Пазл

Нет, Мирия, ты не сможешь до конца понять мои чувства. Между мной и Риком всегда стоит она – Линн Минмей. С самого первого дня и уже навсегда. Сколько бы ни прошло лет, что бы Рик не отрицал, я чувствую. Он ни на секунду не оставит мысли о ней. Никогда. Лиса Хейс-Хантер в электронном письме Мирии Паррино-Стерлинг. Подходя к маленькой двери со значком "биологическая опасность", Хантер мысленно дал себе установку ничему не удивляться. Он уже приготовился к любой фантастике. Механизм ли, лабиринт ли каких-нибудь замысловатых трубок и резервуаров, или линия непонятных машин, опутанных сотнями цветных жил. Что угодно не удивило бы его! Но едва перешагнув порог, от неожиданности он чуть было не потерял равновесие. Узкий балкон смотрел в светящуюся пропасть. На много футов вниз и вверх – лишь гладкие стены гигантской трубы, с гуляющими по ним рефлексами голубоватого света. Следом за Хантером на смотровую вышли еще пятеро. Эмиль Ланг и Каббэл обменялись многозначительными взглядами. Экседор, старый зентреди, вежливо расположился у стены, пропуская остальных полюбоваться видом, который сам обозревал весь период строительства. Неожиданно для Хантера, с ними была и Минмей. Ее он менее всего думал увидеть на строящейся СДФ-3. Минмей послушно вышла на площадку вслед за Рэмом, который вел ее за руку, и выглядела лучше, чем когда-либо раньше. Рик поймал себя на мысли, что она вновь привлекает его. После стольких счастливых лет с Лисой, вдруг… Красное платьице, едва закрывающее коленки. Откуда? Из две тысячи девятого? Ей снова пятнадцать лет… Тот же взгляд. Чуть в расфокусе, и только. Он не решился спросить, как продвигается ее лечение, и пытался оценить на глаз. Рик привычно выговорил ее имя. Минмей не отреагировала. *** "Этот серый человек мне знаком, – подумала Минмей. Она чувствовала их общность, хотя и не могла понять почему. – Серый человек тоже произнес "мин-мей"... но не так, как другие". Она привыкла, что "мин-мей" – и ее сжимали в объятиях, и это было приятно. Снова "мин-мей" – и ее брали за руку или давали что-то новое. "Мин-мей" – означало контакт. Она уже понимала и поворачивала голову, когда какой-то голос озвучивал этот набор звуков. Но этот, с растрепанными серыми волосами и рассеченной щекой, смотрел на нее. "Почему он говорит "мин-мей" и не пытается прикоснуться? Странно. Серый не нужен". Минмей не хотела отпускать ту теплую руку, которая вела ее и могла бы переместить куда угодно. Руку называли "рэм". "Рэм, рэм, рэм" беззвучно повторяла она, чтобы не потерять их связь. *** Рассеянный взгляд Минмей повис где-то посередине между ней и Хантером, будто натолкнулся на стекло. Рик заметил, что ее пальчики сжимают ладонь Рэма и внезапно понял, что ревнует. – Мы в самом сердце корабля, адмирал, – начал Рэм. – Здесь мы одновременно находимся как бы и внутри и снаружи СДФ-3. Труба матрицы проходит через всю космическую крепость, перетекая из внутренней поверхности во внешнюю и затем опять во внутреннюю – с другой стороны. Голос тирезианца зазвучал для Хантера будто издалека. Смысл сказанного также ускользнул от него, оглушенного новым переживанием. Переспрашивать было бы глупо. – А где Протокультура? – спросил Рик, пытаясь успокоиться и сосредоточиться на актуальных вопросах. Голубоватый свет, исходящий от всех поверхностей, и тревожность старили его лицо еще больше. – Протокультура везде! – страстно воскликнул Рэм, и глаза его засверкали. – Она просто недоступна нашему восприятию! – А что тогда вполне осязаемо заполняет двигатели наших боевых машин? – Хантер посмотрел на молодого ученого с явным недоверием. Потом перевел взгляд на Ланга, пытаясь уловить его реакцию. Тот был спокоен. Рик снова посмотрел на Минмей, ревность не отпускала его. – Ах, вы об этом, – снисходительно улыбнулся Рэм, – раствор, который залит в модули питания, лишь проводник Протокультуры, природа которой вне нашего понимания. Тот экстракт, что вы называете этим словом, получается в генераторах путем сдерживания прорастания семян цветка Инвидов. Два генератора располагаются один под нами внизу и еще один равномощный наверху. Отсюда виден только их свет. Космическая крепость Зора была устроена подобным же образом, и два генератора располагались на тех же местах. Сей волшебный экстракт, который выходит из матрицы, имеет множество свойств, из которых мы используем лишь одно, и далеко не самое ценное, – парень скептически скривил губы. – Клон Зора, вероятно, хочет сказать, – Экседор попытался завершить мысль, – что Протокультура, выходящая из генераторов, обладает мощным потенциалом и используется во многих отраслях. Мастера с успехом доверили этому ресурсу все сферы бытия. – Неудивительно, что никто не нашел Матрицу на СДФ-1, – усмехнулся Эмиль Ланг. – Никто не знал, что искать. Генераторы никак себя не обнаруживают. Раствор идет своими путями, подобно крови по капиллярам. Он затрагивает все системы корабля, обеспечивает его трансформацию и даже самовосстановление обшивки при повреждениях. Внутренняя обшивка СДФ-1, если вы помните, обладала такими свойствами. – Кровообращение, именно! – подхватил Рэм его мысль. – Мы создали Матрицу по образу природных связей Цветка. Инвиды пропускают весь цикл жизни растения через свои тела. При упоминании Инвидов Хантера передернуло. Рэм едва ли заметил это. – Экстракт, подобный тому, что выходит из Матрицы, в буквальном смысле часть их кровообращения, – продолжал он. – Когда армия Мастеров Роботека уничтожила сакральные поля на Оптере, Инвиды пребывали в постоянном состоянии голода. Нехватка ресурса преобразовала саму их расу, заставила перейти на более экономные схемы питания, научиться использовать скрытые резервы и, главное, – устанавливать удаленные связи с источником своего существования. Сама Протокультура стала связующим элементом, соединяя Инвидов и цветы через тысячи и тысячи световых лет. – Не хотите ли вы этим сказать?.. – перебил его Экседор, – Уж не полагаете ли вы, что в процесс жизни Инвида теперь включается вся Галактика? – В точности это! Мы знаем, как опасна пыльца Цветка Жизни, которая в силу своей фантастической стойкости легко минует космос, достигая места пребывания Инвидов и призывая их завершить процесс опыления. Зор вывел ча-ча, опылителей, но и это, как мы знаем, не прекратило миграцию пыльцы. *** Цветок звал Минмей. "Он где-то здесь, совсем рядом, внизу, нет наверху, или все-же внизу?" – призыв цветка к соединению заполнял все пространство светом. Свет, который пел в ее голове мириадами звенящих голосов, был ей родным. *** – В этой части корабля от космоса нас отделяет лишь барьер, – продолжал Рэм, – при прыжке он будет снят. Можно сказать, в момент свертывания все оболочки растворятся и космос пропустит нас через себя, а мы его – через самое сердце СДФ-3. Мы будем балансировать на краю самого времени, – подумав, он добавил: – Хотел бы я увидеть, что будет происходить здесь! Это голубоватые отсветы под нашими ногами. В момент перехода они будут гулять по всему кораблю. Я еще не вполне уверен в их природе, но не сомневаюсь, они безопасны. Рик посмотрел вниз. Под ними клубились светящиеся голубоватым светом облака пара. Все в этом тирезианце теперь раздражало его. Признаться себе, что это банальная ревность? Только из-за Минмей. О нет! Рэм бесил его сам по себе. Когда из приятного подростка, которого Хантер вытащил вместе со стариком Каббэлом из-под развалин Дворца правления, успел получиться этот? Хантер не знал, как обозначить для себя этот уровень самоуверенности. Откуда эти манеры и снисходительный тон. "Или прав Экседор, что всегда называет его клоном Зора. – Пронеслось в голове у Рика – Но если сам Зор сейчас перед ними, что останавливает меня?… Минмей с ним рядом? Проклятый отобрал у меня все, мир, жизнь, друзей, и теперь ее…" – Я мало секу вашу риторику, Рэм, – проговорил Хантер, – мне пытаются показать нечто в пустоте и, поверьте, я прикладываю усилия, чтобы понять, но все, что меня на самом деле интересует – сможем ли мы преодолеть расстояние от Тайрола до Земли и вступить в сражение с Инвидами. – Полагаю, нам не стоит вступать с ними в бой, – Рэм покачал головой, – Земля лишь вынужденное пристанище для Рэджис. Сама планета не нужна ей. Достигнув того уровня эволюционного развития, когда получит способность направлять поток Протокультуры, Королева Инвидов будет искать новый мир, более подходящий для ее существования. Или, скорее всего, вернется на Оптеру, чтобы принять свой естественный облик. Это молодое неестественно красивое лицо, губы, выдыхающие нечто про космос, про живой мир! Мир который с его слов лишь часовой механизм, где одна шестерня вращает другую, устанавливая стрелку на пол одиннадцатого. Будто часовщик забыл, что каждый зубец залит кровью. Людей. Праксиан. зентреди. Неужели ради стройности концепции он готов оправдать столько жертв? Оправдать даже зверства Инвидов на Тайроле? В его родном мире? Хантеру хотелось врезать по этому лицу. За каждое сказанное слово. Но мучительный диалог продолжался. – Но праксиане! – воскликнул Рик. – Они теперь хозяева Оптеры. Что будет с ними?! – Инвиды в своем естественном состоянии – безобидная мирная раса, – Рэм старался теперь не встречаться глазами с Хантером. – Это действительно так, – добавил Каббэл, до того хранивший молчание, – когда Зор впервые обнаружил их на Оптере, они были подобны улиткам без раковин. – Но мы не смеем надеяться на чудеса, – вступил Экседор, – если придется сражаться – новая Протокультура уже опробована в варитеках класса альфа и бэта. Все трансформации прошли успешно. В самое короткое время все старые модули будут заменены на новые, экранированные по хайдонитской технологии. С тенью все варитеки будут невидимы для Инвидов, что даст нам весомые преимущества. – Насколько надежно все это? – спросил Хантер, обращаясь к Лангу. – Вы выяснили, что произошло, когда мы внезапно потеряли двигатели гиперпространства на СДФ-1? – Мы никогда не влезали в святая святых, адмирал, – усмехнулся профессор, – и войти-то решились на этот уровень, только когда внезапно потеряли связь с двигателями. И в тот момент, обнаружив гигантскую пустую шахту, сообщили, что двигатели пропали... Только теперь стало понятно. Мы были не в курсе, что эти двигатели – есть грамотно рассчитанная пустота. – Вы гарантируете, что больше мы не потеряем контроль над ними? – прямо спросил Хантер. – Нет! – внезапно вступил Рэм. – Протокультура может оставить этот предел в любой момент и в любой момент вернуться. Нет физической силы, которая смогла бы удержать ее под контролем. – И что вы предлагаете?! – Хантер переводил полный недоумения взгляд с Рэма на Каббэла и после на Ланга. – Вы сами-то понимаете, что говорите? – Верить! – отрезал Рэм. Каббэл лишь молча покачал головой. *** "Серый пытается связать меня своим пронзительным взглядом, – с ужасом подумала Минмей, – он хочет отнять меня, обладать мною, держать под своим контролем. Белый рядом с ним. Ланг, ланг – он убьет меня! За его спиной растет тень". *** – Ланг, скажите мне, и вы тут тоже верующий?! – Каждый из нас сталкивается с неизвестным, – Профессор глубоко вздохнул. – Иногда мы вынуждены слепо верить в то, чего не можем ни предсказать, ни контролировать. В конечном итоге, нам нужно лишь одно перемещение… Рэм хотел было продолжить его мысль, но Ланг зыркнул на него, как на ядовитое животное, и парень молча опустил глаза. *** Тень росла и расползалась, будто подкрадывалась к Минмей, чтобы схватить ее, поймать в свой душный мешок и закрыть в нем навсегда. Близость тени убивала. Страшная темная сила гасила звенящие голоса, отнимала энергию. "Еще немного, и я погибну. Бежать! Бежать!… Вверх! Вниз! В свет!" *** – Мой сын, наверное, хотел сказать, что, работая с субстанцией жизни, мы имеем дело уже не с материей, но с идеей. Вера тут вполне действенное… – Каббэл не успел договорить. Рик увидел, как Минмей шагнула в светящуюся пропасть. Не оступилась. Сама, беззвучно, легко утянув за собой Рэма. И в этот момент Рику показалось, что ее губы изобразили улыбку. Невероятно! Боль пронзила его. Перед его глазами эти двое так и застыли над клубящимся светом. "Минмей выбрала его". Все выходило из-под контроля: его корабль в любой момент мог стать куском металла в открытом космосе; Земля отдалялась от него, проваливалась в бездонную шахту Матрицы; теперь и Минмей улетала туда же в объятиях этого даже не человека – клона. "Ты еще любишь ее, Рик! После всего... Тебе больно от того, что она уходит с ним. Или что это с тобой!?" – Помогите же, Хантер! – обрушился на него голос Ланга. – Что вы стоите?! Держите его! Хантер очнулся от своего наваждения и увидел, что эти двое действительно зависли в пустоте. Рэм едва держался пальцами за край балкона. Другой рукой он прижимал к себе Минмей. Он не звал на помощь, только смотрел вверх округлившимися от ужаса глазами и тяжело дышал. От напряжения его лицо покраснело, а на лбу крупными каплями выступил пот. – Отойдите, Каббэл! Ваши рукава! Вы запутаетесь и свалитесь вниз! – Хантер! Вашу мать! Да помогите же мне, Хантер! Отстранив Каббэла, Ланг пытался ухватить Минмей. Та выворачивалась, чем только осложняла ситуацию. Рик свесился с узкой площадки и схватил Рэма за руку чуть ниже кисти. Тот вскрикнул и стал часто хватать ртом воздух. Хантер увидел, как из под его пальцев проступила кровь. "Его старая рана еще не зажила, – подумал Рик. Кровь, теплая, липкая, его кровь… омерзительно…" Рик сконцентрировался на этом ощущении – "разжать пальцы и смотреть, как это беспомощное потное существо, с выпученными от ужаса глазами, полетит в пропасть, которую сам же разверз под нашими ногами. Пусть сгорит в этом чужом свете. Пусть летит к чертям! Надо вытащить ее!" – Минмей, – позвал Рик, – иди ко мне, Минмей, дай руку! – и про себя добавил: "Я люблю тебя". Она же, как назло, отвернулась и спрятала лицо в волосах Рэма. Висит у него на шее, будто под ними не полмили пустоты, а ковровая дорожка. Хантер еще сильнее вцепился в руку Рэма. Тот снова взвыл от боли. – Не кричите же так! – взмолился Ланг, поднимаясь ,– Потерпите немного, мы вытащим вас! Каббэл, поговорите с ней, может вас она послушает. – Минмей, дай руку, дочка, – слабеющим голосом позвал Каббэл, смотря при этом то на нее, то на сына. – Ланг не трогайте ее, она вас боится. Пусть Экседор мне поможет! Девушка послушно протянула руку старому Зентреди, и они вместе с Каббэлом, наконец, втащили ее наверх. Хантер и Ланг подняли Рэма. Едва оказавшись наверху, Минмей снова вцепилась в его руку. Рэм судорожно прижал ее к себе, а бледный как смерть Каббэл обнял их обоих, закрывая своими рукавами-крыльями. Хантер чувствовал себя мерзко, не зная, куда деть липкую от крови руку. Экседор вежливо предложил ему свой платок. – Ваша любовь постоянно балансировать на грани чуть не стоила всем нам жизни! – выплюнул озверевший Ланг в лицо Рэму, – не цените свою жизнь, так хоть наши поберегли бы! – Все работает, Ланг, оставьте его! – отмахнулся Каббэл вместо сына. А про себя подумал: "Зря мальчик мой посвятил этого человека в свои переживания. Лангу подойдет любой повод для упрека". Ни Экседор, ни Хантер не поняли бы глубинной сути этого диалога, даже если бы приложили все силы.