Оттенки изумрудных глаз

      Вернувшись в дом, я, стараясь не встречаться взглядом ни с Бальдром, ни с Локи, взлетела к себе наверх, запираясь в комнате. Лишь там я расслабила напряженные мышцы и тяжело вздохнула, срывая резинку с волос и зарываясь в них пальцами. Я чувствовала себя очень виноватой и пристыженной. Я всю дорогу молча корила себя за содеянное. Не стоило мешать трикстеру охотиться. Наверняка он собирался убить всего-то одну-две птицы...       В сознании тут же вспыхнул ее образ, и теперь уже жалость стиснула сердце. Я скривилась от противоречащих внутри чувств. Сердце разрывалось от вины, а вот разум от переживания за столь прекрасных существ.       Я положила пальцы на виски, с силой массируя кожу. Голова начинала понемногу побаливать. Усталость вернулась и накатила с еще большей силой, подавляя все попытки моего организма сопротивляться.       Решив оставить мучившие меня размышления, я скинула с себя теплую одежду, натянула ночнушку и быстро залезла в постель, расслабляясь. Спать хотелось еще несколько часов назад, поэтому сейчас меня наскоро сморило, и я погрузилась в темноту...       Яркий солнечный луч ударил в лицо, заставив веки задрожать. Я нахмурилась, чувствуя, как сладкий и тягучий сон прерывается, пробуждая сознание. Всю ночь я спала очень крепко. Давно я так не высыпалась.       С трудом разлепив заспанные глаза, я весело прищурилась, встречая новый день. Вчерашней тяготы и болезненных раздумий как не бывало. Вместо них душу наполнила странная легкость.       Сладко потянувшись, я быстро вскочила с постели. Мне вдруг захотелось принять освежающий и бодрящий душ.       Недолго думая, я быстро отыскала подходящую чистую одежду и выскользнула из своей комнаты.       Ванная находилась рядом с комнатой бога коварства. Прикусив губу, я быстро направилась к ней, стараясь даже не смотреть на заветную дверь.       Быстро юркнув внутрь, я заперла замок и облегченно вздохнула, выпуская из себя вместе с кислородом непонятное напряжение. Я старалась как можно дольше оттянуть момент моей встречи с трикстером. Мне было бы некомфортно находиться рядом с ним. Стыд снова окутал бы каждую клеточку моего тела.       Я оглядела ванную, которая напоминала такую же, как во дворце Асгарда. Только здесь все было более компактным и скромным, но я и этому была несказанно рада.       Наскоро раздевшись, я настроила воду, которая лилась из непонятной конструкции, по форме напоминающей трубу, и встала под ее потоки. Тело тут же окутала приятная истома. Я прикрыла глаза, расслабляя мышцы. Легкость вернулась, подавляя напряжение и нервозность.       Натирая себя каким-то жидким, вкусно пахнущим мылом, я начала мурлыкать себе под нос мелодию, которая неожиданно пришла на ум. Я не могла вспомнить, где и когда ее слышала, но мотив был очень знакомым. Кажется, в ней были слова...       Я нахмурилась, подставляя лицо под потоки воды и продолжая напрягать память.       — Я не чужая... И не твоя... — пробормотала я вспомнившиеся слова первого куплета. Спустя пару секунд, восстановив в мыслях правильный порядок слов, я уже уверенно пела, насколько это позволял мой отнюдь не предназначенный для вокала голос.       — Со смертоносным гневом... И слезы — это все еще кровоточит рана, — протянула я, с каждым словом поднимая силу голоса и между тем намыливая непослушные мокрые волосы шампунем, пахнущим шоколадом.       — Хрупкое старое пламя — это страдание! — уже просто выкрикнула я, поскольку достигла максимальной громкости, зажмурив глаза. Однако как только я дотянула последнюю гласную, неожиданный стук в дверь заставил вздрогнуть и замереть.       — Джен, закрой свой рот. Ты совершенно не умеешь петь, — раздалось такое знакомое шипение за дверью. Оскорбленная, я обиженно поджала нижнюю губу.       — Не нравится — не слушай, — ответила я, продолжая мыть волосы.       — Тебя невозможно не слушать. Ты орешь на весь второй этаж. И, между прочим, ты разбудила меня этим ужасным воем.       Я тяжело вздохнула, терпеливо выслушав его тираду.       — Бедняжка, — с наигранной грустью выдохнула я, а затем уверенно продолжила петь: — И когда наши сердца встречаются!..       Куда более сильный стук в дверь возобновился. Она опасно задрожала, а замок заскрипел. Я с легкой тревогой протерла глаза от воды и мыла, взглянув на нее.       — Не думай, что обезопасила себя, оградившись каким-то хлипким замком. Если я захочу заткнуть тебе рот, мне ничего не стоит обойти эту преграду, — усмехнулся за дверью бог обмана, заставив меня все же напрячься. Я хмуро взглянула на дерево. Он же не сможет. Просто не имеет права...       — Ты не посмеешь этого сделать, — пробурчала я, быстрыми и неловкими движениями смывая с волос остатки шампуня. За дверью послышался приглушенный смешок:       — На твоем месте я бы не был так уверен.       Я издала недовольный возглас, делая воду чуть похолоднее. Мурашки тут же пробежались по коже, но я практически не обратила на это внимания, в наслаждении прикрыв глаза. Слова песни продолжали вертеться на языке, вызывая сильное желание допеть их до конца.       Я глубоко вдохнула и, не выдержав, снова протянула:       — Я знаю, ты видишь! Я не хочу бояться...       — А придется, — снова услышала я вкрадчивый тон Локи, который ничего хорошего не предвещал. Это заставило меня в ускоренном темпе вылезти из-под потоков воды и выключить ее. Ежась от холодных мурашек, я как можно быстрее закуталась в полотенце, которое, слава Богу, было достаточно длинным, прикрывая мои ноги почти до середины бедра. Я взяла второе полотенце, то и дело тревожно поглядывая на дверь, за которой вдруг стало подозрительно тихо.       Я подошла к запотевшему большому зеркалу, протирая его кончиком полотенца и находя свое отражение. Мои влажные волосы моментально завились кудрями, с которых беспрестанно капала вода на прохладный кафель с практически неслышным звуком. Я принялась усиленно вытирать волосы вторым полотенцем, позабыв о недавней угрозе в виде рассерженного трикстера за дверью.       И как раз в тот момент, когда смутная тень подозрения мелькнула в голове, как предчувствие чего-то неожиданного, дверь резко открылась, являя за собой Локи.       Я вздрогнула и резко развернулась так, что влажные волосы неприятно хлестнули по щекам.       — Ты что?! А если бы я была не одета? — повышенным и напряженным от неожиданности голосом вскрикнула я, автоматически сильнее сжав в руках полотенце. Трикстер перешагивает порог, медленным и внимательным взглядом изучая меня с ног до головы, от которого мне становится не по себе. Я щурюсь, стараясь скрыть блеск смущения в глазах.       — Видимо, тебя это не очень волнует, раз ты не остановилась после моей просьбы, — в конце концов произносит он спокойным, практически равнодушным тоном. Его взгляд почти что ничего не выражает. Это сильно меня настораживает.       — Просьбы? Это был приказ, — сухо отвечаю я, снова принимаясь вытирать волосы, чтобы хоть как-то снять с себя напряжение. Локи усмехается, касаясь кончиком языка уголка рта. Я сжимаю губы, пристально наблюдая за ним.       — Верно. Потому что прекращать такие песни нужно лишь приказами.       — У тебя просто совершенно нет слуха, — почти что перебила я конец его фразы, с вызовом смотря в сверкнувшие недобрым блеском изумрудные глаза. Фальшивая улыбка, скрывающая злость, растягивается на его губах.       — А по-моему, все как раз наоборот, — медленно произносит бог коварства, делая шаг ко мне. Я машинально отстраняюсь, врезаясь боком в край попавшейся на пути раковины. Неприятная боль пронзает это место, и я резко выдыхаю, снова сталкиваясь с насмешливым взглядом трикстера. Он чувствует себя вполне комфортно в этой ситуации, в отличие от меня. В конце концов, здесь я единственная практически раздета.       — Если хочешь знать, то я пела вовсе не для тебя, — жестким голосом говорю я, демонстративно отворачиваясь к зеркалу и снова принимаясь энергично просушивать волосы. Искоса наблюдаю за Локи, лицо которого видно в отражении.       — Но услышал это только я. И разве ты не находишь слова песни несколько подходящими к данной ситуации? — испытующе-вкрадчиво интересуется он, делая еще один шаг. Я старательно игнорирую его приближение, хватая расческу, которую взяла из своей комнаты, и принимаясь расчесывать ею волосы. Она цепляется за них, причиняя боль, от которой хочется зашипеть, но я терплю, продолжая сие действие. Закончив, я встряхиваю расчесанными волосами и разворачиваюсь к Локи, сверкая глазами.       — Дай мне пройти, — говорю я, и мне нравится тон, которым я это произношу. Спокойный, равнодушный. Это было не очень легко сказать так, поскольку между мной и трикстером было ужасающе маленькое расстояние.       — Испугалась? — хитро спрашивает он, приподнимая подбородок. Я вскидываю одну бровь.       — О чем ты?       — Ты вся дрожишь, — констатирует факт Локи, снова буравя меня ярко искрящимся взглядом. Я рвано вздыхаю, сожалея о том, что не могу сжаться в маленький, незаметный комок. На щеках появляется жар смущения и неловкости.       — Мне просто холодно, — мрачно отвечаю я, заглядывая через плечо Локи, который своей широкой спиной преградил мне путь к двери. Которая, кстати, оказалась снова закрыта. И когда он успел?       — Хочешь, я тебя согрею? — непонятным тоном произносит бог коварства, ловя мой растерянный взгляд. Я застыла с приоткрытым ртом, чувствуя, как медленно холодеет от ужаса кончик языка. Что он только что сказал?       Вопрос так и повис в голове нескладным гулом. Я медленно моргнула, стараясь вернуть себе самообладание и напускную холодность. Как же тяжело играть по правилам бога обмана.       — Моя одежда согреет меня гораздо лучше, — в конце концов отчеканиваю я, смотря в изумрудные глаза, в которых пляшут озорные бесенята. Помнится, я уже видела их...       — Не будь так уверена. Раз ты позволила мне сюда войти, значит тебя не должно пугать или настораживать, в каком ты виде, — спустя несколько секунд молчания бросает мне трикстер. Я озадаченно хмурюсь.       — Что ты имеешь в виду?       — Ты совершенно не знаешь о приличии, — подытоживает Локи, разводя руками и в какую-то секунду указывая одной из ладоней в мою сторону. Я едва не задыхаюсь от накатившего возмущения, ощущение которого вмешалось в коктейль из других эмоций.       — Как будто ты что-то знаешь о нем! — повышаю голос я, отчего он опасливо дрожит, едва не срывается в конце фразы. Я автоматически нащупываю раковину рядом с собой и сжимаю ее край пальцами свободной руки так, что ноют суставы. Странно, но это не придало мне ни капли уверенности. Скорее даже наоборот, показало мою слабость даже нормально стоять. Это нелегко под пристальным изумрудным взглядом, который, кажется, сейчас вот-вот разденет тебя. Обнажит весь страх. Как оголенный нерв.       — О, поверь, гораздо больше тебя, — вырывает меня из сбивчивых мыслей насмешливый тон трикстера. Я снова кривлюсь.       — Если бы это было так на самом деле, ты бы не стал вламываться сюда, — парирую я, протягивая руку с полотенцем к крючку. Пальцы отчего-то дрожат. Я стискиваю их чуть сильнее, чтобы прекратить это. Медленно вешаю ткань и отвожу ладонь обратно, прижимая к себе. Пристальный взгляд трикстера будто обжег ее.       — Не стал, если бы знал, что на тебе нет действительно никакой одежды.       И после этих слов я резко застываю изваянием. В такой нелепой позе — одна рука все еще судорожно сжимает край раковины, а другая вжата в грудь так, что под пальцами чувствуется жаркое биение обеспокоенного сердца. Я приоткрываю губы в немом восклицании, напрочь забыв о дыхании. Его слова все еще крутятся в голове, рассылая тревожные импульсы по всему телу.       — Ты что, подглядывал за мной?! — взвизгиваю я, сделав нелепый взмах рукой в приступе острых смешанных чувств. Их было слишком много, и они невыносимо давили на грудь, на черепную коробку, принося непонятную, ноющую боль.       — Нет, просто у меня очень тонкий слух, — спокойно произносит бог коварства на мой выпад, на секунду прикрывая веки так, что пушистые ресницы отбрасывают длинные тени на бледную кожу. Я пялюсь на его щеки, не зная, куда еще деть свой отрешенный взгляд. Внутри просыпается злость, раздражение, которые накатывают с очень ощутимой силой. Я фыркаю, гордо сжимая похолодевшие губы.       — Попахивает хвастовством.       — Именно поэтому ты меня чуть не оглушила своим воем, — продолжает Локи, испытывая меня пронзающим изумрудным взглядом, который стал гораздо темнее. Словно покрылся слоем прозрачного серого льда. Я издаю возмущенный возглас.       — Я пела!       Трикстер ядовито усмехается на мои два слова. На единственное, что я смогла выдавить в свое оправдание.       — Да что ты? Пела так, что я проснулся с ужасной головной болью.       — Возможно, она началась из-за вчерашних событий! — выпаливаю я прежде, чем успеваю обдумать собственные слова. В голове тут же оживают воспоминания вчерашней ночи, яркое оперение птицы вспыхивает перед внутренней сетчаткой глаза. Мои зрачки испуганно расширяются. Я с силой прикусываю губу, коря себя за сказанное, и отвожу взгляд, пытаясь спрятать его. Рядом слышится достаточно громкий, почти что сдержанный от раздражения выдох.       — Сейчас тебе лучше о них не вспоминать. Скажи спасибо, что я не стал тебя трогать вчера, — холодно произносит бог лжи и обмана, сверля глазами дыру в моей макушке, будто хочет заставить меня поднять взгляд. Я продолжаю с напускным увлечением разглядывать кафель под босыми ногами, но, услышав его слова, резко вскидываю голову, поддавшись необъяснимой смелости и обманчивой гордости.       — Ты бы ничего не сделал, — холодно и строго говорю я, скрещивая руки на груди, с которой от этого действия полотенце слегка приспускается. Внутри вспыхивает жар испуга, и я быстро натягиваю ткань как можно выше, едва ли не под самое горло. Кровь слишком ощутимо приливает к щекам.       — Ты уверена? — вкрадчиво переспрашивает трикстер, снова делая попытку приблизиться ко мне. Я так же резко подаюсь назад, заводя руки за спину, чтобы не натолкнуться на неожиданную преграду. — В прошлый раз, когда ты сбежала из дома в лес, тоже была так уверена? Помнишь, что произошло потом?       Я едва заметно вздрагиваю от этих слов. Теперь в сознании крутятся иные образы. Прохладные длинные пальцы, с силой стискивающие мое бедро, леденящий и вместе с тем пробуждающий жар в низу живота шепот, ярко блестящие изумрудные глаза...       Я громко сглатываю горькую слюну, почти что силой проталкивая ее в пересохшее от волнения горло. Стискиваю кулаки, чтобы придать себе уверенности.       — Именно, слишком хорошо помню. Поэтому не хочу, чтобы появилось еще больше воспоминаний, которые омрачают мою жизнь, — сухо процедила я, практически не разжимая напряженных губ и хмуро уставившись в сверкающие изумрудные глаза.       — Не лукавь, Дженни, ты прекрасно осведомлена, что со мной это бесполезно. Я знаю, что таится внутри тебя, — елейным голосом опровергает мои слова Локи, снова подаваясь вперед. Я чудом удерживаюсь на месте, однако делаю защитный жест — поднимаю руки и вцепляюсь ими в ткань, которая облегает мое тело, впитавшая в себя всю влагу, мокрая и набухшая. Тяжелая, едва держится на ослабнувшем узле.       — Это чудесно, что ты знаешь анатомию, — не жалея язвительности, громко говорю я. Однако трикстер снова приближается, тем самым живо уничтожив во мне восставшие было чувства сопротивления. Я утыкаюсь спиной в прохладный кафель, которым выложена стена и досадливо морщусь, ощущая, как холод врезался в лопатки. Намерения бога обмана ясны, как день. Он хочет снова наказать меня, совершенно ужасным, порочным способом. Хочет отнять у меня это треклятое полотенце, служащее на данный момент единственным элементом одежды. От этих мыслей мне становится по-настоящему жутко.       — Не нужно было будить меня, — тихим и низким голосом произносит бог коварства, буравя меня жгучим взглядом, от которого дыхание застревает у меня в груди. Я открываю рот, собираясь бросить очередную колкость в ответ:       — Хочешь сказать, что от недосыпа в тебе сразу просыпается желание...       Еще один шаг, сбивающий фразу. Глушащий все мысли, заставляющий что-то ворочаться в грудной клетке с боку на бок, сминая все в непонятный комок. Я оцениваю оставшееся между нами расстояние. Меньше метра...       — Возможно, в следующий раз ты не станешь совершать столь опрометчивых поступков.       — Локи, дай мне пройти, — неуверенно прошу я, позволяя отчаянию прорваться наружу и заскользить тонкой змейкой в словах. Бог коварства недобро усмехается, цепляясь за мой взгляд, направленный на дверь.       — Я выпущу тебя, как только буду уверен, что навсегда отбил у тебя охоту будить меня своим пением, — низким бархатным голосом сообщает бог лжи, и от этого тона во мне будто медленно опускаются вниз все внутренности. Я сильнее вдавливаюсь лопатками в кафель, игнорируя жалящий холод. Прикусываю нижнюю губу так, что ощущаю слабый привкус крови.       — Послушай, я уже все поняла. Давай ограничимся этим, — почти что шепчу я, потому что голос внезапно сел. Страх пропитывает воздух на манер едкого дыма. Внутри все медленно холодеет, покрываясь приличным слоем льда, который образуется от этого взгляда.       — Ты говоришь сейчас так, только чтобы улизнуть отсюда. На самом же деле ты ни капли не согласна с собственными словами, — раскусывает меня трикстер, продолжая наступать. Я давлюсь воздухом, чувствуя, как тревожно сосет под ложечкой. На секунду растерянность заставляет мой взгляд неуверенно забегать по ванной, но затем я резко поднимаю его, сталкиваясь со сверкающими изумрудными глазами.       — А еще мне что-то говорил о приличии! Ты сам ничего не знаешь о нем! — вскрикиваю я, ощущая, что мне все труднее становится овладевать собой, поскольку приближение бога коварства выбивает из реальности. Выбивает все мысли, разом вышибает из легких весь воздух, вселяя вместо него сладкий, дурманящий голову запах. Морозный, с легким привкусом мяты, который жжет и щиплет самый кончик языка.       Я чувствую, как начинаю подрагивать от напряжения.       — Мне оно не нужно, — заявляет Локи, небрежным жестом приглаживая свои волосы. Я слежу за этим жестом. В груди что-то просыпается, понемногу растапливая лед своим жаром. Однако я игнорирую это, потому что наравне с подобным чувством оживает и скалит зубы злость, вонзая их в нервно бьющееся сердце.       — Какой же ты... — гневно шиплю я сквозь сжатые зубы, лишь в мыслях закончив эту фразу. Трикстер изящно вскидывает одну бровь.       — Какой? Ну же, договаривай. Раз у тебя хватило смелости начать, — говорит он, и в его низком голосе отчетливо слышен яд. Я кривлю губы, попутно стараясь подобрать наиболее емкое и подходящее слово.       — Мерзкий, — безжалостно выдаю я, чувствуя, что мой горящий взгляд вот-вот начнет метать молнии. На мое заявление бог коварства издает короткий, пренебрежительный смешок.       — Правда? Помнится, недавно ты говорила несколько другое. Обаятельный, — вспоминает он наш разговор в его комнате, отчего мне тут же становится не по себе. Появилось неприятное, ноющее чувство в желудке. Я на секунду прикрыла глаза, стараясь мысленно отдалиться от этого.       — Ты сам знал, что я тогда лгала, — жестко говорю я. Свинцовая тяжесть начинает наполнять все тело.       — Может быть, я сам солгал тебе о том, что ты врала мне, — быстро проговаривает Локи, заставив меня тяжело вздохнуть.       — Подожди... Я совершенно запуталась. Мы не о том говорим, — слабо бормочу я, уставшая от этих глупых словесных баталий. Даже напряжение слегка спало под прессом легкой головной боли и слабости. Но долго это не продолжалось, поскольку бог обмана резко сделал еще один шаг, заставив меня хрипло втянуть в легкие его запах. Я остро ощутила тепло его тела и издала какой-то невнятный звук.       — Ты попусту тянешь время. Я не стану стоять здесь с тобой весь день, — отчеканил Локи, этими словами возвращая мне холодность и до жути сильное желание сопротивляться.       — Прекрасно. Ограничься тем, что уже наговорил, — ядовито произношу я, старательно игнорируя полыхающий изумрудный взгляд, который, кажется, теперь совсем близко. Напряжение снова вьется между нами, бьет слабыми импульсами тока прямо в грудь, заставляя лично меня податься назад, вдавиться спиной в потеплевший кафель.       — Действия запоминаются лучше, чем слова.       — Это, конечно, здорово, но воспоминания о том, как ты стащил с меня полотенце... — говорю я, растягивая слова. В мыслях крутится совсем не то. Однако я все-таки сказала это. Сердце на секунду замирает, пропуская удар, а затем возобновляет лихорадочный ритм, вселяя в грудь тревогу, которая, будучи густой и тягучей, течет параллельно венам, уходя все глубже. Я теряюсь, остро чувствуя тепло тела бога лжи, который непозволительно близко, на расстоянии полусогнутой руки.       — Я слышу в твоих словах смелость? — спрашивает Локи, с каждым произносимым словом сокращая и без того маленькое расстояние. Его взгляд колет мои внутренности ледяной крошкой. Я беспомощно хватаюсь за полотенце, скрывающее наготу моего тела. Язык чешется отпустить очередную колкость, бросить очередной вызов. Я не задумываюсь о том, что и так зашла слишком далеко. Мы оба зашли.       — А что если и так?       — Это хорошо. Она тебе сейчас понадобится, — усмехается Локи, и его усмешка вселяет в меня еще больший страх. Я широко распахиваю глаза, быстро моргая, вжимаюсь в кафель. Пальцы с невероятной силой вжимаются в махровую ткань. Мое сердце трепещет в груди, то замирая, то вдруг остервенело лупя по ребрам. Я сухо сглатываю и торопливо облизываю губы, стараясь взять себя в руки.       — Ты действительно пойдешь на это? Разденешь ту, которая тебе противна? — громко говорю я, и голос едва не срывается в конце от перенапряжения. Глаза трикстера сверкают непонятным блеском после моих слов, и мне кажется, что на секунду в них промелькнуло удивление. Но даже если это было и так, я не заметила, поскольку расстояние между нами составляло не более двадцати сантиметров. Локи почти что навис надо мной, заставив сжаться в комок. В затылке, вдавленном в стену, что-то тревожно и неприятно кольнуло. Я застыла изваянием, именно сейчас остро осознавая свою беспомощность. У меня не осталось путей отступления, не осталось громких слов, которые смогли бы хоть как-то предотвратить его наступление.       — Ты еще не утонула в собственной лжи? — практически шепотом произносит бог коварства, наклоняясь к моему уху. Мой испуганный взгляд непроизвольно падает на его движущиеся губы. Я растерянно моргаю, чувствуя, как острое сладкое ощущение расползается в груди, противореча всему остальному. Его запах так близко, что я дышу только им. И ничем больше. Очищающе. Глубоко. До дрожи в коленках.       — Задай этот вопрос себе! — собрав остатки своих сил, выкрикиваю я богу лжи прямо в лицо, о чем тут же жалею. Его рука резко взметается в воздух. Я крепко зажмуриваюсь, чувствуя, что внутри ревёт и бьёт в рёбра что-то большое и колючее, перехватывающее дыхание. Что? Что он сделает? Ударит? А может...       Вихрь мыслей застывает в голове, когда я вдруг перестаю ощущать махровую ткань, обтягивающую мое тело.       Мозг отметил это с какой-то отстраненной медлительностью.       Я резко распахиваю глаза, до краев наполненные ужасом, резко вскрикиваю, упираюсь поднятыми ладонями в грудь Локи, в бесполезной попытке отстранить его от себя. Затем спохватываюсь и судорожным движением обхватываю себя руками, стараясь прикрыть свою...       Что?       Вместо ожидаемого тепла обнаженного тела я остро чувствую, как пальцы вцепляются в мягкую ткань.       И стискивают ее так, что ногти царапают кожу под ней.       Я с трудом открываю глаза, оглядывая себя с ног до головы. Непонимание накрывает меня с головой, льется в грудь, бултыхаясь в ней.       Я одета. Одета в то, что взяла с собой в ванную.       Осознание этого едва не выбило у меня почву из-под ног.       Я слишком медленно поднимаю непонимающий взгляд, встречаясь им с горящими глазами Локи. На его губах застыла усмешка, в одной руке он сжимает мое полотенце, а другая выставлена растопыренной ладонью, на которой мерцает слабое зеленоватое свечение.       Я резко глотаю воздух, все еще отравленный его запахом. Изо всех сил стараюсь вбить себе в голову мысль, что я одета.       Что он просто жестоко подшутил надо мной.       Внутри что-то щелкает, как рычаг, как сигнал к действию. Похолодевшая было кровь разом горячеет. Под кожей задрожала злость.       Я моргаю, и, когда открываю глаза, мой взгляд уже другой.       Ненавистный, горячий. Я удивлялась тому, как Локи еще не обратился в пепел под ним.       С помощью невесть откуда взявшихся сил, я подаюсь вперед и отталкиваю бога обмана, наконец-то открывая себе путь к двери. Злость жжет изнутри, заставляя меня плотно сомкнуть челюсти. Я резко распахиваю дверь, слыша, как она с громким стуком бьется о стену. Почти что несусь вперед, к своей комнате, изо всех сил сжав кулаки, прожигая ненавистным взглядом все вокруг себя.       Одежда на мне, кажется, насквозь пропитана его магией. Теплой. Отравляющей. Вызывающей сейчас желание разодрать ее голыми руками, в противовес только что произошедшей ситуации.       Я так же сильно захлопываю дверь в свою комнату. Даже крошка известки сыплется из углов косяка. В голове ревут сбивчивые мысли.       Он обманул меня! Разыграл весь этот чертов спектакль.       И мне до нервной дрожи обидно, что у него это получилось невероятно идеально.       Я тяжело дышу, втягивая воздух, который пахнет по-другому. Как обычно.       Но кажется, будто тот аромат мяты въелся в кожу на всю жизнь. Будто я сама теперь пахну им.       Я глухо рычу от бурлящих под кожей злости, гнева, обиды, отчаяния. Все смешалось в жгучий жидкий коктейль, который медленно заливает каждую клеточку моего тела.       Чертова хроническая злость, раздражение, которые пропитывают меня, душат, отравляют организм.       Никогда еще я не была так разъярена.       А ведь это последствие вытекло из того, что мне захотелось попеть в душе.       Я издаю невнятный хриплый возглас, чувствуя, что сердце стискивается от совершенно иной эмоции. Укор. Самой себе.       Я нервно расхаживаю по комнате, меряя ее широкими шагами. Никак не могу успокоиться. Внутри все горит. Злость продолжает вертеться огромной змеей, охватывая все больше и больше пространства.       Мой отрешенный взгляд впился в солнечный пейзаж за окном. Я отчаянно пытаюсь вернуть себе утерянное самообладание. Которое оказалось отшвырнуто в самые дальние углы души, задавлено полыхающей яростью.       Я делаю медленный, очищающий вдох через нос, постепенно разжимая побелевшие пальцы, впившиеся в кожу. Так же медленно высвобождая губу из-под зубов, которые очень ощутимо прикусили ее, обескровливая.       И сразу же после этого действия слыша достаточно громкий стук в дверь.       Я дергаю головой в ту сторону так, что еще влажные волосы снова бьют по щекам. Злость снова бурлит во мне, поднимая температуру кипения.       — Пошел. Прочь! — членораздельно бросаю я, не жалея яда, который выплескивается наружу, не находя себе места в сердце, переполненном ненавистью. Я щурюсь, снова устремляя взор вперед, сквозь стекло.       Дверь скрипит, открываясь. Этот звук режет слух, заставив скривить губы в немом возгласе. Я скрещиваю руки на груди, наблюдая на пороге трикстера. Едва сдерживая в себе ярость, что подкатывает густой желчью к горлу.       — Что тебе непонятно в том, что я произнесла? Запутался в двух словах? — выплевываю я, где-то в глубинах подсознания все же удивляясь своей бесконечной злости. Откуда у меня ее так много? Почему я стала такой агрессивной?       — Тебе не кажется, что ты слишком увлеклась, разыгрывая из себя обиженную и разъяренную? Я же ничего особенного не сделал, — спокойно произносит бог обмана, заставляя меня подавиться воздухом от возмущения. Он заходит в комнату, окидывая меня ничего не выражающим взглядом с ног до головы.       — Ничего?! Ты раздел меня! — рычу я, выплескивая из себя все негативные эмоции. Сердце понемногу остывает с каждым выброшенным словом. Однако отчего-то при произношении этой фразы на моих щеках просыпается жар смущения. Не будь я так зла, ни за что бы не сказала этого.       — Ты сама прекрасно знаешь, что я этого не сделал, — ухмыляется трикстер, показывая на мою одежду. Я вскидываю брови в немом раздражении.       — Да, но...       — Довольно. Давай закончим эту дискуссию на сегодня, — останавливает рвущиеся из меня слова Локи. Я от удивления покорно захлопываю рот. Он трет переносицу, смотря на меня внимательным серьезным взглядом. — Я пришел, чтобы ты отдала мне оставшуюся магию.       Я хмурюсь от резкой перемены темы. С чего вдруг она ему так понадобилась?       — Я не знаю, готова я к этому или нет, — слегка растерянно бормочу я, потупив взгляд. Естественно, я знаю, что физически готова, и еще как. Моя магия бурлит и извивается внутри меня так, что сейчас, кажется, сожжет все внутренности, оставив лишь пепел. Но вот морально... я ни черта не готова. При одной только мысли о том, что нам придется...       Сердце сжимается в дрожащем трепете.       — Ты готова. Я чувствовал твою магию даже тогда, когда ты уже убежала к себе в комнату, — возражает мне Локи, будто прочитал мои недавние мысли. Мне хочется поспорить, сказать, что я вовсе не убегала, но я продолжаю молчать, уперев глаза в собственные пальцы, скрещенные на уровне живота. Злость отступила назад, позволив растерянности и легкому страху поселиться внутри, охватить и без того натерпевшееся сердце.       — Хорошо, — все-таки выдавливаю из себя я, делая несколько деревянных шагов, чтобы сесть на постель. Внутри уже вьется горячей спиралью что-то, не поддающееся разумному объяснению, закручивается у меня в позвонке, рассылая свои тёплые импульсы по всему организму. Я сухо сглатываю, снизу вверх наблюдая за сосредоточенным и равнодушным трикстером, который двигается ко мне и тоже рядом опускается на кровать. В глубине его взгляда мне удается уловить остатки ледяной злости, видимо, еще не ушедшей из его души. Я хмурюсь, страшно волнуясь.       Наверное, лишь спустя минуту я соображаю, что давно пора бы начать. Это происходит после изумрудных глаз, которые резко обращаются в мою сторону. На их дне скользит непонимание.       Я прикусываю губу изнутри, нещадно терзая ее и закрывая глаза. Постепенно приходят знакомые ощущения и накрывают меня с головой. В этот раз сосредоточиться и отрешиться от внешнего мира получается намного быстрее и проще. Наверное, я уже привыкла. Хоть и его тепло, запах невероятно отвлекают. Все тело тихо вздрагивает от немого волнения, когда я поднимаю ладонь и кладу ее на медальон. Сейчас почувствовать магию Локи, которая осталась там, очень трудно. Ее немного, она будто прячется. Я напрягаюсь каждой мышцей, крепче смыкая веки и автоматически сильнее стискивая холодный кусочек металла.       И наконец я чувствую ее. Пульсирующую темную, обжигающую. Точную копию эмоций и чувств, из которых состоит душа Локи.       Я со свистом вдыхаю заряженный напряжением воздух. Поддаюсь чужой магии, позволяя ей проникнуть в меня. До дна. Без остатка.       И снова эта боль. Черный нещадный сгусток, плавящий внутренности, охватывающий все вокруг себя. Я приглушенно стону, но не сдаюсь, еще крепче сжимая медальон, еще шире раскрывая свое сердце, давая инородным силам захватить и его. Отчего оно содрогается и начинает рвать и бить в ребра, перехватывая дыхание.       К моему счастью и великому удивлению, боль спустя полминуты понемногу начинает отступать. Словно на нее что-то давит. Я глубоко вдыхаю воздух, смешанный с дурманящим голову ароматом трикстера, чувствуя, как сердце замедляет свой ритм. Возможно, в этот раз магии оказалось слишком мало, и она не наносит мне особого вреда.       Я разлепляю веки, сразу же сталкиваясь с пронзающим холодным взглядом. Бог коварства неотрывно наблюдает за моим состоянием, и мне кажется, что он тоже удивлен.       Терзаемая сомнениями, но желающая побыстрей покончить со всем этим, я несмело подаюсь вперед, сокращая расстояние между нами. Чувствуя тепло чужого тела еще сильнее. Останавливая взгляд на тонких, плотно сжатых губах. Вспоминая их вкус...       Я ощущаю, как мои губы начинают зудеть, и это будто подталкивает меня в спину. Локи не предпринимает никаких действий, лишь неотрывно смотря на меня. Будто испытывает.       Я замираю лишь в считанных сантиметрах от его лица, взглянув в изумрудные глаза, как бы спрашивая разрешения. От бога лжи не поступает никаких ответных реакций. Все тот же холодный и сосредоточенный взгляд, напряженные мышцы. Я хмурюсь, и на это действие в висках отзывается слабая боль, вызванная темной магией, сидящей внутри меня. Я беззвучно охаю и, напоследок снова окунувшись в холод зеленых глаз, мягко подаюсь вперед и легонько касаюсь теплых губ, ожидая ответной реакции. Снова спрашивая разрешения.       В ответ на это не следует ничего, что обескураживает меня, ставит в тупик. Движимая темной магией, которая начинает шевелиться, рассылая импульсы боли по телу, я напрягаю губы, стараясь разомкнуть ими губы трикстера. Но это все равно что биться в толстую стену. Я не открываю глаз, кладя свои ладони на плечи Локи и придвигаясь ближе. Без эмоций я ничего не смогу. Ощущения, как при ином физическом контакте, который я когда-то пыталась испытать.       Наконец, спустя несколько мучительных долгих мгновений, бог лжи размыкает свои губы. Но медленно, будто нехотя. Едва-едва. Я начинаю было радоваться, почти почувствовав знакомую искру жара, но понимаю, что этим трикстер и ограничится. Это трогает меня до глубины души, поселяет внутри непонимание, растерянность и огорчение. Горькая эмоция заставляет меня чуть сильнее сжать ладони на застывших и напряженных плечах Локи. Черт, давай же, помоги мне!       Очередной толчок боли от темной магии заставляет меня возобновить попытки растопить лед бога коварства. Я шире открываю рот и проскальзываю своим языком в приоткрытые губы Локи. Сталкиваюсь с его языком. Отчаянно пытаюсь углубить поцелуй, оживить его. Добиться хоть какой-то нормальной реакции. Черт, велика, должно быть, его злость, раз он так игнорирует меня.       Я вздрагиваю от импульса приятных теплых мурашек, когда его рука медленно поднимается и едва касается моей талии. Но этот жест слишком вялый. Холодный. Отстраненный.       Устав бороться, не выдержав, я резко отстраняюсь, распахивая глаза, в которых искрятся противоречащие друг другу эмоции. Глубоко вздыхаю, облизывая сухие губы. Стараюсь собраться с мыслями, хоть и ноющая боль мешает это сделать. Слава богу, что она не такая сильная, как в предыдущие разы.       — Ты все еще злишься? — практически неслышно шепчу я, заглядывая в равнодушные изумрудные глаза. Черт, зачем я задала такой глупый вопрос? Это же ясно, как день.       — Ты даже не можешь себе представить как, — недобро усмехается бог коварства самым уголком рта, прожигая во мне дыру своим ледяным взглядом. Я передергиваю плечами, а затем приподнимаюсь с постели.       — Хорошо. Если тебе не надо — так бы и сказал сразу. К чему нужно было разыгрывать весь этот глупый спект...       Конец слова застревает в глубине моего горла, потому что вдруг сильная рука хватает мое запястье, стискивает его и тянет вниз, заставив шлепнуться обратно на мягкую ткань. Я несколько раз быстро моргаю, ошарашенная, и это чувство не успевает спасть, потому что...       Резкий поворот его головы — и он впился в мои губы.       Сердце рванулось к ребрам, увеличивая свой темп в одну секунду. Все внутри меня моментально застыло.       Просто так. Без предупреждения.       А внутри уже звенит та самая, знакомая раскаленная дрожь. И теплые мурашки. И тугая спираль в самом низу живота.       Я не успеваю сориентироваться, как он со всей напористостью и яростью раскрывает мои губы. Я приглушенно вскрикиваю, и это крик тонет в глубине его горла. Локи врывается языком в мой рот, не сдерживая себя. Погружаясь внутрь, заставляя меня подавиться горячим, обжигающим дыханием.       Я дрожу всем телом, пытаюсь было отбиваться, потому что мне больно, но бог лжи перехватывает мои ладони, одним рывком заводя их назад, заставив меня выгнуться в спине и снова вскрикнуть. Моя грудь упирается в рубашку трикстера, отчего та покрывается складками. Я задыхаюсь от перенапряжения и от ощущения языка Локи у себя во рту. Жадного, требующего, властного, жестокого.       Так, что безмерно пугает.       Его губы безжалостно въедались в мой рот, словно желали выпить меня без остатка, забрать всю жизнь, всю душу. Забрать магию.       Он вымещает всю злость в этом поцелуе. Яростно кусает мои губы, тянет их, то и дело заставляя меня стонать или вскрикивать. Я путаюсь в этих ощущениях, наравне с ними чувствуя и катастрофическое, жаркое желание, охватывающее меня целиком. Топящее в себе. И мне уже наплевать на жалящую боль. Наплевать на металлический привкус крови во рту.       Я пытаюсь было ответить на этот яростный поцелуй, но Локи не дает мне этого сделать, погружая мой дрожащий язык обратно в рот. Как сквозь тысячу стен я слышу свой собственный разочарованный рык. Дикий.       А он не останавливается, продолжая вымещать всю злобу. Погружать ее в меня. Пропитывая ею этот поцелуй, больше напоминающий укусы.       Он целовал меня со всей силой, на которую был способен. Безжалостно, игнорируя мои слабые попытки сопротивления, овладевая максимально распахнутым ртом. Заставляя меня дрожать и задыхаться от нехватки кислорода. Глубоко. Жарко. Влажно.       Его хватка на моих запястьях ослабла. Я осторожно высвободила одну руку и только было подняла ее, чтобы зарыться пальцами в невероятно мягкие черные волосы, как трикстер со злостью перехватил ее, вдавливая в ткань покрывала. Я скривилась от неожиданности, но сопротивляться не стала, чтобы не сделать еще хуже. Локи держит ситуацию только в своих руках. Он не хочет, чтобы я вмешивалась. Не хочет, чтобы я помешала ему выплеснуть весь гнев.       Он снова продолжает целовать меня. Гневно, яростно, больно. Почти до кровоподтеков на губах. До нервной дрожи. До рваного дыхания. До жгучего, разрывающего внутренности желания.       А поцелуй жаркий, глубокий, властный, порочный, жестокий.       И самое безумное то, что он мне нравится. Нравится до потери пульса.       Я ухитряюсь как-то прикусить его влажный горячий язык в ответ, на что следует незамедлительная реакция. Локи вцепляется в мой подбородок и выше запрокидывает мою голову, не жалея сил. Заставляя еще шире распахнуть губы. Снова погружаясь языком в мой рот, снова кусая. Принося боль, которая меня совсем не пугает.       Я стону, обездвиженная, хотя мне так хочется зарыться пальцами в густые волосы, пробежаться ими по рубашке бога коварства. Но я лишь подчиняюсь властному, требующему поцелую, не смея нарушить его. Утонув в сильном запахе мяты. Господи, как же это...       Воздух между нами трещит и подрагивает, атмосфера раскалывается на куски. Мое сердце бьется так катастрофически сильно, что сейчас, кажется, пробьет ребра и вырвется наружу. Кровь бурлит от жара внутри. Я снова стону, выгибаясь в спине от особо сильного укуса. От того, как его язык терзает мой разгоряченный рот, ища что-то, не собираясь останавливаться.       У меня разом сводит все внутренности. Что-то разносится вспыхивающими импульсами по всему телу. Внутри меня натягивается тонкая струна, натягивается до ультразвукового писка.       — Локи... — рваным шепотом произношу я, когда его язык ненадолго выскальзывает из моего рта. На мгновение мы оба замираем. Втягиваем в легкие воздух, пропитанный нашим смешанным дыханием. Низ живота пылает. Я больше не контролирую себя. Отдавшись эмоциям. Так остро чувствуя жжение на искусанных губах.       Но больше всего меня опьяняет осознание того, что схожу с ума здесь не я одна.       — Черт... Джен... черт... — бормочет бог коварства, не прекращая поцелуев. Влажных, требующих, вбирающих. Я охотно следую за ним, чувствуя, как все внутри трепещет от его только что сказанных слов. Локи поднимает руки и зарывается ими в мои все еще влажные волосы, заставляя запрокинуть голову еще выше.       Слегка отстраняется от моих опухших губ, заставляя меня непонимающе распахнуть глаза. Столкнуться с его взглядом. Ярко горящим властными, доминирующими огнями.       Я замираю изваянием под изумрудными глазами. Все внутри плавится. Они пробираются под кожу, вызывая жжение под нею. Пробираются в самую глубину души, заставляя пылающий огонь разгореться еще больше. Я никогда еще такого не чувствовала.       Что ты делаешь со мной?       Губишь. А затем снова воскрешаешь.       Я с трудом снова вдохнула через приоткрытые, сильно распухшие губы раскаленный, обжигающий легкие воздух. Желание взрывается во мне. Я хочу еще. Больше. Мне нужно. Как чертов кислород, который я втягиваю в себя.       Локи смотрит на меня, словно хочет что-то найти в моем лице. Другой свободной рукой скользит по моей скуле, так по-странному нежно, отчего все внутри переворачивается и скручивается в конвульсиях. Черт, разве можно вот так...       Его пальцы гладят мою щеку, а затем движутся к виску. Как бы невзначай касаются мочки уха.       Все вокруг вспыхивает и искрится синим пламенем.       Я изо всех сил терплю, умоляюще смотря в его ярко-зеленые глаза.       Просто поцелуй меня еще раз.       И, словно прочитав мои мысли, он снова врезается в ноющие губы. Распахивая их, погружаясь в мой жаждущий рот. Снова. Словно вбирая в себя вкус испытываемых эмоций, вкус его произнесенного имени. Которое я выдохнула шепотом.       Я держусь за его плечи и выгибаюсь, не контролируя свое тело. А он врывается в мой рот еще раз, снова и снова, не встречая сопротивления. Ускользая и вновь сталкиваясь с моим языком. Оставляя мои пылающие губы и прикусывая подбородок.       На это действие в самом низу живота взрывается сноп искр, прожигая ими кожу насквозь.       Я придвигаюсь к нему еще ближе, охваченная судорожным и ненормальным желанием уничтожить между нами какое-либо расстояние. Хочется оказаться внутри него. Раствориться в нем. Залезть под его белоснежную кожу. Мне так мало. Чертовски мало.       Движениями, которых Локи не останавливает, реагируя на них лишь тихим рычанием, я скольжу вниз по его гладкой рубашке. Останавливаю пальцы у пуговиц. Крепче зажмуриваю глаза от глубокого поцелуя, который доводит меня до исступления.       Легким движением расстегиваю одну. Мягкая ткань расходится в стороны, открывая небольшой участок фарфоровой кожи.       Отдавшись во власть эмоциям и первоначальным желаниям, которые даже не подвергаются осмыслению, я касаюсь подушечками пальцев нового, неизведанного участка такого идеального тела.       Кажется, поцелуй на секунду прекратился. Локи прислушивался к новым ощущениям, или же решал, разрешать мне продолжать или же нет. Долго эта заминка не продлилась.       Снова вкус его языка. Вкус мяты. Обжигающий, плавящий, проникающий в горло.       Я громко стону, расстегивая еще одну пуговицу. Гладя пальцами до безумия гладкую кожу.       Внутри неожиданно вспыхивает сумасшедшее желание. С таким грохотом, словно стальной шарик забился о железную кружку.       Я с трудом отрываюсь от горячих губ бога коварства и подаюсь вперед. Осторожно оставляю влажный поцелуй на белоснежной коже, от наслаждения прикрыв глаза. Чувствую вкус на своих губах. Солоноватый, сладкий, дурманящий окончательно. Заставляющий в который раз свихнуться.       Трикстер обхватывает мои горящие щеки ладонями, поднимая голову на уровень своего лица. Всматривается в мои пылающие глаза, словно видя в их глубине мою распахнутую, обнаженную душу. Словно ищет что-то. Подтверждения. Осмысления. Чего?       Я так же гляжу на него в ответ. Кожа плавится на месте прикосновения его рук.       Локи снова подается вперед и совершенно легко касается моих губ. Я принимаю это прикосновение, отвечая так же осторожно. Хоть это и идет в противовес недавним, грубым укусам.       Вспомнив об этом, я тихонько стону и прикусываю зубами влажную губу трикстера. Тот отстраняется от меня, наклоняясь к самому уху.       — Нарываешься... — выдыхает он так, что от этого колышутся мои волосы. Дыхание застряло у меня в груди.       — Пусть... — так же отвечаю я, жмурясь от его потрясающе-волнительного запаха. Господи, как же он тревожит, ласкает, будоражит все внутри.       И после этого "пусть" бог лжи возобновляет свои яростные резкие действия. Дико. Безумно.       Он погружается в мой рот жгучим поцелуем. Который в очередной раз импульсом бьет в самую середину моего трепещущего сердца и давно умершего сознания.       Его рука опускается на мое бедро и стискивает его.       Я замираю. Стону. Громко, отчаянно.       Мне горячо.       Стон глушит язык Локи, сталкивающийся с моим. Его пальцы ласкают кожу на бедре, постепенно двигаясь на внутреннюю его сторону. Я содрогаюсь от восхитительных мурашек, бегущих там.       И вдруг его рука резко перемещается на внешнюю сторону бедра. Одним рывком, будто я совсем ничего не вешу, приподнимает его и стискивает мою ягодицу.       Вздох. Стон. Хриплое, неразборчивое рычание.       И только я собираюсь сделать толчок своим языком в рот бога обмана, как с первого этажа до нашего слуха отчетливо доносится чей-то чужой, незнакомый голос.       Наши губы моментально размыкаются, не разбирая, кто отстраняется первый. Я замерла с приоткрытым ртом и тем же прерывистым дыханием. Калейдоскоп этой жгучей атмосферы раскололся.       Я непонимающе смотрю в изумрудные глаза, яркий блеск в которых стремительно угасает, сменяясь холодностью. Локи встает с кровати, тут же замирая и вслушиваясь в повисшую тишину. Я же, будто оглушенная, все еще сижу на смятом покрывале. Сладкие ощущения еще не ушли из меня, пропитав каждую клеточку тела, переполнив ее до краев.       Я кусаю опухшую губу, и на это действие отзывается легкая, жалящая боль. Я морщусь, скользя отрешенным взглядом по комнате. Возвращая себе самообладание. Чувствуя, как мое подсознание оживает вместе со здравым рассудком.       Его запах все еще кружится вокруг меня, его вкус все еще чувствуется во рту. Я прикрываю глаза. Как же сильно кружится голова...       Трикстер резко приближается ко мне, не дав прийти в себя, и хватает за запястье, поднимая с кровати. Я еле встаю, остро ощутив, как дрожат мои колени. Черт, ноги совсем не держат. Эмоциональная нагрузка дает о себе знать. Бог обмана же ведет себя так, будто ничего и не было пять секунд назад. Но я знаю, что он просто встревожен тем, что услышал чужой голос. Разве мы ждали гостей?       Локи прикладывает палец к губам, приказывая мне вести себя тихо. Я гулко сглатываю и послушно киваю, стараясь замедлить слишком громкое и быстрое сердцебиение.       Все еще не отпуская мое запястье, бог обмана тихо ведет меня, растерянную и раздавленную недавними ощущениями, к выходу из комнаты. Бесшумно открывает дверь, пропуская меня вперед и проскальзывая вслед за мной. Я, затаив дыхание, покорно следую его действиям и движениям, заинтригованная желанием узнать, кто же прервал наше безумие.       Мы бесшумно пересекаем коридор, дойдя до самой лестницы, с которой открывался обзор на часть коридора и самый край порога. Локи тянет меня назад, заставив упереться лопатками в стену рядом с ним. Я стараюсь сосредоточиться, но этому сильно мешают длинные изящные пальцы, обжигающие мою кожу. Однако раздавшийся в тишине вдруг голос мигом заставляет меня забыть об этом:       — ... да вот, проходил мимо, решил заглянуть, проведать старого друга. А ты все так же живешь в этом ветхом домишке? — слышится чей-то низкий и хриплый голос, который режет по ушам. Я скривила губы, ненадолго посмотрев на Локи, который выглядел напряженным.       — А ты все так же не лишен бесстыдства, Блакари, — раздается веселый смех Бальдра. Я непонимающе моргаю. Старый друг?       — Время мало что меняет во мне. Да и в тебе тоже. Все еще живешь один?       Я вздрагиваю, услышав эти слова.       — Да, — коротко и, как мне показалось, слишком сухо, отвечает Бальдр. Это настораживает.       — Кстати, знаешь свежие новости? Говорят, что вернулась принцесса Ванахейма. Ее нашел Тор в Мидгарде, — продолжает низкий голос.       Я замираю, чувствуя, как эти слова прошивают мой мозг. Сердце на секунду пропускает удар.       Господи, сколько людей уже знает об этом?       Я ощущаю, как пальцы Локи скрещиваются с моими. Что означает этот жест? Поддержку? Просьбу вести себя еще тише?       Я поднимаю отрешенный взгляд, смотря сквозь скулу трикстера. Вслушиваясь в продолжающийся разговор.       — Правда? — искренне удивляется колдун. Я поражаюсь его способности так искусно лгать. Я не услышала ни капли обмана в этом слове. Это дало мне возможность облегченно выдохнуть кислород из легких. Расслабить напряженно сжатые пальцы и разжать кулак влажной свободной ладони.       — И она в тот же день появления сбежала из Асгарда. Причем освободив одного из заключенных в тюрьме.       Пальцы снова сжимаются. Я резко давлюсь воздухом, застревающим в глотке. Черт побери...       В глазах трикстера вспыхивает и искрится непонятная эмоция.       — Ее ищут. Она воспользовалась сферой, чтобы отыскивать тайные тропы. Говорят, что она отправилась к младшему принцу Асгарда.       Теперь уже трикстер напрягается каждым мускулом своего тела. Я широко распахиваю глаза, съеживаясь в комок. Как же так... Что делать?       Паника подпрыгивает к горлу, сжимая его невидимой петлей. Я не могу дышать, все еще слыша эхо слов, произнесенных низким неприятным голосом.       — Послушай, Бальдр... Я понимаю, что ты больше не имеешь никаких связей с ним, но все же скажи... Он не заявлялся к тебе? — вкрадчиво интересуется голос, заставив все мои внутренности похолодеть. Я стискиваю пальцы Локи так, что они сейчас, кажется, хрустнут. Мне до жути страшно. Эта эмоция пробивает грудную клетку, прошивает ее, как гигантская игла и остается там, сдавив сердце.       — Нет, — твердо возражает колдун. Снова не слышно ни капли лжи, но это больше не вселяет в меня ободрение. Лишь другой страх за то, что этот Блакари может раскусить его.       На несколько мгновений повисает душащая и стискивающая сознание тишина. Немое напряжение трещит между нами, заставляя воздух опасно задрожать.       — Это была бы очень ценная информация для стражников Асгарда. Так они смогут напасть на ее след.       — В последний раз я встречался с ним пятьдесят лет назад, — сухо отчеканивает Бальдр, практически перебивая последние слова низкого голоса.       — Хорошо-хорошо. Нет смысла не доверять тебе. Ты ведь никогда не врешь лучшим друзьям а, Бальдр?       На секунду мне кажется, что неизвестный взгляд скользит по лестнице и падает на стену, за которой прячемся мы с трикстером. Я на мгновение зажмуриваюсь, мысленно стараясь сбросить с себя липкие мурашки.       Очевидно, что на вопрос Блакари колдун ответил жестом, поскольку снова повисла тишина. Затем слышатся слова прощания, постепенно отдаляющиеся, и тихий хлопок двери.       Я резко расслабила все мышцы, приваливаясь лопатками к стене и глубоко вдыхая и выдыхая раскаленный воздух.       Обращая свой взор в сторону бога обмана, который тоже посмотрел на меня. В моих глазах четко читался немой вопрос.       Все ужасно плохо, верно?