Всё уходит в никуда

Джессалин закинула сумку на заднее сидение одной из самых приличных машин Бобби, а сама залезла на водительское. Где-то тут были ключи… Девушка порылась в бардачке, за сиденьем, под сиденьем, за рулём, даже посмотрела, нет ли ключей на крыше автомобиля, обнаружив там покрытую лаком пентаграмму, но так и не нашла. Шёпотом проматерив бережливость Сингера, она осторожно раскрыла до ужаса скрипучую дверцу и зигзагами понеслась на цыпочках обратно в дом. Громкий храп на диване оповестил, что Бобби даже не собирается подниматься. Прислушиваясь к мерному дыханию Кастиэля на втором этаже, Джесс ощупала жилет Бобби на предмет долбанных ключей. Связок оказалось три, и девушка с тяжёлым вздохом посмотрела на дрыхнувшего охотника. Хоть убейся, но понять, что от машины, что от грузовика, от сарая, от дома, от других машин, было невозможно. Захватив всё сразу, охотница поплелась обратно к машине. Как ни странно, удача улыбнулась ей уже на четвёртом ключе. Двигатель заревел так, что не только разбудил бы Бобби с Касом, но и собрал всех имеющихся в округе демонов. Судорожно швырнув оставшиеся связки ключей на террасу, девушка дёрнула ручник и поспешила скрыться в поднявшейся пыли. Куда? Зачем? Она не знала. Проснувшись утром в объятиях Каса, лёжа на полу, она ощутила лишь одно желание — уйти. Неважно насколько, неважно куда — лишь бы скрыться отсюда, дать Касу, Бобби и Винчестерам отдохнуть от себя, и не думать ни о чём. Не думать, не думать, не думать. Правда, Винчестеры только помогли Бобби закинуть колонки обратно на свалку, а потом сразу же сорвались на какое-то дело в Небраске. Тем легче — братья не будут волноваться о девушке, по крайней мере, до тех пор, пока не закончат охотиться. Джессалин прекрасно знала, как они боятся даже приблизиться к ней. Боятся, что она будет биться в истерике, боятся вновь глядеть в её глаза, боятся услышать её крик. Её это не волновало. Её не волновал даже тот факт, что Кастиэль оставался с ней до последнего её вскрика, до последней мольбы о смерти, которая оборвалась только с гулом Импалы, подъезжающей к дому. Им больше нечего бояться. Ей просто нужно немного времени. Немного ветра в голове, немного пыльной дороги, и тогда девушка вновь сможет затолкать всю боль так глубоко, что её невозможно будет разглядеть. Как это всегда было. Как это и должно быть. Она же привыкла к потерям. Просто на этот раз сильнее. В самое сердце. Навсегда и в пыль. Будто поставили жирную точку, заменив ею многоточие, выставленное на её жизни в 1119 году. Не думать. Джесс тихо охнула и переборола дикую дрожь в руках, с силой вцепившись в руль. Улыбайся, Джен. Что бы ни происходило, улыбайся. С неохотой, сначала через силу. Через какое-то время, это войдёт в привычку. Только так ты выживешь. Но ты ведь и без меня это знаешь, верно? Только улыбаясь, мы сможем перебороть этих ублюков. Пожалуй, один из самых мудрых людей, которых она встречала, этот Фрэнк. Сумасшедший человек, которого она встретила задолго до знакомства с Дином и Сэмом. Гений, только что потерявший всю семью. Она не знала, то ли он был априори сумасшедшим, то ли свихнулся, потеряв родных. Но он помог ей не только с охотой, но и когда она в очередной раз засомневалась в своих силах. В своей грубой манере, усмехаясь, обзываясь, но помог. Прострелив из дробовика насквозь, каждый день угрожая снести голову, попытавшись оттяпать клыки для экспериментов, он мог заставить её смеяться. Хоть в шутку и бесясь, что «вампир, сидя в его трейлере, ржёт над его стилем жизни». Может, заехать к нему? Но почему она приходит к Фрэнку только тогда, когда её жизнь опять летит под откос? Нет, пусть живёт себе спокойно. Хотя, с постоянной паранойей жить не так уж и спокойно, но только Джесс с её проблемами ему и не хватало. Наверняка пристрелит ради проверки, он же не знает, что она теперь человек. Джессалин не заметила, как въехала в город. Куда идти? Всё казалось серым и унылым. Хотелось напиться, но одновременно и не хотелось, хотелось заснуть, но её опять будут преследовать кошмары. Девушка поставила машину у обочины, взяла сумку и поплелась в никуда. Она даже не замечала местности вокруг, пока не уткнулась носом в рекламу нового, шикарного спортзала, находившегося на соседней улице. Охотница склонила голову набок, стараясь уловить смысл мужчины и женщины с глупыми улыбками, изображённых на рекламе спортзала. Почему нет? Довести себя до изнеможения, заставить забыть о ненужных мыслях, заменить душевную боль физической. Джесс поддёрнула сумку на плече и быстро зашагала к спортзалу. Денег у неё на карточке хватило бы на съёмную многокомнатную квартиру, не то, что на какой-то спортзал. Но всю прелесть этого заведения она поняла лишь тогда, когда заметила, как к зданию подъезжают самые дорогие машины, которые Джесс только знала. Из каждой выходили или девушки, разодетые до блеска, видного за километр, или накаченные парни с загаром, полученным от отдыха на Гоа. Девушка невольно почувствовала себя неловко, поймав на себе презрительный взгляд одной из «красоток на Бентли за 60 миллионов». Конечно, Джесс, со своей мертвенной бледностью, без косметики, с мешками под глазами, с растрёпанной тёмной косой, которая чуть ли не волочилась за ней по дороге, выглядела на фоне блондинок при всём блеске, как дохлая крыса. С другой стороны — нахрена этим милашкам вообще спортзал дался? Гордо задрав голову, Джессалин первая вошла в двери спортзала, бедром отпихнув с дороги одну из блондинок. Не обращая внимания на гневные крики девушки, которая чуть не упала с пятнадцатисантиметрового каблука, Джесс вбежала в раздевалку и забилась в самый дальний угол, прижимая сумку к груди. Сердце бешено колотилось, и её тошнило от жалкой попытки выглядеть нормально. Но она пришла сюда, чтобы забыться, так? Чтобы не чувствовать всего этого. Хотелось пойти в душевые и стоять под горячей водой, тупо пялясь в стенку, но девушка переборола это и начала медленно доставать из сумки шорты и чёрную футболку. Жить ради Габриэля. Как всегда. Во имя памяти, продолжать жить. Даже если больно так, что дышать практически невозможно. Она не слушала воркование девушек за несколько шкафчиков от неё, пытаясь заплести волосы так, чтобы они не мешали тренировке. — Эй, патлатая. Джесс не обратила внимания на это обращение, тупо уставясь в зеркало и перебирая локоны. — Я к тебе обращаюсь. Охотницу резко развернули на месте, и она увидела перед собой высокую девушку с заплетёнными в две красивые косы светлыми волосами, в обтягивающей большую грудь розовой футболке и шортиках а-ля широкий пояс. — Потянуло на школьные разборки? — безразлично спросила Джессалин, доплетая косу и перехватывая её резинкой. — Делать больше нечего? — Ты меня толкнула, — скривившись, сказала «Барби». Джесс хрипло засмеялась, разглядывая остальных девушек, сгрудившихся вокруг неё. Все они были выше Джессалин, которая прямо на глазах наполнялась чёрным юмором. — Какой ужас! — воскликнула она, прижав ладони ко рту. — У вас все мозги перетекли в сиськи? Послушайте, у меня была очень плохая неделя, так что разойдитесь, а? Джесс пошла к выходу в зал, но «Барби» схватила её за длинную косу и потащила обратно. Резко повернувшись, охотница схватила её за горло одной рукой и приподняла над полом. Девушки отшатнулись. — Будешь приставать, идиотка размалёванная, — скривив губы, прошипела Джесс, сильнее сжимая пальцы. — Отделаешься не только синяками на шее и разбитым Бентли, поняла, шлюха? Одна из девушек хотела было прийти на помощь подруге, но охотница вздёрнула вторую руку, прищёлкнув пальцами ей по носу. — Если вы насосали на крутые тачки, это не значит, что вы везде главные, — поведала Джессалин. — Подойдёте ко мне хоть ещё один раз, прикручу вас гвоздями к полу и буду по одному выщёлкивать бриллиантовые зубки. А потом могу забацать отменные адские муки, благо, у меня есть прекрасные связи. С минуту она пристально вглядывалась в лицо побледневшей «Барби», а потом резко оттолкнула её от себя, и, не оборачиваясь, направилась прямо в зал. Система тут была странная — занимайся, пока не сдохнешь под штангой, а потом оплачивай кругленькую сумму. Правда, на выходе тебя ждал охранник, росту которого позавидовал бы сам Сэм Винчестер. Если не заплатишь — штанга покажется тебе пёрышком. Джесс подошла к листку, висящему на стене, и вывела корявым почерком «Джессалин Адайн». И больше ничего, вроде. Интересно, накой им это… Поразмышляв на эту тему несколько секунд, девушка огляделась. Да, ассортимент тут был внушительный. Интересно, почему всё самое лучшее вечно достаётся богатым?.. Пожалуй, стоит начать с элементарной разминки. Если она себе что-нибудь сломает, вылечить одним прикосновением её уже никто не сможет. На некоторое время Джесс выпала из реальности. Из подпространства её вывел громкий разговор на другом конце зала. Там собрались все, кто сегодня заявился в спортзал. Девушки, которых напугала Джессалин, парни, картинно напрягающие мышцы. Большинство поглядывали на охотницу с неодобрением, слушая рассказ «Барби», но девушка всё равно поймала на себе заинтересованный взгляд одного из качков. Она оглядела себя. Если не обращать внимания на замученное лицо и бледность, то она всё ещё оставалась привлекательной. Грудь, конечно, и вполовину не была такой выдающейся, как, например, у «Барби», но свою форму, полученную от жизни охотника, она ещё не потеряла, не смотря на то, что не ела несколько дней. Спустя два часа перемещений с одного тренажёра на другой, Джесс решила принять душ. Пот катился с неё ручьём, руки и ноги ломило, но заканчивать она и не собиралась. После получаса тренировок, внимание парней переключилось с девушек, фотографирующихся у тренажёров, на Джессалин. Как поняла охотница, парни, в отличие от девушек, реально пришли тренироваться, а не красоваться своими телами и крутыми тачками. Поэтому наблюдать за расфуфыренными красотками им скоро наскучило, а вот смотреть, как девушка-Рапунцель, как окрестили Джесс все, безустанно тренируется на самых тяжёлых установках, было интересно и прикольно. Получив некоторое отстранённое удовольствие от всеобщего внимания, Джесс вошла в раздевалку и сразу почувствовала, что что-то не так. Её вещи, аккуратно сложенные два часа назад в сумку, валялись повсюду. Джесс подбежала к сумке — на ней было выложено всё её оружие — нож, мачете, пара пистолетов и дробовик. Сверху лежал листок, на котором аккуратным почерком был выведен знак вопроса и улыбающийся смайлик. Осторожно подняв глаза, Джесс увидела то, от чего всё внутри словно смёрзлось от ярости. На стене висела её фотография с Габриэлем, прикрученная к поверхности гвоздями. Их лица были разукрашены помадой, в глаза вбиты гвозди, а снизу помадой же было выведено «плак-плак:(». Уловив за собой движение и тихое хихиканье, охотница резко развернулась и увидела мелькающие за шкафчиками две светлые косы. Она метнулась туда и мёртвой хваткой схватила «Барби» за волосы. — Отпусти меня, патлатая, — прошипели в ответ. Не отозвавшись, Джессалин зажала рот блондинки ладонью и, вздёрнув её за волосы, потащила в сторону душевых. Закрыв за собой дверь на замок, Адайн накрутила светлые волосы на кулак и подтащила девушку к самой дальней кабинке. — Я думала, отсутствие мозгов не означает отсутствие слуха, — с ледяной яростью прошептала Джесс в ухо «Барби», которая безрезультатно билась в её руках. — Что до твоей тупой башки дойдёт смысл моих слов. Она снова сжала горло девушки так, что та при всём желании не могла издать ни звука. — Сейчас я бы могла сделать с тобой всё, что угодно. Я так хочу медленно зашивать тебе рот с помощью ржавой иглы и проволоки. Но, к сожалению, я не захватила с собой этих замечательных инструментов. Поэтому поступим просто. Джессалин со всей силой ударила блондинку головой о стену, рассчитывая так, чтобы она не потеряла сознания. — Знаешь, за две тысячи лет беззаветной службы во имя добра во всём грёбаном мире, поневоле захочется хоть разочек подпортить кому-нибудь размалёванную мордаху, — рявкнула охотница, поднимая вторую руку и крутя на ладони сгусток огня. — Когда теряешь кого-то… — она поднесла огонь к руке «Барби», и сожгла один из длинных пальцев. Блондинка замычала, смаргивая струйку крови, текшую по лбу. — ...раз за разом… — произнесла она, сжигая второй палец. — …за то, что спасаешь таких, как ты! Угольки упали на пол. — Дешёвый ужастик, — прорычала Джесс. — Просто сдохни! Она прижала «Барби» к стене и сильнее сдавила пальцы на её горле. От ладони охотницы пошёл жар, и кожа блондинки начала сморщиваться и чернеть. Через минуту угли от сгоревшего тела упали на пол, осыпавшись прахом. Джессалин с пару секунд смотрела на кучу пепла на полу. Она знала, что хоть сейчас она ощущала лишь злобное удовлетворение, позже ей будет очень плохо. Она скинула с себя одежду, встала голыми пятками на горячий пепел и включила душ. — Эй, тебе не многовато веса? Джесс поставила штангу на крепитель и, не поднимаясь с кресла, поглядела на нависшего над ней парня. Это был тот самый качок, который проявил к ней интерес в самом начале тренировки. — Сто пятьдесят килограмм? Серьёзно? — спросил он, с удивлением глядя на девушку. — Адреналин, наверно, — безразлично ответила Джессалин, потирая руки. — Подкинь мне ещё десяток, пожалуйста. — Серьёзно? — снова удивился парень, подкатывая к креслу, на котором сидела девушка, груз. — Ты на вид не такая уж и тяжелоатлетка. Джесс пожала плечами и взялась за рукоять штанги. — Меня Карл зовут, а тебя? — спросил парень, обходя девушку вокруг. — Джессалин. Не мешай, пожалуйста. Минут пять охотница молча поднимала штангу вверх-вниз, краешком глаза разыскивая рядом Карла. — Ну что ж, Джессалин, — мягко произнёс Карл, склоняясь прямо над лицом девушки, и чуть ли не касаясь её носом. Вдруг его лицо начало мерцать, изменяясь. — Это великолепно. А как ты разобралась с той шлюхой… Пальчики оближешь. Я аж невольно загордился. Джесс застыла, держа штангу у груди. Сердце заколотилось, как бешеное, но тело будто сковал лёд. — Люцифер… — выдохнула она.