Двенадцать месяцев года.

За окном светит солнце – немного иначе, чем пару дней назад, на пару градусов холоднее, есть в лучах нотка прохлады. Шерлок разбил окно, стоять возле наскоро слепленных скотчем осколков с кружкой горячего какао уютно, и Джон проводит пальцем по трещинкам. Сквозит, не дело. Он отпивает ещё какао и смотрит на улицу. Сегодня был странный спокойный день, каждого звука слишком много, квартира замерла, то расширяясь до пределов мира, то сужаясь до пределов одной комнаты – Джон не мог бы это объяснить. Он сидел в кресле с книгой, откинувшись на спинку, наслаждался прохладой, наполнившей мир после тепла августа, вдыхал предчувствие осени в стоячем воздухе, лёгком сквозняке. Шерлок долго мотался по квартире, а потом успокоился, упал на диван и заснул. Слышать его спокойное дыхание было приятно. Обычно нет времени на то, чтобы ощутить собственную квартиру. Зачем рассматривать то, что используешь? Ты пробегаешь на кухню, ты проходишь в ванную, зевая, ты стаскиваешь ботинки в прихожей – и Шерлок ворчит, что ты не развязываешь шнурки, а просто наступаешь на задники… Всё время куда-то торопишься. А если замереть в кресле с книгой на коленях, ты через некоторое время услышишь квартиру. Тихие скрипы. Запахи. Мелочи, детали. Даже чуть сырое, прохладное ощущение продавленности старого кресла. Ты видишь, как перемещаются солнечные пятна по полу, скользят по обоям – и обои тоже кажутся не такими, как обычно: они бумажные и приклеенные, совсем не естественная часть стены. Это твоя квартира, а ты совсем не знаешь её. Шерлок поворачивается во сне и с наслаждением вытягивает на пару секунд носок левой ступни, а потом снова сворачивается калачиком. В его тёмных кудрях играет солнечный луч, превращая их в коричневые, каштановые. Джон сложно относится к каштанам: они ласковые, южные, возьмёшь такой в руку – и уютно, но, как чужая тётушка, ласковы ко всем без разбора. За таких не зацепишься, не останешься рядом с ними – всё равно, что жить в гостинице, а Джону нужен дом. Ассоциации порождают ассоциации, пальцы, держащие книгу, медленно расслабляются. В какой-то момент Джон чувствует, как голова клонится на грудь – и даже почти собирается встать и пойти спать, но не идёт. Через разбитое окно крадучись проникает в дом увертюра осени. Она влетает в мельтешащие картинки снов, делая тех неуютными, прохладными, волнующими и тёмными. Откуда-то тянет плесенью. Шерлок, не просыпаясь, принюхивается и оглушительно чихает. - Твой кофе. - Угу. Шерлок принимает кофе из рук Джона и снова садится за результаты вскрытия, неряшливо перелистывая страницы отчёта. Джон давно заметил, что в Шерлоке нет ровным счётом никакого уважения к бумажным носителям: книги он читал внимательно, но при этом мог закапать чаем, оторвать уголок страницы, швырнуть книгу через всю комнату и даже не посмотреть, куда книга приземлилась. Джон, в котором почтение к книге временами доходило до фетишизма, от замечаний и вскриков удерживался только из-за последней скучающе-яростной лекции Шерлока в духе профессора Трефузиса, призывающей использовать источник информации, а не поклоняться ему. - Вы помирились? – шёпотом спрашивает Молли, когда Джон садится рядом с ней на скамейку и потягивает горячий кофе из стаканчика. Шерлок во время дела не ест и не пьёт, но Джон точно знает момент, когда ему можно подсунуть чашку кофе. Шерлок так задумывается, что лениво и плавно дотрагивается до виска – в этот момент на него можно напялить гавайский венок и сфотографироваться рядом. Джон использует этот момент, чтобы сунуть Холмсу в руку кофе или чай, а если уж совсем повезёт, то кусочек яблока, но это рискованно, лучше чай. - А? – переспрашивает Джон. - Ну, неделю назад вы ругались, - смущённо говорит Молли. – И не разговаривали… - В самом деле? – Джон улыбается, хотя ему немного неловко от жадного взгляда Молли, впитывающей подробности их жизни в пустоту собственной жизни. – Прости. Неделя назад. Так давно. Мы ругаемся по семь раз на дню. - Это тяжело, должно быть. - Иногда. Они сидят рядом и смотрят на Шерлока, с хмурым выражением листающего отчёт. Джон по привычке считает, сколько глотков Шерлок отпил из кружки – и лениво думает, не заменил ли он Шерлоку старшего брата, как у нормальных людей муж заменяет мать и отца. Если так, то хорошо ли это? И делает ли это его похожим на Майкрофта? Вряд ли. За окном кто-то громко заводит мотоцикл, они вздрагивают и смотрят на раскрытое окно. - Уже почти совсем осень, - произносит Молли, и этот неловкий оборот почему-то звучит, как «скоро мы станем совсем старыми, всё заканчивается». Молли такая милая – и такая одна. Джон не понимает эту фразу до конца, но чувствует, как фальшивую ноту в мелодии. Её руки, её вздёрнутый носик, её голодная надежда в глазах, её смешные губы, её незавершённость. Как странно человеку быть одному, когда он такой милый, когда он такой живой, юный, в нём столько энергии и желания, надежд, яростного смущения. - Да, - говорит Джон. – Скоро осень. А про себя думает: шесть глотков. Хорошо, удачный день. - Джон… Джон. Шерлок стоит над его кроватью, как маленький мальчик, который ночью испугался грома. Грозы нет, стучит совсем мелкий дождик, почти полная темнота. - Господи, Шерлок, сколько времени? – спросонья слова выглядят слепленными в один тёплый ком. - Неважно. Джон, я правда хожу вперевалку? Такие вещи должны бы его сердить, но они до сих пор вызывают в нём только смех. Шерлок никогда не переживает по поводу критических замечаний… сразу. Они долго-долго откладываются где-то на внутренней стороне его подсознания, а потом вылезают бурчанием, ревностью, подобными вопросами. Как будто Шерлоку от Джона требовалась бумага с отпущением всех грехов, обещания невыполнимого - и правда. Джон всегда говорил правду, даже если сам он ошибался. Шерлок патологически не терпел лжи. - Нет, - Джон зевнул и перевернулся и уткнулся лицом в подушку. – Это я переваливаюсь, как тюлень. Спи. - Джон… - Ммм. - Ты понравился той девушке, из закусочной. - Угу. И что? - Я… Ничего. Спокойной ночи. - Ночи, - пробормотал Джон и закрыл глаза. Он не был уверен наутро, что этот диалог ему не приснился, но после мелкого дождя по городу легла прохладная дымка пахнущего сыростью тумана, так что дождь точно имел место быть. Шерлок разговаривал по телефону, но при виде Джона быстро закончил разговор. Иногда Джон днями не знал, чем занят Шерлок. Вряд ли это было нормально – и он так и не привык к такому… недоверию? Отстранению? Да. Иногда это было тяжело. Иногда нормально. В конце концов, это были их отношения – и только они устанавливали границы. Где-то между интровертностью Шерлока и терпением Джона. - Есть будешь? – спросил Джон, тщетно пытаясь проснуться. - Смотря что… - задумчиво и рассеянно ответил Шерлок, поигрывая телефоном. – Какое сегодня число? - Десятое сентября. Сегодня твоя диета допускает гренки с салатом? - Не говори глупости. - Хорошо. Без салата. - Джон. Джон ухмыльнулся и пошёл наливать себе кофе. Была уже почти совсем скоро осень.