Ящик Пандоры

*** Обморок - это не сон. Даже близко. Вы просыпаетесь после долгого и здорового сна свежим и бодрым, полным сил и энергии. Если, конечно, спите нормально (п/а - а не как автор Т_Т), восемь-семь часов, а не три-четыре днём. Кёске пришёл в себя в тёмном помещении. Привстав, чувствуя дикую слабость во всём теле, он понял, что находится в каюте подлодки. События, предшествующие обмороку, логично предполагали, что подлодка принадлежит Пандре, и всё хорошо. Он усмехнулся. Хорошо? После того, что было? Нет, ничего нет хорошего. Просто теперь они знают врага в лицо. Но ничего ещё не закончилось, всё только начинается. Настоящая битва ещё впереди. Майор вышел из своей каюты. Прислушался к гулу машин под ногами. Нет, кажется, рядом никого нет. А, стоп, в соседней каюте чей-то стон. Хёбу направился туда. Каюта была идентична его собственной. На полке лежал Энди. Он метался во сне, стеная. Лоб был покрыт испариной, руки сжаты в кулаки. Иногда он прогибался, словно пытаясь вырваться из чьих-то пут. Кёске подошёл к нему и, не задумываясь о своих действиях, начал трясти Хиномию за плечи. Метаморф сдавленно выдохнул: "Нет...", и распахнул глаза. Кёске поморщился. Энди, приходя в себя, сильно сжал его плечи; похоже, он совершенно не осознавал реальность. - Хиномия, это я. Очнись, - тихо, но твёрдо произнёс Хёбу. Тяжело дыша, Хиномия моргнул пару раз, прогоняя пелену кошмара с глаз. - Хёбу... - Да, это я. Отпусти мои руки. Метаморф разжал руки. Он сел в постели, потирая лицо ладонью, словно пытаясь стереть липкую паутину кошмара. - Что тебе снилось? - спросил Хёбу, присаживаясь на полку. - ... - Почему ты молчишь? Энди отвернулся. Его трясло мелкой дрожью. - Дай-ка угадаю... Тебе снилось твоё прошлое? Энди вздрогнул, обнимая себя за плечи. - Значит, я прав, - вздохнул Хёбу. Скинув ботинки, он забрался к Хиномии, в наглую усаживаясь к нему на колени. Обнял, прижимаясь к его груди и укладывая назад своим весом. Энди не сопротивлялся, сохраняя молчание. - Как хорошо, - не сдержал довольного вздоха Кёске. - Мы с тобой ещё так не лежали. Это приятно, оказывается. Хиномия с сомнением посмотрел на разлёгшегося на его груди и закинувшего ногу на его бедро Хёбу. - Ты говоришь так, будто мы с тобой переспали уже во всех возможных позах, - тихо сказал он хриплым голосом. - А ты хотел бы? - Я не об этом. Почему ты... почему ты здесь? Со мной?.. - Хиномия, - протянул майор, проводя ладонью по плечу метаморфа вниз. Дошёл до запястья, переплёл свои пальцы с вздрогнувшими пальцами Энди. - Зачем слова? Наслаждайся этим моментом. - Я хочу знать, - упрямо прошептал Хиномия. - Ох, какой же ты вредный, - закатил глаза Хёбу. - Энди, я здесь, потому что хочу этого. Хочу быть с тобой. - Почему? - бессильно спросил Энди. - Я запутался. Я же предатель, так почему?.. - Опять ты за своё, - раздражённо выдохнул Кёске. - Энди Хиномия, я официально заявляю: если я ещё раз услышу от тебя хоть слово о предательстве, я надену на тебя неко-ушки, ошейник, хвост, кожаные брюки в облипку и латексный корсет из секс-шопа, и заставлю прислуживать мне в таком виде весь день. Может, хоть тогда твоё чувство вины исчезнет?! - Жестоко, - усмехнулся Хиномия, невольно краснея от представленной картины. Помолчав немного, Кёске вдруг сказал, эдак задумчиво: - Ты знаешь, а ведь заманчивая мысль... - Чтоб тебя, - процедил сквозь зубы метаморф. Хёбу хмыкнул, прикрывая глаза. Своей цели он уже добился: Хиномия не рефлексирует, преисполнившись тьмой своих воспоминаний и погрязая в отчаянии. Он теперь злится на него, рычит (мысленно, правда), его внутренний огонь вновь ярко пылает. Так прекрасно. Он снова живой. Теперь и уходить можно. - Что? - О, я это вслух сказал?! - изумился Хёбу, приподнимаясь. Хиномия следил за ним тревожным взглядом. - Старею, однако. - Да ты уже старик дряхлый, - фыркнул Энди, резко поднимаясь. - Так куда ты собрался? - Эх, Энди, Энди, наивная твоя душа, - усмехнулся Хёбу, поглаживая кончиками пальцев щёку метаморфа. - Настоящий бой ещё впереди, враг не повержен. И у них Югири. Я не знаю точно, что задумал Саотомэ, но догадаться нетрудно. Сейчас всё больше популярности получает кандидат в мэры Нью-Йорка, лояльный по отношению к эсперам. Он точно захочет подстроить всё так, чтобы нормальные возненавидели эсперов. Для этого нужно, чтобы на кандидата напали эсперы. И тут им пригодится сила Югири. - Югири ни за что... - пылко начал Энди, но его прервали пальцы Хёбу на губах. - Я знаю, знаю. Но ты не подозреваешь, какие мастера принуждения у него в подчинении имеются. - И что же ты будешь делать? - спросил Хиномия, убирая пальцы Хёбу ото рта, поцеловав их напоследок. Кёске едва заметно вздохнул, удивляясь сжавшемуся сердцу и волне тепла, прошедшей по всему телу от этого невинного и в то же время откровенного поцелуя. Заодно порадовавшись яркому румянцу, вспыхнувшему на щеках Хиномии. - Погляжу на обстановку в Пандре, дам этим наглецам пару заданий, и отправлюсь в Нью-Йорк. Чует моё сердце, что основное сражении произойдёт там. А ты, - Кёске улыбнулся, обводя кончиком мизинца контур губ Энди. Тот неосознанно приоткрыл рот, потянувшись вслед за прикосновением, - сделаешь вот что: покрутишься по городу, посмотришь по сторонам. Если увидишь Югири, беги за ней. Впрочем, ты сам понимаешь, что надо делать в таком случае. Если увидишь, что она делает что-то жуткое, останови её. Югири будет страдать, если убьёт кого-то ненароком. - Почему ты говоришь такие ужасные вещи? - прошептал Энди, ловя его руку и целуя внутреннюю сторону ладони, прикрывая глаза. Кёске сглотнул, внезапно ощутив сильное желание задержаться в каюте Хиномии на пару часиков. - Потому что это - реалия, что всегда царила в Пандре. Наша сила может быть убийственной. Кому как не тебе осознавать, что это значит. - Это грустно. Это очень больно. - Верно, это больно. Когда ломается душа. Все здесь - дети со сломанными душами и разбитыми сердцами. - И ты? - И я, - согласно кивнул Кёске. - И ты тоже, к сожалению. - Почему к сожалению? - Не хочу, чтобы тебе было больно. - Мне уже не больно, - слабо улыбнулся Энди. - Ты рядом. Этого достаточно. И никто не гонит меня из Пандры. Это здорово. - Тебе действительно этого достаточно? - поинтересовался Хёбу, склонив голову. - Более чем, - кивнул метаморф. - Пандра - мой дом. Йо, Маги-сан, Момидзи - мои друзья. Югири - моя любимая младшая сестрёнка. А ты... - Что это ты вдруг замолчал? - прошептал Кёске, сокращая расстояние меж их лицами. Хиномия ничего не ответил, лишь улыбнувшись немного грустно. Осторожно коснулся сухими губами губ Кёске. Хёбу прикрыл глаза, отдаваясь этому чуточку неумелому, но искреннему поцелую. - Прости, но мне уже пора, - Кёске отстранился, улыбаясь. - А ты спи. Я обещаю, дурные сны тебя больше не побеспокоят. - Раз ты обещаешь... Я тебе верю. - Я тебе тоже. А сейчас - спи. Убедившись, что Хиномия улёгся обратно и закрыл глаза (ну прямо как послушный ребёнок!), Хёбу вышел из его каюты, и направился к капитанскому мостику. Его ждал очень серьёзный разговор. *** Энди бесцельно бродил по Нью-Йорку, ругая про себя Хёбу. Что это вообще значит?! Ищи Югири, поступай по обстоятельствам... А если он её не встретит? А если обстоятельства сложатся как-то так неблагополучно, что... Нет, об этом даже думать не хочется. Беспокоило отношение Кёске к нему. Он его точно не ненавидит. Терпит рядом с собой, вот, поцеловал. Господи, о чём это он? Это он, Энди, поцеловал Кёске. А тот ответил. И сказал, что верит. Хиномии редко такое говорили. Наверное, единственными людьми, кто верили в него, были Рей и Акахане Юри. Лорд-защитник, который служил с ним в одном подразделении в Штатах. Которого он тащил на себе сквозь джунгли с простреленным бедром и высочайшей температурой. Чтобы узнать на базе, что за них уже решили - они с Юри не должны были вернуться. Но вернулись. И стали братьями. Не на словах, по крови. Юри верил ему. Всегда. Даже когда Джубей говорил, что он пойдёт по дорожке родителей, даже когда Хиномия пошёл в БРЭП, даже когда пришёл с Пандрой на Ассамблею... Боже. Энди, ты идиот. Квадратный, нет, поперечно-ступенчатый!!! Акахане сейчас здесь, в Штатах. Он сам ему это говорил. Что здесь парочка метаморфов натворили делов, и у него, Акахане, теперь голова болит, как выкрутится. И не на кого спихнуть, ибо у всех подчинённых тоже есть дела и проблемы. Распустил он их, что поделать... Метаморф, обладающий властью над кровью, способный ощутить присутствие конкретного человека в таком мегаполисе, как Нью-Йорк, с лёгкостью, имеющий огромные связи и возможности, находится в нескольких остановках метро, а он носится по городу, как угорелый. Хиномия бросился в метро. Времени в обрез. *** - Ты действительно идиот, - радостно заявил Юри. Он всегда радовался, когда Хиномия себя ругал. "Значит, умнеешь" - говорил он. - Знаю, - тяжело вздохнул Энди. - Поможешь найти Югири? - Югири... - задумчиво произнёс Акахане, подняв глаза к потолку. - Девочка с фиолетовыми глазами? Сейчас, подожди. Лорд на секунду исчез в недрах съёмной квартиры. Немногословен и сразу переходит к делу. Как обычно. Вернувшись, Юри принёс с собой карту и нож. Карту расстелил на столе. Ножом разрезал кожу на ладони. Кровь сформировалась в красные шарики, которые закружили над картой - это была карта Нью-Йорка. Акахане закрыл глаза, вытянув руку над картой. Шарики замелькали быстрее, окружив один район. - Она где-то рядом с мэрией. В пределах пятнадцати метров, точнее не скажу. - Акахане свернул карту, впитал в ладонь свою кровь, небрежно закинул в раковину нож. - Пойти с тобой? - Нет, я как-нибудь сам. - Энди встал из-за стола. - Не геройствуй. Я чую твою кровь - тебя ведь недавно смачно потрепали, так? Я иду с тобой, и чихать я хотел на твои возражения. Вот за это Юри нравился Хиномии. Целеустремлённость, беззаветная вера в друзей и отчаянное желание помогать им. Они так похожи. *** Ментальный удар огромной силы заставил Хиномию качнуться. Но он устоял. Югири смотрела вниз бессмысленными глазами. Скрипнув зубами, Энди бросился внутрь здания. Он её остановит. Он её вернёт. Дитя с разбитым, а потом склеенным любовью сердцем и тигр с такой же душой. Они оказались связаны дьяволом с внешностью мальчишки и глазами старика. Дьяволом, который рискнул им поверить, который желает их защитить. Дьяволу нужно только поверить в тигра. В то, что тигр сможет защитить его от себя. Энди бежал, задыхаясь. Там, на крыше, творится что-то страшное. Он это знал. Он знал - так хорошо не бывает. Так долго счастье не могло длиться. ... А тигр должен поверить, что достоин любви... Кёске оттолкнул от себя Югири. Энди её поймал. Хорошо. Он о ней позаботится. Сила вихрилась вокруг него радужными хлыстами. Немного обидно. Он не успел посадить Королеву на трон, не успел начать новую эру, не успел сказать Энди нечто очень важное... Что поделать, его время истекло... Хиномия не хочет сдаваться. Он идёт вперёд вместе с Югири. Сила отталкивает его, но он же убийца ЭСП, он не просто метаморф, а мифический демон, он может, может, может! Надо только протянуть руки... ...и удержать на краю бездны любой ценой. Это так странно. Это так мучительно - знать, что твоя жизнь сосредоточенна в этом дьяволе. Несчастном дьяволе... Это так желанно - сделать его своим. Это так запретно - быть рядом. Это необходимо - видеть его улыбку. "Вернись, - шепчет сердце. - Не уходи дальше. Будь со мной. Не отталкивай. Улыбайся. Бей. Плачь, кричи. Смейся, люби, ненавидь. Только не умирай!" Золото плавится, теряя свой блеск. Чернота, могильная, страшная затмевает свет. Каплями крови уходит сила. И стихает буря... Кёске от неожиданности чуть не упал. Дикое опустошение поселилось в душе. "Моя сила... запечатана? Энди, у тебя получилось меня удержать?" Взгляд на лежащего навзничь парня. Кровавая черта на левой щеке. В какой-то безумно страшный момент Хёбу показалось, что Хиномия не дышит. Подошёл к нему на ватных ногах. Присел рядом. Начался дождь. Внезапно, просто так. Только что небо было голубым, а теперь оно хмурое и плачет холодными тяжёлыми каплями. Приложил руку к груди. Там, где бьётся сердце. На миг показалось, что оно молчит. Но нет - бьётся равномерно и тихо. Хёбу выдохнул с облегчением. Всё хорошо. Энди наверняка потерял силу. Вряд ли это не отразится на его психическом состоянии. Опять будет грызть себя, снедаться сомнениями. Опять будет нести всякую чушь, разрываться. Он это любит. А Кёске любит его. Майор улыбнулся. Он ведь ещё не говорил, кажется. Значит, скажет.