***
Вечеринка продолжается еще четыре часа, пока кого-то не вырывает в саду, и соседи не начинают пугать вызовом полиции. Гарри мало что знает о вечеринках, но, судя по всему, эта была удачной. Если быть честным, он просто счастлив и все на этом. Трудно выбираться из панциря, - может, он просто не создан для таких мероприятий. Для Луи быть популярным означает перезаряжать свои батарейки, но Гарри достаточно и нескольких людей. Большую часть вечера он проводит в углу дивана, играя в карты с Лиамом и Зейном, перекрикивая музыку и в компании напитков не крепче колы. Когда вечеринка заканчивается, Луи тысячу раз перепроверяет всех ли могут забрать, а, если нет, вызывает им такси. Он уже полностью трезв к тому моменту, стоит в дверях и машет всем уезжающим, дыхание от холода похоже на белое облако, витающее вокруг головы. Пока дом пустеет, Гарри собирает по углам бутылки и поверхностно убирается. Это ничто по сравнению с тем, что предстоит сделать утром. Он устал - и от того, что уже поздно, и от коротких ненужных разговоров, - но хочет быть уверенным, что дом будет чист к приезду родителей. Когда Луи закрывает дверь, Гарри ставит огромный мешок мусора около нее и выключает свет. - Спасибо, - вздыхает Луи, стискивая Гарри в объятиях. - Ты потрясающий. - Не проблема, - настаивает Гарри, голос тихий от усталости. Луи спускает руку к талии Гарри, целуя его в щеку. - Пойдем, любимый. Пойдем спать. Это, конечно, не лучше того, что было сказано ранее этим вечером, но вполне может посоревноваться.***
Счастливчик. Гарри никогда не думал, что это слово сможет когда-либо его описать; до тех пор, пока Луи не влюбился в него. Но сейчас нет ничего подходящей. Когда Луи ворочается во сне, то и дело возвращается к Гарри руками, словно к чему-то, чего он долго не видел и почему безумно сильно скучал, Гарри чувствует себя счастливчиком счастливчиком счастливчиком счастливчиком. И самое лучшее в этом то, что это чувство растет и растет, словно семечко любви в груди, маленькое зеленое растеньице. Гарри думает, что, сколько бы времени ни прошло, он никогда не перестанет чувствовать себя настолько удачливым. В школе в понедельник, по пути на урок английского, их плечи соприкасаются; рука Луи ищет руку Гарри, его ладонь тонет в ней так, словно для этого и создана, безмятежно, как будто это ничего не стоит. Но в глазах Гарри это все. Он пытается скрыть ухмылку, пряча лицо, когда они продолжают разговор, но ему кажется, словно всеми клетками источает правду. Кожа сияет. Его наверняка астронавты с орбиты видят. Нет ничего более яркого, чем то, как они смотрят друг на друга - ничего не говорит в них ни о чем, кроме любви. Так Гарри себя никогда не чувствовал - опьяненным от любви до тошнотиков. Даже когда он ударяется мизинцем об угол, заваливает экзамен по математике, это его совершенно не волнует. Он просто обещает себе, что исправится и перестанет быть таким неуклюжим. Вещи, которые когда-то вгоняли его в депрессию или плохое настроение, его теперь не трогают. Кто-то называет их "педиками", когда они спускаются по лестнице, - Стэн, конечно, - это чувство, будто на голову вылили ведро ледяной воды испаряется с мыслями о том, что нужно расправить легкие и идти дальше. Луи, напротив, хочет ответить, голубой огонь в глазах. Гарри сжимает его руку, оттягивая за собой. - Ну же. Он не стоит того, малыш. Естественно, Лиам постоянно вертится около Зейна, чтобы сглаживать давление, под которым они находятся. Последние отношения Лиама - танцовщица Даниель, но она никогда не пробуждала в нем таких чувств, как Зейн. Гарри натыкается на Лиама, когда тот держит портфолио Зейна и ждет его около шкафчика после урока, словно преданная собака. Что бы Гарри ни думал о Лиаме до, сейчас он предстает перед ним абсолютно в другом свете. Конечно, Лиам обожает Зейна, - открывает ему все двери, дарит маленькие подарочки между уроками (ярко-оранжевые мандарины, арт-журналы, записочки от руки, в которых написано гораздо больше, чем можно прочесть по поступкам). На людях Зейн все это принимает как королева, задаренная дорогими подарками, с высоко поднятой головой, но, когда они только вдвоем, он погружается в мечты, улыбается гораздо больше и ведет себя по-другому в целом. Даже если кто-то шокирован тем, что оба капитана футбольной команды - геи, в лицо никто этого говорить не находит смелости. Даже грязные слухи об отношениях Гарри и Луи не могут лопнуть его пузырь счастья. Это весело, но не сюрприз. После того, через что они прошли, любая мелочь кажется ничтожной. Что действительно может удивлять Гарри, то это то, как мало вещей меняется. Он все еще ест ланч с Зейном в арт-кабинете, иногда к ним присоединяются Луи и Лиам. Он все еще пишет. Все еще проводит перемены с Альмой в библиотеке. Все еще сидит с сестричками Луи дважды в неделю. Конечно, милуется с Луи гораздо больше, но это ожидаемо. До зимнего бала остаются какие-то две недели, и, несмотря на то, что он постоянно поддерживал Зейна, в его груди суматоха. В одну субботу, когда Луи и Гарри смотрят фильм, обнявшись в кровати с Блинчиком между ними, Луи перестает обращать внимания на экран и поворачивается лицом к Гарри. Тому действительно хочется обратить внимание, фильмы про любовь его любимые, но он не может перестать думать о зимнем бале, эти мысли заполняют его как вода. Луи пригласил его неделю назад, появился около шкафчиков с открыткой и кексиком. И Гарри нужно быть удивленным, восторженным, но воспоминания о кусках ткани, разбросанных по комнате Зейна, о его голосе, практикующем каждое слово... - Все в порядке, Гарри? - Луи спрашивает, останавливая фильм. Гарри пытается улыбнуться, но выходит натянуто. - Извини, я... Я волнуюсь о зимнем бале, кажется, - вздыхает он. Улыбка исчезает с лица Луи, но выражение лица моментом сменяется на заботливое. - Если ты волнуешься, мы можем не идти вместе... - Нет! Нет, не это... - Гарри вскакивает, чтобы убедить его в этом. - Я очень счастлив, что мы идем вместе. Плечи Луи расслабляются, легкая улыбка-таки появляется на лице, но что-то все еще присутствует во взгляде. - Я просто... Волнуюсь о Зейне. - Гарри прикусывает внутреннюю сторону щеки, жуя кожу до того, пока не чувствуется привкус крови - горячий и медный. Он знает, что Зейн держит свое платье в секрете от Лиама (а значит, от всех остальных тоже), и боится, что не получит ожидаемой реакции. - Он большой мальчик, - ухмыляется Луи. - И будет не единственным, кто танцует с партнером своего пола. - Да, но он будет единственным мальчиком, одетым в платье, - мягко говорит Гарри, медленно поднимая на Луи свой взгляд. - Бл*дь, - ругается Луи. - Они его засмеют. - Да! - Гарри прикусывает нижнюю губу. От того, что он сказал это вслух, лучше не стало. - Но он... Так ждет этого всего. Он с мамой поехал в Лондон, чтобы купить ткань. Это было в прошлые выходные. Они шьют до сих пор... Я не могу ему сказать... Луи приобнимает Гарри. - Ты мне доверяешь? Гарри закатывает глаза. - Конечно. Луи лучезарно улыбается. - Отлично. Я все устрою, окей? Никто ничего не скажет о платье Зейна. Я обещаю тебе. Они даже не заметят, наверное... Последнее предложение он произносит с каким-то огоньком в глазах. - Луи... - Начинает Гарри. Выражение лица парня ему не нравится. У Луи репутация пранкера. Гарри уверен, что, что бы тот ни спланировал, это отразится на них самым страшным образом, вплоть до исключения. - Просто доверься мне. Луи дарит Гарри глубокий и страстный поцелуй, заставляющий того забыть о любых волнениях. Он все еще немного не уверен в правильности затеи, но сейчас чувствует себя чуть лучше.***
Прошло две недели, и Гарри все еще не может справиться с мыслями об этом. Такое ощущение, словно это сон. Просыпаться с Луи и Блинчиком, словно они отдельная семейная ячейка. Гарри чувствует себя в безопасности как никогда, - со всеми, кого он любит, под одной крышей. С мамой, Джеммой, Луи и Блинчиком. В последнее время все в его жизни кажется чудом - у него есть крыша над головой, еда, компания и любовь. А ведь еще совсем недавно он не знал, будет ли его следующий прием пищи, будет ли кровать... Гарри больше не просыпается от ночных кошмаров, ноги не трясутся и горячие слезы не обжигают щеки. В последние дни, больше даже, чем нужно, он просыпается с улыбкой на лице. В воскресенье Гарри встает раньше, чем Луи, что дает ему возможность рассматривать парня спящим. Он красив, Гарри всегда это знал, но это другая красота, когда он спит. Не постановочное совершенство, которое играет на публику, приковывает взгляды и умы сияющими голубыми глазами. Во время сна его черты лица мягкие, длинные ресницы отбрасывают смешные тени на румяные щеки, верхняя губа увлажнена. Он выглядит беззащитным и уязвимым, более молодым и, конечно, более ценным. Резкие золотые отблески на лице Луи притягивают солнечный свет, и Гарри наслаждается этой красотой, он хочет запечатлеть ее на бумаге или в стихотворении. Хотя, ему и так хорошо, рядом с Луи, лежащим на его руке, словно на подушке. Он сонно зевает, ресницы тяжело дрожат, напоминая Гарри крылья. - Охраняешь мой сон, ты, крип? - Луи ухмыляется, открывая один глаз, как кошка. - А если да, то что? - Гарри отвечает, целуя голубую вену на виске Луи. Тот снова закрывает глаза и начинает стонать так, будто хочет вернуть сон. Гарри опускается поцелуями ниже, к ключицам. - Ммм... Слишком рано, - Луи протестует. - И что? - Гарри смеется, спихивая Блинчика с кровати, и садится на Луи. Котенок приземляется на пол с легким мяуканьем и ловит виноватый взгляд Гарри. - Ох, не могу поверить, что влюбился в утреннего человека. - Луи надувает губы, пряча лицо в подушках Гарри и улыбку. Гарри живет ради этой улыбки, - только Луи может подарить ему такую, - с морщинками вокруг глаз, будто нарисованными на холсте маслом. - Скажи это еще раз, - требует Гарри, расстегивая рубашку Луи. - Про тебя-утреннего-человека? - Про тебя-любящего-меня, - Гарри шмыгает носом, голос едва слышен. Он целует грудь Луи, опускаясь ниже, к пупку. - Ты зануда! - Луи бурчит, предложение обрывается стоном, когда Гарри оставляет засос на его бедре. - Черт!.. Его бедра дрожат, когда Гарри губами находит сквозь серые простыни его штаны. От Луи невозможно отвести взгляд. Гарри пытается развязать его штаны, но замечает панику в голубых глазах. Луи кладет свои руки на его плечи, пытаясь остановить. - Гарри, стой. - Пожалуйста, я хочу... - Гарри тяжело дышит, вены вздуты от страсти. С того момента, как они начали встречаться, "это" дело было у них достаточное количество раз - в кровати Луи, в библиотеке. Но ничего из того минета, который Луи подарил Гарри в ту ночь на вечеринке. Не то, чтобы были какие-то жалобы. Гарри больше, чем просто счастлив, и готов принять все, что Луи дает ему, - он все-таки не профессионал в этом деле, - но иногда ему так хочется расцеловать каждый дюйм его тела, спрятаться в нем и переждать зиму... Луи садится на кровати, подтягивая ноги к себе так быстро, что чуть не ударяет Гарри в подбородок. - Просто оставь это, - Луи останавливает Гарри рукой, когда тот приближается к нему. Лицо того заливается огнем стыда. Почему он чувствует себя виноватым за то, как хочет Луи? Да, плохо, что Гарри не понимает, что он делает, но Луи ведь делает еще хуже, показывая ему, что он постоянно все совершает не так. Он ведь даже дотронуться до Луи теперь не может, тот постоянно его отталкивает. Гарри смотрит в одну точку, словно собака, которую наказали за то, что она нассала мимо; в голове гудит голос Луи. Он с шоком осознает, что ждет, пока Луи ударит его. Эта мысль холодит кровь. Он доверяет Луи и знает, что этот мальчик никогда не причинит ему зла, но после стольких лет мыслей о своем отце, он ждет этого от любого. - Я знаю, что никогда этого не делал, но, может, ты поможешь мне? Я просто хочу доставить тебе удовольствие, - мямлит Гарри мягко, пытаясь совладать с собой. Почему Луи заставляет его чувствовать себя таким глупым? У Гарри самого это неплохо получается. - Я в душ, - отрезает Луи, вырываясь из клетки рук Гарри, оставляя его одного в холодной постели. Гарри обнимает себя сам и ложится на спину, слезы текут. Что пошло не так? В последние две недели он был таким счастливым, что даже не поинтересовался у Луи, хочет ли он немного подождать. Конечно, Гарри не эксперт в таких делах; достаточно того, что Луи любит его, все остальное - бонус. Но, так или иначе, каждый раз, когда они приближались друг к другу в интимном плане, Луи всегда отталкивал Гарри в последнюю секунду. После этого он терялся в душе на очень долгое время и не возвращался, пока Гарри не проснется. Гарри только представлял, как он возвращается и смотрит в потолок. Что с ним не так? Гарри хотел спросить Зейна, который встречался с Луи, но это слишком интимно и приватно - нужно уважать личное пространство любого человека. Он думал об этом неделю, но не мог прийти к конкретному ответу. Что, если Луи боялся, что у него слишком маленький член? Он ведь испугался, когда увидел Гарри впервые. Может, он себя как-то обделенно чувствует? Или у него проблема с эрекцией? Он ведь не раз слышал, как Элеанор дергала его по этому поводу. А, может, все еще хуже... Может, Гарри все-таки ему не нравится? Да нет же! Как же эта ночь, когда Гарри слышал секс Луи и Элеанор через стенку, или тогда, на парковке... Луи создан для секса, ну почему же с Гарри он никак не может?.. А вдруг Гарри, - его шрамы, - внушают Луи отвращение? Они любили друг друга годы до того, пока не признались друг другу в этом, но, может, этой любви было недостаточно? Может, она недостаточна сейчас? Может, это все в одну сторону, и Луи просто боится сказать об этом? А вдруг он не гей? Чем больше Гарри думал об этом, тем хуже чувствовал себя. Может... Может, если Гарри пойдет в душ вместе с Луи, покажет, что ему все равно, как тот выглядит, и что он любит его несмотря ни на что, это растопит лед? Ванная комната горячая и в тумане, когда Гарри заходит в нее, раздеваясь так тихо, как возможно. Его руки трясутся, когда он отодвигает занавеску. Луи стоит под струями воды, капли разбиваются о его плечи, скользят с них по элегантной линии спины. Гарри прижимается подбородком к шее Луи, опуская руки на его талию. - Эй, я подумал, тебе будет тут одиноко. Луи вздрагивает, словно от электрического разряда, бросая на Гарри яростный взгляд. Тот отскакивает назад, нечаянно бросая взгляд на тело Луи. Теперь он понимает, почему Луи оттолкнул его, и, несмотря на жару в ванной, его кровь, ледяная, отливает от головы. - Как? Кто? - В шоке вскрикивает он, глаза расширены. - Проваливай! - Шипит Луи, толкая Гарри так сильно, что его спина хрустит, а плечи опускаются от боли. - Проваливай к черту отсюда! Гарри выпрыгивает из ванной, как наказанная кошка, слепо берет полотенце и обворачивает им бедра. Он садится на краешек кровати, все еще мокрый, без мыслей. Важно не то, что увидел Гарри, а то, как Луи выдворил его. Дикое животное. Так смотрел на Гарри только его отец, когда был пьяным и искал кого-нибудь, кого можно избить. Слезы появляются совсем неожиданно, слезы страха. Гарри плачет и почти не дышит, вдох из ингалятора не помогает гулко бьющемуся сердцу. Он даже не слышит, как Луи возвращается в комнату и обнимает его. Он тоже отскакивает от прикосновения. - Гарри, мне жаль. Прости меня, - шепчет Луи, целуя влажные волосы Гарри. Тепло кожи Луи и его знакомый аромат заставляет Гарри плакать еще больше. Спустя несколько минут он возвращается в почти обычное состояние, и видит Луи, теперь стискивающего его в объятиях, словно собирая вместе все его кости. - Прости. - Моя вина, - икает Гарри. - Не должен был идти к тебе. Я подумал... Моя вина. - Повторяет он жалобно, вытирая лицо кусочком наволочки. - Нет. Ты сделал все правильно. Я не должен был отталкивать тебя. Я просто... Был напуган, окей? Я испугался, что ты меня возненавидишь. Гарри поворачивается, чтобы посмотреть на Луи. Он тоже плачет. - Я тебя никогда не возненавидел бы, - говорит Гарри, удивленный, что Луи вообще мог подумать об этом. Луи прикусывает губу, поглаживая мокрые кудри Гарри. - В ту ночь, когда я спросил тебя про твои шрамы, это было потому... Потому что я подумал, что ты такой же как и я. Я хотел сказать тебе, но ты рассказал мне про отца и прочее дерьмо. Гарри, он принес тебе очень много боли. И я себе тоже. Я подумал, ты меня возненавидишь, когда увидишь это. - Почему... Почему ты это сделал? - Гарри спрашивает дрожащим голосом. Невозможно представить, что этот напуганный мальчик в душе, и счастливый - тот, кого он любит, - один и тот же человек. Как Луи мог скрыть от него такое? Не только от Гарри, но и от всех? - Элеанор всегда говорила, что я толстый, а Стэн, что я педик, и я... Я так себя ненавидел, я думал, что со мной что-то не так. Я давил на самого себя. - Когда в последний раз? - Гарри спрашивает. Мысль о том, что Луи мог делать это даже в то время, когда они встречались, не давала ему покоя. Луи опускает голову на плечо Гарри, голос пронизан стыдом. - В ночь, когда я сказал тебе, что Элеанор беременна. Я себя порезал, а потом ты зашел в мою комнату, и я испугался. Ты остался, мы поговорили, и все это время я пытался закрыть себя, чтобы ты не увидел кровь. Гарри помнит, как зашел в его комнату после их ссоры. Помнит Луи, эту маленькую и скрюченную фигуру у кровати. Луи был без рубашки, одетый в баскетбольные шорты. Гарри помнит... Уходи, Гарри... Нет... Я знаю, это не мое место и... Я не понимаю, что происходит между вами двумя... Но почему ты позволяешь ей так себя с тобой вести? Нет, ты серьезно не понимаешь... Так скажи мне... Гарри только что понял, что Луи плакал из-за ссоры с Элеанор и ее беременности? Но, в тот вечер, Гарри был так занят своими чувствами, что не понял этого. Он помнил, как Луи спустился к ужину после душа, улыбнулся сестрам, и ушел в себя, думая, что Гарри не видит. Как он вообще мог?.. - Покажешь мне? - Гарри мягко спрашивает. Губы Луи вытягиваются в нитку, когда он приподнимает полотенце. Слезы тихо текут по щекам. Там не менее тридцати шрамов - на ляжках, никто посторонний не увидит, даже если Луи будет в шортах. В ярком дневном свете они выглядят ужасающе, даже хуже, чем в душе. Прежде чем он понимает, что делает, Гарри наклоняется вниз; лицо все еще мокрое от слез, капли падают на ноги Луи, покрывая их мурашками; и он мягко проводит губами по каждому шраму. Он пытается понять. Пытается сказать Луи, что все в порядке, что он в порядке. Что Гарри никогда не осудил бы его за это. Луи трясется под его прикосновениями, вздрагивает от каждого поцелуя... - Пообещай мне, что ты больше этого не сделаешь, - Гарри умоляет, целуя его в губы. - Я обещаю, - плачет Луи, отвечая на поцелуй, чувствуя на языке соленые слезы их обоих и ментоловую зубную пасту. Гарри впервые делает минет Луи этой ночью и следующей. Их шрамы дополняют друг друга как черные и белые клавиши пианино. Гарри шепчет в воздух едва слышно, но Луи понимает: - Нет ничего страшного в том, что у тебя есть шрамы. Мы похожи в этом.***
В один день Гарри нечаянно находит лезвия Луи, когда они вместе ищут ингалятор. Гарри пребывает в легком шоке, видя, что на одном из них выведено его имя, но он рад, что выглядят они так, словно ранее не использовались. Луи замечает его в дверном проеме, стоя в слишком большом свитере и с чашкой чая в руках. - Я думал, что если буду смотреть на твое имя, это остановит меня от, ну, ты знаешь... - объясняет он. - И как? - Гарри спрашивает, быстро собирая все обратно в коробку из-под обуви Луи. У них друг от друга больше нет секретов, но он все еще готов предоставить Луи приватность, когда тот в ней нуждается. - Ну. Пока работает, - улыбается Луи, заходя в комнату и садясь на колени Гарри. Тому смешно от того, насколько Луи маленький, от того, что его можно обнять полностью и останется немного рук для себя. Луи тихо вздыхает, и Гарри целует его шею. - В последнее время очень помогает, ненавижу себя гораздо меньше, - он говорит.***
Зимний бал все ближе и ближе, появляется на пороге города вместе с морозом. Прогноз погоды твердит о снегопаде, и Гарри боится, что ему будет холодно в том "костюм", который они выбрали с Луи. Ему придется отметить - идея Луи гениальна, но все еще страшно от того, как все обернется. Это все-таки его первый танец, и танцевать он его будет с Луи Томлинсоном. За час до, Гарри дрожит от растерянности, почти падает со стула, но внезапно получает смс от Луи. Как будто Томлинсон знает, что он волнуется. Не волнуйся. Все будет хорошо. Спасибо. Я выгляжу смешно. Гарри отвечает, бросая взгляд на свое отражение в зеркале. Заедешь за мной на пару минут пораньше? Мама хочет пофоткать нас. Гарри чувствует, как Луи закатывает глаза. Ну конечно. Как и сказано, мама делает тысячу фотографий с самых разных ракурсов. На крыльце, около камина, смотрящих друг на друга, - это все немного стыдливо. Особенно, когда мама Гарри хочет втиснуться в это унижение. Гарри и Луи вздыхают с облегчением, когда приезжает лимузин (на двадцать минут позже нужного), и они, наконец, могут сбежать со следами от помад на щеках. Луи протягивает руку Гарри, прежде чем они делают шаг. - Ты готов? - Готов, - ухмыляется Гарри. - Я тебя люблю, - говорит Луи, но ответ Гарри теряется в поцелуе.***
После фотографий в фотобудке они сливаются с толпой, где находят Лиама и Зейна около пунша. Рука Пейна покоится на талии Зейна. А тот, в свою очередь, сияет в глубокого фиолетового цвета сшитом платье с золотыми проблесками тут и там. От сочетания его карамельного оттенка кожа выглядит блестящей. Глаза подведены черным, золотая бинди украшает лоб, губы слегка покрашены красным. Гарри уверен, что достаточное количество человек сегодня поинтересуется его сексуальной ориентацией. Этого не происходит, пока Зейн напыщенно, по-женски, не бьет Луи по плечу. - Это твоя была идея? Луи усмехается, потирая бицепс. - Может. - Урод, - Зейн говорит, но шепотом добавляет. - Спасибо. - Потрясающе выглядишь, - Гарри говорит, взглядом оценивая золотистые вставки платья. - Тебе бы оставаться на стороне костюмов, - дразнится Зейн, рассматривая темно-зеленое платье Зейна, показывающее его выпирающие ключицы. Мама Гарри пыталась одеть на него украшение, но он уже чувствовал себя глупо, и они остановились на бриллиантовом кулоне бабушки. Ты в нем выглядишь даже лучше, чем эта старая корова, - мама уверила его, когда их взгляды в зеркале встретились. Гарри знает, что выглядит смешно, но, смотря по сторонам, не чувствует себя таким одиноким. Каким-то образом Луи удалось уговорить всю футбольную команду одеть платья на бал, уверяя, что это лучший пранк. Гарри забывает иногда насколько влияющий Луи на самом деле. Никто не узнает Зейна в океане парней в платьях. Лиам чувствует себя не комфортно в длинном и белом римском платье, постоянно поправляет его, но не может отвести взгляда от Зейна, который сияет под его вниманием. Найл на ДиДжейской вышке танцует в своем красном и коротком мини, излучая все женское, что в нем только могло найтись. Ощущение такое, будто что-то пошло не так, но Гарри как никогда счастлив. - Пойдем, - Луи говорит, протягивая Гарри руку. - Потанцуем. Спортзал кишит людьми, стены украшены гирляндами и бумажными снежинками, но все еще пахнет потными носками и средством для мытья полов. Что-то все-таки романтичное в этом есть, однако. Танцпол уже занят, что радует Гарри, потому что никто не смотрит на его медвежьи движения. Он плохой танцор, локти и колени в разные стороны, тела прижаты друг к другу. От этой близости вновь просыпается человек-стояк. Луи ухмыляется, его светло-голубые глаза подчеркивают его одежду. - Все в порядке, bb? - Дразнится он, вспоминая старую кличку. - Ущербный, - усмехается Гарри, пододвигаясь, чтобы "сцеловать" ухмылку с лица Луи. Гарри замечает Стэна, наблюдающего за ними из-за блюда с пуншем. Он чувствует себя неуютно, единственный в костюме, но даже этого недостаточно, чтобы расстроить Гарри. Они танцуют под зажигающую подборку Найла еще с час, пока Эд не начинает петь на сцене свои акустические песни, и Гарри забирает Луи выпить пунша. В спортзале жара, и они оба румяные и мокрые от танцев, поэтому после нескольких стаканов пунша Гарри вытаскивает Луи на воздух. Там уже собралось несколько парочек, разбросанных на крыльце и по периметру, но они на достаточном расстоянии, чтобы Гарри смог положить свою голову на плечо Луи. Они не танцуют, но музыка все еще слышна. Снежинки опускаются на волосы и плечи... Гарри смотрит на ночное небо. Звезды, будто бриллианты, плавающие на поверхности темного океана. Все так, как тогда, когда Луи поцеловал его на крыше машины. Он поглаживает щеку Гарри ледяными пальцами, возвращая на Землю. - Знаешь, я действительно должен поблагодарить Лиама Пейна за то, что он переехал твою кошку, - мечтательно говорит Луи, вдыхая запах Гарри у его уха. - Ты неисправим, - гукает Гарри, пытаясь отойти от Луи, но тот прижимает его к себе еще сильнее, не оставляя расстояния между ними. - Я собирался сказать, что, если бы не это, ты не был бы моим, - поправляется Луи, целуя мочку уха Гарри. - Бедная Дасти, - говорит он. - Еще одна жертва на пути к настоящей любви. Руки Луи крепко сжимают талию Гарри, холодный нос прижат к шее. - Спасибо, что дождался меня. Пока я не приду в себя. Полагаю, это было нелегко, - он говорит мягко. - Я бы еще подождал, - уверяет Гарри, целуя лоб Луи. - Для тебя. - Тряпка, - Луи тыкает в его грудь. Гарри уже дрожит от холода и снега, падающего на них. - Пошли. - Луи берет его за запястье. - Я хочу увидеть лицо Стэна, когда они коронуют Короля Лиама. - Почему ты уверен, что это будет Лиам? - Гарри спрашивает, приподнимая одну бровь в изумлении. - Он три года подряд выигрывал. Формальность, - Луи пожимает плечами. Гарри усмехается. - Ну, может пора устроить мятеж?..***
- Всем успокоиться и обратить внимание на меня, - Эд говорит, немного похлопывая по микрофону до появления ультразвука. - Настало время объявить Зимних Короля и Королеву. Эми прыгает на сцену, слегка бездыханная, держа коробку в одной руке и протягивая Эду конверт рукой. - Результаты уже подсчитаны. Гонка была так себе в этом году. Я уверен, что все уже хотят вернуться к своим грязным танцам, - ухмыляется он, указывая на Гарри и Луи. - Так что я быстренько. Гарри сжимает предплечье Луи, перекатываясь с пятки на носок на своих каблуках. Это первый бал, на котором он был, и он ужасно взволнован. Ему все равно, был он номинирован или нет, о просто счастлив быть здесь с Луи. - Ваш Зимний Король... Эд открывает конверт и держит драматичную паузу, прежде чем шепнуть в микрофон: - Луи Томлинсон. Гарри поворачивается к Луи, удивленный, и тот больно бьет его по руке. - Ауч, это еще за что? - Гарри спрашивает, потирая ушибленное место. - Мятеж устроить, он говорит, - Луи повторяет пародирующем голосом. - Твоя работа? Гарри отрицательно качает головой. - Нет. Клянусь. Это все ты. Осознание медленно приходит к Луи, и его лицо рождает легкую ухмылку. - Давай, - Гарри двигает Луи к сцене, широко улыбаясь. - Раскачай свою обожаемую толпу. Сердце Гарри застревает в глотке, когда Луи туфлей наступает на подол платья и чуть не валится на пол, Лиам вовремя успевает подхватить его за локоть. Луи заливается краской, но поправляется, вытягиваясь во весь рост, и идет к Эду. Эд одевает корону на голову Луи и протягивает ему микрофон. - Я прямо как Дженнифер Лоуренс, - Луи, задыхаясь, произносит. Толпа смеется. - Я, ах... Не готовился, речь не принес, если честно. - Он поправляет перед платья. - Да и кармана у меня нет, чтобы ее туда положить, так что это тоже. Луи глубоко вздыхает, оглядывая толпу. - Хотелось бы сказать, что я счастлив быть вашим первым Зимним гей-королем, но, как обычно, Лиам меня опередил. Гарри быстро переводит взгляд на Лиама, который уже весь красный, словно помидор на фоне белого платья. - Он меня во многих вещах опережает. Какой-то король-приводящий-в-ярость, на самом деле. Мы друзья с самого детства, но он почему-то всегда чуть быстрее, чем я, и чуть умнее. Я же всегда себя позиционировал, как более красивого, - Луи говорит, выдерживая паузу, пока все не перестанут смеяться. - Но, если серьезно, я многому у Лиама научился. Это то, что делает нас друзьями. Он может вытащить мою голову из моей жопы и показать, кто стоит передо мной. И, если бы он не был убийцей кисок, и я сейчас в самом буквальном смысле это говорю, я бы никогда не заговорил с моим парнем Гарри. Кто, помимо этой дешевой короны, которую вы на меня одели, самое лучшее, что со мной случалось. Так что да, спасибо Лиаму и еще Зейну, который один из самых храбрых людей из всех, что я знаю, и выглядит в платье лучше, чем вы, уроды. И спасибо Гарри. И маме. И Иисусу Христу. И всем, кого я забыл. Спасибо. Эд забирает микрофон из рук Луи. - Речь от самого сердца от вашего короля, Луи Томлинсона, но, я знаю, вы все очень хотите узнать королеву. Так что, без всяких там, Эми, давай конверт. Эми протягивает Эду второй конверт, и он прочищает горло, прежде чем драматично замолчать и вытащить бумажку. - И ваша Зимняя Королева - Зейн Малик! Толпа в момент утихает, и Эд роняет микрофон. Пока он опускается за ним, Эми панически шуршит бумагой в коробке, пытаясь найти объяснение. Зейн смотрит на сцену так, как будто ему от нее прилетело прямо в голову, но тут же берет себя в руки, ловя сотни удивленных взглядов. Беря голову Лиама двумя руками, он впечатывает в него долгий и глубокий поцелуй, что погружает спортзал в могильную тишину. Затем он поднимается по ступенькам на сцену. Эд, совсем обескураженный, забывает протянуть Зейну микрофон, поэтому он забирает его у Эми и надевает корону сам. - Не уверен, шутка это чья-то или нет, но если да, они могут пососать мой член. И яйца, которые очевидно больше, чем у всех вас. Вы, наверное, уже могли сегодня заметить парней, которые одеты в платья. Не знаю, говорил ли вам кто-то, но это никакой не пранк. Это случилось из-за того, что мои самые лучшие и добрые друзья знали, что сегодня я одену платье, и подговорили всех. И, пока их намерения были чистыми, правда в том, что я люблю носить платья и не собираюсь просить за это прощения. И, если это вас как-то задевает, мне похер. Потому что у меня лучшие на свете друзья. И я трахаю чертового футбольного капитана. Так что, не знаю, началось ли это все с шутки или нет, но я счастлив стоять здесь со своим другом Луи, который заслуживает больше, чем вы, уроды. Так что спасибо и идите к черту. Спортзал мертв, когда Зейн протягивает микрофон обратно Эду, который засовывает его в держатель. - Ну, спасибо Зейну за его речь, - мямлит Эд, его лицо красное в тон волосам. Учителя пытаются привести все в порядок. - Сейчас ваши любимые Король и Королева будут танцевать. Найл, будь так добр... Найл усмехается и включает песню Аэросмит с незатейливым названием "Чувак, который выглядит как Леди" на полную громкость. В считанные секунды на танцполе появляются Гарри и Луи, заливаясь смехом, а Лиам белый, словно лист бумаги. - Мне кажется, меня сейчас вырвет, - Лиам говорит, теряя равновесие. Гарри подает ему руку, пытаясь поддержать и не засмеяться, что причиняет физическую боль. - Упс, не знаю как это сюда попало, - ржет Найл, прежде чем включить "Wouldn't It be Nice" Beach Boys. Разве не здорово бы было, если бы мы уже были старше, и нам не пришлось ждать так долго? И разве не здорово бы было, если бы мы жили в том мире, кому действительно принадлежим... Свет прожектора падает прямо на Зейна и Луи, которые танцуют самый медленный танец, который только возможен под эту песню. Смешки прекращаются, когда Зейн кладет голову на плечо Луи, а тот обнимает его за талию. В углу зала Гарри видит Стэна, и, наконец, осознает, кто положил имена в конверты. Лиам все еще выглядит так, словно сейчас умрет, но Гарри держит его под локоть, пытаясь вытащить на танцпол. - Ну же. Потанцуй со мной, Лиам. Другие парочки начинают заполнять танцпол и место около Короля и Королевы, Лиам и Гарри следуют их примеру. Когда глаза Луи и Гарри встречаются, Томлинсон дарит Стайлсу короткую улыбку, заставляющую сердце того остановиться. Когда песня кончается, Лиам отнимает у Луи Зейна. Эд возвращается к гитаре и выдерживает легкую паузу, прежде чем снова начать играть. Гарри и Луи стоят там, посередине зала, смотря друг другу в глаза. Гарри ловит себя на мысли, что нашел в жизни все, что искал в книгах - романтику, приключения, побег, возбуждение, но, самое главное - Луи. Мягкий голос Эда выводит их из транса. - Я написал эту песню двум своим друзьям, которые любили друг друга очень много лет и пытались сказать об этом друг другу. Она называется Kiss Me. Присядь рядом, Укрой меня, Прижми меня к себе. Приляг со мной и сожми в своих объятиях. И твоё сердце прямо у моей груди, твои губы впиваются мне в шею. Я утопаю в твоих глазах, которые меня ещё не знают. И с этим чувством я забываюсь, сейчас я влюблён. Поцелуй меня так, будто тебе хочется быть любимым, Это ощущение, когда влюбляешься, Влюбляешься, Мы влюбляемся. И, черт, это будто все романтические комедии, которые Гарри видел - момент, когда оба человека осознают, что это реально, это есть, это по-настоящему; Джон Кьюсак с бумбоксом, стоящий под окном девушки в Скажи Что-Нибудь, признание Джулии Робертс в книжном магазине в Ноттинг Хилл, маленький ребенок, бегущий по аэропорту за любимой в Реальной Любви. Фон размыт, - там только он и Луи, освещенные прожектором. И потом Луи целует его, целует его, и Гарри чувствует, что его кожа горит, и, черт возьми, когда это вообще стало его жизнью?***
Они танцуют еще под пару песен, прежде чем останавливаются выпить пунша, мокрые присаживаясь на ступеньки. Найл слез с пульта и теперь играет Евро-поп, под который толпа движется волной. Луи сцепляет их с Гарри пальцы. - Хочешь уйти отсюда? - Он спрашивает, взгляд явно отражает намерения. Не то, чтобы это не приходило в голову Гарри - эта ночь может стать той самой, - но это все еще сжимает его желудок, словно он выпил слишком много шампанского. - Может, хоть попрощаемся со всеми? - Гарри спрашивает, выискивая из моря лиц своих друзей. - Нет, ну же, - Луи одергивает его. Они позвонили, ждут лимузина у входной двери. Живот Гарри вытворяет страшные вещи. Эта ночь может действительно стать ночью, когда он лишится девственности. Он испуганный, нервный и все еще не решил кто будет сверху, но, так или иначе, он в радостном ожидании. Луи думает о том же, оставляя засос на шее Гарри и прижимая его к стене. Голос вырывает Гарри из грез, и Эд появляется около них почти моментально - волосы взъерошены, куртка распахнута. - Ох, Гарри, спасибо Господи! - Все хорошо? - Гарри спрашивает, убирая руки с плеч Луи. Взгляд Эда бегает от одного парня на другого, пока он не понимает, что чему-то помешал. Но ему все равно. - Джемма... Она... Я пропустил сообщение от нее... Я играл... У меня с собой мобильника нет... - Вау, полегче, друг, - Луи говорит, кладя руку на плечо Эда. - Что такое? - У Джеммы схватки! - Вскрикивает Эд. - Твоя мама довезла ее до больницы. Моя машина не заводится! Подвезете меня, парни? - Господи. О ужас. Да, конечно, - кивает Гарри. О их с Луи романтическом вечере можно напрочь забыть. Он будет дядей! Лимузин приезжает как раз вовремя, они все втискиваются в салон, скрипя жопами по кожаным сидениям. Эд показывает водителю дорогу. Гарри достает бутылку шампанского, которую припас для него и Луи - представления о его распитии были более романтичными, чем оказалось в реалии, но и так сойдет. Он открывает его, выпуская наружу золотистые искры, и пытается разлить все так, чтобы не замызгать салон. Нога Эда отбивает бешеный ритм. - Ура! - Произносит Гарри, чокаясь с Эдом. - Поздравляю, папаша, - Луи ухмыляется, похлопывая Эда по плечу. Эд сглатывает комок, глаза огромные и широкие. - Боже правый, я буду отцом. - Пей, - Луи говорит, поднося бокал прямо к губам Эда. - Понадобится. Всю дорогу они успокаивают Эда, - Луи поглаживает по плечам, а Гарри зачитывает апдейты от Джеммы, которая пишет смс с больничной койки. - Расширилось на шесть сантиметров! - Вскрикивает он радостно, как будто обозревает футбольный матч. Эд почти зеленый.***
Эд быстро забегает внутрь, пока Луи рассчитывается с водителем. Немного сконфуженная администраторша (Гарри и Луи ведь все еще в платьях) показывает им дорогу до палаты. - Знаешь, это немного не то, как я представлял себе эту ночь, - смеется Луи, поглаживая Гарри по колену. - Одетым в женское около палаты в госпитале? - Гарри отвечает. Луи фыркает. - Да. Но это... Нормально вроде как, потому что я с тобой, - он говорит, сцепляя их пальцы. Они проводят длинные и не комфортные пару часов на твердых скамейках в палате ожидания, читая журналы и играя в игры на телефоне. Мама Луи специально уходит с работы раньше, чтобы привести им одежду и пару долларов на кофе-машину. Луи от безделья начинает тыкаться носом в плечо Гарри, и, наконец, в дверях появляется мама. - Хочешь пойти посмотреть на свою племянницу? - Она спрашивает с лучезарной улыбкой на лице. - Это девочка? - Почти квакает Гарри, вскакивая со скамьи. Луи теряет равновесие и чуть не падает. Анни кивает. - И она уже успела вызвать переполох, как я вижу. Простите, что прервался ваш танец, милые... - Все хорошо, - Гарри берет руку Луи, ставя его на ноги. - Мы можем ее увидеть? - Да. Туда, пожалуйста. Они оба останавливаются помыть руки в огромной металлической раковине, и видят Джемму, сидящую на кровати, уставшую, но счастливую. Эд сидит на подоконнике возле нее, держа ее за руку. А прижатый к груди Джеммы - самый маленький малыш, которого Гарри когда-либо видел; в бело-розовом одеяльце и шапочке, Анни связала все специально для этого случая. Гарри пододвигается ближе и целует Джемму в вспотевший лоб. - Отличная работа, милая - Хочешь поддержать? - Джемма лучезарно улыбается. - А можно? Гарри тяжело дышит, аккуратно проводя пальцем по спине малышки. Он садится на один из стульев около кровати, и Анни протягивает ему ребенка, напоминая поддерживать спину и головку. Она спит, ее глаза закрыты, веки розовые и почти прозрачные. У нее большие и румяные щечки, и, когда Гарри снимает с нее шапочку, видны пробивающиеся рыжие волосики. Стайлс почти расплывается, наблюдая за тем, как согнуты ее маленькие пальчики и ножки. - Как назовете? - Имоджен. Как мою маму, - Эд говорит. - Джинни, да, - быстро добавляет Джемма, переглядываясь с Эдом. - Ну, привет, Джинни, - агукает Гарри, поглаживая ее ушко. Внезапно он поднимает голову и встречается с обескураженным взглядом Луи. Это напоминает ему тот вечер, когда Томлинсон увидел его с одной из близняшек, сидящей на коленях. - Хочешь подержать ее? - Предлагает он. - А, да, конечно, - Луи неуклюже двигается. Гарри аккуратно передает Джинни, и она издает тихий писклявый звук, утопая в руках Луи. Секундой позднее, ее глаза широко раскрыты и она машет своим кулачком прямо перед лицом Луи. - Привет, малышка! - Луи смеется мягко, щекоча ее подбородок. - Мы все очень счастливы, что ты здесь. Джинни надувает пузырь слюнями в ответ.***
Мама Гарри отвозит их домой, оставляя Джемму, Эда и Джинни наедине. Луи отчего-то слишком тихий всю дорогу до дома, смотрит из окна на занесенные снегом поля. Когда они наконец-то оказываются в комнате Гарри, Луи садится на край кровати, снимает ботинки и смотрит на ковер в полном молчании. - О чем думаешь? - Гарри спрашивает аккуратно. - Я, ух... - Луи прикусывает губу, смотря по сторонам. - Не хочу пугать тебя. - Это невозможно, - протестует Гарри, обнимая Луи. - Ну, давай. Расскажи мне все. - Когда я подумал, что Элеанор беременна, я очень испугался. Я до чертиков испугался, правда. Я не был готов и вся ситуация была неправильной, но, когда я узнал, что это ложь, меня словно... Отпустило. Но сейчас, видя тебя и Джинни, и то, как ты относишься к моим сестрам... Луи поднимает голову, встречаясь с глазами Гарри. - Я знаю, мы встречаемся пару недель, и это сумасшествие, но я мог бы... Я хочу однажды увидеть тебя, ну. Родителем. Гарри почти не может дышать, но затем улыбается, целуя каждый палец Луи. - Ну, если ты сумасшедший, то я тоже. Потому что я хочу этого тоже. С тобой. Однажды. - Отлично, - Луи говорит, кладя свою руку на плечо Гарри. - Потому что я не планирую снова дать тебе уйти.***
Они слишком уставшие для чего бы то ни было, поэтому просто лениво целуются, пока не засыпают. Крыша заметена снегом, все стоит на своих местах в абсолютном спокойствии и тишине, но Гарри все равно. Время принадлежит им. И его жизнь только начинается.