Второе бессмертие

      На руке Эдвард не остановился: эйфория захлестнула его с головой, он решил вернуть себе и ногу. Флиман что-то промямлил про нехватку времени и необходимость беречь силы (а сколько Эдвард потратил на восстановление руки, он не знал), но алхимик настоял на своём. Пришлось учёному смириться и помочь разобрать автопротез на ноге. Эдвард суетился, скользил пальцами по металлу, натыкался пальцами на обтянутые перчатками ладошки Флимана. Беспокойство передалось и ему. Учёный возбуждённо поджуживал и лупал большими сетчатыми глазами.       Автоброня разбиралась неохотно и долго. Прошло, наверное, больше часа, когда её наконец сняли с ноги. Эдварда внезапно захлестнул страх того, что на этот раз может ничего не получиться, но отступать было поздно. Прикрыв глаза, чтобы не видеть наворачивавшего по комнате круги Флимана, он, как в прошлый раз, погрузился в своего рода транс. Минут через десять кожа на ноге зачесалась. Торжествовать было ещё рано, но уголки его губ дрогнули в улыбке. Флиман застыл в ожидании, теребя свой халат и поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. Он был счастлив: сегодня учёному удалось узнать о воинах пламени больше, чем за все годы исследований.       В стекло отчаянно билась муха, пытаясь вылететь. Стукнувшись несколько раз, отлетала в сторону, кружила по комнате, снова подлетала к окну и билась, как будто могла прошибить собой стекло. Флиман сосредоточил свой взгляд на ней, лупнул глазами. Крадучись, чтобы не помешать Стальному, подошёл к окну и открыл форточку. Муха ещё раз десять стукнулась головой в прозрачное стекло, прежде чем нашла наконец выход и вылетела, торжествующе жужжа. Флиман повернулся, в упор глядя на Эдварда. Зрелище было удивительное: там, где раньше красовалась автоброня, виднелись полупрозрачные очертания ноги. Они медленно, очень медленно набирались плоти и становились плотнее. Флиман заметил, как со лба воина пламени покатилась капелька пота.       Призрачно-голубоватая нога обрела нормальный цвет. Приоткрывший глаза Эдвард осторожно пошевелил ступнёй, согнул и разогнул пальцы. Он задыхался от нахлынувшей радости, отражавшейся в горевших счастьем глазах. Флиман что-то прожужжал себе под нос, остановился у стены и устремил на Эдварда жутковатый взгляд сетчатых глаз. Соскочив с кушетки, Эдвард прошёлся по комнате. Нога работала. Наскоро одевшись, крикнув Флиману что-то неопределённое (он сказал это так быстро, что учёный не смог ничего расслышать), Эдвард вылетел из комнаты. Он пробежался по длинному коридору, хохоча так, что стёкла в лампах дребезжали. Он не знал ни куда бежит, ни зачем. Просто хотелось, и всё. Серые стены сменялись более светлыми, продолжали празднично гореть лампы. По коридору отдавались гулкие быстрые шаги.       Дверь, к которой приближался Эдвард, внезапно открылась. В коридор вышла растрёпанная Лиза, зевая во весь рот. Она была слишком сосредоточена на своих мыслях, чтобы заметить Эдварда. Он увидел её в самый последний миг. Затормозить, конечно же не успел, и врезался в девушку, чуть не свалив её на пол. Лиза возмущённо рыкнула, дёрнулась, но узнала его и успокилась. На нежных девичих щеках заиграл лёгкий румянец. Снова сердце забилось как-то странно, быстро и радостно, со сладкой тревогой.       - Лиза, смотри! – даже не извинившись толком, Эдвард рванул рукав вверх, показывая возвращённую руку. Лиза взглянула на неё, не обнаружила ничего необычного, перевела взгляд на его лицо. В изломе тонкой брови таился вопрос. Он, не растерявшись, стал быстро объяснять про автопротезы. Лиза всматривалась в большие золотистые глаза, в забавно торчавшую антеннку. Когда Стальной закончил, она ещё около минуты стояла, думая о чём-то своём, а потом до неё внезапно дошла его мысль. Встрепенувшись, словно её ударило током, Лиза снова взглянула на его руку. Она знала, что воины пламени не умирают, но чтобы они отращивали себе конечности…       Лиза изучала руку так внимательно, будто увидела нечто из ряда вон выходящее. Эдвард отчего-то смутился, чувствуя тёплые, быстрые прикосновения. Она задумчиво закусила нижнюю губу, отпустила его руку и встала в пол-оборота, устремив взгляд в потолок.       За стеной раздавались тихие смешки: Рейри гонялась за крылатым воином крови Эмиля, он ругался, кричал, чтобы она перестала паясничать, но вампирша распадалась на стаю летучих мышек, окружала его со всех сторон, отрезая все пути к отступлению, и превращалась обратно в девушку, продолжая хихикать и соблазнительно улыбаться. Следж сильно хлопал по воздуху крыльями, отгоняя от себя Рейри. Играя с ним, она вслушивалась в то, что происходило за стеной. На её губах блуждала игривая улыбка: появился лишний повод подразнить Лизу и послушать, как она лает, пытаясь доказать свою правоту.       Когда в коридоре появилась Рейри, никто не заметил. Она бесшумно залетела за спину Эдварду, облокотилась на его голову и метнула в сторону застывшей Лизы вызывающий взгляд, в котором светилось торжество. Лиза старалась держать себя в руках, но от внимания вампирши не ускользнуло то, что в первые секунды полукровка скривилась. Продолжая играть на нервах Лизы, она переместилась и встала между ним и полукровкой. В воздухе безмятежная атмосфера сменилась надвигавшимися грозовыми тучами. Эдвард взглянул на Лизу и, нервно сглотнув, отошёл на пару шагов: девушка одарила вампиршу таким взглядом, будто хотела её убить.       - Признайся уже, псинка, ты влюбилась в воина кро-ови, - подтрунивала Рейри, взмывая под потолок и кружась так, что чёрное платье, по обыкновению, задралось пышным полукругом. Рыжие, в полумраке отдававшие в медно-красный, волосы Лизы зашевелились и встали дыбом, как шерсть на звериной холке, в гневно сузившихся глазах блеснула молния.       - Сейчас ты у меня получишь, кровопийца нечастная! – донёсся до чутких ушей Рейри отчаянный вопль. – Замолчала бы, клоп-переросток!       - Ой-ой, какие мы нервные, - продолжала подхихикивать девушка, паря под потолком и сложив руки перед грудью сердечком. – Что, течка началась?       Лиза покраснела как варёный рак. Хотела что-то сказать, а слова застряли в горле и не желали выходить. Закашлявшись, она метала в сторону вампирши грозные взгляды. Эдвард знал, что вмешиваться в девичьи перепалки – себе дороже. Лучше переждать, пока эти двое не разберутся между собой. Но уйти не успел: когда он стал пятиться, не выпуская из виду обеих, Лиза, так ничего и не придумав, пролаяла что-то и с яростью запрыгала, замахала руками, пытаясь поймать хохочущую вампиршу. Развлекалась Рейри недолго: ей стало скучно и она улетела в другую комнату. Всё стихло. Лиза постояла пару секунд, словно раздумывая, потом гневно прошипела что-то, рыкнула и быстрыми шагами пошла прочь, а потом и побежала. Вякни подобное Рейри даже в присутствии Энви – не было бы так обидно. Но рядом был Эдвард… Отчего-то на душе стало тоскливо. Так тоскливо, что хоть на луну вой.       - Лиза! Лиза, сто-ой! – услышала она громкий голос, в котором слышалась обеспокоенность. Лиза сама не знала почему, но ускорила бег. Алхимик не отставал: он и так был достаточно тренированным, а уж после превращения в воина крови мог бежать без передышки очень долго. Она вылетела на улицу, забежала в сад, покрытый сетчатой тенью. Уже смеркалось. На небе виднелась набиравшая молочного оттенка луна, над ней одна за одной зажигались ещё бледные звёзды. Девушка метнулась к дереву, с кошачьей ловкостью взобралась по стволу, нашла ветку потолще и уселась на ней, сжавшись в комок. Надо успокоиться и придумать, как же отплатить этой чертовке. Она слышала, как Эдвард вбежал в сад, зачем-то звал её.       - Лиза, ты куда спряталась? – надеясь на ответ, крикнул Эдвард. Он шумно искал полукровку. Возвращаться обратно в дом он опасался: того и гляди, подстережёт Рейри, а от неё так просто не отвяжешься… Лучше посидеть с Лизой – по крайней мере, это безопаснее.       Эдвард раздвигал заросли высоких подстриженных кустов, вглядывался в вездесущую темень, но Лизу не находил. Под ногами стелилась мягкая, шёлковая трава, покрытая седыми каплями ночной росы. Эдвард порыскал по саду, остановился под тем самым деревом, на котором сидела Лиза, задумавшаяся о делах насущных. Немного успокоившись и приведя себя в порядок, девушка любовалась полной луной, величаво выплывшей из потемневшей синевы, как будто кто-то нарисовал её белым мелом на чёрном полотне. Она отражалась в тёмных глазах Лизы и казалось, что вместо зрачков у неё две луны, изрытые сероватыми оспинами – вмятинами от метеоритов. Лёгкий, невесомый свет попал на рыжие волосы, запутался в них.       Подняв голову, Эдвард заметил её. Улыбнувшись, подошёл к дереву, вскарабкался без особого труда по морщинистому стволу, покрытому грибными наростами, добрался до той же ветки, на которой сидела полукровка, и уселся рядом. Лиза отклонилась назад, но не падала, крепко зацепившись ногами за ветку. Её грудь равномерно вздымалась, а лицо было таким расслабленным, что казалось, будто она спит с открытыми глазами.       - Ты чего убежала-то? – несильно пихнув соседку в бок, поинтересовался он. Лиза выпрямилась, сверкнула из-под огненно-рыжей чёлки обжигающими глазами. Эдвард не ожидал такой резкой реакции и сам невольно отклонился, но вернулся в прежнее положение.       - А мне надоело эту крылатую пакость слушать, - девушка поморщилась, словно надкусила лимон. – Только и знает, что нервировать всех, кто в радиусе километра. Она, кстати, Энви тоже так доставала, - вспомнила она, - он сначала шугался, а потом привык как-то… Даже подыгрывать в последнее время начал. Так и играют друг с другом, как кошка с мышкой. Но Рейри всё равно в этом плане ничего не светит, - с каким-то мстительным удовольствием вещала Лиза, - потому что ему Химе больше по душе. Когда она в аварию попала и чуть не умерла, Энви жутко перепугался. Чуть в загробный мир за ней не сунулся.       - Энви? – сильно удивившись, переспросил Эдвард. Лёгкий шок сменился недоверием: чтобы гомункул да беспокился за кого-либо, кроме себя? Рисковал собой, можно сказать?       Их окружал лёгкий шелест озорных сверчков. Над головами плыли перистые, кружевные облака, бросая на землю ломаные линие теней. Было тепло и уютно, радовала глаз синева, перетекавшая в матовый чёрный. Украдкой он посматривал на Лизу, разлёгшуюся на ветке животом вниз и свесившую руки. Они покачивались из стороны в сторону, попадая в кружевные тени. Мимо пролетела с тихим писком летучая мышь. Насторожившись, оба вскинулись и проводили мышь долгим взглядом.       - Следила, зараза, - девушка поёжилась, проводив мышь полным неприязни взглядом. – Вот чего она ко мне пристала, а?! – резко перешла на громкий, лающий тон она и стукнула кулаком по твёрдой, словно выточенной из камня, коре. Эдвард пожал плечами и вздохнул.       - По-моему, ей просто нравится тебя злить. Ты легко на это ведёшься, вот она этим и пользуется… - он чуть наклонил голову, скрывая взгляд за тёмно-золотистой чёлкой. Проплывавшее над ним облако, похожее на скомканную вату, бросило на него ажурную тень. Лиза выпрямилась, оседлав дерево, сжав толстую ветку сильными ногами. Огненный взгляд затуманился неясной, дымчатой пеленой, а в зрачках растворялась луна. Эдвард невольно любовался ею, этой дикой, наивной, без сомнения, смелой девушкой. Она была похожа на него и понимала как никто другой, живущий в этом мире – она тоже потеряла самое близкое на свете существо.       На мгновенние их взгляды встретились. Лиза отвернулась, оторвала небольшой кусочек коры и стала раздирать его на части, иногда кидая быстрые взгляды в сторону Эдварда. Её с головой накрывало непонятное чувство, обдававшее тело жаркой волной. Почему-то, когда рядом был Эдвард, её опьяняла странная радость, а в душе поселялось удивительное ощущение защищённости.       В особняке зажигались огни окон. Серебристый лунный луч лениво полз по старому камню, пуская тонкие нити в небольшие трещины, пробираясь в тонкий слой пушистого мха, росшего зеленовато-бурой полоской на тех камнях, которые были ближе к земле. Пора было возвращаться: завтра будет очень важный день, а перед ним лучше выспаться. Химе уже стало лучше, как и Эмилю (лекарство Флимана, к величайшему восторгу учёного, подействовало), Рейри уже рвалась в бой, да и Лиза горела желанием «набить морду этому типу» (так девушка выразилась о том мальчишке, из-за которого теперь царит такой переполох). Эдвард, полный того же дикого азарта, готов был хоть сейчас драться с Фухито и его слугами.       Ночь тянулась, как вязкий кисель, и никак не желала кончаться. Все обитатели дома будто застыли в тревожном ожидании, даже сам особняк нахохлился и встопорщил крышу. Заснула только Химе, вымотанная перестройкой организма и его приспособлением к фениксовому пламени, а остальные, как ни старались, заснуть не смогли. Рейри где-то летала до самого рассвета, Кезая курил в саду, поглядывая на луну и чему-то кисло улыбаясь, Следж почти всю ночь проговорил с Микасой, так и не дав ей заснуть, Мадлен резвилась в небольшом бассейне и поглядывала на сидевшего на траве Эмиля, которого впервые за долгое время переполняла бушующая сила. Флиман провёл последние часы перед рассветом со своими любимыми питомцами, своей верной армией, с которой должен был пойти на приступ. Он немного трусил, королевские особы – достойные противники, но слуг Химе, да и саму её боялся больше. Эдвард долго сидел один, пока к нему не пришла Лиза, предложившая прогуляться по ночному городу. Он согласился, даже не подозревая, на что идёт. А она привела его к сиротливо стоявшему в укромном уголке кряжистому, не очень высокому мотоциклу, залетела на него птицей и предложила сесть сзади. Поколебавшись, он всё же сел. И провёл долгие несколько часов в обнимку с наворачивавшей круги по городу полукровкой-оборотнем.       Солнце соизволило прогнать свою ночную соседку и выползти из-за горизонта. Над Сасанаки нависла тяжёлая, удушливая хмарь, где-то перекатывались по клочковатым синим спинам туч раскаты грома. Не очень приятная погода для людей, но как нельзя кстати подходящая для вампиров. Рейри всё утро носилась по особняку, приставала к Эдварду, впрочем, безуспешно, затем переключилась на Следжа и даже умудрилась вогнать его в краску, когда взлетела под самый потолок и закружилась. Флиман собирал свою крылатую жужжащую армию, проводил последнюю проверку. Микаса провела это утро рядом с сестрой. Сегодня они говорили друг с другом так долго, как никогда раньше, и Хацусе была счастлива. За старшую сестру она не волновалась – знала, что Микаса выживет в любом случае.       Шервуд сидела за столом и пила чай, заедая его печеньем и побалтывая ногами. В глубоких алых глазах снова появилось то озорное выражение, какое ей было присуще: она была уверенна, что Фухито не останется безнаказанным, и её это очень радовало. Рядом стояла неподвижная, как изваяние, Франческа, смотревшая в одну точку. Фландре суетилась рядом со своей хозяйкой, лепеча что-то на своём странном языке. Эмиль был самым спокойным из всей собравшейся здесь компании – выражение его молодого худого лица редко менялось. На него косилась устроившаяся на коленях у Следжа Рейри, которую бедный крылатый воин крови безуспешно пытался спихнуть. Рейри хихикала и посматривала на собравшийся небольшой отряд.       Эдвард прогуливался по полному ночной свежести саду – есть не хотелось, пусть он и понимал, что надо бы. Лиза решила, что отказываться от стряпни Сававы не будет, и убежала в дом, напоследок крикнув, чтобы Эдвард тоже зашёл. Он кивнул, соглашаясь, но, подойдя к двери, раздумал и повернул обратно. Наворачивая круги по росистому саду с мокрыми, нахохлившимися птицами, уже несмело распевавшимися, думал о предстоящем дне. Скоро, совсем скоро они объявят войну Фухито и его соратникам. Скоро Эмиль пересечётся с Фухито и развяжет бой. Скоро всё закончится, потому что против такого отряда ни один Фухито не выстоит. Ведь не может же быть по-другому? Эдвард надеялся, что обе стороны ограничатся предстоящей схваткой, а потом поверженные соратники феникса прошлого поколения больше не появятся в их жизни.       О, если бы он знал, как он сейчас ошибался…       Входная дверь с тяжёлой ручкой приоткрылась, на улицу выскочила запыхавшаяся Лиза. Она остановилась, прищурилась, вцепившись взглядом в мокрый, не отряхнувшийся от серебристых капель сад, заметила Эдварда, подбежала к нему. Он ходил, задумчивый и тихий, засунув руки в карманы, изредка покачивая головой, отчего забавная прядка-антеннка ходила из стороны в сторону. Она остановилась за деревом, нахмурилась, закусив нижнюю губу.       - Эд, - окликнула его Лиза, облокачиваясь на морщинистый широкий ствол. – Ты говорил, что придёшь, а сам не пришёл, - с укоризной заметила она. Эдвард пожал плечами, улыбнулся. Ветер несильно трепал алый плащ, похожий на большой язык пламени, ловил золотистые волосы. Длинный хвост тяжело вздымался и лежал по ветру.       Скоро собрались у небольшой постройки, находившейся на территории того же поместья. Эмиль задумчиво посматривал на бледное ещё небо, медленно и неохотно наливавшееся синими соками. Микаса тревожилась, но виду не подавала, Мадлен крутилась рядом со всеми, то прыгая на одной ножке, то сразу на двух. Следж, пленённый подлетевшей сзади Рейри, хмурился и передёргивал плечами, неодобрительно косился на неё.       Подошла и Химе, поддерживаемая Фландре. Она протестовала, говорила, что уже чувствует себя достаточно хорошо, но андроид всё понимала по-своему. Чуть позади семенила взволнованная Шервуд. Ей очень хотелось поехать вместе со всеми, но Эмиль и Химэ решили единогласно, что она слишком маленькая для таких дел. Сегодня она, вопреки обыкновению, не возмутилась и не стала кричать, что уже достаточно взрослая.       Химе обвела небольшую постройку внимательным взглядом и свела брови к переносице: Эдвард и Лиза задерживались, как и Флиман, возившийся со своими питомцами. Зато рыбо-люди, обитавшие в прудике неподалёку, пришли все до единого, свежие и воинственно настроенные. Они браво вышагивали, хорохорились друг перед другом, дурачились. От них откололась небольшая группка, окружившая маленькую русалочку. Она с озорным любопытством посматривала на них, наивно улыбаясь и теребя длинные тёмные локоны. На них кидал косые взгляды шаривший в карманах в поисках сигареты-самокрутки Кезая: он с самого начала взял на себя обязанность опекать Мадлен.       - Да куда же они запропастились? – пробормотала Химе, озираясь. Фландре моргнула, приложила руку ко лбу козырьком и показала в сторону высокого дома - от стены отлепился невидный поначалу мотоцикл с оседлавшим его Эдвардом, позади которого примостилась Лиза. Она посверкивала тёмными глазами из-под медно-рыжей чёлки и хохотала.       Мотоцикл подъехал к андроидам и резко остановился, взвизгнув. Рыбо-люди, в жизни не видавшие мотоциклов, сгрудились вокруг «непонятной самоходной штуковины», оживлённо обсуждая её. Они осторожно дотрагивались до мотоцикла, что-то спрашивали, чем ещё больше смешили Лизу.       Рейри искоса взглянула на веселившуюся полукровку, хотела что-то сказать, но не успела: Кезая, затоптав докуренную сигарету, объявил, что пора бы отправляться. Его низкий голос покрыл оживлённый шелест, прокатился до поместья и вернулся обратно. Рыбо-люди успокоились и вернулись в строй. Мадлен, улыбаясь, протянула к наливавшемуся золотистым тоном солнцу маленькие ладошки.       - Подож-ж-ждите! – донеслось взволнованное жужжание из-за скобочившейся двери. Оттуда послышалось кряхтение, затем громкий гул разорвал воздух. Дверь резко открылась, и на свободу вылетели огромные жуки с увеличенными до ненормальных размеров жвалами. Брызнули в разные стороны чешуйчатые тела: их попросту снесло огромными сетчатыми крыльями. Насекомые взмыли в небо, нарезали пару кругов и опустились на поляну, повинуясь характерному свисту Флимана. Учёный довольно потирал ладошки и двигал длинным хоботком с редкими ворсинками. В глубине его круглых сетчатых глаз таилось торжество.       - Неплохо, - оценил Эмиль. – По крайней мере, они отвлекут внимание слуг Фухито на себя.       Рядом заколыхалось чешуйчатое море: рыбо-люди считали себя достойнее каких-то насекомых-переростков. Они загудели, выражая своё желание кинуться в бой первыми. Флиман отчаянно жужжал, пытаясь перекрыть нестройный гул голосов. Наконец, когда волна возмущения стихла, ему удалось предложить прокатиться на его насекомых. Лиза косилась на них с сомнением: ей никогда не нравились насекомые, особенно таких размеров. Рейри впервые была с ней хоть в чём-то согласна: вампирша брезгливо сморщила носик и махнула рукой в сторону насекомых в глазами навыкате, желая отогнать их подальше от себя.       - Флиман, убери эту гадость, - прорычала Лиза, у которой на руках уже проглядывал светлый нежный пушок. – Иначе от твоей армии одни крылышки останутся!       Флиман удручённо зажужжал, но спорить не посмел. Он оседлал самого крупного жука, у которого на голове красовалась парочка ветвистых рогов, вцепился в них покрепче. Остальная братия взмыла в воздух следом за вожаком. Рыбо-люди медленно поплелись к озеру, выблёскивая на солнце мокрыми чешуйками и оставляя на асфальте следы, быстро высыхавшие и покрывавшиеся тонкой плёнкой.       Шервуд переводила растерянный, полный испуга взгляд с Эмиля на Химе и не знала, что сказать. Слова упорно не хотели подбираться, единственное, что ей ещё удавалось делать – держать себя в руках и не плакать. Эмиль тихо вздохнул, обречённо глядя за горизонт. Так хорошо он не чувствовал себя уже давно, но радости это не принесло: принц понимал, что вряд ли это состояние сохранится после боя с Фухито. Хорошо бы ещё живым выбраться…       - Вы… Осторожнее будьте, - выдавила из себя Шервуд, с мольбой глядя на старших родственников.       - Ничего, мы быстро: только набьём морды им и вернёмся, - по-своему успокаивала её Лиза, закидывая руки за голову и привычно взлохмачивая себе и без того непослушные волосы. Увы, Шервуд её слова не сильно успокоили.       - Главное – не задерживаться в их логове, - продолжил мысль Лизы Кезая. – Мало ли, каких ловушек они там понаставить могли, зар-разы… - он яростно растёр растоптанную в лепёшку сигарету, втоптал её в ещё сырую землю. Где-то наверху с трелями птиц сливался равномерный гул тысячи насекомых. Эдвард, заскучавший в ожидании, поднял голову и принялся их считать. Сбившись со счёта несколько раз, оставил это дело и уставился в одну точку, слушая яростное перешёптывание Следжа и Рейри. Он нервно дёргался, пытался махнуть крыльями, чтобы отбросить от себя навязчивую вампиршу, но она только тихо хихикала, шептала ему на ухо всякие нелепости и грозила пальчиком, говоря, что сейчас превратит его в вампира. Следж ничего смешного в этом не видел и всё больше мрачнел.       Наконец, когда чешуйчатый поток скрылся в озере, они отправились в путь. Следжу удалось скинуть с себя Рейри. Разобравшись с вампиршей, он поспешно раскрыл широкие крылья с длинными ухоженными перьями и взлетел, догоняя усевшегося на крылатого зверя хозяина. Они решили, что разделятся и поедут в поместье Фухито разными путями: Химе и Фландре отправятся вместе с рыбо-людьми, Эмиль переправится по воздуху со Следжем и Рейри, Кезая – через лес, а Эдвард и Лиза доберутся на мотоцикле.

***

      Пока в поместье Химе велись переговоры, Фухито тоже не сидел без дела. Он чувствовал, что скоро Химе и Эмиль, те, кто интересовали его больше всего, появятся здесь. Всё шло по плану: совсем скоро он избавится от Химе и Эмиля, затем – от Сильвии с Гиллиамом. Мальчик, сидевший на диване, покрытым персидским ковром, лукаво улыбнулся и поднёс бокал, наполненный алой полупрозрачной жидкостью, к глазам. В хрупкое стекло ударились непоседливые солнечные лучики, отразились в напитке.        Нет, от Сильвии, пожалуй, лучше избавиться поскорее – она слишком умна. Конечно же, девчонка строит свои планы, больно она амбициозная особа, чтобы сидеть на месте. Фухито посмотрел на лежавшую перед ним на столе шахматную доску со стоявшими на ней вперемешку чёрными и белыми фигурами.Усмехнувшись, он поднёс палец к одной из них и щёлкнул по чёрной верхушке. Ферзь, неловко завалившись набок, покатился с доски. Он откинулся на расшитые мелким бисером подушки, подложил одну руку под голову, второй продолжая удерживать стакан. Шумно вздохнув, он несколько раз цокнул языком. Никто не откликнулся.       - Франсин, - лениво протянул он, покачивая ногой. Тишину нарушили тихие быстрые шаги. В комнату вышла миловидная девушка. Светлые волосы лежали на плечах пушистой волной, а тёмные глаза ничего не выражали. По бокам её головки распологалось два болта с большими круглыми шляпками. Она подошла к мальчику, остановилась рядом, скрестив руки перед собой. Лицо, как всегда, выражало напускное добродушие, часто сменявшееся на холодность, когда кто-то атаковал Фухито.       Мальчик потянулся, закидывая руки высоко над головой, задумчиво глянул на забытый на столе бокал с недопитым напитком. Франсина поймала его взгляд и посмотрела туда же. Она поняла всё по-своему. Взяв бокал, повернулась, чтобы пойти на кухню и принести бутылку, но Фухито остановил её взглядом.       - Франсин, как там наш… - щёлкнул пальцами, зажмурив один глаз. – Гость? Не помер ещё? Сегодня последний день… - он помолчал, вертя в руках белую ладью, сделанную в форме маленькой модели крепости с зубчатым верхом. – Нам предстоит неплохо развлечься, скоро пожалуют мои родственники. Ха, забавы ради можно было бы сделать его своим воином крови на пару дней… - на лице мальчика расплылась совсем несвойственная нормальным детям ухмылка, второй глаз почти превратился в щёлочку с просвечивавшей алой полоской тёмной радужки. Вспомнив, почему сделать из Энви своего воина крови невозможно, он поморщился. Франсин стояла, склонив голову набок, ожидая любого приказа.       Фухито поднялся, прошёлся по комнате, бесшумно ступая по мягким коврам. Франсин следила за ним, глядя исподлобья. Нарезав по комнате очередной круг, он остановился и чему-то улыбнулся. Он направился к двери – девушка последовала за ним.       - Не беспокойся, ничего он мне не сделает, - осыпая симпатичного андроида искрами насмешливого, жестокого взгляда сказал он. Франсин не ушла. Она всегда была рядом с ним, с самого его рождения и до сегодняшнего дня. Она, андроид, запрограмированный на безукоризненное подчинение своему хозяину, испытывапа нечто вроде привязанности к этому мальчику. Когда-то давно Фухито немного изменил её программу, благоразумно предположив, что машина без чувств или проблеска эмоций не сможет защитить его по-настоящему. И он оказался прав; внедрив в её программу нечто новое, Фухито заметил, как она изменилась: лицо её теперь почти всегда было спокойным, но чуть задумчивым; в глазах кроме покорности светилось искреннее восхищение, а уж о том, с каким рвением она стала защищать своего хозяина, и говорить нечего. Такая Франсин, прототип всех современных андроидов Королевства, нравилась ему гораздо больше.       Они спустились вниз, в маленькую комнатушку, не заставленную ничем. Здесь не было ни мебели, ни вещей, как будто в эту комнату ещё никто не успел поселиться или из неё вывезли всё, что только возможно. Окно здесь было маленькое и узкое, у самого потолка; рядом с белым уголком оконной рамы свешивалась серебристым шёлком недавно сплетённая паутина. На полу, вжавшись в угол, сидел пленник. Он не был связан, но не мог уйти отсюда: силы покидали его с каждым часом, эффект крови слабел. Он не мог ни сломать стену, ни преобразоваться в иное существо, способное летать. Даже дверь выбить не мог.       Услышав тихий шорох открывающейся двери, Энви приподнял голову, бросил косой взгляд на вошедших. Губы искривились в злой ухмылке, а во взгляде алых прищуренных глаз читалась острая неприязнь. Фухито остановился посреди комнаты, засунув руки в карманы тёмных брюк, оглядел её. Остановив взгляд на паутине, многозначительно хмыкнул.       - Чего пришёл? – грубо бросил Энви, стараясь говорить погромче, словно это могло защитить его от гипноза Фухито.       - Просто стало интересно, как ты тут… - он не договорил и снова бросил взгляд на паутину. – Нетерпеливая, - прошептал он, приподнимая уголки губ в кривой усмешке, - могла бы и подождать.       - Да ты шизофреник, как я посмотрю, - в голосе было уже больше уверенности, появились ехидные нотки. – Сам с собой разговариваешь. Если ты пришёл снова толкать речь о своём величии – катись отсюда, - последние слова Энви прорычал, устремив огоньки алых глаз на мальчика. Франсин сделала несколько шагов в его сторону, словно опасаясь, что он может навредить Фухито. Мальчик тихо рассмеялся, склонив голову так, чтобы спрятать взгляд за нависшей чёлкой.       - Точно как дикий зверь, - заключил он, приближаясь к гомункулу. – Огрызаешься, пытаешься вырваться из этого капкана… Увы, тебя ожидает судьба зверя, попавшего в капкан. Отсюда тебе не выбраться, только если я этого не захочу.       Энви мелко затрясло от накатившей злости. За эту пару дней он успел возненавидеть Фухито всеми душами философского камня, которые ещё остались. Этот мальчишка выводил из себя не хуже Прайда, изматывал морально, упиваясь страданиями своей жертвы. Как Энви понял, Фухито, феникс из прошлого поколения, хотел занять трон, но ему мешали младшие родственники. С двумя оставшимися уже всё было кончено – Энви не сомневался, что он убьёт своих временных союзников, как только представится такая возможность, - а ещё двое должны были прийти сами. Энви в глубине души хотел, чтобы они пришли, чтобы этот кошмар наконец закончился, но не верилось ему в это. Химе, конечно, любит рисковать, но чтобы она пошла ради него на самопожертвование, можно сказать, зная, что может умереть здесь… Нет, не пойдёт. А остальные, даже если захотят, не пробьются. Наверное, ему суждено умереть здесь, и последним, кого он увидит, будет этот мальчишка, принц из старшего поколения, как Фухито себя назвал.       - А не рано ты победу празднуешь? – свистящим шёпотом сказал Энви, поднимаясь. – А если я тебя сейчас убью, мелочь огненная? – с откровенной неприязнью спросил он. Фухито запрокинул голову, глядя в расширившиеся от оживления глаза. Энви не успел отвести взгляд и сначала замер, а потом рухнул как подкошенный. Фухито снисходительно улыбнулся, глядя на него уже снизу вверх.       - Да у тебя кишка тонка, - наконец произнёс он, смакуя каждое слово, как редкое блюдо. – Ты не можешь противостоять моему гипнозу. Да никто, кроме Эмиля, пожалуй, не сможет, но и он вряд ли долго продержится… Франсин, - мальчик обернулся, косо глядя на андриода. – Открой дверь. Она пришла, - в тоне его появилось если не уважение, то что-то близкое к этому. Энви приподнял голову, с невольным любопытством уставился на дверь. Она мягко открылась, в комнату проскользнула девочка лет двенадцати-тринадцати. Длинные тёмные волосы, кое-где отсвечивавшие тёмно-шоколадным, чёрные жгучие глаза, пронзающие взглядом подобно цыганским иглам. Худое, ещё не округлившееся тело прикрывали белая рубашка и юбка в клеточку, доходившая до середины бёдер. Шла она уверенно, с чувством собственного достоинства. Встретившись взглядом с Фухито, кивнула.       - Сегодня последний день, - даже не поздоровавшись, сказала она. – А за ним никто не пришёл. Помнишь, что ты мне обещал? – чёрные брови дугами взметнулись ко лбу и сморщинили светлую кожу.       - Она придёт, - уверенно ответил Фухито, склонив голову на правое плечо и хитро улыбнувшись. – Непременно придёт. После этого можешь забрать его… - махнул рукой в сторону Энви.       Гомункулу совсем не понравилось, что его судьбу решают без его участия. Найдя силы подняться, он облокотился на стену и смерил девочку неприязненным взглядом, в котором горела незатоптанная гордость. Ему ответили таким же взглядом. По спине Энви пробежал холодок, как будто ему за шиворот вылили целый ушат ледяной воды. В следующий миг она отвернулась и продолжила разговор с Фухито. До конца этого разговора она к Энви больше не поворачивалась, игнорируя его попытки вставить хотя бы слово.       - Помни: не позже заката, - девочка, которую звали Накуа, как гомункул понял по разговору, откинула назад длинную тяжёлую прядь и строго посмотрела на Фухито. – Я не хочу застать здесь труп.       - Ты же богиня, - в голосе мальчика слышалась колкая насмешка. – Ты должна уметь воскрешать мёртвых, разве я не прав?       Накуа недовольно поморщилась, метнула в сторону паутины жгучий взгляд. Паук, сидевший в засаде, покорно сбежал по зеленоватой, в некоторых местах бугристой, стенке , прочертил по полу незаметную линию и взобрался к ней на ладонь.       - Только не в этом случае, - Накуа указала глазами на Энви. – Он же воин крови, сам понимаешь. Жизнь таких существ принадлежит их хозяевам и никому больше… Даже я, синтоистская богиня, могу только излечить его от этой зависимости, но не воскресить.       Энви встрепенулся: он может больше не пить кровь принцессы и быть свободным, если пойдёт с ней? Но в следующий миг помрачнел: он уже знал, чем кончаются знакомства с подобными созданиями. Это не свобода, а всего лишь новая зависимость, которая приобретёт иную форму. Лучше уж пусть Химе с её чокнутым окружением, чем эта девчонка, вселяющая ужас одним своим взглядом…       - Никуда я с тобой не пойду, - чеканя слова, произнёс Энви. – Поняла? – угрожающе добавил он. Фухито осуждающе качнул головой, но ничего не сказал, только весь вид его так и говорил: «Ну и дурак же ты, воин крови».       - А тебя никто и не спрашивал, - откликнулась Накуа. – Скажи спасибо, что не останешься с ним, - короткий кивок в сторону Фухито. Самообладание Энви быстро сходило на нет: ужасно хотелось накричать на эту девчонку, и плевать, что она богиня какого-то там храма! Никто не имеет права решать за него!       Фухито заметил, что гомункула трясёт от охватившей его ярости. Хватило одного быстрого взгляда, чтобы усмирить воина крови Химе и заставить его помолчать. Энви давился словами, но ничего не мог сказать: взгляд Фухито его парализовал. На время, но всё равно неприятно. Ужасно неприятно и унизительно. «А он и Химе из одной семьи, - думал Энви, с бессильной яростью глядя на Фухито. – Но она с ним и рядом не стояла…»       Фухито и Химе были полными противоположностями друг другу. Не было такой точки, где их взгляды могли соприкоснуться. Энви только сейчас начинал понимать, насколько Химе лучше своего старшего брата. Она могла и пригрозить, и не давать своей крови до того момента, пока гомункул чуть с ног не валился от накатывавшего на тело бессилия, но она никогда не позволяла себе унижать своих слуг. Химе скорее обходилась с ними как с младшими родственниками. А Фухито… Фухито с детства был тираном, беспощадным, жестоким тираном, готовым испепелить всё, что стояло у него на пути, даже если это были его родственники.       - Не спеши уходить, - стараясь смягчить повелительный тон, сказал Фухито. – Сейчас время обеда. Ты же не откажешься от моего приглашения?       - Это что, такая дань? – поинтересовалась Накуа, сверкнув тёмными глазами. – Не откажусь… А он не убежит? – девочка покосилась на затихшего Энви, подавленного гипнозом Фухито. – Ты не подумал, что он может освободиться?       - Нет, это невозможно, - с коротким смешком ответил Фухито, удосужившись вытащить руки из карманов. – Он, конечно, принадлежит к неизвестному мне ранее виду, но… Поверь мне, Накуа, ещё никто не освобождался из-под моего контроля без моего желания, и твой будущий слуга – не исключение.       - Ну смотри, - предупредила она, отходя от Энви. Она даже не удосужилась взглянуть на него на прощание – просто разввернулась и ушла. Фухито подождал с минуту, глядя на гомункула пристальным взглядом, какой бывает у змеи, когда она смотрит на не смеющего шелохнуться кролика. Удостоверившись, что в ближайшие несколько часов Энви даже встать не сможет, он поманил Франсин за собой и вышел. Комната опустела. И только отпущенный на свободу маленький паучок деловито взбегал по стене, к своей родной паутине.