спать, - он решительно взял её за руку и, как маленького ребенка, подвел к дивану. – Я схожу в магазин и позвоню Джейн – я не могу сегодня провести вечер с тобой. Прости, пожалуйста, но подвернулся хороший заказ на сборку компьютера. Он осторожно укрыл Полину пледом и подоткнул его со всех сторон. *** - Он просто взял и уехал, когда тебе было так плохо? Даже меня не дождался! – Джейн щедро намазала вишневым джемом бисквитный кексик и протянула его Полине, которая, зябко кутаясь в плед, удобно устроилась на диване. – А если бы тебе стало совсем плохо? Если бы случился удар? Если бы… - Успокойся. Со мной все хорошо, - Полина с улыбкой взяла её за руку. – Ничего не случилось и не случится. Это всего лишь головная боль. Просто … мигрень?.. Мне гораздо лучше – и я даже хочу разобраться сегодня с упражнениями. - Да неужели? Ты отлынивала от работы целую неделю! И сегодня мы будем заниматься… произношением, - торжественно возвестила Джейн, трогательно складывая руки домиком. – Зрение напрягать не надо, руки от писанины не устанут. А слушать можно и с закрытыми глазами. - Тиран! Джейн резво отодвинула в сторону поднос с чаем и достала тетрадку. У девушки заблестели глаза, она была почти готова захлопать в ладоши. - Ты мужественно справляешься с грамматикой и воюешь с лексикой, как бравый солдат. Но произношение просто… прости, милая… жуткое. Как у очень пьяного русского туриста! Как тебе удается так коверкать слова! Поэтому я решила, что тебе нужно слушать чистый английский. - Меня пугает эта наэлектризованная восторженность в твоем голосе! Что ты мне принесла на послушать? Джейн принялась важно расхаживать вокруг кресла с видом педантичного учителя. - Ты игнорируешь мои настойчивые просьбы о просмотре некоторых фильмов, - с особенным выражением произнесла она, наконец. – Согласна, не все они веселые. И ты со своей неугомонностью и жаждой развлечений, - на этой фразе подружки рассмеялись, - можешь не оценить их достоинства. Поэтому я принесла тебе кое-что интересное! - Ты меня пугаешь. Какую английскую пытку ты приготовила мне на этот раз? Джейн села в кресло и, чинно сложив ручки на коленях, улыбнулась. - Это радио-постановка «Cabin Pressure» Ты же знаешь, что это такое? - Что-то вроде «Радио-няни»? Джейн непонимающе пожала плечами и продолжила: - Это мини-комедии о приключениях экипажа самолета. Там много всего происходит с ними – это надо слушать! - Хорошо, я с удовольствием послушаю, но мне кажется, что ты что-то не договариваешь, потому что, судя по тому, как горят твои глаза, в этой радио-постановке замешан…. Джейн забавно хрюкнула и уткнулась в ладони. Уши у неё предательски покраснели. - Ой, ладно! Давай слушать! Через час Полина поняла, как опрометчиво поступила, согласившись на подобный урок. Нет, постановка была просто потрясающей, слушать было одно удовольствие: поразительные интонации, с которыми актеры читали текст, с удивительной точностью рисовали все ситуации, в которые попадала команда экипажа во главе с капитаном Криффом. Или не совсем с ним во главе -а например, с Каролайн или Дугласом... Господи, Мартин сразил Полину наповал. Она знала, что неравнодушна к таким … почему-то язык не поворачивался назвать Мартина взрослым - такой юный, взъерошенный голос мог принадлежать только совсем молодому человеку! Персонаж был удивительным: с одной стороны, яростный приверженец правил, человек, наконец, добравшийся до своей мечты, каждому встречному указывающий на то, что он – капитан авиалиний, напыщенный и самодовольный, болезненно страдающий из-за неуверенности в себе и собственных силах, а с другой стороны – застенчивый, попадающий в неловкие ситуации, радующийся каждой мелочи, как ребенок… И, черт возьми, если бы она не знала, кто его играет… жизнь стала бы гораздо проще. И урок прошел бы с большой пользой. Просто все время перед глазами возникал Бенедикт с его удивительно улыбчивым и подвижным лицом. Она так живо представляла, как он произносит эти реплики… «Можете звать меня «мадам»… МАРТИН!» У Мартина был его голос. Не голос Шерлока (этот сериал её заставили посмотреть одним из первых) – низкий, бархатистый, с такими превосходными модуляциями, что слегка пересыхало в горле от этих мягких переливов. Обычно именно такой голос заставляет всех девушек томно вздыхать – «ах, да читай он хоть программу вечерних передач, я пойду за ним хоть на край света!». Конечно, стоит признать, что этот голос гипнотизировал, завораживал… - Джейн подобрала огромное количество глаголов-синонимов, к тому, что этот голос делал с поклонницами. Но это был не его голос. Это была еще одна актерская игра, еще одна маска. Блестящая, надо признать, но маска. А вот голос Мартина: торопливый и взволнованный, деловой и такой… настоящий. Этот голос так ясно рисовал образ живого, смущающегося, радостного и улыбчивого мужчины, а не заледенелой логической машины. Он как будто стоял здесь, в этой комнате. И от этого девушка чувствовала странное смятение. Слишком живое воображение, слишком ясный голос, слишком много восторгов со стороны Джейн… В какой-то момент Полина задремала и вдруг словно что-то произошло. Возможно, это была, галлюцинация, побочное действие лекарства. Возможно, лишь дремотным сном, навеянным головной болью… Нет, все-таки это лекарства… Да, именно они и стали причиной! Никак иначе! Он стоял напротив её дивана, в этой новенькой чистенькой капитанской форме. С аккуратно уложенными разделенными на пробор золотистыми волосами – Джейн сказала, что именно так и выглядит «Мартин» на промо-фотографиях. Он осторожно сел в кресло – чтобы не помять брюки, положил на колени капитанскую фуражку и смущенно улыбнулся. Полина протянула руку, чтобы поздороваться, но лишь ухватила пустоту. Призрачное видение как будто сдуло ветром. Резко открыв глаза, девушка долго смотрела на темный потолок. Ей казалось, что в её голове все еще звучит этот чертов, чертов, чертов голос…. Проклятье.