Война хаоса

– Ну? – узы самоконтроля, всё это показавшееся бесконечным время удерживавшие Тора в молчании, разлетелись в клочья. – Ты думаешь, что теперь они нападут на эти миры? У нас недостаточно Асов, чтобы защитить все пятьдесят! – Совершенно верно, – задумчиво согласился Локи. Он вытащил три ножа для бумаги из письменного прибора, ещё недолго посмотрел на диаграмму… затем закрыл глаза и метнул ножи. Тор, онемев, пялился на то, как Локи подошёл к стене и присмотрелся к точкам, куда попали ножи. – Есть! Гребневый мыс, Хёскульдур и Долина гейзеров. Туда мы и отправим армии. – Ты бросал дротики?! – возмутился Тор. – Способ не хуже других, – огрызнулся Локи. Тору удалось добрых десять минут удерживать лицо Локи вдавленным в подушки. Но хотя такое положение предотвращало поступление от Локи прямого приказа убрать руки, это также не давало ему молить о пощаде, что лишало всё действо половины удовольствия. Затем Локи прекратил вырываться и замер, каким-то невероятным образом одним положением плеч и спины выражая снисходительное терпение перед необоснованно агрессивным поведением Тора, поставив того перед выбором: отпустить его или стать клятвопреступником и братоубийцей. Выбор был мучительным. Самочувствие Тора не улучшилось и после того, как Локи разделил остатки армии и отправил их к Биврёсту, не отпустив брата ни с одной из частей. Крепость опустела. Остались только женщины и дети, и немногочисленные старики, беженцы из павших миров, ютившиеся в самых неожиданных углах, где смогли найти место, и тихо сидевшие за нижними столами. Верхние столы стояли пустыми. Он ел наедине с Локи и тренировался в пустом круге. Лишь раз или два в неделю ему удавалось вырваться на Радужный мост и поговорить с Хеймдаллем – только для того, чтобы узнать: ничего не изменилось. Сиф и её воины на Альфтанессе продолжали сражаться, удерживая Сияющих. Остальные армии распределились по нескольким указанным Локи местам, в каждом из определённых для них миров, карауля в ожидании нападения. Прошли три бесконечные недели. Почти всё время Локи проводил, погрузившись в книги, лишь изредка издеваясь над Тором, вытаскивая того на бессмысленные прогулки по нижним уровням крепости или за её пределы, в лес, и нагружая его как вьючного мула корзинами с дурацкими травами и корешками, которые могла бы собрать любая девица. – Все девушки заняты изготовлением повязок, а женщины – уходом за ранеными, – сказал Локи. – Это важная работа. Тор скинул на землю пять корзин с желудями (каждый из них – в идеальном состоянии и сорван с дерева руками – его руками). – Но это абсолютно бессмысленная трата времени! – заорал он. Локи вздохнул. – Теперь тебе придётся всё начать сначала. Они теряют все полезные свойства, коснувшись земли. Тор отреагировал на это так, как оно того заслуживало: развернулся и зашагал назад к крепости, чувствуя, как внутри поднимается волна ненависти и желания убивать, полностью игнорируя боль, которую причинял ошейник. Встречные шарахались в стороны с его дороги, и он не обратил внимания на стоявший шум, пока не распахнул двери в Тронный зал. Столы были заполнены воинами, слышались радостные выкрики и смех, девушки разносили кубки с мёдом. – Тор! – это была Сиф. Волосы её растрепались, на щеке осталась полоска флюоресцирующей дряни, а на бедре и руке подсыхала кровь. Глаза сверкали как бриллианты. – Что… – начал он и замолчал – горло перехватило. – Портал схлопнулся, – ответила она с хищной улыбкой. – Мы их победили. Тор, мы их победили! Они прибывали и прибывали, но мы уничтожили десять тысяч этих тварей и не потеряли ни одного Аса! – О, моя леди Сиф? – голос Локи прорезал шум толпы. Сиф повернулась и преклонила колено у подножия трона. – Мой повелитель, мы вернулись с победой. – Ну, разумеется, – сказал Локи. – Разве вы не воины Асгарда? – и зал взорвался в приветственном рёве. Всё ещё слегка ошеломлённый, Тор проследовал за Локи в его покои. Тот покинул Тронный зал, как только празднование начало разворачиваться, и забрал Тора с собой, потянув за ошейник. Тор присел на кровать, глядя, как Локи снимает и откладывает в сторону шлем, и распускает воротник камзола. – Мне очень жаль, что я забрал тебя с праздника, – сказал тот, вздёрнув подбородок, – но я действительно не в состоянии выслушивать откровения тысячи пьяных воинов, пересказывающих все до единого события битвы, победу в которой они ждали… сколько там… четыре года? Тор внезапно спрятал лицо в ладонях и заплакал: победа! Даже через пелену чар тишины, которые Локи наложил на свою спальню, он всё ещё мог слышать раздающиеся в зале здравицы: в залах Асгарда снова звучали песни. Локи помолчал, мгновение помедлив, пересёк комнату, и Тор почувствовал, как он сел рядом. Тор не мог перестать всхлипывать. Локи немного поёрзал, а затем положил ладонь брату на локоть, и Тор развернулся и сгрёб его в объятия, и поцеловал в щёку, слишком переполненный эмоциями, чтобы найти слова. Он проснулся, всё так же наполовину подмяв Локи под себя, а тот рассеянно перебирал его волосы, отсутствующе глядя в потолок, но видя что-то нездешнее. – Как долго я спал? – зевнул Тор, выпрямляясь и растирая лицо; казалось, он может свернуть горы. – Есть какие-нибудь новости? – Всего лишь шесть дней, может, чуть больше, – ответил Локи. – Они напали на Долину Гейзеров. – Долину Гейзеров? – встрепенулся Тор. – Почему ты не разбудил меня? Локи моргнул, словно вопрос ввёл его в замешательство. – Зачем бы вдруг? – он протянул руку, и несколько виноградин перелетели из стоявшей на столе чаши ему в ладонь. – Локи… – Нет, ты не можешь пойти, – издевательски пропел Локи. – Ты уже забыл? Какой стыд! – Забыл о чём? – Жёлуди, – пришёл терпеливый ответ. – Они всё ещё мне нужны. – Они тебе не нужны! Ты просто стараешься сделать мою жизнь ещё ничтожней! – Это работает? – Да! – Тогда, если ты думаешь, что моя цель заключается в этом, ты не должен ожидать, что я остановлюсь, – Локи откровенно издевался. – И я приказываю тебе не поднимать на меня руку, – добавил он. – Дай мне встать. Тор перекатился на спину и раскинул руки. – Раз я не нужен нигде для чего-то важного, я с тем же успехом могу остаться здесь. – Дуться крайне недостойно, братец! Так, давай посмотрим, куда отправить людей с Альфтанесса, – Локи встал с кровати и бросил ещё один нож в схему. – А! Брейда. Ты когда-нибудь был в Брейде? – Да! – Тор тоже поднялся. – Моржовая охота. Ты позволишь мне… – Принеси мои желуди, и тогда посмотрим, – сказал Локи, потянулся за своим шлемом, и повернулся к двери. Тор же за его спиной замешкался, а затем схватил истрёпанные бумаги, лежавшие на углу стола. – Отлично, – громко объявил он, засовывая бумаги за пояс под тунику, прежде чем последовать за братом. Он абсолютно точно знал, что добыча этих проклятых желудей ничего не изменит в нежелании Локи отправить его куда бы то ни было. Разве что туда, где не планируется никаких боевых действий, и он окажется заперт на целый год сидящим на глыбе льда посреди океана, глядя на то, как сражаются и спариваются моржи. – О, – сказал старый Скегги, вцепившись в бумаги. А затем он не говорил ничего в течение нескольких минут. – Ты можешь прочесть это? – О! – повторил Скегги. Затем медленно добавил: – Буквы написаны в зеркальном отображении. – Да, но ты можешь это прочесть? – Тор начинал заводиться. Скегги помолчал и сел за стол. Достал огромное оптическое стекло и, положив его на страницу, наклонился, одним глазом всматриваясь в строчки. – Приходи позже, – добавил он через несколько секунд. Ошейник уже давал знать о себе лёгкими укусами, побуждающими идти к Локи. Тор вздохнул и пошёл обратно в Тронный зал, опять пустующий после того, как Локи отослал вернувшихся с Альфтанесса воинов. Сиф перехватила его перед своим отбытием. – Будь осторожен, – предупредила она. – Ты шутишь? – буркнул он кисло. – Нет, – ответила Сиф. – Как он узнал, где они нападут? Он уже дважды поймал их, тогда как даже Одину это не удалось ни разу. И если он знает, где будет следующее нападение, зачем он разбрасывает силы Асгарда по множеству миров, а тебя, нашего сильнейшего воина, держит здесь? – Чтобы мучить меня, как ты сама прекрасно знаешь! – А что, если есть другая причина? Пока что Локи держит тебя подле себя, чтобы сохранить трон – без твоей поддержки его мгновенно скинут. Но ещё несколько таких побед, и люди начнут верить ему по-настоящему. – Ты такого низкого обо мне мнения, что думаешь, будто я скорее предпочту увидеть Асгард разрушенным, чем под властью другого? – сказал Тор. – Если Локи может нас спасти, я с радостью последую за ним. – Но почему он может быть способен спасти нас? Он не мудрее Одина, и он не лучший маг. – Я уже не так уверен в этом, – медленно сказал Тор. – Наш отец стареет, он ослаб, а Локи уже давным-давно скрытничает в своих исследованиях. Если ему удалось отыскать какие-то сведения, он мог найти способ предугадывать действия нашего врага… – Или управлять им… – успела выпалить она, прежде чем он прикрыл ей рот ладонью. – Довольно, Сиф. Он наш царь. Сейчас. И твои слова – это измена, если у тебя нет доказательств. И, – добавил он, видя, как её глаза наливаются бешенством, – я не верю в это. Он рассержен и обижен, и наполовину безумен, но он не испорчен окончательно; он не натравил бы таких созданий на свой народ. Когда он убрал руку, она не попыталась снова говорить о своих предположениях, но тряхнула головой. – Я не буду спорить, но мне не нравится оставлять тебя здесь без всякой поддержки. Будь осторожен, Тор. Что ж, он в любом случае собирался выяснить, каким образом Локи узнаёт место следующей атаки Сияющих. В выбираемых ими целях никогда не было смысла – не было и сейчас – но Локи предсказывал их. Ну не дротиками же, в самом деле! Тор вошёл в зал и пересёк опустевшее пространство. Было поздно, и все беженцы уже спали, все воины ушли. Локи разлёгся поперёк трона, с книгой и яблоком в руках. Ещё одно яблоко лежало у него на животе; Тор подхватил плод и сел на верхнюю ступеньку, опершись спиной о трон и впился зубами в сочную мякоть. – Эти ты тоже украл? – Идунн изменила своё мнение и решила помочь мне справиться с изнеможением, – высокопарно возвестил Локи. Он выглядел лучше: менее истощённым, глаза стали ярче. Идунн никогда раньше не проявляла к нему особенной щедрости, Локи обзавёлся привычкой воровать яблоки в любой момент, как она отводила взгляд, и почти всегда предпочитал использовать их в разных зельях вместо того, чтобы просто съесть. – Последний урожай был хорош, как я понимаю. – Да, – сказал Тор. – Все четыре последних урожая были хороши, – словно Асгард старался отдать им все золотые моменты до последнего, предчувствуя конец. – Локи, они нападут на Брейду? – Нет – до тех пор, пока мы не закроем червоточину на Гребневом Мысе, я полагаю, – ответил Локи, доедая яблоко в два последних укуса. – Они не нападали на Гребневый Мыс! – О! Неужели я забыл упомянуть? – Локи зевнул. Тор помолчал с минуту. – Да, – сказал он, гордясь своей выдержкой. – Ты забыл. – Они напали на Гребневый Мыс. Двумя часами позже, прогнав Локи через всю крепость, семнадцать различных форм и три стены, разбитые, пока Локи в облике полёвки прятался внутри, Тор влетел в кабинет Скегги и шарахнул Мьёлльниром о свободный стол, который осыпался мелкими щепками: – Ты уже отразил эти самые буквы? – О да, – отсутствующе проговорил Скегги и, не поднимая глаз, протянул пачку бумаги. Перед ним была новая и чистая копия, буквы развёрнуты в нужную сторону. – И о чём там говорится? – Не могу сказать, – ответил Скегги. – Оно зашифровано необычнейшим кодом. Ну конечно. – Как скоро ты сможешь прочесть это? – Возвращайся через несколько дней. До истечения этого срока Биврёст открылся ещё раз, пропуская две тысячи человек, возвратившихся с победой из Долины гейзеров. Даже жгучее чувство несправедливой обиды не могло приглушить радость Тора. – Мне всё равно, откуда ты знаешь, – пьяно объявил он Локи этим вечером, заползая в кровать. Локи опять исчез из зала раньше. – Конечно, тебе всё равно, – глухо прозвучало из-под подушки. – Ты отдаёшь себе отчёт в том, что за прошедшие семь часов любой мог войти сюда и убить меня? Иди, прими ванну, от тебя воняет. – Хороший пир, – пробормотал Тор, смачно рыгнув, прежде чем забросить руку на грудь Локи и провалиться в сон. Утром он пожалел и о последних трёх кружках эля, и о торопливых словах. Локи разбудил его перед полуднем и потащил в лес заново собирать жёлуди, и солнце безжалостно палило похмельную голову. Под конец прогулки Тор был готов поверить, что Локи достаточно злобен, чтобы являться хозяином Сияющих. Он пропустил Локи вперёд, когда они возвращались, в одном из коридоров свернул в боковой проход и хромая (в лесу он не меньше двух десятков раз споткнулся о корни, которых – он мог поклясться в этом – не было, когда он наступал туда) отправился к Скегги. – Тебе удалось расшифровать код? – сказал он вместо приветствия. – Да, – ответил Скегги. – Наконец-то! – Увы… – продолжил Скегги. Тор застонал и закрыл лицо руками. – Этот текст написан на неизвестном мне языке. Полагаю, это может быть изобретённый язык. Очень занимательно. Через недельку-другую… Тор выскочил в коридор, надеясь догнать Локи, но перед самым поворотом к покоям ошейник взорвался ослепляющей болью. – Ты, козломордый больной ублюдок, я тебе кишки в узел завяжу! – взревел Тор, срываясь на бешеный бег. Свернув за угол, он обнаружил Локи. Без шлема, с одной рукой, пойманной в ловушку зачарованной сетью, с одним лишь ножом, отчаянно отбивающимся от окруживших его восьми воинов из клана Хотура. – Что вы, идиоты, делаете? – Тор зарычал и одной рукой отшвырнул от Локи троих из них, затем, аккуратно взмахнув Мьёлльниром, отправил ещё двоих сквозь стену, после чего они, слабо постанывая, остались лежать. Локи сорвал сеть с руки и сковал оставшихся магией: мерцающие струи света охватили их конечности и уложили нападавших лицом вниз. – Так и оставайтесь, если только не хотите чтобы я расколол ваши черепа. Хотур, ты и твоя родня потеряли разум? Впервые за четыре года у нас появилась надежда… – Лучше все мы умрём и Асгард исчезнет в пламени, чем нами будет править этот чокнутый Ётун! – прохрипел Хотур, выбираясь из обломков стены, и сплюнул кровь в сторону Локи. – Он твой царь! – сказал Тор. – Ты клялся… – Если быть справедливым, – Локи опирался на стену и тяжело дышал, распоротый рукав окрасился кровью. – Они были достаточно осторожны, чтобы не оказаться в зале в момент принесения клятвы. – Значит, они поклянутся сейчас, – громыхнул Тор. – Я не стану, – ответил Хотур. – Они поклянутся сейчас или умрут, – холодно исправился Тор. Хотур всхрапнул. – Ты убьёшь меня и моих сыновей, Тор Одинсон, потому что мы не хотим видеть тебя вытесненным с твоего законного места на троне? – Кто из вас претерпел больше боли от рук моего брата, чем я? – потребовал ответа Тор. – Кто из вас имеет больше прав, чем я, возражать против того, чтобы он был на троне? – он схватил Хотура за перевязь на груди и швырнул его на колени перед Локи. – Ради блага Асгарда по приказу моего отца я поклялся ему в верности, и ты тоже это сделаешь, Хотур, или – да, я лишу тебя жизни как предателя, если ты заставишь меня так поступить. Хотур заколебался, с трудом удерживая равновесие на коленях, и Тор приготовился к худшему: он с самого начала знал, что рано или поздно подобное случится. Локи оскорбил слишком многих гордых воинов, кто не любил его ещё до того, как правда о происхождении младшего принца всплыла на свет; он никогда не отвечал на эту неприязнь открыто – лишь мелкими коварными издевательствами, которые унижали, даже если не ранили. В Асгарде были те, кто с радостью приняли бы смерть – причём не только свою, но и собственных сыновей – скорее, чем унижение своей гордости, и Хотур был одним из них. Хотур выпрямился, Тор покрепче сжал Мьёлльнир, и вдруг Локи заговорил. – Нет. – Что? – не понял Тор. Локи оттолкнулся от стены и встал перед Хотуром. – Я сказал нет, – повторил Локи. – То, что Хотур меня ненавидит, не делает его кем-то особенным; единственная разница в том, что у него достаточно храбрости, чтобы умереть за свои убеждения. А нам понадобятся все до последнего храбрецы Асгарда, прежде чем закончится эта война, – он посмотрел на Хотура сверху вниз. – Я не требую твоей верности или даже собственной безопасности, Хотур. Единственное, чего я требую – это обещание слушаться до тех пор, пока Сияющие угрожают Асгарду. Улыбнулся своей тонкой хищной улыбкой и добавил: – А после ты можешь прийти за мной в какой-нибудь тёмной аллее, где за моей спиной не будет стоять брат. Что заметно повысит твои шансы на успех. Ну? Хотур оскалился на него, затем поднялся на ноги и плюнул на пол перед Локи. – Очень хорошо, Ётунский выродок. Пока длится война. А когда она закончится, ты заплатишь за то, что посмел поставить себя выше истинных воинов Асгарда, – он бросил на Тора последний холодный взгляд, кивнул своим родичам, и все они похромали прочь из зала. Тор проводил их глазами и обернулся к Локи. – Когда я приказываю тебе охранять меня, – резко сказал Локи, – я не предполагаю тот факт, что, как только я отвернусь, ты сбежишь по дороге, чтобы восемь неуклюжих идиотов могли убить меня, захватив врасплох, – он развернулся и пошёл прочь. – Что ты имел в виду? – Тор, кривясь, последовал за ним. – Когда я не буду прикрывать твою спину… – Ты сам это сказал, – ответил Локи через плечо. – Когда война закончится, а Один проснётся, я, безусловно, буду снова отстранён. В конце концов, ни он, ни ты не выбрали бы на трон меня. – Тор еле вспомнил, о чём говорил Локи: эти слова были сказаны про между прочим, недели назад, и в любом случае, чего Локи ожидал? Что кто-то пожелает отдать ему трон после того, как он всех предал, лгал и совершал подлости, и приложил руку к каждому виду преступлений, от воровства до убийства? – Это не значит, что я позволю этому тупому Хотуру и его родичам убить тебя в какой-нибудь подворотне, – возмутился Тор. – Да и не нужно тебе снова бежать из Асгарда и скрываться. – Да, потому что я так наслаждаюсь пребыванием здесь, среди таких хороших друзей, – Локи буквально плевался словами. – Я понимаю, что если я случайно позволю кому-нибудь убить себя до того, как отцу или тебе вновь потребуется вытащить меня из шкафа, это вызовет некоторые затруднения, но вам придётся пойти на этот риск. – Локи!.. – воскликнул Тор. – Неужели ты предпочёл бы уйти и жить в какой-нибудь крысиной норе Мидгарда? Локи замер у входа в покои, прижимая ладонь к светлому дереву дверей. – Я даже предпочёл бы жить в мёртвых льдах Нифльхейма, среди разлагающихся трупов, – не оглянувшись, ответил он; голос словно подёрнулся мягким горьким пеплом. – Охраняй дверь, я хочу побыть один. Тор стоял и смотрел на захлопнувшиеся перед носом створки, с которых на него радостно скалились резные морды, словно издеваясь: ты отлично справился, не так ли? Медленно опустился на пол у противоположной стены; неожиданно накатила отвратительная дурнота; он почти чувствовал, как Локи вновь от него ускользает. Проснулся Тор только утром, когда слуги принесли завтрак, и вошёл в двери следом за ними. Настроение у Локи вновь было отличным, глаза светились весельем, как будто вчера ничего не случилось. Он даже вспомнил о необходимости еды и съел горсть винограда и кусочек сыра. – Посмотрим, куда нам направить людей, вернувшихся из Долины Гейзеров? – Локи подхватил с подноса сырный нож. Тор фыркнул, и в тот самый момент, как нож отправился в цель, бросил в него персиковой косточкой, сбивая с траектории. Нож воткнулся в самый край карты, едва задев один из обозначенных на ней кружков. – Лейфстокк? Правда, что ли? – удивился Локи. – Я бы ни за что не подумал, но ничего не поделаешь. Отдай приказ, – и он принялся общипывать ещё одну виноградную гроздь. – Что… но… нож попал в Лейфстокк только потому, что я бросил косточку и сбил его с курса! Локи посмотрел на него, как будто это Тор был сумасшедшим. – Ножи попали в Гребневый Мыс и Долину Гейзеров только потому, что я бросил их. И какая здесь разница? – Ты знаешь, где они будут атаковать!– прорычал Тор. – Зачем бы я стал бросать дротики, если бы заранее знал их цель? – Я представления не имею! – Тор уже откровенно орал. – Да я вообще не представляю себе, что и зачем ты делаешь! – Не думаю, что с твоей стороны справедливо орать на меня за это, – оскорблено ответил Локи. Обернулся к двери и позвал: – Войдите! – ещё один вестник вбежал, принеся новости: портал открылся в Хёскульдуре. – Он открылась не совсем там, где ждали, и успел раскрыться шире, они просят о пополнении… – Им придётся справляться самим до тех пор, пока мы не освободим Гребневый Мыс, – сказал Локи, затем немного помолчал, задумчиво глядя на Тора. – Если только… Тор стиснул рукоять Мьёлльнира, забыв, что только что собирался разбить им голову Локи. – Я отправлюсь немедленно… – Нет, нет, – отозвался Локи. – Мы отправим им на помощь людей из Долины Гейзеров. А ты отправишься на Лейфстокк. – Я не хочу в Лейфстокк! Они не собираются атаковать Лейфстокк! – Почему это не собираются? – удивился Локи. – В этом не меньше смысла, чем в нападении на Хёскульдур, это гнилое болото на краю мира. – Потому что… – Тор замолчал; чего он вообще так разволновался? – А ты не боишься, что кто-нибудь ещё попытается убить тебя? – спросил он, меняя аргументацию. – Нет, если я отправлю прочь всех воинов, – ответил Локи. – Да. Всё верно. Я приказываю тебе отправляться на Лейфстокк. Ты можешь встать на стражу у городских ворот Меренны.