Соврем судьбе

Пять лет после победы. Скукота. Именно так я характеризовал свою работу. Хотя на первый взгляд и не скажешь, что все обстоит именно так. Нет, ну а кто на самом деле подумает, что быть самым лучшим похитителем артефактов на черном рынке - это скучно? Может, для остальных это действительно опасная и трудная работа, требующая усилий и хитрости, но для меня все было по-другому. Подарок Сириуса делал меня неосязаемым для любой магии, а мантия-невидимка прятала от людских глаз, поэтому пройти незамеченным даже в самое магически защищенное место для меня было делом нескольких секунд. Наверное, многие бы спросили: "Зачем я тогда этим занимаюсь, раз работа не приносит мне удовольствия?". А все банально просто. Деньги. Когда я сбежал из магического мира, то я не взял с собой ровным счетом ничего. Дожидаться, когда откроется банк, мне не хотелось, да и наделало бы это шуму, поэтому, взяв с собой только то, что было в кошельке, я сел на мотоцикл и уехал, на прощание помахав ночному Лондону. Работать в маггловском мире мне не хотелось. Да и кому я там был нужен без специальности и образования? Лучше уж зарабатывать деньги с помощью магии. И черный рынок показался мне лучшим выходом. Впрочем, я не могу сказать, что ошибся. Клиенты платили щедро, с вопросами о том, кто я такой, они не лезли, да и по пустякам не беспокоили. Получил заказ, нашел артефакт, принес и забрал деньги. Работа просто сказочная. За эти три года я заработал примерно столько же, сколько оставил в Гринготтсе. Так что ради таких денег можно было и потерпеть эти скучные минуты. Собираясь на очередное задание, я еще дома накинул мантию-невидимку и только тогда аппарировал. Ведь в Лондоне меня мог узнать любой прохожий, даже несмотря на то, что я несколько изменился. Конечно, перспектива вернуться в Лондон меня не обрадовала, но сумма, названная заказчиком, меня впечатлила, поэтому, рассудив, что за несколько недель в городе ничего страшного не произойдет, я согласился. Тем более в Лондоне у меня осталась квартира, о которой никто не знал. Небольшая, в тихом маггловском районе, но зато там я был спокоен. За последнюю неделю меня так никто и не узнал. Слишком уж маггловским и семейным был этот район. А ведь надо же, я покупал эту квартирку именно с мыслью, что буду сбегать туда от репортеров и друзей, вместе, как это называют магглы, со своей второй половинкой. Эдакий первый шаг к построению семьи, который зарос пылью и паутиной за эти три года. Вздохнув и мотнув головой, я решил, что подумать об этом можно и дома, поэтому сконцентрировал все свое внимание на задании. Сам заказ состоял из нескольких частей. Чем руководствовался заказчик, когда выбирал такие разные и несовместимые артефакты, я так и не понял. Хотя это и не мое дело. Мое дело - лишь чисто выполнить работу. Что я и сделаю. Остановившись у особняка Уиттелширов, я порядком удивился. С тех пор как подарок Сириуса обрел силу, я стал видеть магию, поэтому все барьеры для меня были как на ладони. И этот... был поразительно слаб. Древний особняк охранялся силовым полем, которое только разве что насекомое не пропустит. Это было странно. Хотя, разумеется, у меня были предположения о причинах такого поступка. В поместье проходил званый вечер в честь хозяйки дома. Уиттелширы были известны своими виноградниками, расположенными в разных странах, поэтому мало кто из гостей мог устоять и не попробовать все сорта этого напитка. Разумеется, к последнему фужеру люди были совсем пьяны, и аппарация в таком состоянии через сильный барьер могла закончиться только одним - полным расщеплением и застреванием всех частей тела в барьере. В таком случае их поступок, конечно, выглядит вполне логичным. Но мне это только на руку. Переступив защитную границу, я направился к главному входу. Попасть в дом было также очень просто, и теперь мне осталось лишь найти тайник. В чем мне, впрочем, опять помогли хозяева. Сняв защиту с дома, они оставили барьер только вокруг одной комнаты, в которой, как разумно предположить, и хранились все ценные вещи. Войдя в кабинет, я осмотрелся и, к сожалению, понял, что меч Алфрея еще придется поискать, ибо на видном месте он не наблюдался. Перерыв все ящики и комоды я был готов уже уйти ни с чем. Но к моему счастью мой магический взгляд зацепился за картину, висевшую в дальнем углу - от нее фонило странной магией. Подойдя к полотну, я поразился изобретательности Уиттелшеров. Нужный мне меч находился в картине и мирно лежал рядом со спящим рыцарем. К такому повороту событий я явно был не готов, но возвращаться домой, чтобы найти способ вытащить его из картины, мне не хотелось. Отступив от картины на несколько шагов, я расстегнул рубашку и произнес: - Draco oculos. Комната окрасилась в красный цвет, и на картине стали проступать слова заклинания. Когда буквы выстроились в ровную линию, я подошел ближе и, прочитав, усмехнулся. Надо же в основе всего было обычное заклинание уменьшения, поверх которого наложена маскировка и левитация. Значит меч не в картине. Это уже радует. Взмахнув палочкой, я вычертил три заклинания, которые по отдельности отменяют все составные части, и, соединив их, отправил в картину. Упавший меч я успел поймать практически у пола, и, только после этого выдохнув, я про себя выругался. Было бы крайне не смешно, если, проделав такую работу, я попался бы на такой глупости. Убрав меч под мантию, я направился к выходу. Хоть от магии я и скрыт, хлопок аппарации услышал бы любой, кто был бы рядом с этим местом. На такой мелочи мне также не хотелось попадаться. Выйдя в коридор, я осмотрелся и двинулся на первый этаж. Но, не дойдя до лестницы, я остановился. Голоса и смех слышались совсем рядом, и мое любопытство взыграло с небывалой силой. Прислушиваясь к происходящему, я пошел на звук. Идти далеко не пришлось, зал для приемов высился на два этажа, поэтому стоя на балконе, я видел всех гостей без исключения. Осмотрев присутствующих, я ожидаемо скривился. Все как я и предполагал. Многие перебрали с выпивкой и выглядели, мягко говоря, не очень представительно. Фыркнув, я уже было собрался уходить, как мое внимание привлекла знакомая до зубного скрежета платина светлых волос. Только одна семья славилась таким цветом, да и сомнений в том, что с хозяйкой беседует младший Малфой, не возникло. Осмотрев его с ног до головы, я не без удивления отметил, что он хорошо выглядит. Волосы уложены, костюм прекрасно сидит, а сам Малфой держится как и полагается лорду. А на фоне пьяных магов он смотрелся чуть ли не воплощением аристократии. Усмехнувшись, я сам посмеялся над своей оценкой. Кто бы мог подумать, что я буду говорить что-то хорошее о хорьке? Пиксям на смех. Но все же это была правда, на этом фоне он смотрелся слишком правильно и даже представительно. Интересно, зачем Малфой оказался здесь? Что его связывает с Уиттелширами? Не помню, чтобы Малфои с ними общались. Уиттелширы всегда занимались только своими виноградниками и живописью. Политика и власть их не интересовала, поэтому вряд ли Люциус бы стал поддерживать с ними связь, поэтому появление у них хорька порождало много вопросов. Интересно... Но не успел я и додумать эту мысль, как к Малфою подошел высокий мужчина и, приобняв того за талию, оставил на скуле легкий поцелуй. Свою челюсть я нашел где-то на полу, разумеется, фигурально выражаясь. Малфой встречается с мужчиной? Вот это новость. Я о нем ничего не слышал после войны. Как только озвучили его оправдательный приговор, он сразу куда-то исчез. А тут оказывается он в Лондоне, да еще и... Стоп. Присмотревшись к парню, я смутно подумал, что где-то его видел. Рассматривая обнимающуюся парочку, я лихорадочно пытался ухватиться за нить воспоминания. И когда он в очередной раз оставил на щеке Малфоя поцелуй, я вдруг понял, кто он. Теодор Нотт. Сокурсник Драко и выдающийся ученик по зельеварению. С Малфоем я его видел редко, поэтому такой поворот событий поразил меня даже больше, чем то, что Малфой гей. Ухмыльнувшись, я еще раз осмотрел Малфоя и злорадно заключил, что, возможно, моя рабочая поездка в Лондон все же будет веселой. Поставив мысленную галочку напротив идеи "Найти Малфоя", я направился к выходу. А то заказчик там, наверное, совсем извелся. ***** Сидя на подоконнике, я приоткрыл окно и наслаждался вкусом кофе и сигарет. На улице безлюдно, что, впрочем, и неудивительно. Те, кто работает, уже в пути к своим местам, детишек отвезли в сад и школу, а оставшаяся часть жителей: домохозяйки и пожилые люди, - еще сидели на теплых кухнях и пили чай за просмотром утреннего шоу. Солнце уже встало, но, отойдя от горизонта, не било по глазам, а лишь мягким светом накрывало город. Таким утром только и наслаждаться. Особенно, когда под рукой любимый кофе, между пальцами зажата дурманящая сигарета, а ветер, проникающий через небольшой зазор, приятно обдувал лицо и волосы, давая почувствовать запах свежести. Давно у меня не было такого утра. Последний раз был когда-то в Хогвартсе на башне. Так же сигареты, кофе и тот же старый знакомый - ветер. Потом все было не до этого. Утро лишь для того, чтобы проснуться, кофе для бодрости, сигареты как стимул открыть глаза, и лишь изредка, мельком, взгляд в окно. Затем дела, заботы и работа. Бежать, бежать, спешить и гнаться. Тут же, в этот раз, что-то неведомое дало мне спокойствие и замедлило время. И ведь в замершем мире куда охотнее вспоминается прошлое. Прошлое, которое, как мне казалось, я давно забыл. Друзья, школа, слава и фанаты. Все это теперь кажется таким далеким. Хоть я сегодня и позвал в гости Гермиону, решив, что ей я могу показаться после этих трех лет, я как-то не в состоянии представить какой будет эта встреча. Наверное, напряженной. Хотя черт его знает. Может, все будет и по-другому. Я уже не возьмусь что-то угадывать. Ведь с Роном и семьей Уизли я как-то прогадал. Будучи все же обделенным семейным теплом я, как слепой котенок, повелся на их уютную картинку, думая, что это идеал. И вот мне друг, и вот невеста, и Молли с Артуром души во мне не чают. Все вроде замечательно, чего еще хотеть? Но, видимо, я слишком быстро вырос. Тот поход на последнем курсе меня совсем добил, точнее мои иллюзии о мире. Я посмотрел на все другими глазами. Вернувшись, я по старой памяти ринулся к Джинни, но по мере устаканивания всего я стал очень четко понимать, что не хочу такой жизни. Я не хочу такой "рыжей" жизни, не хочу быть с Джинни, я ее вообще не хочу. Все это было мне столь грамотно и незаметно навязано, что я до сих пор задаюсь вопросом, где были мои глаза? Ведь я же к ней никогда не испытывал симпатии и влечения. Осознав все это очень четко, я разорвал помолвку, спокойно объяснив, что Джинни для меня скорее сестра, чем любимая. Да только слушать меня там никто не собирался. Разразился жуткий скандал. Об этом разрыве судачили на каждом углу, и Уизли только подливали масла, вываливая на меня ведра грязи. Никогда не забуду гневные выпады Рона, где он через слово называл меня тупым и распинался, что терпел меня только из-за сестры, все как-никак, а типа родственник, а на них не обижаются, даже если они те самые тупые. В общем, весь крик поднимали именно Уизли, а пресса была только рада. Для меня же это стало неким спасением, в плане, что я сам не был доволен нашей дружбой с Роном, да и отношениями с его семьей, и их высказывания стали для меня поводом порвать все отношения без каких-то объяснений. Все тихо и мирно. По крайней мере для меня. Куда уж сильнее меня выводили из себя тонны писем, посыпавшиеся на мою голову, где в каждом втором было предложение о браке. Через пару дней я стал подчистую уничтожать всю почту даже не разбираясь. И, наверное, именно внимание и животная озабоченность нажали на спусковой механизм побега. Я стал лихорадочно раздумывать над планом. И надо сказать, это увенчалось грандиозным успехом. Вот уже три года меня никто найти не может, хотя я живу недалеко от Лондона в туристическом городке, и если верить магической прессе, то меня искали на территории всей Англии. Это было, конечно, забавно: тебя ищут сломя голову, а ты живешь мирной жизнью в маггловском городе, где постоянно встречаешь разных людей из-за большого потока туристов, развлекаешься и никто тебе не указ. Славная жизнь. И на кой черт я в Лондон вернулся? Да-да, большие деньги, но я же в них уже и не нуждаюсь, тогда зачем? Не знаю. Но пусть, уже приехал и взялся за дело. Доведу все до конца и свалю отсюда. Затушив сигарету и закрыв окно, я спрыгнул с подоконника и направился в спальню. Сколько бы я не сидел, еда в холодильнике сама собой не появится, а приход Гермионы никто не отменял. Поэтому одевшись, я выскочил в подъезд и, сбежав по ступенькам, направился к супермаркету недалеко от дома. Ветер трепал мои волосы и забирался под легкую куртку, но я был лишь рад его порывам, ведь все тот же свежий воздух он доносил до меня исправно. Перейдя дорогу, я пошел по тротуару мимо небольших магазинчиков. Эта сторона дороги мне почему-то нравилась больше, чем та, что около парка. Возможно, тем, что я любил, проходя мимо витрин, заглядывать внутрь, мельком отмечая то, что там происходит. И то, что я не изменил свой привычке, преподнесло мне очень неожиданный сюрприз. Склонившись над прилавком в мясной лавке, стоял молодой человек, чьи платиновые волосы я в жизни ни с чьими другими не спутаю. Малфой. Я замер, как вкопанный, перед витриной и только через несколько секунд решился зайти, про себя радуясь такой удаче. Я хотел его найти, а тут такое везение: он сам приплыл в мои руки. Колокольчик звякнул, и я непроизвольно поморщился, но Малфой даже не обернулся. Лишь хозяин кивнул мне и продолжил разбирать какие-то бумаги. Я встал за спиной Малфоя, предвкушая его реакцию, когда он обернется и увидит меня. Да, я изменился, несколько отрастил волосы, еще больше загорел, накачал мышцы и сменил одежду на джинсы и футболки, которые были мне по размеру, но не узнать меня, думаю, он не мог. Кто-кто, а он слишком часто видел мое лицо близко со своим, поэтому глаза мои и взгляд, считаю, он помнит замечательно. Ожидая нападок, злости и плевков яда, я как-то инстинктивно расправил плечи и выпрямил спину, дабы казаться еще выше и увереннее. Я тогда действительно был на взводе от предвкушения. Но Малфой был бы не Малфоем если не обломал бы мне кайф. Так и не оборачиваясь, он совершенно спокойным тоном произнес: - И долго ты еще будешь на меня пялиться? Или львенок пришел на запах мяса и боится, что я много съем? Я растерялся, но, быстро взяв себя в руки, насмешливо протянул: - Ну, если только на запах змеиного мяса. Вздохнув, Малфой выпрямился и как-то устало сказал: - Тут змеи не продаются. - Зато водятся, - зло процедил я, раздражаясь отсутствию должной реакции. Малфой еще раз пробежался взглядом по товару и неторопливо повернулся. Пройдясь по мне взглядом, он абсолютно без каких-либо эмоций глянул в мои глаза и, пожав плечами, выдал: - Ладно. Не буду объедать оголодавшего льва. Приятного аппетита, Поттер. Обойдя меня размеренным шагом, он напоследок попрощался с хозяином и вышел на улицу. Мое состояние тогда было невозможно описать ни одним существующим словом. И шок, и ступор, и агрессия, и злость, и даже, черт возьми, обида на такое пренебрежение. Где?! Где все его подколы и насмешки? Где его пикирование без жалости ко мне? Ведь как бы меня не устраивала моя внешность, Малфою было на чем потоптаться. Но он смолчал! И не проявил никакого интереса ко мне и моему появлению, хотя уже половина волшебного мира меня похоронила как бедную жертву мести сторонников Волдеморта. Ничего. Просто холод, который пробирает до костей. Я вообще не мог поверить в это. Малфой всегда был для меня некой константой. Его ненависть и яд давали мне понять даже в самые безумные моменты, что все в порядке, мир все тот же, я не сошел с ума и не попал в параллельную реальность. А сейчас что? По сути рухнуло последнее, в чем я был уверен на сто процентов. Я же теперь и с Гермионой не знаю как себя вести. Эта мысль о подруге отрезвила меня и вывела из транса. Выскочив на улицу, я все же осмотрелся по сторонам, но Малфоя и след простыл. Выругавшись и твердо решив, что найду его, раз получается, он также обосновался в этом маггловском районе, я направился к магазину. Накидав там на автомате всего в корзину, я, чеканя шаг и недовольно сопя, направился домой. Захлопнув дверь квартиры, я разулся и лишь по привычке переоделся. Да и готовил тоже лишь по старой памяти, в то время думая о своем. Только, когда все было завершено, я сел за стол на кухне и в полной мере осознал, что я дома, что я все приготовил, и Гермиона уже скоро придет на обед. Чертов Малфой. Это же надо было меня так выбить из колеи тем, что он как раз ничего не сделал. Расслабившись, я откинулся назад и непроизвольно немного сполз по спинке вниз. Что же с ним случилось? Таких мертвых глаз я не видел у него и во времена Волдеморта. Неужели случилось что-то страшное? Да вроде же ходит по приемам, да и с Ноттом он вроде себя хорошо чувствовал. Может, поругался с любовником? Да не, с этого себя так не ведут. В моей голове возникла шальная мысль, что это не Малфой, которая, впрочем, пала под натиском аргументов о том, что он меня узнал. Но что-то все равно было не так. В этом я уверен. Мои мысли прервал звук дверного звонка, и, поднявшись со стула, я направился к входу. Распахнув дверь, я отошел в сторону, пропуская Гермиону внутрь. - Привет, - произнесла она, разматывая шарф и мельком осматривая квартиру. - Привет, - ответил я, закрывая дверь и беря ее куртку. Она повернулась ко мне и, склонив голову набок, внимательно осмотрела меня с ног до головы. - Ты изменился, - резюмировала она. - Возмужал, хоть, похоже, и остался любителем жить одним днем. - Ну почему же? - усмехнулся я. - Иногда у меня есть планы на завтра. А бывает и даже на послезавтра. - В этом весь ты: строить планы только в рамках своих желаний, - внешне недовольно протянула Гермиона, хотя было видно, что в ее взгляде больше ностальгии, чем претензий. Не выдержав этого напряжения, я раскрыл руки для объятий и улыбнулся. Ее губы дрогнули, глаза наполнились непролитыми слезами, и, прикрыв на мгновение тыльной стороной ладони свои губы, она бросилась мне на шею. Обняв ее, я гладил ее по волосам и чувствовал, как одинокие слезинки падали мне на плечо. Пальцами она цеплялась за меня, словно боялась, что я опять исчезну, что, конечно, было правдой, но точно не в тот самый момент, поэтому без угрызений совести я с усмешкой сказал: - Я не собираюсь сейчас никуда исчезать, Герм. Она поспешно отпустила меня и как можно незаметнее утерла слезы. - Я уже не знала, что думать. Ты пропал, никому и слова не сказав. Найти тебя никто не мог, да и я все перепробовала. Я уже о худшем думать начала. Нельзя же так, - уже с требовательными нотами закончила она. - Ладно-ладно, - примирительно произнес я, не желая выслушивать лекцию о моем безрассудстве. - Пойдем, я обед приготовил, остынет. Пройдя за мной на кухню, Гермиона села за стол, пока я накладывал еду и заваривал чай. За едой мы переговаривались редко, это у нас было еще со школы, да и то на отвлеченные темы. И только, когда подошло время чая, над нами, словно повисли более серьезные вопросы. - Спрашивай уже, - с ухмылкой выдал я, помешивая сахар в чае. - Почему? - словно сбрасывая напряжение, протянула Гермиона и, будто следуя за словами, немного подалась вперед, приблизившись к столешнице. - Меня все достало, - пожав плечами, ответил я. - Репортеры, слава, фанаты, предложения брака, скандал с Уизли, и всем постоянно от меня что-то нужно, кто-то что-то требует. Просто надоело. Я захотел свободы и думаю, что заслужил ее. - Свободу? - скептически поинтересовалась она. - Без цента и кната в кармане? Ты же даже не забрал свои деньги. Для тебя свобода - это голодные скитания? - Нет, конечно, - улыбнувшись уголками губ, я взял печенье и, откусив его, продолжил. - Решение было принято глубокой ночью, и если бы я стал ждать утра, я бы передумал и остался. А деньги, - я откусил еще кусочек, чем выгадал для себя паузу, и только через несколько секунд продолжил рассказывать. - Ну, как видишь, я не бедствую. У меня сейчас денег достаточно, чтобы жить без особых проблем, - увидев, что скепсис во взгляде Гермионы так и не исчез, я добавил безразличным тоном. - Больше, чем я оставил в Гринготтсе. - Что? - потрясенно спросила та. - Но как? - Я работаю, - желая растянуть удовольствие, коротко сказал я. - Где? Кем? И как? - нетерпеливо выпалила Гермиона. - На черном рынке. Вором. Замечательно, - с улыбкой отозвался я, наблюдая за реакцией Гермионы. Это было забавно. Хотя мне всегда нравилось у нее это состояние, когда она замирает и, словно рыба, хватает чуждый воздух, пытаясь понять что, да как и где правда. - Ты хочешь сказать, что ты... - осторожно начала она. - Ветер? - спросил я, вновь взглянув на нее. Она лишь резко захлопнула рот и смотрела на меня не моргая, и тогда я решил сжалиться. - Ага, он самый. Неуловимый вор, без имени, без истории, без правды. Хорошая работа. Платят много, внимание на минимуме, да и уйма свободного времени на полноценную жизнь. Сказка. - Но как? - предвкушающе выдохнула Гермиона. - Ведь Ветер проходит через любую защиту. Его не замечают никакие чары, его никогда никто не видел, и о нем ничего не известно. О, нет, - выдохнула Гермиона, видимо, осознав, что все, что она только что озвучила, относится и ко мне. - Гарри, с помощью чего ты скрываешься от любой магии? - Хочешь посмотреть небольшой стриптиз? – веселясь, спросил я, озорно глядя на нее. - Гарри, - возмущенно и как обычно по-наставнически произнесла Гермиона, поджав губы и недовольно-осуждающе посмотрев на меня. Я усмехнулся, подумав, что она много черт переняла у Макгонагалл. Даже слишком. Ей бы в пору самой пойти преподавать в школу, но она почему-то решила работать в медико-аналитической лаборатории при Аврорате и выезжать на вызовы с аврорами как научный специалист, обладающий медицинскими знаниями. На мой взгляд это странный выбор, я думал, она продолжит отстаивать права ущемленных, станет известным борцом за справедливость, а она спряталась в тень Аврората. С чего бы это, мне, видимо, не понять. Мало ли какие пикси у нее в голове, поэтому, отставив эти мысли, я поднялся со стула и, сделав шаг в сторону, все так же насмешливо проговорил: - Что "Гарри"? - взявшись за футболку, я добавил. - Я серьезно предложил. И стоило только мне это закончить, как я резко стянул футболку через голову и отбросил ее на свой стул. Гермиона издала какой-то неопределенный звук: что-то среднее между вскриком и ахом, - и уставилась на меня пораженным взглядом. Желая все же немного привести ее в чувства, я неторопливо покрутился на месте, показывая все целиком, и сказал: - Вот и ответ. Я невидим из-за него. Серебристые глаза на моей груди блеснули, и Дракон немного пошевелился, правда, все же не поменяв своего положения. Хотя я вообще не помню, чтобы он когда-либо по мне перемещался. Как он был "положен" мне на плечи, так он там и лежал, только иногда вертя головой или поднимая хвост выше, пряча его от чужих глаз, когда я надевал футболку. В то время Гермиона поднялась со своего места и стала рассматривать мою магическую татуировку. Да, Дракон и правда был красив. Ярко-изумрудный окрас с черным оттенением по границам чешуек очень гармонировал с моей внешностью, а серебристо-металлические глаза, когти, усы, зубы придавали ему еще больше загадочности. Не знаю, выбирали ли цвета для моего Дракона, или он это сделал сам, но в этом точно не прогадали. Да и в остальном все было мне по душе, я так легко сжился со своим защитником, что несмотря на его размеры совершенно не испытывал даже легкого дискомфорта. Голова Дракона лежала у меня на левой груди, верхние лапы касались плеча и основания шеи, туловище уходило на спину, практически полностью перекрывая лопатки и вновь поднималось на другое плечо, где нижние лапы когтями словно держались за ключицу и плечо, а хвост с серебристой кисточкой на конце обвивал мою правую руку до локтя. Осторожно коснувшись чешуйки, Гермиона резко отняла руку и потрясенно произнесла: - Впервые вижу объемную магическую татуировку. Откуда она у тебя, Гарри? Подойдя к стулу, я натянул свою футболку и сел за стол. Гермиона также опустилась напротив меня, выжидающе смотря, и мне хотелось ее еще помучить, потянуть время, но, все же посчитав, что с нее и просто новостей хватит, я отпил чая и, откинувшись на спинку стула, стал рассказывать: - Мне его Сириус сделал. Это даже не совсем татуировка. Хотя я не знаю как его по-другому можно назвать, - вздохнув, я сделал паузу, собираясь с мыслями, потому что воспоминания о Сириусе все равно оставались для меня одновременно и приятными и болезненными, но затем продолжил. - Это началось на четвертом курсе, когда он обосновался в тайном месте. Однажды в образе собаки он передал мне портключ, и практически каждую ночь я отправлялся к нему на пару часов. Сначала он постоянно чем-то натирал мою кожу, до красна, до жжения, говоря, что ее подготовить нужно. Какие-то травы, масла. Каждый день что-то новое. А затем он начал, как он говорил, шить. У него была большая светящаяся игла, и от нее тянулась какая-то бирюзовая искрящаяся нить. Было больно, когда он продевал этим кожу, но я терпел. После нескольких часов такой работы он чем-то накрывал мои плечи, и я не видел, что он там делал, но каждый раз он повторял и убеждал, что это мне необходимо. Я в это не верил, но не хотел обижать крестного, поэтому продолжал ходить к нему. Турнир, да и все остальное сильно растянули нанесение Дракона. Он закончил его только незадолго до своей гибели, поэтому я особо ничего и не знал. В последний день он был уставшим как никогда и только объяснил, что это моя защита, я могу стать совершенно неосязаемым для любой магии и вдобавок ко всему открыть в себе много новых способностей. Я тогда поблагодарил его, он накрыл мою кожу с рисунком какой-то пленкой, - коснувшись шеи неподалеку от лапы Дракона, я сказал. - Я всегда чувствовал эту пленку, но ее никто не видел и тем более не замечали того, что под ней. Он сказал, что: "Он спит, проснется, когда снимешь пленку". Ну и вот, - взмахнув рукой в неопределенном жесте, я усмехнулся. - В ту ночь я обо всем этом вспомнил, содрал пленку и сбежал, - перейдя вновь на серьезный тон, я договорил. - Трудно было самому разбираться с неизвестными способностями, но как видишь, справился и теперь имею неограниченную свободу. Несколько минут мы сидели молча. Гермиона неподвижно смотрела в одну точку, но я уже привык к такому, ведь это означало лишь одно - она переваривает полученную информацию. И, видимо, закончив этот процесс, она перевела взгляд на меня и в замешательстве спросила: - Почему ты мне все это рассказываешь? Ведь я из Аврората, я же могу сдать тебя как Ветра. - Не сдашь, - ухмыльнулся я. - И дело не в дружбе, просто тебя в таком случае в Мунго заберут. В отделение для психически больных, - поймав на себе озадаченный взгляд, я вздохнул и лениво пояснил. - Я не отражаюсь в воспоминаниях. Ты меня помнишь, ты увидишь меня в думоотводе, но никто другой этого сделать не сможет. Если ты кому-либо покажешь свое вспоминание со мной, то тот человек увидит лишь тебя, беседующую саму с собой, причем никакого искажения воспоминания не будет обнаружено. Меня видят лишь глаза владельца воспоминания, - пожав плечами, я сказал. - Еще одна способность Дракона. - Святой Мерлин, - выдохнула Гермиона. - Это же... Это же... - Чертовски круто? – усмехаясь, подсказал я. - Нет, - возмущенно выдала она. - Ты же, похоже, не понимаешь какая это мощь. Вздохнув, я поднялся и направился к чайнику. Отослав наши чашки с остатками остывшего напитка и осадком в раковину, я достал другие и налил нам свежего чая. Гермиона не изменилась. Она все так же боится огромной магии и была бы рада ее ограничить. Ничего нового. Так было всегда. - Я все понимаю, Герм. И могу тебя уверить, что я не стану новым Волдемортом сойдя с ума от силы. Дракон прячет меня и это главное. Моя работа Ветром, - ставя перед ней чашку, я на мгновение затих, а затем, сев напротив, продолжил, - не больше чем способ обеспечить свое существование. Мне некуда больше податься. В маггловском мире я буду перебиваться на черной работе, в магическом меня все знают. Это единственный способ остаться в тени и не умереть с голоду. Тем более какая разница? Мои заказчики пойдут на все, чтобы получить желаемое. Пойми, у обычных воров были бы и жертвы и разрушения, а я лишь захожу, забираю вещь и исчезаю. Так что если не я, то кто-то другой это сделает и сделает куда кровавее. Гермиона плотно сжала губы и уткнулась взглядом в чашку с чаем. Я всегда поражался Гермионе, с виду она была такой непроницаемой, неэмоциональной, строгой и правильной. Но после общения с ней не составляет труда понять ее по мимике. У нее же все на лице написано. И теперь ей нечего мне ответить. Ведь я действительно прав, а о том, что мне снесет крышу от силы, она правда может не переживать, я знаю оборотную сторону, и мне она не нравится. - Ладно, - явно нехотя согласилась она, отпивая чая. - Я могу тебя понять, но мне все равно это не нравится. - Если я начну походить на Волдеморта, то можешь стукнуть меня, - шутливо проговорил я. - Спасибо за разрешение, - растянув губы в наигранной улыбке, произнесла Гермиона. - Не за что, - ответил я, делая глоток. Между нами вновь повисла тишина. И если честно я не знал о чем с ней говорить. Я не мог определиться с темой, чтобы не ввести все окончательно в тупик, из-за которого мы разойдемся и больше не встретимся. Все же Гермиона единственная принимала меня таким, какой я есть. - Ты... - осторожно начала она. - Ты не хочешь ничего узнать? - О чем? - О Роне, например. Я поморщился, потому что это была как раз одна из тем, которую я не хотел бы начинать. - Не очень, - честно ответил я. - Рон в прошлом, и меня не интересует что с ним и его семьей. - Хорошо, - кивнула Гермиона, все же сдерживая слова. Я простонал и запрокинул голову назад, потом посмотрел на нее и безразлично выдал: - Ну если ты так хочешь, то говори. - Я не то чтобы хотела, просто жаль, что все так разрушилось. А рассказывать особо нечего. Рон работает квиддичным обозревателем в СпортоМаге, а Джинни... Она замужем за Блейзом Забини, - я не сдержался и презрительно фыркнул, и Гермиона поспешно добавила. - Во время войны его мать смогла вывести весь капитал из страны, поэтому, когда все закончилось, он был одним из самых завидных женихов. - Удивлен тогда, что его привлекла Джинни, - с недоброй улыбкой произнес я. Щеки Гермионы полыхнули румянцем. Наверняка, вспомнила мой выпад на возгласы Джинни, что я с ней переспал и обязан жениться. Да, я тогда был резок в выражениях и характеристиках, но не жалею о своих словах и о том, что это было на Диагон аллее, потому что это все было правдой. Джинни мне не досталась девственницей, но при этом совсем не умела ублажать, а могла только лежать на спине. Конечно, та статья сильно ударила по ее репутации, поэтому поступок Блейза, разумеется, меня удивил. Хотя неважно. Это прошлая и уже не моя жизнь. - А как у тебя с личной жизнью? - спросила Гермиона, отведя взгляд и смотря на свои ногти. Я улыбнулся, понимая к чему, на самом деле, вела Гермиона. Ее как всегда интересует все, что происходит в моей жизни. Полный контроль и надзор. Перед глазами сразу возник образ Орландо, его карие глаза, волосы цвета шоколада, смуглая кожа, покрытая темными родинками, и тонкое, податливое тело. С ним я был уже полгода, хотя назвать это отношениями было нельзя. Я часто забегал в кофейню, где он работал официантом, он с улыбкой обслуживал меня, при этом призывно покачивая бедрами при ходьбе. Иногда я приходил к нему и, бросив с порога фразу: "Без обязательств", накидывался на него с поцелуями. Он прекрасный любовник. Нежный, чувственный, покорный. Но мы оба знаем, что это скорее странная дружба, чем чувства. Он не спрашивает, куда я пропадаю, и не интересуется моими странностями. Меня же не волнует, есть у него кто-то еще или нет. Смешно, но я даже его фамилию не знаю. Мы вообще практически не разговариваем, за исключением каких-то нейтральных тем. Мне, конечно, с ним хорошо, но это несерьезно, впрочем, как и все другие мои отношения. Но эти хотя бы имеют достаточный срок, однако, все равно это не то, что вообще стоит говорить Гермионе. Откуда-то из подсознания выскочило воспоминание о холодных серых глазах. "Малфой" - в мыслях процедил я, мотнув головой, отгоняя наваждение, и спокойно начал: - Да никак у меня с личной жизнью. Связи на одну ночь. - Ты бы с этим поосторожнее... - Герм, - улыбаясь, протянул я и повернулся к ней, - я не маленький мальчик. - Ну, конечно, - вернув смущенную улыбку, она взялась за свою кружку, но, так и не успев отпить, вздрогнула. Рядом с ней с громким хлопком материализовался маленький самолетик. Пробубнив: "Все никак к ним не привыкну", она взяла записку и, нахмурив брови, стала читать. Стоило ей только поднять голову и открыть рот, как я ее опередил и произнес: - Извини, работа, срочный вызов, мне нужно бежать. Виновато посмотрев на меня, она нерешительно кивнула и сказала: - Да, взрыв с негаснущим пламенем. Есть жертвы. - Герм, не нужно оправдываться. Это твоя работа. Я тоже могу срываться на встречи, - закончил я с улыбкой. Слегка наморщив нос, она посмотрела на меня недовольным взглядом, ведь мои слова были чуть ли не прямым: "Ты не оправдываешься передо мной, а я перед тобой". Но выдохнув, она поднялась и, поблагодарив за приглашение, направилась к выходу. Попрощавшись и обняв ее перед уходом, я закрыл дверь и, привалившись к ней спиной, мрачно подумал: "Какого черта на мыслях о любовниках я вспомнил о Малфое?".