Забавы Девятихвостого демона

Вернувшись домой ближе к вечеру, парень застал Фууку на том же месте, где и оставил. Курама обнаружил, что цепь и ошейник, которые Кайори могла сломать при всех своих талантах в ниндзюцу, целы и невредимы, а сама она, ослабевшая от многих часов, проведенных без движения, безвольно сидела, опершись спиной о стену и пустым взглядом смотрела перед собой. Когда дверь скрипнула и хозяин явился, девушка очнулась и посмотрела на него из-под опустившейся на лоб челки. Курама на некоторое время задержал взгляд на своей рабыне, такой беспомощной и жалкой, скованной цепью. Он подумал, что это доставит ему удовольствия, однако ошибся. На подобное зрелище демон с наслаждением любоваться теперь не мог. Он щелкнул пальцами, и цепь с ошейником исчезли. После этого Фуука глубоко вздохнула. Курама заметил на шее след. Видимо, ошейник вдобавок ко всему мешал дышать. Ее вечно влажные блестящие губы немного обсохли. Судя по вялости движений и выражению лица, Фуука сильно страдала от обезвоживания. — Прости меня, это было немного несправедливо, — неожиданно для себя произнес он, склонившись над рабыней, пытающейся привести дыхание в норму. Ее удивленные глаза устремили на него взгляд снизу вверх. Фуука улыбнулась, чем снова повергла хозяина в шок. — Не волнуйся, Курама. Я не первый раз оказываюсь в таком положении. Иногда мне это даже нравится, пока не надоедает, — сообщила она. Девушка уперлась руками в пол и встала, сразу облокотившись о стену, чтобы дать затекшим ногам привыкнуть. — Курама, пожалуйста, разреши мне сходить в туалет, — попросила Фуука, и парень заметил, что ее ноги дрожат. Он отошел в сторону, пропуская её к выходу из комнаты. Сам Курама отправился на кухню и, достав из холодильника необходимые продукты, сделал несколько бутербродов и налил своей рабыне сока в большой стакан. — Это тебе, — произнес он, когда рабыня появилась на кухне. — А ты, Курама? — Я не голоден, — сообщил он, присаживаясь на стул и наблюдая, как Фуука восполняет потерянные энергетические запасы и жадно глотает сок. — Мне жаль, что так вышло, — пробормотал он еще раз. — Я сам не понимаю, что со мной происходит. То на меня накатывают приступы ярости и гнева, то любовь и сострадание. Он вновь поймал удивленный взгляд Фууки. — Со всеми бывает, господин Курама. Вам надо на что-то отвлечься, — произнесла она, резко переходя на "вы". Демон знал, что это могло значить. — Хотите, чтобы я занялась этим? Она облизала губы и выжидающе посмотрела на блондина. Тот вздохнул и отрицательно помотал головой. — На сегодня мне впечатлений хватило, — промолвил демон. — Как-нибудь в другой раз. Девушка смерила его огорченным и несколько разочарованным взглядом. — У тебя есть кто-то помимо меня? — поинтересовалась она, вновь переключившись на "ты". Курама посмотрел на нее предостерегающе. — А тебе какое дело? Да, есть. Я не хочу, чтобы ты мне быстро наскучила. Он вздохнул, вновь взяв себя в руки. — Думаю, и ты много не протянешь, если я буду держать тебя в квартире на коротком поводке. Хочешь немного свободы? Я поговорю с Хокаге о том, чтобы тебе разрешили стать шиноби Конохи, — пробормотал он. В глазах Фууки сверкнули радостные искорки. — Ты правда сделаешь это для меня? — воскликнула она. Еще утром хозяин был ужасно разгневан тем, что она пошла подышать свежим воздухом. А теперь предлагает ей возможность самостоятельно отправляться на всевозможные миссии. Курама кивнул. — Я же не собираюсь вечно тебя ото всех прятать...

***

День шел один за другим. Курама исполнил свое обещание, и Фууку признали как ниндзя Конохи. Но вся ответственность за действия девушки возносилась на плечи блондина, ибо никто не забыл, что девушка была в числе ниндзя, пытавшихся уничтожить деревню и ликвидировать пост Хокаге, оставив Даймё единственным правителем Страны Огня. Демон позволял своей рабыне покидать квартиру, когда ей вздумается, однако она должна была предупреждать его об этом в устной или хотя бы в письменной форме. Время текло быстро. Прошло около двух недель. За это время блондин и его подчиненная успели выполнить одну миссию вдвоем и тем самым повысили свой авторитет как эффективной команды в глазах Тсунаде. В свободное время Фуука выполняла свои повседневные обязанности: убиралась, готовила, ублажала своего господина. Курама же пытался разобраться в себе. Он тренировался, оттачивая мастерство ниндзя — техники своих джинчурики, много времени проводил наедине с собой, вспоминая прошлое и размышляя о будущем. Характер демона был непостоянным. Он то был яростным, жестоким и злым, то — сочувствующим, любящим и добрым. Кураму будто разрывало на две половины. Живя человеческой жизнью, демон открывал для себя такие вещи, с которыми не сталкивался в прошлом. Это в свою очередь меняло его мировоззрение и расширяло кругозор. Впрочем, тяга к новому всегда была свойственна Девятихвостому, который просидел столько десятилетий запечатанным в разных людях и от этого нового был оторван. Он еще дважды наведался в Ичираку, где довольно тесно пообщался с Аяме и три раза навещал Ино в ее цветочном магазине, проводя с ней веселые вечера. Но этого было недостаточно. Требовался кто-то новый. Курама с интересом поглядывал на девушек, шедших по улице, но особо интересующих его желание персон не обнаруживал. Прошла еще неделя, и в Конохе впервые за долгое время выпал снег. Близился Новый Год. В очередной свободный от миссий день блондин предоставил Фууку самой себе и покинул дом, отправившись на тренировку. Узумаки предпочитал тренироваться в Лесу Смерти. Это место редко кто-то посещал. А это было как раз то, что требовалось Кураме — драгоценное одиночество. Придя на свою любимую полянку и сев в тень густой, так и не опавшей с деревьев листвы, демон растопил собственной чакрой снег вокруг себя и сел в позу для медитации на зеленую траву, прикрыв глаза и прислушиваясь к звукам, которыми был наполнен густой, заброшенный людьми лес. Шелест листвы, похрустывание веток, треск стволов, звук, с которым небольшие снежные шапки падали на землю. Чирикание птиц, шуршание маленьких зверьков в траве и снегу, похожее на гул завывание ветра... Очень быстро Курама смог погрузиться в состояние транса и углубиться в собственное подсознание. Сегодня он решил сделать то, на что давно не решался. Сегодня он решил стать полноправным и единственным хозяином этого тела. Оказавшись в огромной зале, где в стене располагалась огромная клетка, Лис усмехнулся. Пленник всё также был за решеткой. Казалось, Наруто окончательно утратил волю к жизни. Он сидел, облокотившись о невидимую стену и смотрел перед собой. — Наруто, — промолвила копия блондина с красными глазами. Пленник не ответил. — Наруто! — повторил Курама. Демон разозлился и в ярости ударил по решетке кулаком. От этого блондин, сидевший вплотную к краю клетки, вздрогнул и посмотрел на своего тюремщика. — А, это ты, Девятихвостый? — пробормотал он. — Что, ты уже окончательно раскис? А кто утверждал, что никогда не сдается? Кто говорил, что таков путь ниндзя? — поинтересовался Курама, — Кстати, я тебе уже говорил, у меня есть имя. — Раз за разом ты приходишь ко мне и видишь, что я утрачиваю надежду. А смысл бороться, Курама? Ты стал куда более лучшим Наруто, чем я, — промолвил Узумаки, повернув голову в сторону своей копии за решеткой. Голубые пустые глаза встретились с торжествующими красными огоньками в очах Курамы. — Ты, наверное, долго хотел меня сломать? — прошептал блондин, откинувшись головой назад и случайно ударившись затылком о стену, но совершенно этого не заметив. — Как тебе это удаётся? Почему девушки добровольно тянутся к тебе? Курама улыбнулся. — Кто знает... Может быть, это просто моё человеческое обаяние, — по залу раздался его смех. Наруто шутки не оценил и вздохнул. Курама смерил его презрительным взглядом. "Я добился своего. Сломал его! Но это оказалось слишком просто. Я хотел, чтобы всё было по-другому. Надо с этим что-то делать", — подумал демон. — А что, если я скажу тебе, что у тебя был шанс на любовь? Девушка по имени Хината... Сколько лет я сидел внутри тебя и думал, когда ты, наконец, обратишь на нее внимание! — прорычал он. Узумаки поднял голову. В его голубых глазах горело неподдельное удивление. — Хината? — переспросил он, вспоминая вечно краснеющую при виде него девушку. — Впрочем, шанс упущен. Ты сам ее потерял. Гонялся за любовью той, которая недостойна даже тебя! — продолжил Девятихвостый. — Не говори так о Сакуре! Это ты не достоин называть ее имени после того, что сделал! — Узумаки вскочил на ноги. — Ну вот, опять ты за своё! — воскликнул Кьюби. — Сакура, Сакура, Сакура... Ты в упор не замечал того человека, кому реально был дорог. Ладно. Теперь ею займусь я. Хината получит то, что заслужила. Наруто замер, представляя себе жуткую картину. — Ты не посмеешь! — заявил он. — Уверен? — Курама поднял бровь. — Ты плохо меня знаешь. — Если ты потихоньку превращаешься в человека, то у тебя на нее руки не поднимутся, — уверенно повторил Узумаки. Девятихвостый усмехнулся. — А что, если ты ошибаешься? — поинтересовался он. — Тогда я лично надеру тебе задницу! — процедил блондин за решеткой, скрываясь во мгле. "Отлично! Это то, чего я ждал! Если всё получится, он своими руками уничтожит печать, и тогда я смогу просто уничтожить его", — подумал Курама. — Так что мешает тебе сделать это сейчас? Иди и надери мне задницу. Верни себе своё тело! — воскликнул Девятихвосый. — Что, кишка слаба? Во мгле появился сияющий голубой шар. Приглядевшись, Девятихвостый различил вращающиеся потоки чакры. — Ты заплатишь за всё, что сделал, мохнатая сволочь! — донесся разъяренный голос джинчурики из темноты, а затем послышались быстрые шаги по воде. Вскоре показался и сам Узумаки с расенганом в руке. Он взмыл на высоту нескольких метров и ударил расенганом по воротам клетки со своей стороны. "Глупыш. Это я не мог освободиться оттуда. А тебе это сделать легче простого. Они реагируют на твою чакру", — подумал Курама, наблюдая, как две огромные металлические решетки с грохотом вылетают в разные стороны. В огромном проеме показалась фигура Наруто. Один шаг — и он свободен. — Я горжусь тобой, — торжествующе прорычал Курама, внутренне поздравляя самого себя с победой. Теперь клетки не было, и если Наруто когда-то в будущем и вернет себе тело, то не сможет заключить Кьюби в ту темницу. Он сам поставил себя в безвыходное положение и заранее подписал свой проигрыш. — Тебе не радоваться надо, а плакать! Курама, здесь и сейчас я сражусь с тобой и непременно одолею! Потому что таков мой путь ниндзя, датте байо! — воскликнул Узумаки, ткнув себя большим пальцем в грудь. — Давно пора. Посмотрим, кто из нас сильнее! — ухмыльнулся Девятихвостый, радуясь, что у него появилась такая возможность поразмяться. — Техника теневого клонирования! — промолвил Наруто, складывая печать. Рядом с ним появился клон и начал закручивать в ладони хозяина расенган. Кьюби одновременно со своим джинчурики начал формировать такую же технику, только оранжевого цвета и с помощью одной лишь руки. Когда вращающиеся сферы были готовы, два блондина, похожие, как два брата-близнеца, ринулись навстречу друг другу. — Расенган! — прокричали оба одновременно. Две сферы встретились друг с другом и, пытаясь пересилить друг друга, создали огромную взрывную энергию, которую в итоге высвободили в виде мощной волны, отбросив двух противников в противоположные стороны. По стенам зала пошли трещины, из которых начала сыпаться штукатурка. — Ничья, — прокомментировал Кьюби, — Следующий ход! Узумаки стиснул зубы и вновь сложил печать клонирования. — Массовое Теневое клонирование! — воскликнул он, и половину зала заполонили копии блондина. Первые два ряда решили драться врукопашную, а два других готовили расенганы, чтобы атаковать второй волной. Курама не растерялся, увидев, что на него несется целая орава вооруженных Наруто. Он сложил несколько печатей и на миг закрыл глаза. — Ощущение негатива! — промолвил демон и посмотрел на приближающихся клонов. Это была техника Мито Узумаки, позволяющая вычислить замаскированных врагов по их ауре. Однако, Курама смог определить местонахождение оригинала среди клонов и, придя к выводу, что среди первой волны Узумаки нет, решил запугать его эффектной контратакой. Ударив руками по земле, красноглазая версия блондина заставила пол расколоться. Из трещины вылезли красные лапы, сотканные из демонической чакры, которые остановили наступление врагов и начали хватать их, утаскивать вниз и просто рвать на части. Курама так увлекся, что не заметил, как сверху появилось множество Наруто с вращающимися сферами в руках. — Баррикада Расенганов! — прокричали клоны в один голос. Курама сложил несколько печатей, и из стен и из пола в блондинов выстрелило множество золотых цепей с острыми блестящими лезвиями на конце. Множество хлопков, и потолок заполонила белая дымка. Настоящий Узумаки с поцарапанным плечом, шлепнулся на пол, тяжело дыша. Видимо, даже эти две атаки дались ему с большим трудом. Сидя в клетке, парень потерял почти всю свою чакру. — И это всё? — поинтересовался Курама. Наруто, упершись руками в пол, встал. Девятихвостый заметил, что у блондина трясутся ноги. Когда парень выпрямился, то опять сложил печать клонирования. Два теневых клона появились по бокам от Узумаки. Один начал закручивать в его руке расенган, другой — как понял Курама — добавлять чакру стихии Ветра. — Что это за техника? Я впервые ее вижу! — воскликнул демон. Он был искренне удивлен. — Стихия Ветра. Расен Сюрикен! Сидя здесь три недели, я много думал. И, основываясь на том, что мне говорили Сора, Асума, Какаши и Ямато, смог придумать эту технику, — прокомментировал Узумаки вращающееся в руке дзюцу. В его глазах горела истинная гордость. — И этим... Я покончу с тобой раз и навсегда. Парень побежал прямо на Кураму и, замахнувшись, метнул технику в него. Демон с замиранием в сердце смотрел, как Расен Сюрикен приближается. Техника была настолько быстрой, что от нее было сложно уклониться. Тогда Курама выставил перед собой ладонь и направил собственную чакру в нее. Красный луч демонической чакры, которые джинчурики в демонической форме выплевывал бы изо рта, вылетел из ладони и выстрелил в Расен Сюрикен. Техника взорвалась на месте, превратившись в огромную вращающуюся сферу, разрушающую всё, что попало внутрь. Кураму и Наруто отбросило в разные стороны. Когда Курама поднялся, то увидел, что от зала остались одни лишь руины — пол, разделенный бездной на две части, летающие в невесомости. Вода, ранее доходящая до колена, провалилась в это же ничего, оставив после себя лишь блеск на каменных плитах. По ту сторону пропасти на полу лежал Наруто, с полузакрытыми глазами. Из его раны на плече сочилась кровь. Он тяжело дышал. Курама, находившийся на другой парящей в темноте платформе из камня, поднялся и, встав во весь рост, огляделся. Посмотрев на Наруто, окончательно выбившегося из сил, демон захохотал. — Признаюсь, это было очень неплохо. Ты смог меня удивить! — похвалил он джинчурики. Узумаки тяжело вздохнул. — Это еще не конец... — прохрипел он. Курама заметил, что из груди парня торчат светящиеся золотые лезвия. Остриями наружу. Демон и моргнуть не успел, как в него самого выстрелили вылетевшие прямо из тела Наруто золотые цепи. Правда, в отличии от джинчурики, биджу был полон сил и не терял бдительности. Несколько цепей он поймал на лету и, ухватившись за них, начал тянуть. — Это ты, Кушина? — бормотал он. — Это же твоя техника, и никто кроме меня ее больше использовать не может. Натянув золотые цепи так, что Наруто начал отползать к обрыву, норовя рухнуть в черную пропасть, Курама заметил, что из тела джинчурики вновь начинает появляться что-то неожиданное. Это была чья-то голова с красными волосами, потом-рука. Демон дернул за цепь, и из тела заоравшего от боли Узумаки вылетела женщина с длинными красными волосами, одетая в зеленое длинное платье с белыми короткими рукавами и воротником. Она держалась за другой край золотой цепи. Курама изо всех сил рванул цепи на себя, и женщина приземлилась на его половине расколовшегося надвое пола зала, упав прямо перед его ногами. Курама смотрел на нее сверху вниз и не мог поверить своим глазам. Перед ним была та самая женщина, которая была его предыдущим джинчурики. — Наруто... — обратился он к блондину, который, тяжело дыша, лежал на по ту сторону пропасти. Тот, не отрываясь, смотрел на Кураму и лежавшую у его ног женщину, — Позволь представить тебе твою мать, Кушину Узумаки. Улыбка на лице демона стала шире, когда он увидел, какими большими и круглыми от удивления стали глаза измученного Узумаки. Женщина уперлась руками в пол и, подтянув под себя колени, села. Она подняла голову вверх, увидев точную копию своего сына, только с красными глазами. — Курама, — промолвила она, мгновенно распознав истинную личину демона. — Не думала, что мы снова встретимся лицом к лицу. Демон ухмыльнулся, всматриваясь в ее знакомое до боли лицо, на котором та пыталась изобразить дружелюбие. Она обернулась через плечо и встретилась взглядом с сыном, который лежал и не мог пошевелиться, но так же и не мог отвести взгляда от новой персоны в подсознании блондина, где ранее, как он считал, не существовало никого другого, кроме него самого и Девятихвостого. — Наруто, ты был большим молодцом. Не волнуйся. Я здесь разберусь, — улыбнулась она. Курама с любопытством смотрел на стоящую перед ним на коленях женщину с красными волосами длиннее метра, рассыпанными по зеленому платью, с голубыми глазами и с этой вечной дружелюбной улыбкой. — Курама, ты меня очень разочаровал. Ты использовал тело Наруто в своих целях, но пора его вернуть! — произнесла она. Демон чуть не поперхнулся от такой наглости. — Ты смеешь диктовать свои условия? — уточнил он, сощурив глаза. — Тебя даже в живых-то нет, ты ничего не сможешь противопоставить мне! Кушина вздрогнула, поняв, что психическая атака не удалась. — Ты — лишь сгусток собственной чакры, оставленной в теле собственного сына. Тебе недолго осталось... — напомнил Курама, прекрасно помнивший день, когда его запечатали в теле Наруто. — Максимум, что ты сможешь сделать — это поболтать со мной, что ты очень любила делать при жизни. Это может отсрочить кончину Наруто на пару-тройку минут. — Что ж, ты прав... Я думала, всё будет совсем по-другому. Что я помогу Наруто забрать твою силу, а потом смогу спокойно уйти на покой... — она опустила взгляд. На глазах Кушины появились слёзы. — Всё не должно было кончиться так... Курама терпеливо ждал, что будет дальше. — Если тебя это немного утешит, я хочу поблагодарить тебя за это прекрасное тело. Последние шестнадцать лет я всё больше и больше ненавидел тебя и твоего поганого отпрыска. Но сейчас я благодарен. Без твоих... кхм... усилий... это замечательное тело никогда бы не появилось на свет. Кушина вздохнула. — Наруто — моё последнее творение, мой шедевр, — произнесла она. Наруто, наблюдавший за всем этим с той стороны пропасти, почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. — Мама... — прошептал он. Курама стиснул кулак. — Ладно, в качестве благодарности я покончу с этим быстро и безболезненно. Я убью тебя и сына одним ударом, так, что вы ничего и не почувствуете! — воскликнул Курама, направив на Наруто ладонь, перед которой начала формироваться из красных и синих пузырьков большая черная сфера. — Когда умрет он, исчезнешь и ты. А я займу это тело навсегда. Демон вздрогнул, когда чья-то рука ухватилась за его штанину. Он опустил взгляд на Кушину, которая была вся в слезах, срывающихся с подбородка и падающих на платье. — Пожалуйста, Курама... Во всём виноваты лишь мы с Минато. Наруто тут ни при чем. Он не хотел пленять тебя в своём теле. Он стал таким же заложником ситуации, как и ты сам, — взмолилась она. Курама усмехнулся. — Пусть даже так, но это ничего не меняет. Это не вернет назад потерянное время. — Стой! Не делай этого! — умоляюще воскликнула Кушина. Он недоуменно посмотрел на нее, обхватившую его ногу. — Я сделаю всё, что угодно. Только не убивай его. Позволь ему жить вместе с тобой в этом теле! Он — всё, что у меня осталось. Кушину всю трясло. — Накажи только меня. Это я во всём виновата. Демон на миг задумался, посмотрел на выпучившего глаза Наруто, в которого целился уменьшенной версией Бомбы Хвостатого, а затем, ухмыльнувшись, погасил технику и опустил руку. — Хорошо. Так и быть. Я привык, что живу в чьей-то голове еще с кем-то. Будет скучно, если этого надоедливого мальчишки не будет рядом, — смирился он. Кушина смотрела на него широко распахнутыми глазами. — Спасибо, Курама... — прошептала она. Демон вздохнул. — Но и тебе придется заплатить определенную цену за его спасение, — добавил он, и в глазах загорелись красные огоньки. Демон грубо схватил женщину за шею и поднял одной рукой. — Отпусти ее! — выкрикнул Наруто с отчаянием в голосе. Но демон вовсе не собирался этого делать. Вместо этого Курама превратил ногти на свободной руке в длинные звериные когти и несколькими движениями распорол платье на Кушине, оставив на ее коже глубокие порезы, из которых начала сочиться кровь. Женщина стиснула зубы, пытаясь пересилить себя и не закричать от боли. В это время Курама сдирал с нее тряпки, оставшиеся от одежды. Под платьем Кушины не было больше ничего, и вскоре она предстала взглядам демона и собственного сына полностью обнаженной. Царапины пересекали живот и пышные груди третьего размера с крупными сосками, располагались на руках и ногах, в частности, с внутренней стороны бедер. Колени были разодраны в кровь от неудачного падения к ногам Девятихвостого. Курама ухмыльнулся и, развернувшись, швырнул Кушину на пол, заставив ее вскрикнуть от неожиданности и боли. Теперь женщина разодрала себе и ладони, которыми смягчила своё падение. Она была повернута к Кураме задом. Его взгляду предстала ее сотрясающаяся от всхлипываний спина, по которой были разбросаны пряди длинных огненно-красных волос. Впрочем, женщина быстро взяла себя в руки и, глубоко вдохнув и набираясь сил, повернулась, не вставая с пола. Она прикрывала одной рукой груди, а второй — промежность, скрытую из-за соединенных вместе дрожащих ног. Кушина ободряюще посмотрела на Наруто, который был вынужден не моргая наблюдать за всей этой ужасной картиной, а затем устремила взор на второго блондина, чьи глаза светились красными огоньками желания. Демон нетерпеливо сорвал с себя куртку и футболку, после чего спустил брюки с трусами. Взгляду Кушины предстал его член в боевой позиции. — Что ты собираешься делать, Курама? — спросила она, надеясь, что самые страшные мысли, посетившие ее, окажутся ошибочными. Демон, не торопясь, подошел и остановился прямо перед Кушиной так, чтобы возбужденный половой орган смотрел ей прямо в лицо. Женщина умоляюще смотрела на него снизу вверх. — Нет... Только не это... Пожалуйста, хотя бы прими другую форму! Я не могу заниматься этим с тобой в таком облике. Сын же... Громкий шлепок ознаменовал мощную пощечину, заставившую Кушину замолчать. — Ты сказала, что сделаешь всё, что угодно. Сделка есть сделка, — грубо ответил Курама, одной рукой схватив ее за волосы и заставив повернуть голову, а другой — прислонив головку члена к плотно сжавшимся губам. Кушина сморгнула, заставляя слёзы, заполнившие глаза, скатиться по щекам, а затем послушно разомкнула губы, принимая орган Курамы в горячую и влажную ротовую полость. Она начала медленно двигать головой. Демон чувствовал, как ее язычок ласкает его член, обтекая его то с одной стороны, то с другой, пока губы стимулируют основание органа. Он нетерпеливо схватил Кушину за голову и насадил на всю длину, заставив головку члена проникнуть прямо в ее глотку. Этим действием Курама чуть не вызвал у женщины рвотный рефлекс, но она поняла его намек, и освободившись от его рук, начала глубоко заглатывать член демона, иногда прерываясь, чтобы вдохнуть и выдохнуть, надрачивая в это время обильно смоченный слюной орган рукой, чтобы не заставлять Кураму злиться. Когда демон почувствовал накатывающее книзу тепло, но не стал предупреждать Кушину об этом. В самый неожиданный момент, когда она погрузила орган в себя на всю длину, демон обильно кончил, заставив ее захлебнуться от заполнившей горло горячей спермы. Попытавшись сначала откашляться и избавиться от противного семени Кушина, потерпела неудачу и, нуждаясь в воздухе, вынуждена была проглотить всё, что накопилось в горле. Пока Кушина пыталась отдышаться и выровнять дыхание, Курама сам встал на колени и стал бессовестно изучать ее тело, щупая его руками. Сперва ладони блондина сжали ее большие груди и стали их мять. Пальцы сжимали грудь Кушины так, что ей стало больно, и она закричала. Но никто здесь, за исключением Курамы и Наруто, не мог услышать ее крики. Когда раскрасневшиеся от грубых ласк упругие шары наскучили демону, он пробежал пальцами пространство от подмышек до бедер девушки и резко схватил за ягодицы, прижав Кушину к себе. Горячий бюст Узумаки вжался в грудь Курамы, а ее подбородок оказался на его плече. Курама снова сжимал и разжимал пальцы, до боли стягивая и растягивая кожу. Отпустив одну ягодицу, он пропустил руку между ног Кушины, заставив ее приподняться, и без предварительных ласк ввел в ее влагалище сразу три пальца, вращая и всячески двигая ими внутри. Там было влажно, мягко и горячо. Демон чувствовал пульсацию. Женщина не издавала ни единого стона, старательно сдерживаясь. Курама резко вытащил пальцы из киски Кушины и без предупреждения отправил их же ей в рот, заставив слизать собственные соки. Он лег на спину, пока Кушина, беспомощно глядя перед собой, сидела уже на его животе, не зная, что произойдет дальше. Он приподнял ее, переместил ниже и, пока предыдущая джинчурики пребывала в раздумьях, пристроил головку члена ко входу в ее влагалище. Прежде чем красноволосая успела опомниться, он схватил ее за ягодицы и резко рванул на себя, проникнув своим органом внутрь. Узумаки, смирившись со своей участью, уперлась руками в его грудь и начала двигаться, приподнимаясь и опускаясь. Она постепенно увеличивала скорость движений, часто дыша. Ягодицы женщины шлепались о ноги Курамы. Демон, расслабившийся под активной наездницей, наслаждался каждым моментом, пока вновь не почувствовав накатывающую волну тепла и наслаждения. Порция горячей жидкости заполнила Кушину изнутри. Она совершила еще несколько движений, и демон ощутил, как стенки влагалища сокращаются. Кушина выгнулась дугой, после чего с громким выдохом соскользнула с члена Курамы и опустилась на холодный влажный пол. — Теперь ты доволен? — поинтересовалась она. Курама усмехнулся и, облокотившись на руку, повернулся к своей партнерше. Тело женщины было всё в капельках пота. Он провел пальцем по ее правой груди, собирая этот пот, а потом погрузил палец в рот. — Ты думаешь, на этом всё кончится? Я прекрасно знаю, на сколько тебя еще хватит. Твоя чакра довольно живуча, поэтому я успею насладиться тобою сполна! — сообщил он. В тот же миг из пола вырвались кроваво-красные хвосты из демонической чакры и обвили руки и ноги жертвы. Кушина попыталась вырваться, но жгучие отростки из чакры Девятихвостого лишь сильнее сдавили ее. Они развернули женщину таким образом, чтобы она стояла раком. — А-а-а! — громко закричала Кушина. Чакра демона была горячая, как огонь и жгучая, как кислота. Казалось, она разъедала кожу на голенях и запястьях. Впрочем, может так оно и было на самом деле. Из трещины в полу прямо под Кушиной начал появляться еще один отросток из кроваво-красной чакры. Неторопливо увеличиваясь в размерах, он устремился к истекающему соками и спермой влагалищу Кушины, постепенно принимая форму фаллоса. Трещина расширилась, и из нее начала вытекать новая порция чакры, соединяясь с уже сформировавшимся органом. В итоге под женщиной появилась миниатюрная форма Девятихвостого демона, схожая с обликом Наруто в режиме четырех хвостов Кьюби. Второй Девятихвостый вцепился лапами в грудь Кушины, отчего она закричала. Длина органа Курамы номер два постепенно увеличивалась, и зверь, рыча, тянулся к заветному месту. — Стой, Курама! Ты же меня сожжешь! — умоляюще всхлипнула Кушина, не в силах контролировать свои эмоции — слишком сильная была боль. Курама тем временем пристраивался сзади. Его обнаженное тело тоже объяла демоническая чакра. Сначала полупрозрачная оранжевая, затем — побагровевшая. Ощутив спиной обжигающее дыхание Курамы, Кушина поняла, что тот принял такую же форму — демона под ядовитым жгучим покровом с четырьмя хвостами. Теперь две одинаковые версии Курамы были готовы войти в мать Наруто. Один — снизу, другой — сзади. — Нет! Пожалуйста! Нет! — закричала она. — Ты не представляешь, как долго я хотел это сделать! — прорычал нечеловеческий голос над ухом. И в этот момент оба Курамы вонзили в нее свои органы. Настоящий Курама — в анальное отверстие, а его клон, расположившийся под жертвой и мнущий ее роскошные груди — во влагалище. Лапы оригинала Курамы сжали ее ягодицы, разводя их в стороны. Следы от пальцев ожогами оставались на нежной коже. Душераздирающие вопли женщины сопровождались каждым движением двух демонов. Наруто с ужасом смотрел на это, не в силах пошевелиться. Курама буквально сжигал свою партнершу изнутри. Узумаки, наблюдая эту жуткую картину, вспомнил, как, приняв эту форму, обжег Сакуру. Ожог был таким сильным, что девушка наверняка испытывала ужасную боль. Да и то — это случилось от одного удара хвоста. А что испытывала бедная Кушина, которая почти всем своим телом непрерывно контактировала с покровом Девятихвостого, Наруто даже представить не мог. Вопли Узумаки и рычание демона заполнили всё вокруг. Хотелось просто закрыть уши или, еще лучше, проткнуть себе барабанные перепонки, чтобы не слышать этого. Узумаки зажмурился, как маленький ребенок. Ему невыносимо было держать глаза открытыми. Когда Наруто осмелился разомкнуть веки, то увидел, что Курама вновь принял форму блондина в куртке и брюках, в его красных глазах горит одобрение. А Кушина, на обнаженном теле которой страшными шрамами виднеются ожоги, лежит на полу и дрожит. Ее тело постепенно становилось полупрозрачным, и на интуитивном уровне Наруто понял, что Кушина скоро исчезнет. — Хорошо. Теперь ты выполнила свою часть уговора. Я выполню свою. Я не стану убивать твоего отпрыска, — процедил Курама, вытирая пот со лба. Она ничего не ответила демону, считая, что расплатилась с ним сполна, а лишь в последний раз повернулась к сыну и произнесла: — Прости меня, Наруто... Это я во всём виновата... Кушина испарилась снопом ярких синих искр, а Курама и Наруто остались в этом разрушенном мире, где были лишь парящие в невесомости каменные платформы и осколки стен и потолка. Девятихвостый смотрел на джинчурики с торжествующим выражением лица. — Обещание есть обещание, Наруто. Я не буду тебя убивать. Я оставлю тебя здесь. Учти, клетки, которая служила хоть какой-то границей между мной и тобой, больше нет. Ты сам виноват в этом, и восстановить ее я не смогу. Не знаю, сколько потребуется время на то, чтобы мое сознание поглотило тебя. В любом случае, я больше ничего не могу сделать. С Новым Годом тебя! Громко захохотав, демон исчез.