Кошмары прошлого.

Джаред просыпается от того, что нестерпимо ноет шея, а на руке лежит что-то ужасно тяжелое, да и диван стал каким-то бугристым. Падалеки начинает ворочаться, стараясь спрятать лицо от утренних лучей и улечься поудобней. Диван почему-то дергается и мычит. Джаред скатывается на пол и удивленно смотрит на свое «ложе». А «ложем» оказался Дженсен. Он спал, чуть нахмурив брови, приоткрыв рот и разбросав руки в разные стороны. Падалеки рассматривает красивое лицо. Эклз стал таким мужественным, хотя та мальчишеская смазливость осталась. Волосы стали темнее, появилась россыпь веснушек и чуть заметные морщинки возле губ: наверное, он часто улыбается. Джареду кажется, что кожа Дженсена пахнет осенью и зелеными яблоками. Но слишком уж больно смотреть в такие родные черты, которые так искажались в ту ночь. Падалеки встает и, накинув на Дженсена плед, идет на кухню. Он тихонько готовит кофе; стенные часы показывают полшестого утра. Есть не хочется совсем. А ещё ужасно стыдно, что дал слабину и открыл душу человеку, которого ненавидел уже очень долго. Стыдно, Господи, как же стыдно… Теперь Эклз будет думать, что ему удалось сломать Джареда. Падалеки злится, сдавив чашку, с такой силой опускает её в мойку, что та хрустит и раскалывается. Джаред удивленно глядит на осколки. Хватит, больше никаких эмоций. Эклз покинет его дом, и неприятные, стыдные воспоминания о прошлой ночи тоже уйдут вместе с врагом. Парень идет в душ, быстро переодевается и замирает возле двери, вспоминая про гостя, спящего на диване. Он так был занят своими мыслями, что забыл про Эклза. Джаред возвращается на кухню и наскоро накрывает стол, кладет рядом с чашкой запасные ключи. Подумав, нашаривает на одной из полок в шкафу листок с ручкой и пишет записку. Кладет под ключи и решительно уходит. Хотя даже сам Джаред понимает, что выглядит это скорее как позорный побег, но он не хочет и не может смотреть Дженсену в глаза. И чем быстрее этот человек исчезнет, тем легче ему будет. Парень идет по пустым улицам, подставляя лицо ласковым лучам еще не слишком горячего солнца. Первые птицы тихонько напевают незнакомые мотивы, будто боясь потревожить спящих жителей. Ветер носит по дороге вчерашний выпуск газеты, который дворник не успел поднять и затолкать в мешок. Джаред вдыхает полной грудью прохладный, пахнущий яблоками воздух. Прямо как Дженсен… Падалеки мотает головой и движется к автомастерской. Он нашаривает под воротами ключ и заходит в пропахшее маслом помещение. Парень открывает все двери, впуская летний ветер, просматривает список заказов, висящий на доске объявлений, и переодевается. Белая майка ужасно обтягивает, как будто Джаред снимается в этих дорогих журналах для мужчин, но на самом деле все куда прозаичнее: во-первых, в майке удобно и не жарко, а во-вторых, у него нет лишних денег, чтобы купить новую рубашку, а одну из старых превратить в рабочую. Джаред осматривает трактор мистера Гаррисона, поднимает крышку, прикрывающую «внутренности машины», и самозабвенно уходит в работу. Это единственный способ забыть о том, кто спит на его диване. *** Дженсен уютно кутается в теплый плед. Солнце, заглядывающее в окно, успело напечь макушку. Парень недовольно приоткрывает глаз. Сначала он не узнает обстановку, а потом вспоминает тяжелое тело, лежащее на нем, намокшую от слез рубашку и широкую ладонь под спиной. Джаред. Он у Падалеки в доме. Дженсен встает и идет на поиски уборной, которую быстро находит. Умывшись и приведя себя в какой-никакой порядок, он принимается изучать дом, надеясь наткнуться на Джареда. Следующая после ванны дверь - спальня, тоже маленькая, как и сам дом. Дженсу нравится, как тут все устроено: светло-зеленые обои, открытый шкаф с книгами и личными тетрадями, шкаф с одеждой, письменный стол с лампой, стареньким ноутбуком и ежедневником. Большая кровать - конечно, ведь Джаред не Дюймовочка, ему нужно много места. Рядом с кроватью тумба с двумя фоторамками. На одной фотографии молодой Джаред с отцом за стойкой бара, оба улыбаются; Дженсену даже кажется, что он слышит их счастливый смех. На второй светловолосая девушка в поле. Эмили практически не изменилась: те же нежные черты лица, хотя в глазах виден стальной огонек, светлые локоны красиво развеваются на ветру. Два близких Джареду Падалеки человека, живые только на фото. Дженсену становится горько. Он почему-то думает, что было бы с ним, если бы не стало мамы, бабушки, Джоанны, Джейка? Как бы он жил, если бы остался один? Дженсен переводит взгляд на книгу рядом, лежащую на тумбе. «Три мушкетера» Дюма, закладка на середине. Кажется, они с Джаредом обсуждали эту книгу. Точно, это была осень. Они тогда сидели на веранде дома Эклзов, потому что шел дождь. Джар рассказывал, что прочитал все интересное, что знал. Тогда Дженс, лениво приоткрыв глаз, посоветовал ему «Трех мушкетеров». Джаред сказал, что обязательно прочтет. Не обманул. Дженсен проводит рукой по приятному на ощупь постельному белью. Простое, синее, хлопковое, и Эклзу хочется лечь поверх приятного одеяла и просто лежать. Но он продолжает экскурсию, прикрыв дверь спальни. Следующий пункт -кухня. Дженсен удивленно таращится на дизайн «обители еды». Все деревянное, сделанное под старину, но без лишнего нагромождения. Угловой стол с двумя стульями, резные полочки на кухонных шкафчиках; удивительно, но современная кофеварка и микроволновка с плитой отлично вписываются в общую картину. На столе стоит миска с печеньем, баночка с джемом, какие-то сэндвичи, кажется, с ветчиной, и кружка для кофе. Рядом с кружкой лежит измятый клочок бумаги, на нем ключ. Дженсен наливает в чашку ароматный напиток, заталкивает в рот сразу несколько печенюшек и выдергивает из-под ключа записку. По мере прочтения, хруст затихает, а на лице Эклза появляется гримаса раздражения и недовольства. «Доброго утра и приятного аппетита! Позавтракаешь, запри дверь и положи ключ в горшок с цветами, который возле порога. Надеюсь, мы больше не увидимся. Уходи и дорогу сюда забудь. Заранее спасибо. Падалеки». Дженсен выругался сквозь зубы, быстро выпил кофе и, схватив сэндвич, вышел на улицу. Он закрыл дверь, припрятал ключ и, жуя на ходу, направился к автомастерской. Намерение расставить все точки над «и» горело в нем ярким пламенем, а пробудившаяся совесть требовала действий. Парень уже прошел половину пути, когда зазвонил телефон. Эклз совсем уже забыл, что его могли потерять, что он не звонил домой уже несколько дней. - Слушаю? - Дженс, ты неблагодарная сволочь! – голос Джоанны звучал ужасно пискливо. - Милая, прости! И не злись, пожалуйста, а то опять мышиный голос! - Заткнись! Ты не звонил мне три дня! Я не знаю, где ты, что ты… Может, тебя там медведи сожрали! - Нет! Все нормально, я цел, а вот машина… Там все плохо, конечно… Через неделю обещали починить. - Через неделю? Где ты сейчас? – голос девушки стал звучать нормально, хотя в нем явственно ощущались нотки тревоги. - Каллом, это деревня такая. Сложно объяснить, где это, так что просто в гугл забей. - Хочешь, я приеду? Машину потом заберем, отправим кого-нибудь из твоих подчиненных? - Да нет, солнышко, все хорошо. Ты только дождись уж меня, хорошо? И позвони Томпсону: он должен знать, где находится его правая рука. И Джейку. Просто чтобы он не волновался, ладно? - А твоя мама? - Ей сам наберу. Так, малыш, не трать деньги. Потом позвоню. Спасибо! - Люблю тебя, Дженс! - И я тебя, Джо. Трубка запищала, сообщая, что абонент отключился, и Дженсен принялся набирать другой телефон: - Мам? - Дорогой! Слава богу! Мы с бабушкой тут с ума сходим! Мы тебе звонили раз двадцать, - Дженсен вспомнил про оповещения о пропущенных вызовах. - Прости, мам! Извини меня, пожалуйста! «Я извиняюсь слишком много за эти несколько дней». – Как вы? Все нормально? Я соскучился. - У нас все хорошо, ездили к морю, бабушка в восторге. Как твоя встреча? Все удачно? Куда ты пропал, сынок? - Все отлично, мое умение заключать сделки не подкачало. Но меня подвела машина, точнее… Ммм… Я потерялся, мам. - Ну, я всегда говорила, что ты у меня невероятно талантлив, но твой топографический кретинизм… Тебя совершенно нельзя отпускать одного! - Это ещё не все. Машина сломалась, мне пришлось сесть в попутку и остановиться в деревне Каллом. Здесь неплохо, а машину в автосервисе обещали починить! - Отлично, милый! Бабушка, правда, говорит, что ты остолоп, весь в деда, но по её лицу понятно, что она шутит. - Поцелуй её от меня. Кстати, ма, у меня невероятная новость! Угадай, кого я тут встретил? - Даже не знаю. Сдаюсь. Кого? - Джаред Падалеки. Его отец держал бар, когда мы жили в Южной стороне, помнишь? - Аааа! Конечно, Джаред! Вы были хорошими друзьями. Не понимаю, почему прекратили общаться… - Да ладно, дела былые! Но я хочу вернуть нашу дружбу. Как думаешь, это… - Дженсен замялся. Ведь мать верила, что он был добрым и хорошим мальчиком. – Он сможет меня простить? - Если ты его обидел, то лучше извиниться и сделать так, чтобы он не жил с этой обидой, - голос мамы звучал очень тепло: она старалась поддержать его, даже находясь так далеко. - Спасибо, мам. Я пойду, как раз к нему. - Удачи, сынок, мы с бабушкой держим за тебя кулаки! - Люблю вас! – Дженс вложил в эти слова все свои чувства. - Мы знаем, но не пропадай так, милый! - Ладно, пока! За разговорами Эклз не заметил, как подошел к дверям автомастерской. Там опять курила Одри. - А ты все отлыниваешь от работы? – парень подмигнул ей. - Снова ты… Не рада тебя видеть! - Взаимно! - Джареда здесь нет. - А кто сказал, что я к нему? Может, я влюбился в тебя с первого взгляда? - Ха-ха три раза, - девушка сплюнула себе под ноги. – Проваливай, машина не готова. - Не надо так со мной разговаривать, больше уважения, пожалуйста. Одри фыркнула и затушила сигарету об подошву: - И что сделаешь? Боссу стуканешь? Меня не уволят, хороших механиков у нас немного, человек тридцать. Пять работают у Джима. Ему не выгодно меня увольнять. - Но зарплату-то он может тебе не выдать, верно? – Дженсен усмехнулся. – Так где Падалеки? Девушка дернула плечами: - Мне почем знать? Он взрослый парень и не обязан мне отсчитываться. Вдруг за дверями послышался шум, а через пару секунд из проема вышел Джаред, взъерошенный, взмокший, в той же заляпанной белой майке, в руках опять детали, а на правой щеке след от масла или солярки: - Одри, не могу понять, вот тут… - заметив Дженсена, парень замер и побледнел. – Зачем ты пришел? - Поговорить надо, - указывая взглядом на невольную свидетельницу, проговорил Эклз. – Наедине. Когда у тебя перерыв на обед? - Он уже ел, - ощетинилась Одри. - Дженсен, я не голоден,- пятясь, пробормотал Падалеки. - Ладно, когда ты заканчиваешь? Я зайду за тобой. - Я пока не знаю, когда освобожусь. У нас нет конкретного графика… - Ладно, тогда я буду сидеть тут и ждать тебя, - Эклз демонстративно уселся на песок. - Да ты охренел, придурок! – Одри злобно топнула ногой. - Дженсен, перестань, - совсем расстроившийся Джаред бросился к нему, чтобы поднять, но посмотрел на свои «чистые» руки и оставил эту затею. – Господи! Хорошо, в семь приходи… - Другой разговор! До встречи, Джар! Пока, куколка! И Дженсен развернулся, лениво шагая в сторону главной улице. - Чекнутый мудак! Идиот! Лучше не появляйся здесь, я тебе нос сломаю! – орала ему вслед девушка. Джаред опустил глаза. Ему хотелось плакать, ведь он опять позволил Дженсену собой управлятть. - Нет, ты видал, какой урод? – Одри уперла руки в боки и с досадой смотрела на Джареда. Парень молча развернулся и зашел внутрь автосалона. Девушка удивленно посмотрела на друга и нахмурилась. Ей совсем не нравилась сложившаяся ситуация.