У каждого свои демоны

Я спускаюсь. Из каверн веет сыростью и гнилью. Здесь, глубоко под землёй, неожиданно видеть зеленокронную рощу, и можно запросто забыть о её местонахождении, если б не фосфоресцирующие огни меж полузатопленных стволов, клубящиеся испарения и законсервированная во времени мертвенная тишина. Об этом месте лучше не думать. Но помнить, где оно. Помнить, где я. В темнейших недрах человеческого бессознательного. Светлый меч крестоносца давно перестал даваться мне в руки. Так что к озеру в центре зарослей приходится пробиваться неудобным в подобных обстоятельствах миниатюрным кинжалом Тёмного Братства - тем же, что так легко вырезал сердца местных герцогов, не отягощая руку и совесть, в отличие от бремени рыцарских доспехов и клятвенного клинка. Я уже отправил десятки даэдра во тьму, из которой они пришли. Элита дьявольской армии Дагона не могла одолеть меня. Что мне ещё один Принц? Но отчего-то сейчас, в тишине и полумраке, страшнее, чем ото всех кровавых ужасов Мёртвых Земель. "Ты станешь мной, чтобы сразиться со мной". Безумно, как и всё остальное, слышанное за время пребывания на Дрожащих Островах. И, естественно, бесполезно для расшифровки. Я знаю лишь то, что должен победить. Джигаллага, или, быть может, всё того же Шеогората, только в другом облике, или нечто третье. Я - впервые - ни в чём не уверен. Потому что, в отличие от Разрушения, возможные орудия Сумасшествия предугадать невозможно. Он выходит мне навстречу. Сапоги влажно блестят от воды, окружающей островок с древним деревом, сухим и скрюченным - словом, не производящим впечатления. Но говорят, корнями оно уходит туда, куда закрыт доступ законам самого мироздания, не говоря уже об ограниченном разуме, как человеческом, так и божественном. И что единственный глоток из этого подземного озерца дарит больше знаний, чем вечность, проведённая в бесконечной библиотеке Принца Знаний. Он - паладин в сияющей броне Ордена Девяти, благословлённой богами; я - ассасин, отмеченный знаком Ситиса, прячущийся в тенях. Он - борец с даэдра, прославленный мастерством закрывать Врата Обливиона; я - служитель даэдрического владыки, вовремя нашедший их. Он - национальный герой; я - безвестный беглый преступник. Он - это я. Я - это он. "Я - Шеогорат и Джиггалаг, Лорхан и Акатош, Падомай и Ану. Я был, есть и буду." Ведь те, кто бросают вызов Безумному Богу, сражаются не с ним, нет - сами с собой.