Всё уходит в никуда

Веселье давно улетучилось, и меня снедал страх. Нас везли в телеге вместе с остальными рабами, и тяжёлые, мрачные мысли переполняли мою голову — сколько, интересно, рабов у этого мужчины? Это и есть «светская жизнь» на лад древних Помпей? Когда рванёт Везувий? Что будет, если мы так ничего и не придумаем? По-видимому, рабов везли на более обширный рынок, нежели участок рядом с домом. Больше всего меня беспокоило то, что с каждым метром вулкан приближался. Сколько времени осталось до извержения? Как долго мы будем «продаваться»? Что дальше? Закончить жизнь под пеплом Везувия? Похоронить себя в страхе, огне и боли? Я протянула слегка подрагивающую руку назад и почувствовала, как Габриэль переплетает свои пальцы с моими — стало немного легче. Не так страшно умирать, когда самый дорогой человек на свете рядом. Раздался толчок; я увидела дым над верхушкой вулкана и посильнее сжала ладонь Габриэля. Я не хочу умирать. Так, хватит. Нечего сидеть и лелеять свои страхи. Сейчас главное — найти благодать Габриэля, и тогда мы сможем вернуться домой. Где она может быть? Я вспомнила другого падшего Ангела, Анну. Тогда с Винчестерами я была незнакома, но часто незаметно наблюдала за их жизнью. Жаль, не настолько часто, чтобы обнаружить Габриэля раньше, но... Стоп. Итак, Анна пала и какое-то время невидимо находилась рядом с людьми. Потом она смогла переродиться и появилась в семье Милтонов, потеряв память. Но Габриэль-то память не терял? Впрочем, ситуация другая, но смысл тот же. Благодать Анны упала недалеко от места её рождения. Телега остановилась, и рабы по одному спустились на каменистую землю. Мы с Габриэлем шли, взявшись за руки, оба пытаясь прийти к каким-то выводам. Я не заметила, куда нас отвели, и опомнилась только тогда, когда меня грубо остановили, приказав никуда не уходить. — А эти что, продаются в двойном экземпляре? — спросил весёлый голос, явно обращённый в нашу сторону. — Девчонка ничего. Прости, парень, но, думаю, я возьму только её, мальчишками не интересуюсь, тем более, что рожей ты не вышел. Я подняла голову, чтобы резко послать наглого мужика куда подальше, но тут взгляд вновь упал на вулкан. Снова затрясло, и этот толчок был куда более сильным, чем все предыдущие. Ужасное понимание обрушилось на голову, будто кирпич. — Габриэль, — зашептала я Ангелу, который на полном серьёзе уже собрался заехать покупателю в глаз. — Твоя благодать. Она в вулкане. Из-за неё Везувий взорвался с такой силой. Твоя благодать послужила гибели Помпей. Это запечатлено в истории.

***

Я наотрез отказалась «продаваться» без Габриэля. Покупатель уступил, и теперь мы вместе плелись за ним в его дом, который находился уж очень близко к подножию вулкана. В сложившейся ситуации я не могла понять, что лучше — находиться ближе к вулкану или бежать без оглядки. Наш покупатель, Люций, в результате оказался очень даже милым человеком. Мы были у него первыми рабами, и он признался, что совсем не нуждается в них, просто мы выглядели настолько несчастными, что он не смог пройти мимо. — А зачем вы тогда завели про «мальчишка не нужен»? — спросила я, полностью поглощённая проблемой благодати и ужасом от того, к чему привела наша с Гейбом «увеселительная прогулка в прошлое». — Знаете, Магнитус не очень приятный человек, — поведал Люций, наливая из кувшина в каменные чашки вино. — Жены у него нет, а красивые девушки, имевшие несчастье оказаться его рабынями, часто служили женщинами для утех, и, униженные, оказывались на улице без монеты в кармане. — Значит, нам надо поблагодарить вас за то, что вы нас купили? — раздражённо спросил Габриэль. — Я, конечно, помню обычаи этого времени, но что может быть благородного в покупке людей? — Гейб, — устало обронила я. — Нам действительно следует поблагодарить Люция. Вряд ли встретишь сейчас людей, которые будут так хорошо относиться к рабам. — Когда ты успела стать знатоком древних Помпей? — буркнул Габриэль. — В частности, люди, покупающие рабов, тоже не особо хорошо к ним относятся, — добавил Люций, подавая нам с Ангелом вино. — Я могу вас прямо сейчас отпустить, если хотите. И дать денег. — Почему вы так добры? — чуть улыбнувшись, спросила я. — Когда-то я тоже был рабом, — улыбнулся мне в ответ мужчина. — Пока меня не купила добрая женщина, и, умерев, оставила все свои деньги мне. Она считала меня своим сыном. И я помню, как тяжело выполнять приказы какого-то человека, когда тебя самого за человека не держат. — Спасибо, — всё, что смогла ответить я. — Вы правы, нам надо уйти. Нам кое-что надо сделать с вулканом. — С чем? — С вулканом. — Чем? — Да с вулканом же… — В это время не было понятия «вулкан», — перебил меня Габриэль. — Везувий — просто гора с дымом. — Вы так странно говорите… — пробормотал Люций, усаживаясь в кресло. — Будто из другого времени. — Знаете, вся проблема в том, — не дав мне ответить, раздражённо начал Габриэль. — Что я Архангел Габриэль. Был, пока не потерял крылья сегодня. А это — моя девушка Джессалин, которая раньше была вампиром со сверхъестественными даже для неё способностями. И теперь, оказывается, из-за меня погибнет куча народу!.. — Габриэль, это не твоя вина. — Моя! Моя благодать, значит, моя вина! Я потащил нас в прошлое и промахнулся на две тысячи лет! — Тогда мы оба виноваты, — я притянула Ангела к себе и обвила руками его шею. Он уткнулся носом в моё плечо. — Не надо винить только себя. — А теперь, — горько прошептал бывший Архангел, — мы погибнем здесь, под дождём из пепла и ангельской благодати… — А вот это уже не надо! — я отодвинула его от себя и сурово поглядела в глаза. — Ты собираешься сидеть, сложа руки, и ждать смерти? Ну уж нет! Если ничего не выйдет, мы всё равно будем бороться до самого конца, как и всегда! — Джесс, благодать в вулкане. Её очень трудно оттуда достать, если вообще возможно... — Значит, будем стараться! Когда это ты терял боевой дух? Мы с тобой солдаты, значит, погибнем, сражаясь! — Вообще-то, я вестник Божий. — Не умничай. Если б ещё твой папочка исполнял свои обязанности, — огрызнулась я. — А вообще, хрен тебя разберёшь, в иудаизме ты «ангел смерти». — Вы или безумцы, или верующие? — осторожно спросил Люций, о котором мы уже успели забыть. — Ладно. Если я вам покажу «чудо», вы поверите нам? — спросила я. — Этот придурок сил пока лишён. Не дожидаясь согласия, я выставила вперёд руку, и на ладони заполыхал язычок пламени. — А ведь это ответ! — вдруг воскликнула я, поворачиваясь обратно к Габриэлю и игнорируя Люция, явно выпавшего в осадок. — Если что случится, я смогу сдерживать лаву, пока ты не заберёшь благодать! — Из ума выжила?! Если в вулкане моя благодать, то взрыв будет намного сильнее сотни многотонных ядерных бомб! — рявкнул Гейб. — У нас всё равно выбора нет, — буркнула я. Неожиданно Люций вскочил, упал на колени и, схватив руку Габриэля, поцеловал её. Мы ахренели так, что даже раскрыть рот не смогли. — Я беженец, — хрипло сказал Люций. — Христианин. Ушёл из родных земель. Я никогда не видел Иисуса, хотя многие говорили о нём, верили и возносили. В Ветхом Завете говорится о Вас. Я представить не мог, что силы небесные, как гости, будут в моём доме! Я думал за то, что я теперь живу в Италии, предал дом, мне суждено наказание! — Не волнуйтесь, — Габриэль посерьёзнел и положил руку мужчине на голову, будто благословляя, — когда придёт час, я сам сопровожу вас на Небеса. — Габриэль! — рявкнула я. Нашёл время выпендриваться. — А вы, наверное, тоже Ангел? — с восторгом спросил Люций. — Самый прекрасный Ангел на Небесах? Я невольно зарделась. — К сожалению, нет, — мягко ответила я. — Я вообще сначала была порождением ночи. Ну, то есть… — я беспомощно посмотрела на Архангела. — Дело в том, что Архангелы могут путешествовать во времени. Мы прибыли из 2009 года от рождества Христова. А с этой девушкой я познакомился почти через тысячу лет после сегодняшнего дня, — снизошёл до объяснений Габриэль. — Но… Тогда… — Люций, с истинным восторгом на лице, пытался осилить понятие «время». — Тогда вашей спутнице должно быть тысяча лет? — Она не так проста, как кажется, — Габриэль покосился на меня, и в его глазах снова запылал озорной огонёк. Наконец-то. Я ткнула в него локтем. — Но она тоже святая, раз удостоилась быть спутницей Архангела Габриэля, — с благоговением прошептал Люций. — Да, она святая, — мягко сказал Габриэль, глядя мне в глаза. — И она не просто моя спутница, она — моя душа. У меня отчего-то заболело сердце. Из глаз невольно хлынули слёзы, и бывший Архангел стёр их, невесомо коснувшись моих щёк губами. На лице Люция отражалось такое счастье, что, казалось, он сейчас взлетит в воздух не хуже Габриэля. — И сейчас я вам говорю, — вдруг став необыкновенно серьёзным, резко сказал Архангел. — Бегите. Прямо сейчас. Подальше от этого города. И со всех ног. Берите самые нужные вещи и бегите. — Но почему... Дом затрясся, кружки с вином упали на пол и разбились. Каменная статуя, стоящая у входа в дом, с грохотом раскололась на мелкие кусочки. — Именно поэтому, — ответила я. — Бегите. Нам надо спешить. Не говоря больше ни слова, мы с Габриэлем взялись за руки и побежали. Я от души надеялась, что Люций послушает нас. Что уйдёт как можно быстрее, бросит всё, и побежит. Он мне понравился. Но мы не могли больше оставаться, проверяя, последует ли он нашему совету. — Когда вулкан взорвётся, — набегу крикнул Габриэль. — будет поздно. Благодать рассеется вместе со взрывной волной. — А пораньше сообщить об этом было не дано? — задыхаясь, рявкнула я. — Ты сказала, что готова к смерти, — Габриэль смотрел на меня. — Если бы я мог сделать хоть что-то, — горько добавил он. — Я бы унёс тебя подальше от этого места. Настолько далеко, насколько это возможно. Я промолчала, крепче сжав его ладонь. Землю сотряс новый толчок, и мы упали. Подняв голову, я увидела, как чёрный столб дыма вырывается из вершины Везувия. — Быстрей! Мы бежали так быстро, как никогда. Ноги ломило от усталости, нос и глаза забивал пепел. Но мы продолжали бежать вверх, не останавливаясь ни на секунду. — Ты ещё не можешь извлечь благодать? — еле выдавливая слова, спросила я. — Надо забраться повыше, — дико кашляя, отозвался Габриэль. И в этот момент Везувий, наконец, взорвался. Меня оглушил этот взрыв, и голова пошла кругом. Мой усиленный слух уловил крики позади нас, и тут же, будто щёлкнули выключателем, мир потерял любые звуки. Я почувствовала, как из уха потекла кровь. Я не слышала ничего. — Беги, Габриэль! — как только могла, заорала я. Себя я не слышала, и интуитивно повысила тон до максимума, срывая голос. Сверху полилась лава. Я вскинула руки и тут же почувствовала такой неимоверный груз, что упала на колени, непроизвольно зажмурившись. — Давай! Быстрее! Рук я не опускала, и точно не знала, дают ли мои усердия хоть какой-то прок. Голова, казалось, вот-вот разлетится на куски. Чуть приоткрыв глаза, я заметила, как волна огня замедлила свой ход. Значит, я смогла остановить её. Хоть ненадолго. Я разглядела Габриэля, который лез вверх, не обращая внимания на камни и пепел, и это придало мне сил. Я напряглась так, что кости захрустели. Ещё чуть-чуть… Пожалуйста, быстрее… Пожалуйста… Я закричала, и в следующую секунду всё провалилось во мрак.