Кошмары прошлого.

Джаред еле-еле ковыряет салат в своей тарелке под пристальным взглядом Эклза. Когда они встретились, Дженсен сказал, что нашел отличное местечко, где можно перекусить перед серьезным разговором. «Отличным местом» оказалась забегаловка, о существовании которой Падалеки и не подозревал. Парню тут совсем не нравилось: в салате была только зелень, хотя название «Овощной» подразумевало наличие хотя бы одного помидора или перца. Клеенка на столах была такой засаленной, что руки намертво прилипали к разноцветной поверхности. Стол был настолько низким, что колени Джареда упирались в столешницу. Парню было очень не по себе. Волей-неволей в голову Падалеки закрадывалась мысль, что Эклз просто усыпляет его бдительность, а потом заведет его в ближайший лесок и расчленит… Или убьет и продаст на органы… Или вырвет кадык… Это могло бы звучать смешно, если бы Джаред не знал, что от Дженсена можно ждать любой подлости. «Боже… Зачем я вообще сюда пришел?... Я ведь мог ему отказать! Я должен был ему отказать, а не сидеть с ним тут и жрать этот безвкусную зелень…» - Джаред сердито тряхнул головой, злясь на собственную глупость. Салата оставалась еще слишком много, чтобы озвучить разумный повод улизнуть. Джаред сам не понимал, что происходит в последнее время. Его жизнь вторично перевернулась с ног на голову, и во второй раз из-за того же человека. Это невыносимо. Джареду, может, и хочется вскочить, разбить керамическую плошку об голову Дженсена, съездить кулаком по его красивому лицу пару раз, приложить головой об стол и бросить на попечение скучающих официанток, но… Но Джаред слишком хорошо помнит, какая теплая у Эклза кожа, как он откидывает волосы, как хмурится, когда ему предстоит решить что-нибудь важное, как сопит во сне, по-детски подложив руку под щеку. И этих воспоминаний у него в голове огромный ворох, который не дает ему послать Дженсена, бросить все и свалить нахер. - Ну так что, ты с ней встречаешься? – голос Дженсена вклинивается в его размышления. - Что? С кем встречаюсь? – Джаред старается не смотреть в глаза собеседнику. - С этой Опрой… - Одри, - Джаред не собирается делать вид, что он не заметил оговорки. - Да-да, с этой Одри. Эта девка… - Девушка, - поправляет Падалеки во второй раз. - Ну девушка. Она, как чертова тигрица, защищает тебя. Я подумал, что у вас могли быть отношения… - Сомневаюсь, - Джаред отставляет салат в сторону, понимая, что если он этого не сделает, его просто вывернет. Прямо здесь, прямо сейчас. - Почему же? Она довольно милая, да и интересы у вас похожи, - Эклзу только лампочки не хватает, которой он будет светить Джареду в глаза, выбивая признания. - Даже не знаю… Может, потому, что она замужем? - Да муж не шкаф… - Другого я от тебя и не ожидал, - Падалеки встает, бросает на стол несколько купюр и быстро выходит из душного помещения. С него хватит! - Постой, Джаред, пожалуйста! – Эклз бежит следом. Джаред оборачивается, и его лицо кривится. Покрасневший от смущения Дженсен, протягивающий к нему руку, почему-то трогает его до глубины души. - Я не знаю, что сказать или сделать, чтобы ты остался, чтобы слушал, чтобы смог простить… Но для меня это очень важно, Джар, прошу, поверь! – Дженсен подходит слишком близко. Он тяжело дышит и умопомрачительно пахнет яблоками. - Я хочу тебя простить, очень хочу, Эклз, поверь! Но я просто не могу… И я не знаю, смогу ли… Ты ведь не подножку мне подставил и не избил… Дженсен хватает его за руку и тянет в лес. «Гребаная ирония! Это же чертов лес!» - печально усмехается Джаред. Эклз так уверенно шагает, что Падалеки даже не сопротивляется, послушно перебирая ногами. Дженсен приводит его к поваленному дереву и замирает. Джаред аккуратно дергает запястьем, пытаясь вырвать руку из железной хватки, но русый парень поворачивается к нему и, не разжимая ладони, чуть слышно бормочет: - А помнишь, у нас тоже было свое дерево? - Помню… Ты не поверишь, сколько я всего помню. Дженсен, могу я спросить? Эклз медленно кивает. - Скажи, зачем ты тогда это сделал? - Лицо собеседника кривится, будто ему больно. Дженсен сейчас выглядит таким молодым, потерянным, но Джареду нужно узнать ответ на вопрос, который мучает его последние девять лет его жизни. – Мы ведь были такими дохуя друзьями? Тогда что я сделал не так? Чем я это заслужил? Ответь мне, чтобы я не винил себя всю свою оставшуюся гнилую жизнь! - Джаред, я думаю, ответ тебе совсем не понравится… - Зато я буду знать, что дело не во мне, а в тебе, хренов извращенец! – на Джареда опять нападает эта бессильная злоба. - Я просто хотел тебя. Безумно. С того самого момента, как мы познакомились. И я пытался быть ближе… - Ты хоть раз был настоящим? Хотя раз ты не играл, был самим собой? Зеленые глаза напротив наполняются отчаянием, и Падалеки уже знает ответ. Ему почти не больно: вчера он выплеснул слишком много эмоций, чтобы сейчас испытывать вспышки разочарования или злости. Только во рту появляется тягучий привкус горечи. Падалеки берег себя в руки, вдыхает побольше воздуха и медленно произносит: - Подведем итог: ты увидел меня, решил трахнуть, притворился для этого моим другом, а теперь ты случайно меня нашел… Отлично, просто прекрасно. Только скажи мне, Дженни, почему ты не оставишь меня в покое?! – Джаред сжимает кулаки, надеясь, что ему хватит сил не совершать убийство или не разреветься. - Мне жаль, но я не могу… Чем я от тебя дальше, тем мне… неспокойней?... Мне плохо… - Хватит этих сказок, Дженсен, хватит! Прекрати обманывать хотя бы себя! Тебе неспокойно, когда я далеко? Сейчас мы сблизимся, а потом твою машину починят и ты укатишь в свою Атланту, а я останусь в Иллинойсе, понимаешь? Я не приеду к тебе, а ты не приедешь ко мне… - Значит, выхода нет? Я должен отступить? Должен все забыть? - У тебя есть жизнь в Атланте! Расскажи мне, с кем ты сейчас? Ты ведь не один, я чувствую… А твоя семья? Эклз удивлен такой сменой темы, но отвечает: - Семья нормально, дед в Германии, сейчас только там можно продлить его жизнь. Мама с бабушкой живут рядом. Но я могу их обеспечивать, я ведущий маркетолог в своей компании. И есть Джоанна… Но, Джаред… Если ты скажешь… - И ты готов бросить это все? Ты готов бросить своих родных ради меня? Эклз, если бы я сумел сохранить свою семью… Если бы я сейчас мог звонить отцу, матери… Господи, как много я бы отдал за это… А ты бросаешься такими словами… - Ты мог бы стать для них родным, они бы приняли тебя, если бы ты со мной… - Ты такой придурок, Дженсен. Мне ведь уже не шестнадцать, поверь, я разучился верить в сказки уже давно. Давай просто забудем все, хорошо? Не буду скрывать, я никогда тебе не прощу того, что ты разрушил все, что у меня было. Но я готов забыть это. Просто вычеркнуть тебя, тот период жизни. Прости, но если ты хочешь искупить свою вину, это лучшее, что ты можешь для меня сделать. Падалеки отворачивается, чтобы уйти. Это конец. Он поставил точку. Дальше ничего нет. У него давно не было этого чувства, когда стоишь на краю пропасти и готов туда шагнуть, готов оставить все позади, чтобы просто утонуть в темноте этой бездны, раствориться там, перестать существовать. Он знает, что восстанавливать заново свою жизнь после их встречи будет невероятно сложно. И Джаред никогда не признается, что в глубине души он хочет поверить Дженсену, хочет уехать с ним в другую жизнь. Но он никогда не покажет свою слабость больше. И он уходит. Он почти добирается до опушки, когда его разворачивают сильные руки. Джаред зажмуривается. Он не знает, что произойдет дальше, он просто чувствует запах яблок и кофе очень остро, вдыхает его резко, жадно, как вынырнувший человек глотает воздух. А потом горячие, шершавые губы крепко прижимаются к его губам. Он замирает, забывая, как дышать, застывает, боясь упустить хотя бы секунду этого мгновения. Две теплые большие руки аккуратно обхватывают его за талию, мягко придерживая. Но Падалеки так боится открыть глаза и вернуться в реальность. - Я все исправлю, клянусь тебе, Джаред. Я постараюсь за нас двоих: за себя подростка и себя нынешнего, только прошу тебя, поверь мне, в последний раз. Дай нам обоим стать счастливыми. Джаред не отвечает, только сжимает край рубашки молодого мужчины, стоящего напротив, и утыкается лбом ему в плечо. И ему так хочется верить, что больше никогда не придется собирать свою жизнь по осколкам. *** Дженсен и сам не понял, как это произошло. Только вот к Джареду хотелось прижиматься, хотелось отогреть душу человека, которого ты сам практически убил. Дед не сказал, как он должен был понять, что перед ним его истинная любовь, человек, который станет его семьей. Но почему-то теплый, здоровый, но такой далекий, брошенный, отчаявшийся Джаред казался Эклзу именно этим человеком. Он так запутался: в себе, в своих поступках, во всей этой гребаной жизни. Только в одном у него была твердая уверенность – он не хочет уезжать один. Он не хочет больше вспоминать о Джареде, как о человеке из дурного, стыдного прошлого. Ему безумно хочется, чтобы Джаред стал человеком из «навсегда». И это так не похоже на рационального, расчетливого, продумывающего каждый свой шаг Дженсена, что кажется единственным, чему можно верить. *** Парни идут, крепко прижавшись друг к другу плечами, будто стоит им рассоединиться, как водоворот жизни растащит по разным краям, не дав больше шанса на встречу. Дженсен провожает Падалеки до дома. Они стоят на крыльце и не знают, как попрощаться. Они даже не знают, кто они теперь друг другу. Дженсен незаметно гладит внутреннюю сторону руки Джареда пальцами. И парень впервые за этот вечер прямо смотрит ему в глаза. В них нет и не может пока быть любви, но теперь они не кажутся такими застывшими, будто жидкое тепло переливается карими прожилками в зеленых омутах. - Я хочу, чтобы ты знал, что это не было только из-за каких-то причин… Чтобы ты сам хотел попробовать… Со мной… - Дженсен смущается больше обычного и отводит взгляд в сторону заходящего солнца. - Ладно, я постараюсь принять верное решение… - Джаред смотрит, как солнце рыжими лучиками играет с прядками волос Дженсена, отражается в красивых глазах. – До завтра? Эклз кивает и смотрит, как за парнем закрывается дверь. - До «навсегда», Джаред. *** Дженсен медленно идет к своему отелю. Ему отчаянно хочется верить, что он поступает правильно. Да, он бросит девушку, с которой был вместе около девяти лет, да, может, потеряет работу. Но, Господи, он никогда в жизни не испытывал ничего такого к людям, с которыми делил кровать. У него были парни, были девушки, но теперь все казалось не тем. С ними не хотелось делить жизнь. Даже милая, хорошенькая Джо, с великолепными темными кудрями, хитрыми, но такими очаровательными карими глазами, отличной фигурой, такая понимающая, нежная, представлялась ему чем-то далеким и совсем не родным. Размышления парня прервал звонок. Эклз достал телефон и взглянул на экран; увидев, кто звонит, парень закатил глаза и отключил звук. Но настойчивость звонившего просто поражала. Дженсен вырубал звук пять раз, пока не сдали нервы: - Да, Джо? - Джо? Ты меня так никогда не называл… Я звоню узнать, как ты. - Я - отлично. Ты ведь это только утром спрашивала. - Знаю-знаю. Просто я так соскучилась. - Понятно. - Это все, что ты мне скажешь? – в голосе девушки появляются нотки обиды. - Прости, сегодня был сложный день… Нам нужно поговорить. Это важно. - Отлично, я слушаю! - Разговор не для телефона. - Тогда я жду тебя на главной улице, возле булочной! - ЧТО?! – Дженсен надеется, что он ослышался. - Я приехала, Дженс, ведь я не могла оставить тебя в сложной ситуации… - Как ты добралась с такой скоростью?! - Я обязательно расскажу, только приходи скорее, я уже заждалась, так хочу увидеть любимое лицо… Дженсен кладет трубку. Нехорошее предчувствие ледяными, чешуйчатыми кольцами сворачивается где-то в сердце. Дженсену становится трудно дышать, но он расправляет плечи и идет по направлению к главной улице. Теперь он должен быть сильным и смелым за двоих. Он обещал Джареду. Хочу сказать спасибо пользователю НаираМ (извините, не стал склонять, боясь допустить ошибку):3 И за сообщение спасибо, и за отзыв! Очень радостно, когда есть люди, которые подбадривают и дают ласкового(или не очень?) пинка! :Р Надеюсь, вы меня не покинете, а я постараюсь взять себя в руки и начать уже регулярно выкладывать проду! Бета моя, не грусти, у нас все будет хорошо:* Евгений BadComedian... В жизни ты ещё лучше, чем на экране :3 Минутка сентиментальности окончена.