Звезда Давида

Miss A - Hush

Единственным освещением в большой старой библиотеке были масляные лампы, горящие непостоянным скудным желтым светом. Хозяин этого кладезя знаний отрицал искусственное освещение, которое портило, по его мнению, всю красоту и весь шарм этих бесценных книг. Сухой воздух, пропитанный, казалось, насквозь запахом пыли и старинных сухих страниц многотомных произведений, хранившихся здесь, окутывал все вокруг и заставлял тонуть в нем, теряя нить времени. Рядом с массивным деревянным столом, который занимал почти все свободное место в середине библиотеки, на полу было раскинуто несколько широких кусков разноцветного меха, заменяющих ковры. А на них лежал, свернувшись в клубок, мужчина. Подтянутое тело было облачено в черную кожу, которая зазывающе блестела в свете многочисленных масляных ламп. Узкие запястья и щиколотки были туго стянуты толстой тканью. Покатые бедра были прикрыты лишь узкими шортами, даже самое короткое мини напоминающими лишь отдалённо. Грудную клетку стягивали несколько полосок, соединенных железными кольцами на твердых темных сосках. Яркие засосы, раскиданные по всему телу, словно горсть рубинов, очень сильно бросались в глаза на молочной коже мужчины. Исцелованные в кровь губы были припухлыми; в их уголках застыли капли запекшейся крови. Темная бровь была рассечена, и тонкая полоска сросшейся кожи четко разрезала ее пополам. Длинные блондинистые волосы были раскиданы по меху, образуя своего рода сияющий ореол вокруг головы мужчины. Глубокие миндалевидные глаза цвета морской волны еще отблескивали остатками золота вокруг абсолютно черного зрачка, но не более. Молодой парень обиженным взглядом смотрел снизу вверх, в глаза мужчины, что сидел сейчас на большом неудобном деревянном, как и стол, стуле и упрямо искал что-то в толстом старом сборнике древних пророчеств, не обращая никакого внимания на него. Сведенные к переносице густые брови и слишком серьезный взгляд мужчины, зажавшего в своих больших руках старую книгу, еще больше заводили молодого человека, лежавшего на мехах возле ног сидевшего. Выгнувшись в пояснице, словно он кошка, блондин направился к сидящему мужчине на четвереньках. Кожаная одежда приглушенно скрипела, а холодные цепи неприятно постукивали друг о друга при каждом легком движении светлоглазого. Приблизившись к ноге брюнета, молодой человек скользнул ладошками вверх по ноге и аккуратными наманикюренными ноготками царапнул сквозь дорогую брючную ткань внутреннюю часть бедра. На что мужчина только недовольно дернул ногой, сбрасывая наглую руку и снова концентрируясь на важной книге. Но требовательные прикосновения не прекращались, и острые ноготки уже с противным скрежетом опасно скользнули по брючному замку. Дорогущая хлопковая рубашка в следующую же секунду была уже вытянута из брюк и юркие пальцы расстегивали ремень, стараясь добраться до такой желанной резиновой полоски трусов, чтобы позже избавиться и от нее. - Что ты творишь, маленькая шлюха? – наотмашь ударяя по щеке блондина, спросил брюнет. Сейчас у него было отнюдь не веселое настроение и хотелось придушить кого-нибудь, чтобы выместить злость за невнимательность близнецов Ли к этому тому пророчеств. С них он спросит позже, а сейчас у него есть идеальная жертва для вымещения отрицательных эмоций… Грубо хватая за мягкие светлые пряди, темноволосый мужчина подтянул к своему лицу «шлюху», оголяя плавный изгиб тонкой шеи. Острые клыки в мгновение стали длиннее, грубо впиваясь в нежную молочную кожу на ключице и оставляя на ней то ли засос, то ли укус. Горячая кровь скатывалась крупными алыми каплями, пачкая дорогой кожаный костюм, цепляясь за стальные кольца цепей и исчезая в белом мехе под коленками провокатора. Пошлые стоны грубо рвут шипение масла внутри ламп и влажные причмокивания обветренных губ на бархатной коже на мириады мелких пылинок внутри затхлой старой библиотеки. Грубые пальцы одной руки сильнее оттягивают блондинистые волосы, открывая еще больший простор для жадных клыков и языка, а указательный палец другой медленно поворачивает кольцо, сжимающее сосок, то вправо, то влево. - Я накажу тебя, Минни… - стон наслаждения и боли от укуса, рвущего тонкую светлую кожу на груди светлоглазого до самых мышц, был настолько сексуальным и жадным, что посылал огромную волну наслаждения и удовольствия к низу живота черноглазого. - Делай со мной все, что хочешь, Шивон-ончжамин*...