Добро пожаловать в Аид

- Добро пожаловать в Аид. Мальчик перешагнул порог врат. Серая безликая толпа, тесно окружавшая его, исчезла. Огромные дверцы неслышно захлопнулись за его спиной. Он изумленно застыл на месте: перед ним раскинулся райский пейзаж; совсем непохоже на тот Аид, о котором ему рассказывали. Поляна ярко освещалась солнцем, обломки колон ослепляли своей белизной; по синему небу плыли воздушные облака. Ветер шел рябью по траве, поднимал в воздух нежно-оранжевые цветы – ребенок не знал их названия – и уносил ввысь. Мальчик чуть приоткрыл рот. “Неужели это и есть Аид?”. Но даже несмотря на завораживающую красоту, от которой перехватывало дыхание, а сердце начинало биться чаще, он был напуган: сон это или нет, но ему хотелось вернуться обратно. Он побежал к небольшому храму, стоящему на одном из холмов, в надежде встретить кого-нибудь. Мир неожиданно погрузился во мрак – солнце перестало светить. Трава больше не щекотала ноги; воздух потяжелел, сменился на затхлый. Мальчику все больше не нравилось происходящее. Он не понимал, как и зачем здесь оказался. Теперь он еще и ничего не видел. На стенах вспыхнули фиолетовые огни. Стали заметны очертания комнаты – той самой, в которую он зашел на самом деле. Увиденное до этого было иллюзией. “Кажется, это тронный зал”, - мальчик прищурился, пытаясь разглядеть непонятный черный предмет впереди. Он хотел рассмотреть его лучше, но неожиданно остановился, заметив какое-то движение сбоку. Взгляд упал на мертвенно-бледные руки. Танатос обнял мальчишку за плечи и прижал к себе, улыбаясь. Сотни мертвых рук потянулись к ребенку, повторяя его действия. Но никто не мог достать – тогда они хватали мальчика за ноги. Танатос, стиснув щеки Элефсеуса, притянул его лицо к своему, тихо напевая те слова, которые вертелись у него в голове. Эхо подхватывало фразы и разносило их по всему залу. Голос бога был везде; становясь все громче и громче, он звенел у мальчика в ушах. Танатос не просто рассказывал о своих мыслях. Он делился самым важным: этот мальчишка окажет ему великую помощь своей болью, которую тому еще предстоит испытать. Элефсеус не сможет изменить свою судьбу; ему предначертано потерять всё то, что он так любит. Мальчик был избран. Избранный богом, у него не было шанса отказаться. Танатос собирался показать ему, насколько жестока может быть Мойра. Он закончил свой монолог, мягко шепнув в губы: - …Двое станут одним, – ему нравилось свое отражение в огромных, испуганных глазах. “Они такие красивые”. Элефсеус не понял, что произошло в тот момент. Жуткое лицо, которое было так близко, приводило в такой ужас, какой мальчик никогда не испытывал. Он не слушал бога, хотя звенящий голос пел в голове, будто это были его собственные мысли. Элефсеус не мог пошевелиться или закричать, когда холодные губы прикоснулись к нему, обдав ледяным дыханием. Он не знал, что его только что поцеловали. И он никогда не вспомнит о своем первом поцелуе. Губы прижались сильнее. Мальчик зажмурился и тут же пожалел об этом. Защемило сердце; невыносимая боль пронзила его душу. Ему было страшно смотреть на картины из своей собственной жизни. Танатос улыбался.