Всё уходит в никуда

Я пялилась на вулкан и пялилась, пока не почувствовала на себе заинтересованные и недоумевающие взгляды. Вот же ж... — И кто из нас пересмотрел Доктора Кто? — сварливо бросила я. — Габриэль! Шестикрылый мудак, расправляйся и летим обратно! Я хотела увидеть Пресли, а не вулкан! Никто мне не ответил, только заинтересованных зрителей стало в два раза больше. Мои джинсы и клетчатая рубашка ну никак не вписывались в моду древних Помпей. Древние Помпеи! Потихоньку мне в голову начало закрадываться настоящее понимание всей этой чехарды во времени. Уж реально, что ли, было бы лучше попасть в параллельную Вселенную, где существует инопланетянин с машиной времени в виде синей полицейской будки… — Габриэль, — снова позвала я, стараясь игнорировать косые взгляды. — Ты где? Внезапно я услышала тихий стон, исходящий из-за одного из прилавков, заваленного какими-то тряпками. Я ринулась туда, чуть не сбив с ног мужчину, сердито что-то забормотавшего на итальянском. — Габриэль! Архангел валялся на земле, страдальчески перебирая конечностями. Подавив смешок, я села рядом, похлопав его по плечу. — Ну что, пошутил? А теперь давай, расправляй все шесть крыльев и домой. — Где мы? — хрипло поинтересовался страдалец. — Древние Помпеи. Везувий. Уяснил? Доволен? — я постучала пальцем по упрямому лбу. — Домой! — Я не хотел попасть в Помпеи, я хотел на концерт к Пресли! — Так ты не шутил? — в груди заскрёбся червечок сомнений. — Ты реально промахнулся? — По-видимому… — Как можно было промахнуться на почти две тысячи лет?! Габриэль поморщился и замахал руками. — Тихо, не бузи. У меня голова болит. — Габ... Я резко оборвала гневную тираду, готовую обрушиться на дурного Архангела. — …что? — …что?.. Мы одновременно посмотрели друг на друга; Гейб резко побледнел и вскочил, вцепившись в волосы. — Голова? Болит?! У меня?! Мой ум в один блаженный миг полностю опустел, и я тупо смотрела, как Габриэль в ужасе оглядывает своё тело. Ответ напрашивался сам собой — он потерял свои силы, поэтому и чувствует головную боль. Но этот факт никак не хотел осваиваться в моей голове, ибо жить в первом веке нашей эры мне ну никак не хотелось. — Молодые люди, вы что здесь забыли? Габриэль не обратил никакого внимания на мужчину, с интересом наблюдавшего за нами, и паническим голосом зашептал мне: — Джесс, у меня болит голова, и я не могу это остановить! А ещё я не могу переместиться! Я чувствую себя ужасно слабым! Что это значит?! Я мгновение молчала. — Только не говори мне, что ты стал человеком, и мы останемся жить в древних Помпеях! — Молодые люди! — уже сердито гаркнул мужчина. Я слишком долго знакома с Габриэлем, чтобы, хотя бы поначалу, относиться к серьёзной ситуации с надлежащей серьёзностью. Как говориться, с кем поведёшься, от того и наберёшься, а Габриэль, надо отдать ему должное, всегда мог превратить кровавое месиво в клубничный коктейль. Поэтому сейчас, видя на лице Архангела неподдельное отчаяние, я первым делом проверила, не выросли ли у меня часом за спиной шесть крыльев. Ибо в двенадцатом веке, когда мы с Гейбом тайком сбегали гулять по полям и сёлам и натыкались на стаю борющихся в крови вурдалаков, в отчаянии была я, а Габриэль лишь выстраивал вокруг бойцов арену и голосом оратора подзуживал нечисть и объявлял счёт. Может, мы поменялись ролями, споткнувшись на краю временной дыры? Но нет, к моему вязкому разочарованию, крылья у меня не появились. Хотя, может, это и к лучшему, ибо если вытаскивать нас из первого века пришлось бы мне, мы могли бы развернуться не в ту сторону и залететь к мамонтам. Чем чёрт не шутит? Предполагаю, что шутки про чёрта неуместны, ибо старший брат Габриэля как раз сейчас вознамерился устроить на земле Армагеддон. О чём это я, это же случится почти через две тысячи лет! Я продолжала вести колкий беззвучный монолог, когда мы с Габриэлем уже сидели в доме мужчины, на торговом участке которого приземлились. Мужчина оказался не из приятных и, сообщив нам о том, что в городе мы неизвестны, а поскольку мы оказались на его участке, то теперь принадлежим ему, ушёл. Напоследок пригрозив «Вот только двинетесь — заживо сожгу». — Ненавижу тебя, — потихоньку теряя иронию к сложившейся ситуации, пробормотала я Габриэлю. — Если мы выберемся, я оторву тебе крыло и поджарю на сковородке. Бывший Архангел не ответил, маясь непривычной головной болью. — Ой, ну хватит вести себя, как пятилетка! Привыкай к обычным человеческим страданиям! Лучше подумай о том, что мы теперь рабы, и как нам вернуть тебе благодать! Сраный Ангел, я и не думала, что человеком ты никуда не годен, — лишь наполовину в шутку ворчала я. — Да ты ж... — Тихо-тихо, — я отмахнулась. — Не хочу ссориться, особенно в такой ситуации. — Но я же говорил это, когда мы… — Ага, когда мы только встретились, и ты «шутил», то есть, измывался надо мной за мою невинность и страх перед отцом. Мы тогда оказались в логове кицунэ, и ты сказал эту фразу. А потом, шутя, испепелил это логово. Тебе не кажется, что мы поменялись ролями? Ты в ужасе и нихрена не делаешь, а я бредово шучу и пытаюсь что-нибудь родить. — У меня замечательные шутки! — Ах ты ж Локи, а превратить вурдалака в бумеранг, пустить летать и отрубить невинным людям головы — это тоже замечательная шутка? — сварливо предъявила я. — Ну ладно, положим, тогда я перестарался... — протянул Габриэль. — Я должна была занести это в свой дневник! Вурдалак-бумеранг, это ж надо придумать! — У тебя есть дневник? — Есть, — снова заворчала я. — Видео появилось не так давно, до этого надо было как-то документировать жизнь. Кстати, о видео. Сеть, положим, в первом веке не ловит, а вот камера всё ещё работает. Я вытащила телефон, лежавший у меня в кармане и чудом не разбившийся при жёсткой посадке в Помпеях. Включив камеру, я направила её на себя, и тут мне в голову пришла новая мысль. — Кстати говоря, нам ещё повезло, что мы на окраинах города. Может, удастся сбежать от Везувия, — я по-акульи улыбнулась в камеру. — Итак, Габриэль занёс нас в древние Помпеи, а не на концерт Элвиса Пресли, как обещал. Теперь он ноет и пускает слюни, ибо у него болит головушка. — Всё дело в том, — демонстративно отворачиваясь от камеры, поведал Гейб, — что я сейчас до смешного слабый, обычный человечишка, а у тебя, между прочим, так и остались твои способности. Получается, сейчас ты более сверхъестественное создание, чем я. — Я ж говорила, — выпятив губу, сказала я. — Нюнчик. Сопельки подтереть? — Заткнись. Как там книги Чака Ширли звались? «Сверхъестественное»? Не удивлюсь, если есть Вселенная, где по нам снят сериал. Нет, я даже уверен, что она есть. — И к чему это? — Я — сверхъестественное существо, а не человек! — возопил Гейб. — Чёрт, Архангелов всего четыре на всём свете, и я теперь туда не вписываюсь. Я сделала вид, что сейчас расплачусь. — Как думаешь, как тебя зовут в другой Вселенной? — Ричард Спейт. Дурное имечко, не находишь? — Откуда такая уверенность? — Я Архангел, помнишь? Был… — горестно добавил Габриэль. — И всё-таки? — вздохнув, спросила я. — Ну, попутешествовал пару раз по параллельным Вселенным. Эта мне показалась забавной. Остановился на пару дней, попугал тамошних Сэма и Дина. Правда их там не так зовут, и они вообще актёры… — Тоскливо, — не одобрила я. — А меня как звали? — Не знаю, ты тогда не снималась. Ну, то есть… — Я поняла. А разве у тебя хватит сил путешествовать по параллельным Вселенным? — Рядовой Серафим это может. Я — тем более. — Хвастун, — я опомнилась и выключила телефон. Вряд ли он пока понадобится, но на всякий случай лучше поберечь зарядку, розетки тут вряд ли имеются. Я снова оглядела комнату. Дом подобравшего нас мужчины был явно богат и хорошо обставлен. Нам осталось только догадываться о том, какая нас теперь ждёт судьба. Как ни прискорбно, я понимала нытьё Габриэля о своей человеческой природе. Потеряв все возможности вампира, я далеко не так быстро, как старалась показать, свыклась быть человеком. Та лёгкость, быстрота, неуязвимость в большей мере, чем можно представить... Неутомляемость. По этому я скучала, но потом смирилась. А вот мириться с тем, чтобы жить в первом веке нашей эры, я не собиралась. Надо что-то придумывать, и быстро. Я не хотела стареть вдалеке от дома и моей новой семьи. — Собирайтесь, — в дом грузной поступью вошёл хозяин, и кинул нам под ноги какие-то тряпки. — И оденьтесь в нормальную одежду. Мне достаточно рабов, и поэтому мы сейчас едем на рынок. Я прерывисто выдохнула и почувствовала, как Габриэль сжал мою ладонь. Нас собирались продавать.