9
23 ноября 2013 г. в 02:24
После этого разговора у Томаса вертелась только одна идея, которую он собирался привести в исполнение. Он твердо намеревался остаться ночью возле грузовых помещений и посмотреть – действительно ли преподобный Уильям опять бродит в неположенном месте. Если это действительно так, стоило поинтересоваться у юноши, почему непонятно с первого раза: находиться там могут только члены экипажа.
У Хейдена будто снова выросли крылья, он исполнился благодарности своему товарищу за то, что тот дал ему такой ценный совет. Томас чувствовал, не ошибается в своей правоте — англичанин был единственным, кто вел себя наиболее подозрительно, так что офицер решил довериться своему инстинкту, ведь тот редко подводил. От этого осознания внутри у молодого человека все клокотало в предвкушении.
***
Он опросил Густава и оставшихся членов экипажа очень быстро, впрочем, это не принесло ему никаких результатов. Томас уже понял, что смысл будет только если знать, где копать.
С наступлением ночи, когда палубы и переходы «Летучего Голландца» погрузились во тьму, а шум стих, и матросы разбрелись по своим каютам, Томас надел темную одежду и плащ и тихо выскользнул в ночь, направляясь к нижним отсекам, где вчера произошло хладнокровное убийство. Он уже знал, где спрячется. Коридоры отлично просматривались из-за бочек, складированых в конце палубы. Томас присмотрел себе наблюдательный пункт еще днем и теперь с легкостью нашел там укрытие.
К его удивлению, ждать долго не пришлось, хотя он настраивался на долгую ночь под порывами холодного ледяного ветра.
Луна висела в прояснившемся небе и отбрасывала достаточно света, немного удлиняя тени, так что те казались призраками, затаившимися по углам в ожидании чего-то. Томас выдохнул облачко пара, в попытке согреть руки. Внезапно, где-то скрипнула палубная доска. Кто-то крадущейся походкой направлялся в его сторону.
Офицер Хейден затаился. Он вжался в стену, стараясь не громыхать фонарем, который прихватил с собой если понадобится рассмотреть ночного гостя.
Наконец, в конце коридора выплыла фигура. Томас отчетливо видел ее из-за бочек — очертания человека расплывались в свете луны. В такую пасмурную ночь, как эта, силуэт казался бесплотным призраком, тихо скользящим по палубе, и лишь звук шагов выдавал в нем живое существо.
Томас напрягся. Матрос, кем бы он ни был, принялся по одной подходить к дверям и со скрежетом поворачивать ручки, пытаясь попасть в грузовые помещения.
Старший помощник капитана чиркнул спичкой, зажег фонарик, поднимая его выше. Фигура обернулась на шум. Брови юноши приподнялись от удивления, точно так же, как и у Томаса, который никак не ожидал такой удачи.
— Ну, надо же … И действительно преподобный Уильям, — с улыбкой пробормотал офицер, наблюдая, как губа мальчишки начинает дрожать, — можно поинтересоваться, какого морского черта вы тут бродите среди ночи один?
В глубине души он абсолютно не удивился своему открытию.
— Я… мне … я… — тихо начал бормотать черноволосый юноша. — Я искал отсек, где можно найти хоть что-то из лекарств. У меня разыгралась дикая мигрень.
Томас сложил руки на груди, прямо глядя на него.
— И вчера тоже? Тоже лекарства? — уточнил он, не отводя взгляд. — Я думал, вы ничего не боитесь, преподобный, и даже порывы стихии вам нипочем.
Юный священник немного вздрогнул.
— Я не ходил здесь вчера. Я почувствовал сильное недомогание только сегодня. Это моя наследственная болезнь, доктор Рюгенманн знал о ней! Но увы, помочь мне больше некому...
Томас не стал слушать дальше проповеди этого дьявола. Он сделал шаг вперед, цепко хватая мальчишку за рукав.
— Хватит болтовни, — резко оборвал он, подтаскивая англичанина к себе и решительно уводя его в сторону своей каюты, — боюсь, тебя придется посадить под арест до прибытия в Индию. А там посмотрим, что с тобой делать.
На юноше не было лица. Краски плавно сползали с него, пока он дослушивал тираду до конца.
— Я ни в чем не виноват… — только и смог тихо пробормотать он, барахтаясь в стальной хватке офицера королевского флота.
— Это мы еще посмотрим, — буркнул Томас, не желая слушать дальнейшие оправдания. Ему все стало предельно ясно.
***
Уильям тяжело приземлился на стул, точнее, был туда сброшен, когда Томас довел его до своей каюты и затолкал внутрь, заперев дверь на засов. Промозглый воздух пробирал до костей, и черноволосый священник заметно подрагивал от страха и холода.
— Так, а теперь мы поговорим, — Томас приземлился на свою койку и упрямо уставился на своего пленника, — в твоих интересах рассказать все начистоту. Ты ведь мастер рассказывать, так?
Юноша и не пытался сопротивляться.
— Что ты делаешь возле отсеков с продовольствием каждый раз, как я тебя там ловлю? — принялся Томас за свой допрос.
— Ничего, честно! Клянусь всевышним, я не убивал доктора Рюгенманна, он был хорошим человеком! — в глазах мальчишки что-то блеснуло, однако сердце офицера Хейдена не дрогнуло от этой лжи.
В его понятии вся картина складывалась предельно ясно — все улики вели изначально лишь к англичанину. Он что-то хотел взять в грузовом трюме, и Рюгеннман, очевидно, стал невольным свидетелем этого действа, вот почему медэксперт поплатился за это жизнью. Уильяму удалось избежать объяснений в первый раз, но сейчас этот фокус у него не пройдет.
— Где ключ от твоей каюты? — вместо ответа резко бросил Томас. Темноволосый юноша замолк на секунду.
— Я не думал, что уйду надолго, и не стал запирать дверь, — голова его поникла, черные волосы рваной занавеской свесились с левой стороны лица, — вы можете еще раз осмотреть там все, но, клянусь, я просто хотел найти хоть какие-нибудь лекарства от моей мигрени. Я скоро стану священником... Нам претит путь насилия!
Томас бросил на него быстрый взгляд. В мрачном освещении комнатушки тощий мальчишка и впрямь казался бледным, на виске его выступила испарина. Очередная уловка? Или последствия стресса?
— Ну да, а в первый раз ты там шнырял потому, что заблудился, — ехидным голосом заметил Томас, изогнув уголки губ, — знаешь простую истину? Первый раз – это случайность, а два раза – уже не может быть совпадением. Подумай об этом. А я скоро вернусь.
И он ушел, заперев Уильяма одного в своей каюте.