Ящик Пандоры

Должна заметить, что описывать с точностью до мелочей события предпоследних серий аниме (захват Алана Уолша, проникновение на базу БРЭП) я не буду. Более талантливые авторы уже сделали это до меня, а если я всё-таки попробую, то только испорчу главу. Так что опишу несколько моментов, проясню кое-что... Разрешаю швырять в меня тапки и всё, что под руку попадёт)) *** Пока Хиномия и Кёске добирались до Алана Уолша, непосредственного начальника Энди, они почти не разговаривали. Так, перебрасывались короткими фразами чисто по делу. Энди не знал, что сказать, а Кёске размышлял. О превратностях судьбы, столкнувших его с заклятым врагом. О Хиномии, вольно или невольно ставшем проводником этой судьбы. Немало от неё пострадавшем. О несправедливом, прогнившем мире, в котором возможны ужасные преступления. В котором людям (неважно, нормальным или нет) причиняют невероятные страдания во имя невнятных идеалов. И несчастные пешки вынуждены подчиняться самодурам, что возомнили себя королями, и подавлять в себе крики, полные боли. "Твоё сердце, Хиномия, оно ведь так же кровоточит, как и моё, верно? У нас с тобой, казалось бы, одна цель. Одно стремление - отомстить. Но почему-то месть не разъедает тебе душу так, как мне. Я старше и опытнее тебя, но в тебе есть та искра, тот огонь, что я давным-давно утратил. И, кажется, что твои боль и отчаяние только подпитывают его. Чем больше ты страдаешь, тем сильнее пылаешь, и ещё неистовее рвёшься вперёд. В этом весь ты. И всё же я не хочу, чтобы ты страдал. Я не садист. И я хочу хоть раз увидеть тебя действительно счастливым. Если вдуматься, даже на "Катастрофе" ты ни разу по-настоящему не был счастливым и спокойным. Разве что в те редкие моменты, когда мы были только вдвоём. Когда мы открывали друг другу души. Я чувствую, что то робкое доверие сейчас нарушено. Ты боишься меня, боишься моей ненависти. Глупый, я не могу тебя ненавидеть. Я ненавижу людей, которые сделали из тебя марионетку. Которые заставили тебя страдать. Как только мы вытащим Югири и разберёмся с БРЭП, дойдёт очередь и до Кадокуры Джубея, я обещаю. Я не оставлю тебя наедине с этим кошмаром. Мы вместе сразимся с прошлым, хорошо, Энди?". *** "Не знаю, что и думать. Он ведёт себя немного более замкнутее, чем раньше, но в остальном Кёске такой же, как всегда. Я боюсь, что вот-вот он скажет мне нечто, что ранит меня сильнее, чем выстрел в сердце. Я боюсь, что он использует меня, как БРЭП и Джубей. Нет, я не буду возмущаться, или злиться на него. Я заслужил боль, заслужил эти страдания. Как бы он не захотел меня ранить, я приму это, как искупление за моё преступления. Я не оставлю его, пока он сам этого не захочет, я не уйду и буду помогать ему, пока не отплачу за свой грех или пока не умру. До последнего вздоха, до последней капли крови. Хочется, конечно, выжить, увидеть ещё разок улыбку Югири, услышать шутливую перепалку между Йо и Момидзи, поучаствовать в приготовлениях к вечеринке на "Катастрофе". Я только на корабле чувствовал себя... спокойно. Как будто дома. Полузабытое, похороненное на дне памяти чувство. Дом... Я его не помню. Но Пандра стала мне домом, семьёй. И я хочу её сохранить. Хоть что-то. Я не могу собрать из осколков прошлое, но я могу попытаться сохранить оставшееся. И я жизнь положу, но сберегу этот светлый образ. Я не остановлюсь. И, Кёске, я так хотел бы увидеть твою улыбку. Снова услышать твой мягкий, немного мечтательный голос. Только когда мы оставались вдвоём, ты позволял себе так говорить. Я ценю это доверие. К сожалению, теперь это в прошлом. Я просто хочу тебе помочь. Без надежды на прощение, просто хочу быть рядом с тобой". *** Пробраться в дом Алана Уолша было неожиданно просто. Ждать его - скучно. Слушать то, что он говорил - противно. - ...Тебе нигде и никогда не будет места, - рука, сжимающая пистолет, дрогнула. Что позволило Алану Уолшу отпихнуть Энди и приставить себе к виску пистолет. И даже выстрелить успел. Без толку. Хиномия осторожно тронул пулю и она упала. Алан Уолш сдался. Он был человеком неглупым и хитрым, а значит - опасным. *** Ловушка? Ожидаемо. Кёске ждал чего-то подобного. Удар в спину, когда не ждёшь, это в духе Саотоме. А вот метаморфы, выскочившие навстречу им оказались полной неожиданностью. Хиномия даже в ступор впал. Только Хёбу совсем не прельщала перспектива лишаться напарника из-за нескольких оболваненных зверюг, так что ему пришлось хорошенько пнуть Энди, чтобы тот отмер. Метаморф встряхнул головой, глубоко вздохнул, и обернулся. Демонический тигр легко смог расправиться с противниками. А вот дальше они с Хёбу запнулись. Огромный тигр был слишком заметной мишенью, так что Хиномия обернулся обратно в человека. Они уже добрались до самого верха. К сожалению, из-за огромного количества противников и антителепортационного сора, скрыться не удалось. Внезапно, в самый разгар битвы, солдаты отступили в проходы. Из одного из них, оглушительно в наступившей тишине печатая шаг, вышел Кадокура Джубей. Энди сжал зубы. Такой самоуверенный выход подтверждал: все маски сброшены. А значит, живыми они отсюда не выйдут. Джубей презрительно посмотрел на Хиномию. - Я ожидал увидеть тебя здесь. Что ж, думаю, объяснять, что здесь происходит, не нужно? Ты и сам всё прекрасно знаешь. Ты не дурак... Как и твои родители. Только, к сожалению, так же наивен. - Если благородство и гордость нынче зовутся наивностью - тогда да, мы все наивны, - прозвучал ясный голос. В зал вошла Тацуми Рей. Золотоглазая кошка пришла на помощь брату. - Рей! Что ты здесь делаешь? Уходи, немедленно! - закричал Хиномия. - Прости, братик, - медленно проговорила Тацуми, вставая рядом с ним. - Я позволю себе нарушить Кодекс, и помогу тебе против твоего желания. - Рей, я не хочу, чтобы ты это делала, - тихо произнёс Энди. - Я не хочу тебя терять. - Братик, я не умру, - весело заверила его Рей. - А даже если и умру - мне радостно будет знать, что это лживое создание тоже умрёт. Хиномия горько улыбнулся. Рей шутливо ткнула его кулаком в плечо, подмигнула Кёске, и повернулась к Джубею. - Нападай! Или ты разучился превращаться? - звонкий голос порождал не менее звонкое и обидное эхо. - Нет. Я просто поражаюсь этой глупой сценой. - Кадокура скривил рот. - Вы такие жалкие. - Тебе не понять этого, ведь ты всегда жаждал лишь власти, - пожала плечами Рей. Джубей мрачно усмехнулся. Затем, без предупреждения, он бросился вперёд. Чёрная дымка окутала его. Когда она растаяла, все увидели стоящего на задних лапах огромного волка. - Мифическое превращение: Ликан! - воскликнула Тацуми, отшатнувшись. Она и Энди, не раздумывая, также приняли свои мифические облики. Перед тем, как превратиться, Хиномия быстро сказал, обращаясь к Кёске: - Хёбу, не вмешивайся. Это наша битва. - Но... - Прости, - Хиномия отвернулся. - За то, что не сказал правду. - О чём ты говоришь? Разве я что-то говорил о правде? Тот, кто не может построить ложь и секреты, не способен довериться другим. К тому же, я не могу долго на тебя злиться, - с улыбкой закончил Кёске. Энди слабо, но искренне улыбнулся, а затем превратился в демонического тигра (п/а - решила называть его так, ибо не нашла аналогов в мифологии). Кёске подумал, что в этом облике Хиномия - воплощение силы. Не слишком хитроумной, прямолинейной, живой, горячей, яростной. Он может быть независимым и гордым, как дикий кот, может быть ласковым и послушным, как домашний кот, а может быть гневным хозяином джунглей - тигром. И горе тогда тем, кто покусится на то, что ему дорого! Он разорвёт их в клочья. Уничтожит своим гневом. А сам останется чист, ибо его ненависть, его желание отомстить - не тёмное, гиблое чувство, разъедающее душу. Это очищающее пламя, проносящееся по венам. Сжигающее зло и боль. Майор прекрасно соображал, что в этой битве он лишний. И не потому, что слабый. Просто это битва Энди. Он мстит за свою семью, за отравленную недоверием и ненавистью жизнь. За разбитое сердце. И если Кёске вмешается, Хиномия не сможет успокоить свою скорбь, в его душу никогда не придёт покой. Рей имела право вмешаться. Она добровольно разделила с Энди его горе. Она с готовностью встала рядом с ним пред лицом зловонно скалившейся твари, имя которой - клевета. Несправедливо осуждённый больше не сможет смыть свой иллюзорный грех, потому что человеческие сердца злопамятны. Лишь некоторые не слушают наветов, а смотрят прямо в душу. Вот поэтому Хиномии было невыносимо больно предавать, ведь в Пандре к нему отнеслись непредвзято. Никто не знал о его прошлом. Энди получил шанс начать жизнь сначала. Если бы только прошлое выпустило его из своих липких когтистых лап! Две гибких кошки, тигр и пантера, кружили вокруг волка. Он уже обзавёлся несколькими глубокими царапинами. А пантера уже хромала, а тигр уже красовался параллельными полосами на морде. Споткнувшись, Хиномия сбился с ритма. Воспользовавшись моментом, ликан бросился на него. Пантера бросилась ему на выручку. Тигр предупреждающе рыкнул, но было уже поздно: передвигающийся на задних лапах, как человек, оборотень, был несколько манёвренней кошки. Он впился клыками в её загривок, одновременно раздирая плоть когтями. Энди не остался в стороне, он набросился на него со спины. Взревев от боли, ликан отпустил Рей. Пантера сделала несколько заплетающихся шагов, и упала. Задёргалась, превращаясь обратно в человека, вытянулась неподвижно, вся в крови. Кёске решил, что лучше оттащить её подальше от сражения. Телепортировал себя к ней, присмотрелся к ранам - потрепало Тацуми неслабо! Со спины кожа стёрта, висит неровными лоскутами, рука разодрана до кости, с рёбер практически содрали мясо. Хёбу телепортировался вместе с Рей подальше от сцепившихся метаморфов. Благо, солдаты пока не вмешивались. Хиномия, похоже, окончательно озверел. Его окутала багровая аура... Нет, не аура, пламя, багровое пламя! Ликан зарычал, и окутался грязно-серой мглой. Но это мало ему помогло. Энди был сильнее. Он вкладывал в свои удары всю боль, всю свою скорбь. Чувства делают сильнее эсперов и метаморфов. Нормальных - тоже, но они не понимают этой силы. Ликан взвыл, когда Хиномия перебил ему позвоночник. Упал навзничь, теряя звериный облик. Вид он имел жалкий. А Хиномия, стоящий над ним уже в человечьем облике, выглядел воистину устрашающим. - Ну же, добей меня! - прорычал Джубей, слабо дёргаясь, и с ненавистью косясь на Хиномию. Энди поднял с земли чей-то автомат, направил на Кадокуру. Его глаза ничего не выражали, они были абсолютно пусты. Передёрнул затвор, прищурился, целясь. И тут же медленно опустил оружие, покачав головой. - Что такое?! Разве ты не хочешь отомстить?!! Ты такой же слабак, как и твой отец! Бесхребетный мягкотелый слизень!!! - заорал, брызжа слюной и кровью Джубей. - Я не убью тебя, - тихо произнёс Хиномия. - Ты и твои подельники предстанут перед судом метаморфов. Я приложу все силы, чтобы каждый метаморф в мире узнал о твоей прогнившей мерзкой сущности, и о всём, что ты натворил за эти пятнадцать лет. Тебя будут судить, но не я. - А ты не забыл, что вы стоите, окруженные полусотней солдат и тремя сотнями роботов?! Вам не уйти живыми! Хиномия устало улыбнулся, прикрыв глаза. Купол над ними разлетелся на кусочки. - А вот и Пандра! - радостно запищал Момотару, планируя вниз. Маги величественно взмахнул крылья, приземляясь. Телепортировались Момидзи и Йо. А с ними переместились Хига Акира и Акахане Юри. Лорд-защитник сразу же, ругаясь на трёх языках, бросился к Рей. Акира подскочил к Джубею, быстро что-то сказал Энди, взмахнул рукой, и тот упал без сознания. - Сон сейчас для него - лучшее лекарство, - просветил подошедшего Хёбу метаморф. - Энди получил за сегодня слишком много впечатлений. Пусть отдохнёт. Тебя я тоже сейчас усыплю. Не дёргайся, ладно? - с милой улыбкой попросил Акира, подходя к Майору. Но он не успел выполнить свою угрозу, ибо сознание покинуло Кёске. Видимо, Хёбу получил даже больше впечатлений, чем Хиномия, раз тьма забвения забрала его без помощи извне. Нелегко ведь сталкиваться с ненавистным прошлым. Как всё-таки похожи они оба: и метаморф, и эспер. Прошлое их одинаково пропитано ненавистью и болью, несущими в настоящее месть и скорбь. Однако проживший 80 лет Хёбу Кёске за все свои годы так и не научился справляться с тьмой и гневом внутри себя. А Энди Хиномия - желторотый птенец по сравнению с ним - не только не дал захватить себя тьме, но и Кёске успешно вытаскивал из её объятий. Потому что истинная сила эсперов всегда идёт из глубин их сердец. И дар Хиномии - подавление силы ЭСП, происходит от его потаенного, подсознательного желания удержать, уничтожить, запечатать, подавить тьму и боль всего мира. Это невозможно. Это всё равно, что пытаться погасить звезду или сжечь Вселенную. Это глупое желание толкает Энди на иррациональные поступки, это вызывает в нём желание спасти Кёске, не оставлять его, потому что в нём боли больше, чем у кого бы то ни было. Да, каждый человек страдает, таков удел смертных. Но боль Хёбу с каждым прожитым годом всё усиливалась, копилась, тщательно похороненная, чтобы однажды выплеснуться, подобно цунами. Но разве только поэтому Хиномия хочет быть рядом с Кёске? Нет. Чувство долга? Возможно. Вина? О, разумеется. Любовь?.. Несомненно.