Всё уходит в никуда

Я тихо зашла в дом, закрыла за собой дверь и опёрлась о неё спиной. Ноги налились свинцом и сделать ещё один шаг, казалось, было делом невозможным. Тяжело дыша, я подняла глаза, вглядываясь в лица семьи; те ещё не заметили моего присутствия. Дин в шутку колотил Сэма, а тот картинно напрягал мышцы, подставляясь под удары братца. Кас негромко посмеивался, как всегда, с какой-то горькой ноткой одиночества в голосе и взгляде. Бобби преувеличенно ворчал, размахивая бутылкой пива в сторону Дина. В груди собралось тепло. На глаза невольно навернулись слёзы, и мне захотелось опуститься на пол прямо здесь и сейчас и сдохнуть от нежности к этим идиотам. Великие, страшные охотники на нечисть и падший Ангел. Так уютно, будто на дворе нет никакого Апокалипсиса. Они даже не представляют, как я по ним соскучилась. Даже вообразить не могут, сколько времени прошло; для них минуло каких-то полчаса... Я медленно двинулась вперёд, через силу заставляя ноги работать. Сдерживать слёзы было так же трудно, как и заставлять себя перебирать конечностями. — О, Джесс! — воскликнул Дин, сверкнул глазами в сторону Сэма и схватил меня за локоть. — Иди сюда, я расскажу тебе сказку о Рапунцель по имени Саманта! Джесс? Я повисла у него на шее, сцепив руки и не в состоянии контролировать всё остальное тело. Моя хватка оказалась настолько сильной, что Дин захрипел. — Джесс?.. — он неуклюже похлопал меня по спине и только тут заметил длиннющую волну густых волос, почти достающую лодыжки. — О, кажется, у нас тут реальная Рапунцель появилась. Джесс, что с тобой и твоими волосами? Клянусь, полчаса назад они были раз в десять короче. Винчестер осторожно отлепил меня от себя и вгляделся в глаза, нахмурившись. — Ты что... повзрослела? — его весёлость в миг испарилась, и Дин склонил голову к плечу, поглаживая большими пальцами мелкие морщинки в уголках моих глаз. — Что случилось?.. Я не могла говорить, только со странной мольбой смотрела в лицо Дина, пытаясь запомнить каждую чёрточку и веснушку. Затем, нащупав в себе способность к передвижению, отстранилась и, развернувшись и встав на цыпочки, обняла Сэма. Потом, не останавливаясь и не говоря ни слова, наклонилась и сцапала в объятия Бобби, ошарашенного, как и все остальные — только спустя полных десять секунд Сингер ожил и скованно погладил меня по плечу, обескураженный моим видом и любвеобильностью. Объятия с Касом затянулись. Я случайно зарылась в его густые тёмные волосы пальцами и не смогла отстраниться, когда бывший Ангел притянул меня за талию к себе и обнял так, будто сам провёл тысячу лет где-то не здесь. Мне показалось, он знает. Понимает и чувствует ту тоску, что буквально замораживала мне сейчас все внутренности. Я бы вполне смогла возместить нанесённый ущерб невинности Каса и собственным принципам, вскочив и немедленно начав разбор полётов, но моё тело почему-то посчитало, что сейчас именно тот самый момент, когда нужно полностью лишиться сил. Поэтому я обмякла, и Кастиэль, слегка встревоженный, подхватил меня на руки и уложил на колени, укачивая, как маленькую. Я не смогла сдержать улыбки. — Кхм, Джесс, — кашлянул Дин, покосившись на Сэма. — Что произошло за полчаса? Почему ты выглядишь старше? Откуда такие волосы? Почему твои глаза такие... Он замолк, сведя брови к переносице. Ах, Дин... — Какие, старые? — хрипло спросила я и скованно улыбнулась. — Не знаю даже, с чего начать... — я задумалась, вспоминая, когда Габриэль омолаживал меня в последний раз. — Мне физически сейчас двадцать восемь лет, а не двадцать пять. А реально... — Подожди, в смысле двадцать восемь? — встрял Сэм. — Ну... — я вновь замялась, пытаясь подобрать слова. Машинально я спрятала онемевшие пальцы под плащ Кастиэля, и тот вздрогнул, взгляд, впрочем, не опустив. — ...тысяча лет. Прошла почти тысяча лет. Моё заявление было встречено ошеломлённым молчанием. Я ещё раз обвела охотников и Ангела взглядом жадно, будто вновь могла потерять их на сотни лет. А потом, глубоко вздохнув, начала рассказ. На то, чтобы рассказать всё в подробностях, не хватило бы и недели, так что я описала всё в общих чертах, избегая лишних упоминаний о Люцие или Джинни или десятках тех, к кому мы с Габриэлем успели привязаться за нашу совместную тысячу лет. И всё равно на рассказ ушло два часа. За это время никто, кроме меня не проронил ни слова. — Вот этот ценнейший экземпляр неземного мобильника имеет в себе дохрена информации о разных монстрах, не считая повседневной жизни путешественников во времени, — с горьким сарказмом сказала я, вытаскивая из кармана многострадальный телефон. — Я подумала, что некоторое могло бы помочь охотникам в дальнейшем, а некоторое можно перенести в дневник вашего отца. В общем… — Господи, Джесс, — пробормотал Дин, судорожно выливая в себя девятую по счёту бутылку пива. Затем он встал, отнял меня у Каса и сжал в объятиях так крепко, что почти дал мне фору. — Мы и представить не могли... — Конечно, не могли, — усмехнулась я. — Для вас прошло всего ничего. — Где этот пернатый придурок? — давая возможность младшему брату потрепать меня по плечу, спросил Дин. — Выходи, подлый трус! — Он... ушёл, — я почувствовала, как силы вновь покидают меня, и опустилась на диван рядом с Кастиэлем. — Я попросила его... уйти. — Ну и правильно сделала, сестрёнка! — воскликнул старший Винчестер, опуская пятерню на мою макушку. — Пусть прохладится где-нибудь не здесь, друг от друга тоже нужно отдыхать! Дин и Сэм, кажется, проникнувшись рассказом о разлуке с ними аж в тысячу лет, носились вокруг меня до глубокой ночи, стараясь развеселить. Мне оставалось лишь сидеть рядом с бывшим Ангелом, смеяться, чувствовать, как внутренний холод испаряется и разделять с по-доброму ворчащим Сингером пиво. В какой-то момент, ближе к утру, я разглядела за окном гостиной Габриэля. Архангел просто стоял и смотрел на меня с неясной тоской; и, хоть каждый раз, когда Трикстер был в подобном несвойственном ему настроении, мне самой становилось до ужаса больно, я не вышла к нему. Винчестеры правы — мне нужно отдохнуть, прийти в себя. Винчестеры... Мне становилось почти до слёз хорошо, когда я смотрела на них и видела расстроенные и мрачные лица — это значит, что они беспокоятся за меня. Это значит, что я уже часть их семьи. Это значит, что у меня есть семья. И когда семья, наконец, утомилась до такой степени, что еле шевелила языками, Бобби отправил «свой выводок» по кроватям. Это было мило. Господи, это было так мило со стороны Бобби; у него никогда не было детей, но он заботился о Винчестерах, как о своих сыновьях. Именно он вырастил Дина и Сэма такими, какие они есть, именно он заменял им вечно отсутствующего отца. И сейчас он заботился о двух мальчишках, падшем Ангеле и потерявшейся девчонке так, будто был отцом. Отцом, которого у меня давно не было. Я и представить не могла, что соскучусь по ним так сильно.

***

Уже через полчаса я больше не могла улыбаться. Лёжа в кровати, я смотрела в потолок пустым взором, ощущая холод. Опять слишком холодно. Опять я не могу заснуть. Опять тени поглощают меня. Подрагивая, я спустила ноги на пол, сняла со стула свитер и закуталась в него. Свет в доме не горел. Я вышла из комнаты и вгляделась в темноту; мне казалось, что в этой темноте прячутся люди. Они кричали и звали меня по имени, но я знала, что отозваться не могу. Мне хотелось с кем-то поговорить, прижаться, почувствовать тепло, но все спали, а я не хотела их будить. Глупость. Ведь это я только что вернулась после тысячелетнего отсутствия, не они. Я сама должна пережить это, не присасываясь пиявкой к чужому теплу. — Джессалин, — тихий шёпот заставил меня вздрогнуть, но, повернувшись, я разглядела у степеней лестницы лишь тревожное лицо Кастиэля со встрёпанными волосами. Губы сами собой растянулись в слабой улыбке. — Иди сюда. Не стоит бродить по дому сейчас, слишком холодно. Я, словно во сне, двинулась в гостиную, на диване в которой Кас обычно дремал. Кастиэль — печаль чистой воды, и мне казалось, что он понимает меня. Этот дурашливый, не разбирающийся в людях, порой глупый, но такой чистый бывший Ангел понимает мои чувства, как никто другой. Кас уселся на диван, и я аккуратно устроилась рядом. — Чего ты боишься? — послышался в полумраке тихий голос Ангела, и я невольно дёрнула головой. — Я не боюсь, — отозвалась я задумчиво. Повернувшись, я всмотрелась в его синие глаза, которые, казалось, светились неземным сиянием в темноте. Пододвинулась поближе, крутя на безымянном пальце помолвочное кольцо. — Скажи, Кас, ты знаешь, что такое любовь? Он растерянно посмотрел на меня в ответ. — Наверное, нет. — Наверное, нет... — повторила я тихо. — А я думаю, ты знаешь, просто пока не понимаешь этого. — Может быть, — на грани слышимости отозвался бывший Ангел. Где-то минут десять мы просидели в полном молчании, глядя друг другу в глаза. — Джессалин, что случилось за эту тысячу лет? Я опустила глаза, подбирая колени к груди и утыкаясь в них носом. — Джесс... Я знаю, что такое вечность. Я знаю, как тяжело иногда бывает... — Я встретила свою сестру, — негромко ответила я, не поднимая взгляд. — Во втором или в третьем веке. Это была моя Джинни, я знаю. — Но ведь она... — Умерла, да, я знаю... Умерла ещё в будущем, но... — мой голос сорвался, и я прижала ладони к лицу. Сотни лет держалась, а тут... Сквозь туман, застилающий сознание, я почувствовала, как Кас притягивает меня к себе и обнимает, успокаивающе трясь подбородком о мою макушку. Я должна была отстраниться, но мне вдруг стало так тепло... — Мы стольких потеряли, Кас. Стольких потеряли... Да, мне было спокойно. Удивительно спокойно и тепло. Я знала, что Кас понимает меня, и, о боже, это было сейчас самым важным.